Московский центр пропаганды

К 80-м годам XVIII столетия относится расцвет деятельности кружка просветителей в Москве, выбравших в качестве своей базы Московский университет. В утверждении каббала-герметических и либеральных идей Москва явно первенствует. Этот кружок масонов высшего разряда создал Типографическую Компанию, Дружеское общество, Педагогическую семинарию. Переводческую семинарию, Собрание университетских питомцев, охватив непосредственно своей деятельностью не менее 50 студентов (см.: Лонгинов. Новиков и московские мартинисты. М., 1867 г.), и все это за каких-нибудь четыре года. Одновременно Типографическая Компания печатает и распространяет по всей России сочинения западных деистов, атеистов, республиканцев всех оттенков — Вольтера, Руссо, Монтескье, Мармонтеля, Франклина и проч. Идеи Эпикура, Бентама, Гоббса, Декарта, Баруха Спинозы проповедуются журналами этого сообщества, как и идеи оккультные, чисто каббалистические. Кружок проповедует идеи «разумного» эгоизма, уравнения имуществ и права на революцию с этой целью, вселяет ненависть и, во всяком случае, неприязнь к Царю и вообще самодержавию, ставя вопрос о правомочности его как такового. И проводит мысль о необходимости справедливого правления государством людьми, для этого подготовленными, «добродетельными». Мораль должна заменить религию Откровенную, как утверждали просветители и как настаивал на этом и Устав английских масонов 1723 года, и все масонские документы: катехизисы, акты, воззвания, в частности, подготовленное кружком московских розенкрейцеров «Воззвание к владыкам» (пер. с нем. И. П. Тургенева), в котором намечался план всемирного устройства человеческого общества «просвещенными».

Конечной целью человека провозглашается счастье и блаженство на земле. Не потому следует быть добродетельным, что «Бог так сие повелел. Нет, сие представление ложно... Научайте их (детей) паче, что добродетель одна делает людей счастливыми... что Бог ничего нам не запрещает, кроме злого и вредного». В конце концов «благочестие и невинная радость не противоборствуют друг другу» («Прибавления к Московским ведомостям» 1783-1784 гг. Цит по кн.: «Новиков и его современники». М., 1961г., с. 295-296). О том, что тесен путь, ведущий в Царство небесное, и что оно трудом нудится, и что не блаженства земные нужны человеку, а о спасении души следует заботиться, всего этого кружок московских «братьев» не знал и не хотел знать. Земные радости и земные утехи (точь-в-точь как в иудаизме) — вот цель на земле, и другой нет.

В записной книжке масона С. С. Ланского записано «поучение Великого Мастера», видимо, О.А. Поздеева: «Отношение к врагам:... любовь ко врагам совсем для человека неестественна, ибо как можем любить врагов, когда мы не умеем еще любить и друзей, и как советовал (Великий Мастер) научиться сперва надо любить друзей и ненавидеть врагов...» (ОР ГБЛ, ф. 147, № 2, л. 7). Итак, око за око.

Это и была «разумная» мораль масонов и просветителей: мораль Ветхого завета «око за око». Ненавидели врагов и Новиков, и Поздеев. Весь орденский арсенал идей воспитывал ненависть к врагам. «Крик мщения» в ложах усиливался по мере движения к высшим градусам. Журналы, издававшиеся московскими розенкрейцерами, полны обличении богатых и знатных. Они утверждают идеи всемирного братства и единения всех людей. Именно для такого единения в «братский» союз и создан масонский союз. «Он есть самое широкое соединение в пределах человечества... самая высшая и самая чистая форма союзной человеческой жизни, в том смысле, что, кроме него, действительно не существует другого нравственно-религиозного соединения, которое, подобно ему, опиралось бы на чистую искренность первичного стремления и имело бы своей основой только то, что обще всем людям» [32].

Обще всем людям, как известно, наша животная сторона, естество, но в этом естестве нет индивидуальности, нет имени, фамилии, отчества, всего того, что отличает одного человека от другого. Внехристианская культура не знает сверхъестества, как не различает и противоестества; для масонства, как и иудаизма, и атеизма — все, что есть, естественно, чисто, и греха нет. Но это глубокое заблуждение. Судьба Содома и Гоморры — тому пример.

