Творческий путь Овидия. Любовные элегии

Творческий путь Овидия

1. Первый период его творчества: (до 2г н.э) Любовные элегии—«Песни любви» по-видмому первое произведение Ов. В этом роде. Восхваляется некая Коррина, но навряд ли это была реальная женщина, скорее условно-поэтический образ, обширные риторические декламации.

Тематика—разнообразные любовные переживанияи похождения. Любовное чувство отличается непостоянством, излишней откровенностью и натурализмом, почти всегда лишено глубоких элементов, серьезности, но написано красиво, «Героини» (показаны мифологические герои и героини, прежде всего чисто художественным стиль, образы любви не повседневного типа, а эстетически. Много глубокого психологизма, героини отличаются яркими индивидуальными чертами, ни одну нельзя отождествлять с другой, изображена разлука и пылкое желание), «Медикаменты для женского лица», «Наука любви». В целом, достаточно легкомысленно.

2..Второй период: первые годы до ссылки. Не пренебрегает никакой лестью в отношении Цезаря и Августа, хотя любовная тематика все же на первом месте.

«Метаморфозы»—главное произведение этого периода. Огромное произведение, содержащее примерно 250 разработанных превращений, располагая их в хронологическом порядке, разрабатывая каждый миф в виде эпиллия. Вся античная мифология начиная с самого древнего превращения—сотворения мира, кончая эпохой Цезаря. Превращение является глубочайшей основой первобытной мифологии, вообще любимый жанр эллинистической литературы. Дает фантастическую мифологию в качестве самостоятельного предмета, в то же самое время, реалистично.

3 Третий период—блеск художественного таланта, написал после ссылки. «Скорбные письма» (искренность тона, глубокое душевное страдание, моление Августа о пощаде) и «Письма с Понта» (письма к друзьям, просьбы о помиловании, однообразие тона, сетование на судьбу).

Первый сборник Овидия Назона «Любовные элегии» адресован женщине, которую поэт назвал Коринной. Овидий использует это имя для собирательного поэтического женского образа, не имея в виду какую-либо реальную личность.

У Овидия римская любовная элегия из субъективного жанра, воспевающего личные чувства и переживания поэта, превращается в объективный, так как собственные ощущения радости, огорчения, страсти и страдания заменяются описанием любовных сцен и душевных состояний героев элегических стихотворений, часто используются традиционные мотивы любовной элегии, в которых отсутствует глубина и искренность переживаний самого поэта.

Обладая блестящим поэтическим талантом и опытом декламаций, приобретенным в риторической школе, Овидий создает стихотворения нового типа. В его «Любовных элегиях» нет возвышенного тона, свойственного чувствам влюбленного и страдающего поэта. Он – мастер ярких зарисовок реальной жизни, которым придает момент игривости.

Так, при повествовании о счастливой встрече с Коринной имеет место не излияние чувств влюбленного поэта, а детальная зарисовка обстановки спальни, фиксация времени дня: «ночь отошла, но не возник еще день», появление возлюбленной – «Коринна вошла в распоясанной легкой рубашке» и далее подробное, также детальное описание прекрасной наружности возлюбленной.

Овидий описывает не возникающее чувство, а обстановку вокруг происходящего события. Часто в «Любовных элегиях» присутствуют элементы пародии и ирония. Например, ориентируясь на элегию Тибулла, содержанием которой являются лирические размышления влюбленного поэта перед запертой дверью любимой, Овидий пишет пародийное стихотворение, в котором и привратник, «позорной прикованный цепью», и дверь, мокрая от слез возлюбленного, и любовник, похудевший за эту ночь,– все эти детали никак не свойственны страданиям влюбленного поэта.

Сравнивая служение возлюбленной с воинской службой, Овидий пренебрежительно говорит о последней (в ироническом тоне). В «Любовных элегиях» имеются и другие критические суждения относительно «официальной политики» Августа.

Овидий осуждает власть золота, возведение во всадническое достоинство простых солдат, разбогатевших на войне; пародирует суд и судебные порядки; иронически настроен к серьезным моральным проблемам, высмеивает брачные законы Августа, скептически относится к преклонению перед «славным прошлым Рима».