Не буди лихо… пока читает тихо

Вот идешь так, никого не трогаешь, книжку интересную читаешь, свежий весенний воздух вдыхаешь… и настроение преотличное, и жизнь не так уж плоха. Лина глубоко вдохнула… где‑то зацвели персиковые деревья… конечно, она больше всего любила осень, но весна – тоже неплохо.

Парочка котов в подворотне устроила сражение за благосклонность прекрасной дамы. Две молодые женщины тащат, отчаянно ругаясь, пойманного за руку карманника страже. Весна… время, когда оживает природа и активизируются мелкотравчатые мошенники.

Так вот, идешь, задумавшись… и вдруг… сзади раздаются шум, дикие крики и топот копыт по мостовой. И Лина едва успевает выскочить из‑под копыт вывернувших из переулка всадников. Тихое, мечтательное и дружелюбное настроение мгновенно вытесняется вспышкой злобной ярости. И мгновенно гибким движением вскочив из лужи, куда она была вынуждена сесть, ведьмочка многообещающе рыкнула им вслед проклятие на темном наречии. Кажется, это промчался отряд личной стражи наследника престола. Причем со спущенными вымпелами… сами по себе. И что это они на западном луче делают? Девушка на мгновение замерла, подобрала безнадежно мокрую книгу и, вздохнув, завернула за угол, откуда доносились стоны и причитания.

Творившееся в переулке заставило ее в очередной раз цветисто выругаться. Над бледным до синевы мальчишкой лет десяти, рухнув в пыль, причитала разряженная дама. Тот судорожно стискивал зубы, чтоб не кричать от боли. Напротив, у стены, лежал еще один ребенок. Девочка… кажется, без сознания. Судя по одежде, дети весьма зажиточного купца с гувернанткой.

Переулок, состоящий из двух рядов нарядных отремонтированных домиков, был подозрительно пуст. Раздраженно закатив глаза, Лина поспешила на помощь, приходя к выводу, что категорически не любит добрые дела, особенно на ночь глядя.

Женщина закатила настоящую, классическую истерику. С бессмысленными выкриками и стонами, размазыванию по лицу слез и косметики, дерганьем за волосы и прочими атрибутами… и ничего не делая, чтоб помочь детям. Потом чуть успокоилась… и принялась монотонно покачиваться, сидя на коленях, и тупо повторять:

– О, что я скажу господину Ирлони!

– Очнись, дура!!! – принявшись нахлестывать даму по щекам, прикрикнула Лин. Пытаясь одновременно привести в чувство даму и провести диагностику, она опять что‑то напутала… простейшее заклинание показало, что у мальчишки сложный перелом обеих ног, а у девочки – сотрясение мозга. Интересно, было ли чего сотрясать? Кроме того Лина узнала, что с гувернанткой случился нервный припадок, хозяин дома слева пьян, его сосед обкурился древесной Смолки, а соседка справа с любопытством подглядывает через щель в занавесках.

Встряхнув даму, Лина вздернула ее за шиворот вверх.

– За извозчиком иди!! – рыкнула она. – Живо! Ну!!! Шах тан эре!!!

Грозный приказной тон подействовал. В глазах женщина появилось осмысленное выражение и она, покачиваясь, путаясь в широких юбках, бросилась на проспект.

– Ну а теперь… – криво усмехнулась ведьмочка, оборачиваясь к мальчишке, – приступим! Уж точно никому не следовало видеть методов ее лечения… особенно в тот момент, когда Лина пришла к выводу, что с трупами и демонами гораздо проще и приятнее общаться, чем с ранеными.

Но мальчишка на удивление стойко вытерпел процесс детального осмотра и ощупывания, сопровождающийся раздраженными и злобными комментариями. Подергав кончик косы, Лин вспомнила обезболивающее заклинание и, не долго думая, его применила. Мальчишка облегченно закатил глаза и разжал губы, пробормотав:

– Госпожа ведьма, госпожа ведьма… сестра…

– Я не ведьма… – недовольно буркнула Лина, мельком оглядываясь на девчонку, – ничего страшного с твоей сестрой, как была дурочка, так ею и останется. Умная, говоришшшь… значит будет умная! А с тобой… посмотрим… ничего хорошего, знаешь– ли. Не найдешь хорошего врача, на всю жизнь хромым останешься. Да, вот такая я злая, зато честная! И не просто злая, я в яросссти! Демоны и Бездна!!! Где в сей прекрасный момент пребывает ваша достопочтенная гувернантка, самое достойное прозвище для которой – клуша!!