Было бы ошибкой думать, что, критикуя богатых и знатных, члены Ордена исходили из искреннего сочувствия к бедным. Орден не делил на самом деле людей на богатых и знатных, на бедных и несчастных. Книга Сен — Мартена «О заблуждениях и истине» (1775 г.), ставшая настольной книгой просветителей, издателей, зодчих новой культуры — московских розенкрейцеров, как и родственных им немецких «Азиатских братьев», уже в самом названии отвечает на вопрос этот однозначно: Орден призван взять власть в свои руки от находящихся в заблуждении «темных» людей. Пропаганда Ордена была направлена на ниспровержение природных властей и традиционного образа жизни. Орден, как и все европейское просвещение, поделил человечество на тиранов — тех, кто «узурпировал власть», по природе принадлежавшую орденским начальникам, — и на рабов, которых только Орден может опекать. как малых детей, самовластно распоряжаться их судьбой. Не только их, но каждого в отдельности.

На этом и настаивал Сен-Мартен, на этом настаивал и кружок московских мартинистов в «Воззвании к Владыкам». На этом же, как мы видели, настаивал и Г. Уэллс. Эти же идеи проводятся неуклонно и в «Разговоре для масонов» (1778 г.) Лессингом. Все обобщить, все объединить и все сделать похожим друг на друга, лишить имени и фамилии, упростить сам язык, придав ему «машинный» характер, — все эти идеи ничуть не скрывались и не скрываются ни в одном документе Ордена и в целом являются идеями вполне легальными, проповедуемыми в печатных изданиях. Идейные корни такого монизма, такой удручающей унификации были нами уже рассмотрены выше.

Отношение к народу уже потому не могло быть хорошим со стороны масонов, что не было уважительным. «Народ-дети» — общая идея «просвещения». Даже если не знать слов Вольтера о крестьянах, о том, что «их беда в том, что они «глупы», что они должны только пахать, рожать и кормить просвещенных, то и так известно: если сверху тираны, то внизу рабы. В таком виде пред нами и предстает русский крестьянин, так он выглядит во всей просветительской литературе. Таким он был нужен орденским братьям, рвущимся к власти. Они, «братья», в ложах бесконечно проигрывали мотив мести, уничтожения врага. «Масонство — это большая и непрерывная система мщения, более или менее ясно выраженная множеством степеней, ведется с незапамятных времен», — пишет известный руководитель Ордена Мартинистов начала XX века Папюс. Тема мести врагам Ордена звучала все более отчетливо по мере повышения в степень. Шотландская ложа горела красными тканями, посредине зала возвышалась черная виселица, а шотландскому Мастеру вручался кинжал. В степени «кадош» (евр. «святой») в ритуалы входило убийство короля, для чего выставлялся муляж, который протыкали кинжалами. Полную параллель этому ритуалу мщения врагам мы находим и сегодня в обрядах иудаизма («Критика иудейской религии», М.. 1962). В этом вечном источнике вечной революции (Биккерман).

В качестве образчиков дискуссии со своими идейными противниками приведем деление людей, предложенное самим Новиковым: «...чернь, подлый народ суть не низкого состояния человеки, но подло мыслящие и порочные люди, знатны ли они или нищи» (Новиков и его современники. с. 305). Подло мыслящими должны быть по этой логике те, кто признавал сословное деление, имущественное различие как данное от Бога и обращал внимание не на эти различия, но на христианский долг, зовущий следовать евангельским заветам спасения души через молитву, добросовестный труд и помощь ближнему, но никак не ненависть. Никакую — ни классовую, ни бесклассовую. Не зарься на чужое, но наживай трудом праведным свое — учила, учит и будет учить Церковь.

