Глава 32. Запах вербены 14 page

— Не стоит.
Гермиона вздрогнула и оглянулась, обнаружив за своей спиной Снейпа. Она смутилась и потупилась.
— Я только хотела...
— Расстаться с жизнью? — с сарказмом поинтересовался он. — Вот мне всегда было любопытно, почему дилетанты настолько самоуверенны? И...как ты собралась это делать? И что конкретно?
— Ну... — Гермиона смешалась окончательно, почувствовав себя не выучившей урок первокурсницей перед грозным деканом. Абсолютно непривычное для нее чувство. Она начала рассказывать, понимая, что с каждым словом, говорит еще большую глупость. Брови Снейпа поползли вверх, на лице появилось непередаваемое выражение. Она запнулась и замолчала, чувствуя, как щеки заливает краска, ей еще никогда не было так стыдно. И самое обидное, она не понимала, в чем не права, просто чувствовала это. Зато решимость мгновенно покинула ее. Гермиона еще раз взглянула на бирку с названием змеи, и у нее начали подгибаться коленки. Черная мамба? Она хотела сунуть руку к черной мамбе?..

— Прекрасно, — протянул Снейп. Его губы сложились в язвительную усмешку. — Как жаль, что мы не в школе, ваш факультет лишился бы сотни призовых очков. И это лучшая ученица выпускного курса... Мда... Ну что ж, вы можете осуществить ваши действия с...с ужами. Вашими стараниями они мне теперь все равно не нужны. Ну давай, вперед! — он подтолкнул Гермиону к террариуму.
Она, уняв дрожь в руках, открыла защелки, удерживающие крышку. Все просто, несколько ужей спокойно спят на подстилке из сухой травы. Один исследует стекло, но это на дальней от Гермионы стенке. Взять поилку, убрать экскременты, подложить сухой травы, вымыть поилку и налить свежей воды, покормить. Вот только чем? Мышами? Или, кажется, ужи предпочитают лягушек? Под насмешливым взглядом Снейпа все мысли разбежались.
Это было так унизительно! Гермиона чувствовала, что что-то не так. Да, она много читала, много знала о змеях и ядах, но не об уходе. Она никогда с этим не сталкивалась. Нельзя знать всего! Зачем она вообще это затеяла?! Наваждение какое-то!.. В глазах закипели слезы. Она сглотнула, сморгнув их, и запустила руку в террариум. Отступать было поздно.
Змеи зашевелились. Гермиона, не сводя глаз с ужей, взялась за край поилки и подняла ее. Под ней обнаружилось несколько змей. Потревоженные пресмыкающиеся начали сворачиваться в клубки. Одна змея взметнулась, раскрывая пасть. Гермиона отдернула руку, ударившись локтем о край террариума, вода расплескалась, попадая на других змей. Некоторые поспешили уползти, некоторые вскинулись, поднимая головы и шипя словно гадюки. Последовали быстрые выпады. И тут же между змеями и рукой Гермионы возник барьер. Блестящие морды ткнулись в невидимую преграду.
Снейп помог Гермионе вытащить руку из террариума и с некоторым усилием отобрал поилку, ее пальцы свело судорогой от испуга.
— Везде есть свои тонкости. Я потом научу тебя, — почти мягко сказал он. — Кстати, лезть к змеям после общения с крысами крайне оригинально.
Гермиона даже с трудом смогла улыбнуться. Действительно, она не подумала. Запах же остался.
Она наблюдала, как Снейп работает. Изредка он давал пояснения. Больше всего Гермиону поражало его хладнокровие и выдержка. Конечно, большинство действий он производил чарами, но вот когда пришел черед взятия ядов...
Несмотря на заклятие проветривания, после пяти крупных змей у Гермионы закружилась голова.
— Так, пойдем отсюда, — сразу же отреагировал Снейп.
— Нет-нет, со мной все в порядке, — пролепетала Гермиона, ей было неловко за свою слабость. И она не хотела быть ему обузой.
Но Снейп не стал ее слушать и увел из лаборатории.
— При заботе яда такое правило — после пяти-десяти крупных змей и десяти-двадцати мелких необходим перерыв. Лучше всего выйти на свежий воздух. И если появилось чувство усталости, головокружения, немедленно прекращать работу. И, если нет уверенности взять змею, тоже, — сказал он. — Геройство тут недопустимо. А...почему ты...пыталась это сделать? Вообще полезла к змеям?

