Проспект Ленина, Мурманск

Михаил Васикин начинал терять терпение. Вот уже более двух лет он работал сиделкой. По просьбе Бритвы, разумеется. Хотя это трудно было назвать просьбой. Просьба подразумевает, что ты можешь отказаться. А Бритве нельзя было отказывать. Ему нельзя было даже тихо возражать. Шеф Михаила Васикина принадлежал к старой школе, а это значило, что его слово – закон.

Инструкции Бритвы были просты и незамысловаты: человека нужно кормить и умывать. Если же он не выйдет из комы еще через год, его следует убить, а тело бросить в Кольский залив.

За две недели до назначенного срока ирландец вдруг резко сел в своей постели. Очнулся он с именем на устах. Ирландец громко звал какую-то Ангелину. Камар от испуга даже вздрогнул и уронил бутылку с вином. Бутылка разбилась, прорезав мокасины «феруччи» и раздробив ноготь большого пальца на ноге. Ногти имели обыкновение отрастать, а вот достать за Полярным кругом мокасины «феруччи» было практически нереально. Михаилу пришлось целый час сидеть на своем приятеле, чтобы тот не убил заложника.

Теперь оставалось только ждать. Похищение людей было отлаженным бизнесом, и действовать нужно было по правилам. Сначала посылалось письмо-наживка или, как в данном случае, сообщение по электронной почте. Затем выжидаешь несколько дней, чтобы простофиля успел отыскать денежки, и засылаешь требование о выкупе.

Они сидели в квартире Михаила, что располагалась на проспекте Ленина, и ждали звонка Бритвы. Они не смели даже выходить на улицу. Впрочем, любоваться там было особо не чем. Мурманск принадлежал к типу русских городов, словно целиком отлитых из бетона. Наиболее привлекательно проспект Ленина выглядел под толстым слоем снега.

Из спальни вышел Камар. Резкие черты его лица выражали явное недоумение.

– Можешь себе представить, он требует икры! Я дал ему миску классной строганины, а он хочет икры. Неблагодарный ирландец.

– Уж лучше бы он продолжал валяться в коме, – закатил глаза Михаил.

Камар кивнул и плюнул в камин.

– А еще он говорит, что простыни слишком грубые. Пусть скажет спасибо, что я не сунул его в мешок и не утопил в заливе…

Пустые угрозы Камара прервал телефонный звонок.

– Вот и все, мой друг, – сказал Васикин, похлопав Камара по плечу. – Начинается.

Он снял трубку.

– Да?

– Это я, – услышал он голос, который по причине старой проводки звучал словно из консервной банки.

– Господин Брит…

– Заткнись, идиот! Не смей произносить мое имя!

Михаил судорожно сглотнул. Шеф не хотел, чтобы его имя оказалось замешано в чем-то криминальном. Распоряжения он отдавал только устно и никаких бумаг никогда не подписывал. Даже звонил он только из колесящей по городу машины, чтобы его местонахождение не могла засечь милиция.

– Ошибся, босс! Исправлюсь!

– То-то, – смилостивился главарь мафии. – А теперь слушай и молчи, все равно не скажешь ничего умного.

Васикин прикрыл ладонью микрофон.

– Все в порядке, – прошептал он, показывая Камару большой палец. – Мы отлично справились.

– Фаулы далеко не дураки, – продолжал Бритва. – Они обязательно попытаются отследить наше письмо, в этом я даже не сомневаюсь.

– Но я поместил в него вирус…

– Что я тебе велел?

– Молчать, господин Брит… господин босс.

– Вот именно. Пошли требование о выкупе и вывози Фаула в отстойник.

Михаил побледнел.

– В отстойник?

– Да, в отстойник. Там вас точно не будут искать.

– Но…

– Опять разговорчики? Да будь ты мужиком. Вы там всего-то пару дней отсидитесь. Ну, облучишься чуть-чуть, потеряешь год жизни, не помрешь же.

Васикин судорожно пытался найти отговорку, но так и не придумал ничего убедительного.

– Слушаюсь, босс, – наконец ответил он. – Как скажете.

– Правильно, как я скажу… А теперь слушай сюда. Это твой шанс. Сделаешь все, как надо, и поднимешься в организации на пару-другую ступенек.

Васикин улыбнулся. Жизнь, полная шампанского и дорогих машин, манила.

– Если этот человек действительно папик молодого Фаула, мальчишка раскошелится влегкую. Получив деньги, вы утопите обоих в Кольском заливе. Мне не нужны оставшиеся в живых сыновья, которые могут объявить вендетту. На этом все. Возникнут неприятности – звоните мне.

– Так точно, босс.

– Кстати, вот еще что.

– Да?

– Ни в коем случае мне не звоните.

Послышались короткие гудки. Васикин уставился на телефонную трубку, как на пригоршню чумных бактерий.

– Ну что? – спросил Камар.

– Мы должны послать второе письмо.

Губы Камара растянулись в широкой улыбке.

– Отлично. Наконец-то мы начинаем действовать.

– А затем мы должны перевезти его в отстойник.

Широкая улыбка мгновенно исчезла, будто лиса юркнула в нору.

– Что? Сейчас?

– Да. Сейчас.

Камар заходил по маленькой гостиной.

– Безумие! Такое мог предложить только сумасшедший. Фаул доберется досюда не раньше чем через два дня. А мы там будем сидеть и дышать этой радиоактивной заразой? Чего ради?

Михаил протянул ему трубку.

– Позвони и скажи ему все это. Уверен, шеф очень обрадуется, когда ты назовешь его сумасшедшим.

Камар рухнул на потертый диван и уронил голову на ладони.

– Когда же все это кончится?

Его партнер включил старенький компьютер с оперативной памятью всего на шестнадцать мегабайт.

– А вот этого я не знаю, – сказал он, посылая заранее составленное письмо. – Зато я знаю, что с нами будет, если мы не выполним приказ Бритвы.

– Что ж, пойду наору на пленника, – тяжело вздохнул Камар.

– А поможет?

– Вряд ли, – признался Камар. – Зато буду чувствовать себя чуть получше.