А журналы Новикова и его соратников по Ордену несли разрушение Русской державе, подтачивали основы ее духа. Они проповедовали «естественную религию» и «естественную мораль и право». Изучение этих «естественных наук» привело Радищева и его сотоварищей по учебе к признанию необходимости мщения за нанесенную обиду, к признанию «древнего закона око за око; закон, ощущаемый человеком всечасно...» (Радищев. «Житие Ф. В. Ушакова»).

... Когда Новиков был арестован по его связи с наследником престола Павлом Петровичем, то главой Ордена стал О.А. Поздеев. К нему, как настоящему оракулу, на поклонение ездили виднейшие масоны, даже когда он после 1812 года поселился в своем вологодском имении. Что же говорить о том времени, когда он жил под Москвой или в самой Москве? Он родился на два года раньше Новикова — в 1742 году, а умер спустя два года после смерти Новикова — в 1820 году. Он входил вместе с Новиковым и Шварцем в руководство Ордена розенкрейцеров. В 1789 году он состоял обрядоначальником Теоретического градуса Соломоновых наук, одной из степеней Ордена.

После ареста Новикова (1792) он стал высшим арбитром в Ордене; к нему обращаются начальники лож по самым различным вопросам. Его ответы вносятся в записные книжки «братьев», переписываются и заучиваются. «Московские масоны высшего круга смотрели на него как на святого. У него происходило посвящение в магистра лож» (Русский биографический словарь. Спб., 1905). Он был наставником С. С. Ланского, М. Ю. Виельгорского, мастера стула «трех добродетелей», в которой оформился революционный союз декабристов, Алексея Кирилловича Разумовского, министра просвещения в начале XIX века, и многой других, как, скажем, Г.Р. Державина, первого министра юстиции и поэта.

В рукописном отделе Российской Гос. Библиотеки сохранились его письма, около 200, лишь частично изданные в 1872 году в «Русском Архиве». «Письма эти, — пишет автор статьи о Поздееве в «Русском биографическом словаре» от 1905 года, — по рассеянным в них заметкам о русском масонстве составляют для его истории драгоценный материал». Они составляют драгоценный материал и для понимания психологического и идейного климата, в котором вызревали идеи свободы от русской национальной традиции: общинного самоуправления, основанного на христианских основах взаимной любви и помощи, милосердия к ближним своим, сохранения в чистоте веры православной, самодержавия как единственного гаранта сохранения самобытности русской жизни и крепости основ народовластия на русской земле.

Письма Поздеева открывают нам интимные глубины сознания тех либералов, которые, придерживаясь эзотерических доктрин каббалы. в своей светской повседневной деятельности выражали эти доктрины иносказательно, как это свойственно вообще идеологии, в терминах и понятиях, общепринятых для времени XVIII века. в духе просветительской философии и на языке искусства. В целом это направление культуры от духовного, горнего в сторону чувственного и ницшеанского, в сторону наслаждения и власти, в сторону разделения и ненависти, в сторону Люцифера — Прометея, революционного, все пожирающего огня. Языческий тип культуры с неизбежной для пустой души потребностью в «великих» и «гениальных», «талантливых» и «значительных» богах культуры и «спасителях» народа, нации, человечества. По тому же принципу, по которому психология античного человека творила кумиров в виде общих и местночтимых героев и богов, по тому же принципу творит и психология атеистического человека «великих» и «значительных» в культуре и политике и где угодно. Все черты этой психологии можно обнаружить и в пределах той организации, которая стала рупором антихристианских идей и представлений, взяла на себя организацию «просветительского» процесса на идейных основах иудаизма и принялась за ломку всего государственного и религиозного строя жизни Русского государства.

Документы, касающиеся внутренней жизни масонского ордена, как, скажем, письма Поздеева, так и обрядники, речи, поучения своим подопечным масонских начальников помогают нам воссоздать ту реальную атмосферу русского общества, которая рассеивает многие заблуждения наши относительно формирования политики и культуры сегодняшнего дня и, главное, нашего собственного сознания.