Он спросил это спокойным тоном и вроде бы серьезно, но Гермиона боялась, что он будет насмехаться над ней, действительно, ее попытка была такой глупой, сейчас она сама понимала это. Но ведь она не хотела ничего плохого, только помочь. Искренне. Она опустила голову, глаза защипало.
— Я...я просто... Мне захотелось, — проговорила она дрожащими губами. По носу скатилась слезинка. Она внутренне вся сжалась, ожидая насмешек и издевательств. Но их не последовало.

Они пили чай. Снейп настоял, чтобы она положила сахар. Отвлекшись от змей, он опять нахмурился, его лицо помрачнело. Гермиона поняла, что его мысли снова вернулись к Мальсиберу.
— Это...это опасно? У вас будут неприятности из-за...Мальсибера? — осмелилась спросить Гермиона, она не знала, как он на это отреагирует. Опять закроется или нарычит. Но тревога была сильнее страха.
— Это неважно, проблема в другом, — тихо ответил он. — Первый раз я боюсь, что эксперимент удастся...
Гермионе показалось, что он даже не замечает, что говорит с ней, настолько он был погружен в свои мысли.

— Они так любят друг друга, — через некоторое время сказала Гермиона.
— Любят?
— Ну да. Мальсибер и его рабыня. Она его очень любит и он, мне кажется, тоже. Он так бережно к ней относится.
— Не обольщайся, он жестокий и злой. Он Пожиратель смерти.
— Я знаю. Но ведь с ней он... другой?
— Ты...не видела ее в первые дни, — опустив голову к чашке, ответил Снейп. Гермиону пробрала дрожь от его едва различимого голоса. Она знала, какими жестокими могут быть Пожиратели.
— Но...но сейчас... Ведь он переменился к ней, и она смогла простить. И он... любит ее.
— К сожалению, — Снейп отставил чашку и ушел в кабинет, плотно закрыв за собой дверь.

Гермиона сидела на стуле, на котором несколько часов назад сидела рабыня Мальсибера, ожидая своего господина. И сейчас Гермиона точно так же как она смотрела на закрытую дверь, пытаясь понять слова Снейпа.

***

Последующие несколько дней пролетели незаметно. Снейп разрывался между лабораторией и Волдемортом. Вызовы шли один за другим, а на столах булькали котлы и опыты требовали его постоянного присутствия. Слишком часто, зайдя с утра в лабораторию, Гермиона заставала Снейпа спящим прямо за рабочим столом. Голова, бессильно упавшая на сложенные руки, волосы, прядями рассыпавшиеся по открытым книгам и записям, огарок свечи и котлы с парящими напоминалками. Потом бодрящий эликсир, рычание и снова вызовы Лорда и свитки с названиями зелий...

Гермиона предложила ему свою помощь. Не сразу, но он согласился. Снейп очень ревностно относился к своей работе, и Гермиона видела, как трудно ему допустить к ней кого-то еще. К тому же, как ей показалось, он...берег ее совесть, ведь большинство зелий готовилось для Пожирателей. И для нужд Лорда. Он доверил ей целебные составы, которых, надо сказать, с каждым днем становилось все меньше. И... некоторые детские, совсем для младенца.
Гермиона чувствовала ревность. Всякий раз, видя названия в списке, доставая котел, готовя ингредиенты, у нее вставал комок в горле, и начинали трястись руки. Она отговаривала себя, призывала быть разумной. Это же глупо, мало ли кому предназначались эти зелья. Но чувства были сильнее разума. Ей было больно. Но она наперекор себе старалась все сделать как можно лучше. Ведь об этом попросил ее...он.
Зато она заметила, что детские зелья и некоторые лечебные не были изменены, тогда как в остальных присутствовали те изменения. Это давало пищу для размышлений. Надо, конечно, все проверить, но, похоже, изменения вносятся в основном в зелья для Пожирателей. Осталось понять зачем. На что они влияют.

