Какова участь души солдата, который в момент смерти испытывал ненависть к врагу?

— Прежде всего, хочется заметить, что мы не можем и даже грешно судить об участи любого человека – об этом знает только Бог.

А теперь в отношении ненависти. Мы часто слишком легко употребляем понятия «ненависть», «любовь» и другие, очень смутно представляя себе их смысл, ибо в каждом отдельном случае они могут иметь разную силу и разное содержание. Есть разница между ненавистью к своему греху и ненавистью к своей соседке, которая, без сомнения, хуже всех на свете? И любовь также бесконечно различается: от самой преступной до самой возвышенной. Мы, духовно слепы и никогда не можем правильно судить о духовном и душевном состоянии другого человека.

Но есть то, о чем мы знаем и судить можем, это замечательные слова Христовы: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих»(Ин. 15; 13). Так вот, воины – это те люди, которые первыми идут на смерть, жертвуют собой, исполняя свой долг и полагая души свои за друзей своих - и за сослуживцев, и за тех беззащитных, которые находятся за их спиной. (Почему воинская служба и была во все времена самой почетной.) Не случайно, в лике святых находим множество воинов. Это первое, что очень важно помнить.

Второе. Нельзя смешивать двух совершенно разных понятий: праведный гнев и ненависть. Есть гнев праведный, а есть злоба. Помните, как Христос опрокинул столы, рассыпал деньги и кнутом изгнал торговцев из храма. (Как насущно это для нашего времени, когда во время богослужения (!) ходят со сбором денег.) И объяснил причину Своих действий: «дома Отца Моего не делайте домом торговли» (Ин. 2, 16). Вот пример гнева праведного, безгрешного. Ибо Христос делал это не по ненависти к торговцам, а по святому гневу к осквернению святости храма молитвы. Он не зла желал церковным торгашам, а этим действием осудил на все времена торговлю в доме молитвы - грех, которым извращается сама сущность истинной религии.

Напротив, кто поступает по злобе к человеку, тот, кем бы он ни был, солдатом или священнослужителем, политиком или богословом, совершает тяжкий грех, убивая, прежде всего, свою душу. На войне, конечно же, справедливый гнев часто перемешивается с озлобленностью, почему Церковь не редко и налагает на воинов, определенные епитимии. Но в то же время необходимо понимать, что не солдат тот, кто не стоит насмерть за друзей своих, за свою Родину. Воин, защищая их, должен убивать врагов, в противном случае он предатель, а не воин. Праведное убийство – это добродетель, поскольку для нравственно и психически нормального человека оно является тяжелейшим нравственным подвигом.

Отсюда становится понятным и появление разного рода непротивленцев злу насилием, пацифистов, оправдывающихся, в частности, ложно толкуемым Евангелием. Их «гуманные» мотивы прозрачны: пусть другие берут на себя этот сверхчеловеческий подвиг, а мы поблагоденствуем на их крови и страданиях, да еще и гневно осудим их за убийства.

Думаю поэтому, что христианам не следует пытаться заглядывать туда, куда дверь нам закрыта, а лучше усерднее молиться (а не просто поминать) за наших дорогих погибших воинов. Мы ничего достоверного не знаем о том, кто и что испытывал в момент своей смерти. Но есть Бог и видящий, и судящий, и милующий.