Итак, в исторических книгах и рукописях есть масса материалов о том, какую роль играло масонство в жизни русского «образованного» общества конца XVIII и первой четверти XIX века, то есть того общества, которое составили интеллигенция, чиновничество, знатное барство, которое формировало управленческие кадры России и определяло черты лица городской культуры. Из этой среды через печать распространялись идеи земных ценностей и утех по всей стране. Это «образованное» общество образовывалось в круге идей либеральных, мечтательных, сентиментальных с эротическими радостями. Главным пафосом образованности стало непрерывное противостояние со всем христианским, церковным, евангельским, то есть с тем, что составляло саму душу Русского народа. Явный приоритет в деле просвещения либеральными идеями иудаизма-антропоцентризма сыграл московский кружок розенкрейцеров при университете во главе с профессором И. Г. Шварцем (1751-1784) и Н. И. Новиковым (1744-1818). Г. Вернадский замечает; «Шварц сразу широко развернул рамки просветительной деятельности кружка. К практическим опытам низшей школы он добавил идеи планомерной подготовки круга лиц, способных руководить всем просвещением страны». При этом «должно заметить, что лекции Шварца (студентам — В.О.) служили истинной школой масонства или мартинизма» (Лонгинов М. Н. «Новиков и Московские мартинисты», с. 193).

На беспрерывном отрицании всего евангельского, церковного, русского и традиционного вырастали целые поколения русской молодежи, которая затем отстаивала свои взгляды уже в чинах государственных-университетских инспекторов, попечителей учебных округов, столоначальников, жандармов, цензоров и министров.

Мощным стимулом к овладению правительственного аппарата масонами стал карьеризм. Чтобы продвинуться по службе в России того времени. необходимо было состоять в масонской ложе. Титулярный советник Н. И. Горсткин, привлеченный к следствию по делу декабристов, на допросе показывал по поводу мотивов вступления в тайное общество:

«Желание иметь связи, как тогда уверяли, что без связей ничего не добьемся по службе и что большею частию либо масонством, либо другим каким мистическим обществом; люди, помогая друг другу на пути каждого пособиями, рекомендацией и прочее, взаимно поддерживали себя и достигали известных степеней в государстве преимущественно пред прочими» («Восстание декабристов». М., 1984, т. XVIII, с. 200-201). Тут же сей масон высказывается и по поводу пропаганды идей разрушительных и предвзятости: «Я принадлежал, — продолжает Горсткин, — к отрасли Правосудия, которая предписывала мне разыскивать злоупотребления разного рода, стараясь выставлять их на вид начальства, дурных, пустых людей всячески унижать, пускать их в огласку при всяком случае, хороших же превозносить, дабы через то сколько можно способствовать к установлению общего мнения в России». «Главные надежды общества состояли в том, что со временем многие из членов оного займут известные места в государстве, народ образуется к тому времени, общее мнение родится, и тогда нечувствительно вещи примут лучший, будто, оборот». Здесь мы видим следование правилам баварских иллюминатов.

Нетрудно заметить, как далек дух и методы конспиративных действий общества, в котором состоял Горсткин, от христианского. Главное здесь — возможность управлять общественным мнением.

Все эти правила можно найти и в уставах баварских иллюминатов, революционную практику которых так хвалил Карл Маркс (см. Марк с К., Энгельс Ф. Соч., т. 2, с. 132). Вообще нельзя не отметить связь масонской магии и коммунистической идеи. По мнению основоположников «научного коммунизма», именно масонско-иллюминатский «Социальный кружок», созданный в Париже в 1790 году магом Н. Бонвилем, дал начало революционному движению в целях осуществления коммунистической идеи. «Эта идея, при последовательной ее разработке, есть идея нового мирового порядка» (К. Маркс, там же).

Так что же давал орден человеку, что обещал, что из него формировал, чего от него требовал и чему учил? Не забудем, что в ложах «работали» тысячи людей: военные, артисты, писатели, врачи, студенты, ученые, художники (к примеру, Ф. П. Толстой, Д. Г. Левицкий, архитекторы К. А. Тон, А. Л. Витберг), видные и мелкие чиновники, торговцы, банкиры, ремесленники. Только в одном союзе Великой ложи «Астрея» в 1821 году в Петербурге состояло 797 человек и примерно столько же членов в других городах. Следовательно, около 1500 человек в одном этом союзе. Сколько всего — неизвестно. Но дело не в абсолютных цифрах. Важно кто состоял.