Пока Снейпа не было, Гермиона практиковала заклятия. Снейп запретил ей пользоваться палочкой по хозяйству и постоянно носить ее с собой. И это было разумно, потому что в его отсутствие иногда приходили Пожиратели, что-нибудь принести или взять. Она просто открывала им дверь, а все необходимое Снейп оставлял на тумбочке в коридоре. И на Гермиону гости не обращали никакого внимания, для них она была пустым местом, но вот если бы они увидели в ее руках палочку...
Поэтому было правило — палочку использовать только в лаборатории. При приготовлении зелий и в виварии. Ну и в случае выхода из дома. Но это Гермионе пока не удавалось сделать, элементарно не было времени.
Но вот кровеворот... Вначале Гермионе было просто любопытно, потом проснулось упрямство, затем это превратилось в навязчивую идею. Он не давался вообще. Гермиона штудировала книги, вспоминала, как это делал Малфой, пыталась повторить...и постепенно впадала в уныние. Это было очень сложно!
Первым побуждением было опробовать на себе, к счастью, она отмела эту мысль. Попробовала на крысах. Увы. Кровь не хотела двигаться по трубкам, и сами трубки не желали создаваться. Петли не получались, сосуды не сращивались. Это оказался как раз тот случай, когда теория и практика были совсем разными вещами. К тому же это заклинание было из разряда высших, то есть для его освоения требовались многие специфические базовые знания по колдомедицине. Даже слова некоторые в описании были ей не знакомы, специальные термины, понятные лишь специалистам.

Гермиона решила для начала научиться перегонять воду по трубкам из одной чаши в другую. Получилось. Но вот на крысах... К тому же были свои тонкости и нюансы. Например, при сборе крови из полостей. Нужно было очень хорошо представлять их себе, знать, что и где там находится, регулировать силу всасывания, вовремя отключать «отсос». Эти выводы стоили жизни нескольким грызунам. Нужно было чувствовать. И знать. А знаний как раз не хватало. Теория здесь не подходила. Нужно было понимать, как устроены сосуды, учитывать направление движения крови, скорость, кучу всяких показателей. А еще фильтрация, обеззараживание, сращивание. Причем не просто, а по слоям, чуть ли не по клеткам. Это было так сложно, что иногда у Гермионы опускались руки. Она постоянно думала об этом, так что это все уже начало снится ей. И решение пришло неожиданно. Мгновенно проснувшись, Гермиона резко села на кровати и какое-то время таращилась в темноту широко раскрытыми глазами, стараясь восстановить в памяти сон и осмыслить его. Все правильно, вот оно! Нужны практические знания. Она должна сама все посмотреть, потрогать, почувствовать. Увидеть и понять, как оно устроено. Причем так хорошо, чтобы представлять себе это с закрытыми глазами, ведь иногда работа ведется в слепую. Вот как Малфой фильтровал кровь, очищая ее от токсинов, он ведь не вскрывал ни брюшную, ни грудную полости, но использовал крупные сосуды. Скорей всего полую вену и аорту. Представить их себе, разрезать, мгновенно создать петли фильтрации, причем проходящие прямо через неповрежденные ткани, а потом все зарастить. И так, чтобы не осталось шрамов. Причем все время операции должен поддерживаться нормальный кровоток.
Проще всего было отказаться, но Гермиона не привыкла отступать. И у нее даже зародилась идея, где можно все это увидеть и исследовать. Не на живых людях, конечно. Для начала.