Девушка юрко завернула за угол и имела счастье наблюдать неторопливо движущуюся коляску, где в глубоком обмороке расположилась та самая клуша. Лин оглушительно свистнула и призывно замахала рукой озирающемуся вознице.

– Если я из‑за вас опоздаю к дежурству… – доверительно заметила она бледно‑зеленому мальчишке, – … то… не знаю… взорву что‑нибудь… или кого‑нибудь!

Разумеется, она не опоздала. Приведя гувернантку в чувство посредством Ледяной иглы, уточнила адрес. Помогла загрузить детей и отконвоировала их на окраины Северо‑западного луча. Очень вежливо отказалась от благодарных подношений преуспевающего купца серебряной гильдии. Посоветовала вызвать лучшего из известных врачей, и была доставлена к воротам Школы в шикарной коляске, куда были впряжены кони, один вид которых способен вызвать слюноотделение даже у королевского конюха.

По дороге она мрачно размышляла, кому следует отомстить за испорченное настроение, потерянное время и размокшую книгу. Хроники времен становления Ронии существовали в единственном экземпляре, и хранились в Королевской библиотеке. В школьной имелось три копии… но на данный момент это была последняя более‑менее читабельная. Раз в год, летом, в каталогах проводилась ревизия, и заказывались новые копии взамен истрепавшихся. Сколько теперь придется ждать, чтобы дочитать!!!

Хотя в Школе Ремесел подобные книги приходилось обновлять чуть ли не раз в три месяца!

Так кто виноват? По всему выходило – никто… но если задуматься о первопричинах? Губы девушки искривила весьма злая усмешка. Вы еще пожалеете, что не соблюдаете правила… охррраннички!!

… В год Сиреневой кошки мне пришлось удалиться от двора из‑за сложившейся неблагоприятной для дальнейшего пребывания атмосферы. Многочисленные клеветнические наговоры и обвинения заставили меня покинуть столицу и найти приют на границе с дикой степью.

Шел десятый год от коронации Дайвана Первого Основателя, и осмелевшие вследствие развала Радужной империи орк'ха все еще не давали покоя южным пределам, не смотря на самоотверженные попытки первой тройки Легионов сдержать их натиск. Впрочем, старожилы пограничья говорили, что их напор постепенно сходил до прежнего уровня единичных разрозненных набегов.

Мне же довелось стать свидетелем последнего скоординированного нашествия кланов на Серый форт, где я нашел укрытие от нападок недоброжелателей. Собственно, время моей отлучки подходило к концу, и я уже с радостью представлял себе возвращение в объятия столичной жизни, когда в городок прибыли остатки каравана, уходящего от полной сархаи орк'ха.

Следует пояснить, что города пограничья все на одно лицо. Пыльные жаркие каменные коробки, где летом невозможно найти ни одного клочка благословенной тени. Толстые стены, рвы и валы… колодцы с ледяной, сводящей зубы водой, казармы и солдаты. Ни театров, ни модных салонов, ни балов… неимоверная скука.

На военном положении эти городишки совершенно невыносимы. Невозможно даже выехать на прогулку по окрестностям, дабы развеяться, потому что со всех сторон его окружают легионы, или сархаи, орков. А шаманы этих порождений Сумерек делают появление на стенах и даже улицах города смертельно опасным занятием. Разумеется, в седьмой полутысяче, расквартированной в Сером форте, имелись и маги, и алхимики. Только у меня возникли серьезные сомнения в их компетентности и способностях противостоять магии орк'ха.

По возвращении в столицу я серьезно заинтересовался этим вопросом… (заметка на полях – лучше бы тебя в пограничье орки съели).

… Они ничего не делали, что бы прекратить песчаную бурю, постоянно бушующую над городом, не могли отправить сообщение с просьбой о помощи и занимались только амулетами и артефактами, которыми было увешано большинство солдат.

Уверения военного коменданта в том, что ничего необычного не происходит, меня категорически не убеждали, а его приглашение пройтись по стене в перерыве между атаками я с негодованием отверг. Вряд ли мой костюм выдержал бы такое испытание. Тем не менее, не смотря на все предосторожности, я стал свидетелем одного опасного, но занимательного события.

В один из дней орки, нащупав слабое место в обороне, прорвались в город со стороны северо‑западных ворот. Время шло к полудню, и, заслышав неясный шум, я оторвался от завтрака и выглянул в окно.