Но то было далеко не единственное объединение. Вернадский указывал, что только по сохранившимся архивам масонских лож не менее трети всех чиновников империи значилось в масонстве уже при Екатерине II. Это только по сохранившимся материалам. Большинство же архивов погибло или недоступно исследователям. Как мы уже видели, в Московском университете членами лож были все «сколько их там есть» и плюс студенты. В тайной ложе Нептуна в Москве, которая была скрыта за явной ложей Гарпократа, в 1803 году мы видим графа М.А. Дмитриева-Мамонова, А.И. Дмитриева-Мамонова, сенатора, куратора Московского университета, мастера стула П. И. Голенищева-Кутузова, знаменитого врача М.Я. Мудрова, профессора университета, П.А. Болотова (1771-1850), сына знаменитого автора «Записок», некоторых духовных лиц.

В ложе Феникса (в Москве) состояли: Московский почт-директор, ученик новиковского кружка мартинистов Ф. П. Ключарев, замешанный в 1812 году в распространении наполеоновских листовок в Москве, С.С. Ланской, А.О. и Н.О. Поздеевы, сыновья О.А. Поздеева, С. П. Фонвизин... (ОР РГБ, ф. 14,№ 372). Это были все лица влиятельные в обществе и обладающие значительными денежными средствами. Были и ложи для писателей, и для врачей.

При вступлении в орден какого-нибудь Горсткина, жаждущего чинов и орденов Великий мастер говорил вступающему'. «Государь мой! Ваше честное имя и добрая о вас молва, известная ваша добродетель и мужественное поведение ваше, основанные на хорошем о нас мнении, покорность ваша в том, что уже произошло и что еще происходить будет... согласны ли вы совершенно нам предаться и быть принятым в свободные каменщики по тем законам, коим мы обещаны повиноваться» (из «обрядника»).

После всех «испытаний» в ложе к вновь принятому обращался чиновник ложи — ритор: «...вы подведены к жертвеннику и должны с нами вступить в такое обязательство, коих истинный каменщик нарушить не может. А дабы мы по предписаниям высокопочтенного Ордена нашего были с вашей стороны обеспечены, то должны вы теперь торжественно дать клятву пред престолом молчаливости, пред стопами правосудия и пред Великим Строителем Вселенной ненарушимо сохранять в вашем сердце таинства Свободного Каменщичества и совершенно себя подчинить Законам нашего Ордена. Готовы ли к сему?.. повторяйте явственно клятву...»

И принятый ответствовал: «Клянусь перед Всемогущим Строителем Вселенной и пред сим высокопочтенным собранием... сохранять себя в непоколебимой верности... высокопочтеннейшему братству... Обещаюсь повиноваться начальникам моим во всем том, что мне поведено будет для блага и преуспеяния Ордена, которому я обязан во всю жизнь сохранять верность. Обещаюсь быть осторожным и скрытным, умалчивать обо всем том, что мне вверено будет, и ничего такого не делать и не предпринимать, что может открыть оное...» («Обрядник», ОР РГБ, ф. 14, №2.) Повышаемый в мастера клялся в верности Иегове.

Великий мастер грозил: «Но знайте притом, что если вы нарушите клятву и молчаливость, то сии шпаги (которые «братья» держали острием у груди принятого. — В.О.) извлекутся мстительною рукою. Знайте, что мы и наши по всей земле рассеянные братья ныне ваши искреннейшие друзья, будут тогда вашими жесточайшими гонителями, врагами и исполнителями ужаснейшего мщения». Это клятва повиновения Ордену 1-й, нижайшей, степени.

Теперь, какие бы тайны ни были открыты, как бы ни был адепт не согласен со взглядами Орденского начальства, он не мог отступить. Он мог быть нерадивым и, в конце концов, прекратить посещать ложу. Но карьера его в таком случае рушилась, как государственная, так и литературная. Начальники строго смотрели за тем, чтобы отбирать братьев для высокого посвящения, а от нерадивых вовремя отстраняться.