А еще у нее появилась проблема. Как и обещал, Драко заходил к ней в отсутствие Снейпа. А это значит, каждый день.
Гермиону раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, она надеялась узнать что-нибудь важное из этих разговоров. Например, про судьбу Рона. Снейпа об этом она расспрашивать не рискнула. Малфой рассказывал ей многое. И о положении в магической Англии, и о Пожирателях, и о делах внутри организации. Иногда даже проскальзывали обрывочные сведения о Гарри, о Снейпе. О Роне, правда, ни разу не упомянул. Но с другой, он ведь открывал ей душу, говорил о самом сокровенном. И получалось, она обманывает его. Если бы он знал, что она не пустоголовая кукла, он ни за что не стал бы перед ней исповедоваться.
И был Снейп, которого она, получается, тоже обманывала, но, промолчав раз, она уже не могла решиться рассказать ему об этих посещениях, ведь Малфой доверился ей. А главное, она боялась сделать Снейпу больно, ему и так сейчас непросто.
Но хуже всего было то, что, решив поиграть в шпионов, Гермиона...начала испытывать симпатию к Драко. Он был не такой уж плохой. Человеческое сердце лукаво. Она начала сочувствовать ему и относится как к другу. Ей так не хватало любви и тепла, а Драко всегда был рядом, говорил с ней.
Она боялась своих чувств, боялась, что не выдержит. Иногда ей так хотелось ответить ему, утешить. Приходилось сдерживать себя, но иногда от его слов по щекам текли слезы. И тогда он обычно начинал поносить Снейпа. Как он мог поступить так, как посмел... Сравнивал его со своим отцом. Обида, ненависть, боль и отчаянье смешивались в колких фразах, а Гермиона знала, что он не прав. Но не могла сказать! Не могла защитить своего любимого! И отца Драко, которого после случая со стрелой начала уважать.

Всякий раз, собираясь отпереть входную дверь, она замирала, уже взявшись за ручку. Она чувствовала, что там Драко. И каждый раз колебалась. Ведь ему эти разговоры были, похоже, нужнее, чем ей. Он был очень одинок, ему не с кем было поделиться своими мыслями, чувствами, страхами. Приближалось полнолуние. И он ожидал его с тягостным отчаяньем обреченного.
— Да, Снейп говорил, что может ничего не случится, — пытался улыбнуться он. — Но если бы ты знала, как я боюсь! Как мне страшно! До первого полнолуния отец выбил для меня разрешение остаться дома. А что потом? Если я все-таки стану оборотнем? Снейп дает мне какие-то зелья, накладывает чары... Мне...так страшно! А видеть этого Фенрира!.. Он пропадал на некоторое время, я надеялся... Знаешь, я думал Темный Лорд накажет его. Или вообще убьет. Но Он почему-то... Я не понимаю. Фенрир по-прежнему ходит на собрания. У Лорда с ним какие-то дела. Правда, он стал сторониться меня. Но скоро полнолуние... Что теперь будет?!
Он закрыл лицо руками, раскачиваясь из стороны в сторону. Гермиона не смогла сдержаться и осторожно погладила его по плечу. Он вздрогнул и поднял голову. В серых глазах отразился вопрос, но Гермиона опустила взгляд, чтобы не смотреть на него.
— Показалось, — грустно сказал Драко. — Но ничего, может быть, мне удастся пробудить тебя. Ты, по крайней мере, не ходишь постоянно с глупой улыбкой, как папины близняшки. У него было много рабынь, но эти просто образец тупости. Ничего, я что-нибудь придумаю! Вот только с полнолунием решится...

Он пытался шутить, но в голосе все равно проскальзывала боль. Гермионе было... жалко его. Он изо всех сил старался добиться любви отца, его расположения. Хотя Гермиона знала, что отец и так любит его, просто он холоден и сдержан, и не склонен проявлять чувства открыто. А Драко не хватало тепла, он чувствовал себя одиноко в этом огромном особняке. От него требовалось соответствовать семейным традициям, ожидалось, что он будет достоин, и он всю жизнь пытался это доказать, но постоянно не дотягивал до планки. Которая, как казалось Гермионе, была просто слишком завышена в его сознании.

— Отец был лучшим на курсе по колдомедицине и по чарам. Он мог стать прекрасным колдомедиком, если бы не его происхождение. А я? И он даже смог противостоять деду и закончить Академию, причем по выбранной специализации. Когда ему было лет пять, у него на глазах погибла сестра, я слышал, как портреты говорили об этом, только подробностей не знаю. Там была какая-то трагедия. С тех пор он не выносит вида крови, но он смог перебороть себя. И в Академии тоже был лучшим, ему прочили блестящее будущее. Правда, потом, конечно, пришлось оставить специальность. Малфой работающий в Мунго — это нонсенс. Но все же. А я? У меня даже не хватает смелости возразить ему. И в знаниях. Я стараюсь, но... А если теперь я еще и оборотнем стану... Позор семьи. И так обезображен, в зеркало смотреть противно.

Гермиона коснулась его щеки, проведя пальцем по шрамам. Их стало значительно меньше, и ей хотелось напомнить ему про это. Тем более она лично готовила некоторые составы и точно знала, что они подействуют, нужно только время.
— Да, я знаю, что ты бы сказала. Их стало меньше, они пройдут. Снейп тоже так говорит. Каждый раз мази приносит. Говорит хорошо, что это не Сивый, а мракоборцы. Утешитель! Какая разница кто?! Да шрамы это и не важно... Пройдут, я и сам знаю, чувствую это. А вот Лорд...Если бы ты знала, что он заставляет меня делать!..

Новый рассказ и новые слезы на щеках. Хотя чаще Малфой все же старался говорить о чем-нибудь светлом.

А однажды Драко сказал, что Гермиона ему нравится. И нравилась еще в школе. Только он признаться в этом не мог. Как это, слизеринский принц и грязнокровка! Отец бы его убил. И он бы никогда об этом не сказал, если бы она могла понимать. При этом он так проникновенно смотрел на нее. Гермионе потребовалась вся ее выдержка, чтобы оставаться безучастной.
И в следующий раз, она не открыла ему. Нельзя, это надо прекратить, так не может продолжаться дальше!
А подойдя к двери через некоторое время, она услышала, что он продолжает говорить с ней. Она вначале слушала стоя, потом села на пол, прислонив голову к дощатой двери. Он рассказывал о Ховгартсе, вспоминал забавные моменты, учеников, учителей, кошку Филча... У Гермионы по щекам потекли слезы. Хогвартс! Такие теплые, милые воспоминания. Ее друзья, любимые предметы, Хагрид, Флитвик, МакГонагалл. Походы в Хогсмит. Как давно это было! И все как живое встало перед глазами. Голос Малфоя тоже временами срывался. Он замолкал. А потом опять начинал говорить. Первый курс, их знакомство. Первый урок у мадам Трюк, как свалился с метлы Невилл, как Гарри отбирал у Драко напоминалку. Кровавый барон, Почти Безголовый Ник. Хэллоуин. Дракон Хагрида, из-за которого их отправили в запретный лес. Соплохвосты...
Так они и просидели, разделенные тонкой преградой.

Гермиона все больше запутывалась. Люди созданы с потребностью любить и быть любимыми, а близкое общение располагало к этому. Но она любит Снейпа, Драко ей только друг, хотя с каждым днем нравится ей все больше. И это понятно, он просто восполняет ее потребность в общении, уделяя ей время. Он ласков с ней, не рычит, не кричит, но...но ведь у нее есть Снейп. Стоит им оказаться вместе, про Драко Гермиона забывает напрочь! Хотя...Снейп так холоден к ней. Но все равно, Драко не нужен ей. Она не должна влюбляться в него. Друг, не более. Но ведь и он привязывается к ней во время этих разговоров. Пусть даже считает ее лишенной разума, куклой, рабыней, но все равно привязывается. Она чувствует это. И что делать?

Ей было очень трудно, и она бы не выдержала, если бы не зелья.
Во время его визитов срабатывало заклятие, и вход в лабораторию закрывала стена. Первый раз Гермиона очень испугалась, ведь там кипели котлы и вот-вот должны были зазвонить напоминалки. Оказалось, заклятие пропускало ее. Каменная стена просто отекла ее с двух сторон и смыкалась за ее спиной, не пропуская Малфоя. Он отнесся к этому спокойно.
— У тебя там дела? Он приказал? Ничего, надеюсь, ты меня услышишь, эти заклятия иногда пропускают звук. А иногда через них даже видно с той стороны.
И он принялся дальше рассказывать ей смешную историю из своей жизни, вспоминать Хогвартс.
Стена действительно пропускала звуки, но Гермиону не было видно, и она могла расслабиться. Ей было все трудней сохранять непроницаемое лицо, смотреть пустыми глазами, и ничем не выдавать своих чувств. В лаборатории она могла быть собой.