Мог ли масон выйти из Ордена? В принципе мог, вернее, мог прекратить «работы». Все зависело от степени посвящения. Так, Никита Муравьев в 1818 году, будучи оратором (витией) ложи «Трех добродетелей», приступая к непосредственной подготовке государственного переворота и являясь одним из лидеров «Союза благоденствия», извещал официалов ложи, что он «покрывает свои работы», но не отрекается от преданности Ордену: «Сердце и уши мои всегда будут внимательны к ударам нравственного молота» (Дружинин Н. М. Ук. соч., с. 76). Т. Соколовская пишет, что братья Розового посвящения были принимаемы навеки. Из этой стадии посвящения выйти можно было только на тот свет, вперед ногами. Заметим, всё это — не деспотизм, а пример реальной «свободы».

«Работа» в ложе требовала интенсивной интеллектуальной деятельности. Активно изучалась общефилософская литература, по существу, создаваемая «братьями» же. Одни философские системы приходили, а другие уходили. В. Н. Тукалевский пишет, что «масонство было идентично тогда (в XVIII в.) с понятием интеллигенции в настоящее время» и что ^масонские искания, это те зачатки светской философии, которые проявились среди интеллигентов XVIII века». Эти искания заключались в изучении каббалистов: Якоба Беме, Василия Валентина, Парацельса, Пордеча и др. Следует также учесть, что этих же авторов изучали и Шеллинг, и Гегель, а первая половина XIX века отмечена увлечением московской интеллигенции именно этими двумя немецкими философами, системы учений которых являются модификациями вышеназванных каббалистов — мистиков (см. хотя бы «Философский энциклопедический словарь». М., 1989).

Кружок розенкрейцеров в Москве сыграл огромную роль в жизни России и определил всю культурную направленность сознания российской интеллигенции в веке девятнадцатом. По существу, Новиков и его соратники по Ордену братьев соломоновых мудрецов создали академию языческо-иудейской премудрости, легшей в основу либерализма в России. Именно здесь кадеты и большевики века двадцатого начали свою историю.

Если верно положение, что Орден иллюминатов Вейсгаупта был создан «для реализации возвышенных идеалов просвещения» (Ланда С.С. «Дух революционных преобразований...». М., 1975), то также верно и то, что Орден Розенкрейцеров в Москве был создан для пропаганды тех же идей, ибо «просвещение» и было «светом», источаемым алтарем масонских лож. Литература Ордена, издаваемая его детищем — Типографской Кампанией (осн. в 1784 г.), была лучами этого просвещения. Идеи Ордена с годами легализировались, входили в дома мещан и дворян, купцов и священников, помещиков и чиновников. Произведения, наполненные туманным «христианством», приучающим думать, что все религии есть одно и то же, а по существу, есть лишь обман для малолетних, входили в сознание новых поколений русских людей, вызывая холод к своей вере и своей истории. Общая картина этой истории все более и более совпадала со взглядами, проповедуемыми в ложах, — темный народ, блуждающий в потемках «предрассудков» и нуждающийся в «освобождении» под руководством просвещенных братьев. Такая «история» вызывала презрение. Ее не стоило и изучать, ее нужно было низвергнуть и начать все заново. Вскипала ненависть на тех, кто ее делал, на своих собственных родителей, мирящихся с «крепостничеством» и «самодержавием». Московский университет стал подлинной фабрикой революции. Здесь не знали ничего о евангельских истинах, но хорошо знали марсельезу и «свободную любовь».

Идеи Сен-Мартена развивались на протяжении всего XIX века. Они вошли в век XX. Вольтер дал, говоря упрощенно, нравственный эпикуреизм, Руссо — обоснование тоталитаризма, Спиноза увенчал это здание пафосом государственности и аморализма, Беме, Штиллинг, Арндт ввели интеллигенцию в гавань чувствительного и неопределенного гуманизма, пресекая изначально всякие попытки осознать себя тем, что ты есть: немцем или русским, французом или англичанином...