Снейп мрачнел день ото дня. Гермиона чувствовала вину, она боялась, что это как-то связанно с ней. Или с визитами Малфоя. Снейп держался с ней подчеркнуто холодно. И это было невыносимо! И иногда так хотелось все рассказать Драко, поделиться с ним, он был единственным, кто был с ней добр. Она относилась к нему как к другу. Но...но она не смела. Как бы трудно ей не было, она не предаст Снейпа. Она помнила тот образ, когда Снейп утешал ее, когда поддерживал ее у Темного Лорда, когда целовал ее. И первый раз у окна и второй, прощаясь. Тогда он был настоящим, он не играл. Нельзя так играть, это слишком жестоко. А холодность...Отбросив эмоции и проанализировав все, Гермиона пришла к выводу, что он по каким-то причинам не хочет сближения. Конечно, возможно, у него есть масса внешних поводов для мрачности. Но всякий раз, когда он думал, что она не замечает его взгляда, он смотрел на нее с таким тоскливым отчаяньем, что Гермиона просто разрывалась, броситься ему на шею и рассказать о своих чувствах или отдалиться и сделать вид, что он ей просто старший товарищ, учитель.
Она выбрала второй вариант. И это принесло свои плоды. Он заметно расслабился и иногда даже начал улыбаться. Оттаял. Гермиона видела, что теперь дома он...отдыхает. И очень радовалась за него, хотя убивать свои чувства было так трудно, и не всегда получалось.

Несмотря на занятость, Снейп находил время, чтобы обучить Гермиону обходиться со змеями. Самое удивительное, казалось, эти занятия приносят ему такую же радость, как и ей.
Уже скоро она многому научилась, поняла для чего нужны все эти странные крючочки, петли и палочки. Научилась правильно держать змей, собирать яд, ухаживать, начала понимать их, а главное смогла преодолеть страх.
Змеи были такими разными! У каждой свой характер, свои особенности и предпочтения. Снейп много рассказывал ей о ядах, снабжал книгами. Теперь она уже прекрасно понимала, что произошло с ним. Видела разницу в нейро-, гемо-, кардио-, некро- и прочих токсинах. Различала симптомы, освоила противоядия и лечение, хотя последнее пока только в теории. Зато теперь она стала лучше понимать, как компоненты ядов вплетаются в зелья, как преобразуются, приобретая иногда совсем необычные свойства.

И чем дольше она училась, тем больше понимала, каким безумием было хватать кобру! Она удивлялась, как она вообще смогла ее удержать и донести. Она ВСЕ ухитрилась сделать не правильно. Вот уж действительно, потрясающее везение!

Снейп учил ее брать змей, фиксировать тремя пальцами голову, удерживать туловище, применять специальные заклятия. Они были особенно ценны при работе с крупными особями.
Иногда он стоял у нее за спиной, так близко, что она чувствовала тепло его тела, их руки соприкасались, и мысли улетали. Так хотелось, чтобы он обнял ее сзади, начал целовать ласкать. Она мечтала, откинуться назад, повернуть голову, чтобы встретить его губы, ощутить на себе его руки, отдаться ему... Но она одергивала себя. Он не хочет сближения. Она не знает, почему, но не хочет. И поэтому она будет вести себя так, чтобы ему было хорошо, а она потерпит.
Но как же это было невыносимо! Ее тянуло к нему, хотелось большего. От одного звука его голоса, она теряла голову. Все моральные устои, которые ей прививали родители, рассыпались как карточный домик. Она любила его и хотела быть с ним. Но только он не хотел. Помани он сейчас ее, она бы ни минуты не колебалась! Ее ничего не держало, хотя она понимала, что это неправильно, но...
А вот он не хотел. Он рычал всякий раз, стоило ей хоть чуть-чуть выйти за рамки. Но самое страшное, что из-за холодности, суровости или отвращения, проглядывало... отчаянье. Боль. И Гермиона не понимала. Почему? Неужели она настолько уродлива или противна ему? Почему он отталкивает ее? И раздирала ревность. А если...если у него есть другая? Нет, немыслимо, не может быть! Но...
В любом случае, она видела, что его отношение к ней улучшается, если она держит себя в руках. Значит, она не будет демонстрировать чувства.

Сегодня Гермиона первый раз работала одна в виварии. Снейп доверил ей напоить экспериментальными зельями крыс и сделать записи. Еще требовалось покормить молодых змей, которым нужно было давать еду два раза в неделю. Теперь Гермиона уже умела делать это. Ее не пугал ни тайпан, норовивший кинуться на нее, ни рогатая гадюка, грозно вибрирующая боковыми чешуйками или зарывающаяся в песок, а потом стремительно выскакивающая, ни мамба, ни тем более ужи.
В маггловском серпентарии ей никогда бы не разрешили работать со змеями одной, но здесь ее надежно защищали заклятия.

Закончив дела и все прибрав, Гермиона убрала волшебную палочку в стол и пошла в свою комнату.
Снейпа еще не было, и Гермиона, обложившись книгами, засела за свои таблицы. Как странно. По выкладкам получалось, что эти загадочные добавки после преобразования в зельях имеют общие свойства. Они действуют на эмоциональную сферу. Притупляют отрицательные эмоции. Ну и зачем это нужно?

Над головой послышался шум. Гермиона подняла глаза к потолку. Что-то упало, потом еще. Звук переместился в сторону гостиной. Гермиона привстала, сжимая в руках толстый фолиант. Там кто-то есть, кто-то ходит, а вдруг он проникнет сюда? Почти сразу послышался шум, будто что-то обрушивалось или кто-то дрался, и тут же звук сместился вниз и ворвался в дом. Теперь он уже шел из гостиной.
Гермиона в страхе прижала к груди книгу и подбежала к открытой двери своей комнаты.
В гостиной развернулось сражение. Огромная змея нападала на крысу, но та не желала становиться ужином, отчаянно борясь за свою жизнь. Выпады змеи пока не достигали цели, но вот она нависла над крысой, раздувая капюшон и раскрывая пасть, щель, к которой та метнулась, оказалась ей слишком узкой. Крысе не куда было бежать, пути к отступлению с боков отрезали тяжелые темные петли змеиного тела. Она развернулась к змее, зажавшись в угол. Одна из передних лапок блеснула серебром.
Все произошло так быстро. Первой мыслью Гермионы было, что она плохо закрыла защелки, но уже в следующее мгновенье она узнала участников драмы.

Пропавшая кобра и Петтигрю.

Молниеносный выпад, и в змеиную голову ударила книга, отклонив угол атаки и дав жертве пару секунд. Доля мгновения, и анимаг кинулся в появившийся просвет между петлями и исчез под книжным шкафом.
Змея вскинулась, выискивая нападавшего. Раздутый капюшон, яростное шипение.
Гермиона замерла. Если бы это была обычная крыса, Гермиона бы и не подумала вмешаться, теперь ее симпатия были бы на стороне кобры. Ну разве только переживала бы, как бы той не стало плохо с непривычной еды. Но человек...это слишком страшная смерть, быть растерзанным или сожранным змеей.

Теперь главное не делать резких движений. Их разделяет не более десяти футов. Змеи плохо видят, и если не шевелиться, может быть, все обойдется. Большинство змей людей не едят, могут напасть только защищаясь. Тут принцип: ты меня не трогаешь, я тебя.

Гермиона быстро просчитывала варианты. Палочка в столе в кабинете, не факт, что она успеет до нее добраться. Если повезет, она успеет захлопнуть перед коброй дверь, но тогда опасность будет подстерегать Снейпа, который должен скоро вернуться.
Змею надо поймать, это факт, иначе она может погибнуть. Тем более у нее сейчас накоплено столько яда!.. А он нужен Снейпу для зелий.
Но ловить ее голыми руками это безумие. Гермионе уже хватило впечатлений, хватать ее второй раз не хотелось. К тому же, данный экземпляр самый крупный в коллекции Снейпа.
Руку Гермионы обжег браслет, как когда-то. И вдруг она вспомнила. Хвост! Беллатрикс приказала ему поставить следящие заклятия! А если сейчас ему это удалось?

Вот это на самом деле проблема. Белла хочет уничтожить Снейпа, а если она сможет видеть и слышать, что здесь происходит? А если уже может?! Сердце пропустило удар. А когда придет Снейп, любое его слово, любая фраза, и они обречены...

И за Снейпом следят. Гермиона вспомнила весь разговор, люди Беллы следят за каждым его шагом, и когда он придет... Они не должны ни о чем догадаться. Она должна что-то придумать.

Змея постепенно успокаивалась, капюшон опадал, она опустила голову, начав исследовать пол вокруг себя. Раздвоенный язык то и дело трепетал в воздухе.
Гермиона, не сводя глаз с кобры, медленно отступила вглубь комнаты к своей кровати и, стараясь не делать резких движений, взяла одеяло. Оно было достаточно толстое, может быть, ей повезет...
Держа перед собой одеяло, так, чтобы оно закрывало ноги, Гермиона плавно подходила к змее. Надо пробраться в коридор, но кобра частично перекрывает вход. Ждать, пока она отползет, нет времени, Снейп придет с минуты на минуту.

Когда до змеи оставалась пара шагов, она подняла голову и зашипела. Холодные черные глаза впились в Гермиону. Змея еще приподнялась, медленно раскачиваясь.
У Гермионы задрожали руки. Она сглотнула, чувствуя, что ее начинает колотить. Она должна, нельзя отступать! Шаг, еще... И вот ее от кобры отделяет только одеяло. Как же страшно... Внезапный бросок, змеиная голова ткнулась ей в ногу через толстую ткань. Гермиона закричала, накинула на кобру одеяло, и, перепрыгнув через шевелящиеся темно-коричневые блестящие кольца, кинулась к входной двери. Справившись с замком, выскочила на улицу и захлопнула за собой дверь.
Она бессильно опустилась на ступеньку у входа.
Все. Теперь только ждать.
Ее сотрясала нервная дрожь. Она даже сомневалась, что сможет найти в себе силы встать. Ничего, она должна справиться... И хорошо, что бросок был ложным, змеи далеко не всегда сразу вонзают зубы, обороняясь, они чаще пугают. Только когда на тебя кидается такая змеюка, об этом не думаешь.

Снейп появился через пару минут.
— Мой господин! — Гермиона кинулась ему на шею, ласкаясь и демонстрируя страсть. Если за ним следят, пусть видят рабыню, сгорающую от желания.
— Оградите нас заклятием, — шепнула она ему на ухо, прижимаясь всем телом.
Он не задавал лишних вопросов. Она быстро и четко пересказала ему все, о Белле, о змее, о Петтигрю. Снейп, обнимая ее, обежал глазами переулок, потом посмотрел наверх. Гермиона проследила за его взглядом и увидела то, на что раньше не обращала внимания. В доме был второй этаж.
— Жди меня здесь, — Снейп вошел в дом.
Через полчаса он позвал ее внутрь.
— Теперь все в порядке, — ответил он на немой вопрос. — Можешь говорить. Они не видят и не слышат нас. Хвост не успел поставить заклятия.
— А кобра?
— Она в виварии. У нас мало времени. Мы идем к Лорду.
Гермиона только кивнула. Не время для истерик, хотя ей стало страшно. Эти визиты, что опять будет, вдруг с ним что-нибудь случится. Но она старалась не показывать волнения.
— Что мне одеть? Ту одежду?
— Нет. Просто мантию. И браслеты. Помоги мне собраться, а я пока должен подоить кобру и покормить ее.