Десяток орков во главе с молодой шаманкой, отсеченный от основной группы прорвавшихся внутрь отрядом быстрого реагирования, беспрерывно оглядываясь, двигался к центру города. Расположившись практически под моими окнами, они выстроились кругом вокруг воздевшей руки орки. Она заголосила что‑то гортанное, потряхивая горстями непонятных и наверняка неаппетитных амулетов. Совершенная дикость, никакой культуры…

Не успел я выразить категорического несогласия с происходящим путем швыряния в орк'ха кувшина с пойлом, именуемым здесь вином, как из переулка выскочил отряд, возглавляемый одним из так называемых патентованных магов. Два десятка экипированных по последнему слову военной науке солдат резко затормозили, и, подчиняясь взмаху руки командира, подались назад. Струсили перед лицом всего десятка противников!!

Я не очень хорошо представляю, что произошло дальше. Шаманка окончила песню и вокруг нее начал зарождаться непонятного происхождения песчаный вихрь. Орки прянули в разные стороны, а на перерез шаманке, бросившейся вперед, выступил один из алхимиков отряда. Он швырнул что‑то в нее, отчего произошла странная бесцветная вспышка и дом, где я находился, отчетливо содрогнулся. Орка упала, но песчаный вихрь продолжал крутиться, все увеличиваясь в диаметре.

Тогда алхимик, упрямо наклонив голову, встал на одно колено и выхватил из наспинных ножен странное оружие. Выкрикнув что‑то предупреждающее, отчего два десятка солдат, жмущихся вдоль стен, мгновенно исчезли в переулках, сложил короткие клинки крестом и выставил их перед собой на вытянутых руках. Я успел разглядеть только, что один из них прямой, а второй изогнутый, и тут обзор мне закрыла стена пыли, поднятая сильным зачарованным ветром.

Внезапно гул и шелест, сопровождавшие вихрь, утихли, и многие килограммы песка в одночасье обрушились вниз, открывая моему взору целого и невредимого алхимика, весьма бодро поднимающегося с колен и призывно машущего выглядывающим из переулка солдатам. Быстро выстроившись, они исчезли за углом в поисках разбежавшихся орков.

Через пару дней осада была снята подоспевшим к городу Вторым легионом.

Этот случай еще больше убедил меня в необходимости как можно дальше держаться от этого вопиюще небезопасного места…

… вскоре пришло сообщение из столицы, от моего верного друга и наперсника, где говорилось о том, что черная пора немилости для меня закончена, и я поспешил стряхнуть со своих сапог пыль приграничья.

(из хроник становления Ронии, том 3, записки старшего придворного камергера Релана Эйлана)

Поздний вечер. Все еще весна. И очередная книга… на сей раз из‑под копыт несущихся без оглядки чокнутых стражей Лину спасли охранники "Соснового", заведения, ставшего особенно популярным у студентов после достопамятного празднования. Именно отсюда была позаимствована павшая смертью храбрых в неравной борьбе с ритуальными свечами сосна. Один из вышибал просто втащил ее внутрь за шиворот и, не затруднившись прислушаться к ее проклятиям, шваркнул на скамью, как котенка. Метко! Сгруппировавшись, она ничего себе не отшибла. И потому красочные эпитеты предназначила самой себе и своей "отличной реакции", заметно притупившейся вследствие общения с очередным литературным шедевром.

Раздраженно поднимаясь на ноги, Лина заметила себе, что следует изживать мечтательность. А может, всаднички эти носятся слишком быстро? Посмотрев на стиснутую в руках книгу, она поняла, что месть становится неизбежной, скорой, и жестокой. Тонкие пожелтевшие листы один за другим вываливались из кожаного переплета…

Посетители в лице компании знакомых студентов и пары случайных наемников пополнили свой словарный запас нецензурных ругательств парой экзотических фраз.

Как там поется в запрещенных частушках… страшнее смеха зверя нет! И когда по плану состоится ближайший торжественный королевский выезд? На горные курорты… Правда, построению обширных планов обстановка не способствовала.

– Эй, Лин! – окликнул замершую у стены девушку знакомый голос с дальнего столика. – ты вовремя! Мы тут празднуем…

– Что? – резко развернулась ведьмочка, скривив лицо в улыбке, больше напоминающей оскал. – Опять новый год?!!

Потерев вновь занывший бок, она двинулась к некромантам, рассевшимся в углу. Мало ей было синяков, полученных сегодня в Школе мастера Ромаша… к их обширной коллекции чуть не добавилась еще пара, в форме подков!

– Присоединяйся! – широким жестом обвела заставленный мисками и стаканами стол Милава.

Лина молча присела на край длинной скамьи и прислушалась.

Двое аспирантов первого года спорили о преимуществах того или иного вида защиты. Один из них, маг‑стихийник, специализировался на защитных чарах, второй, алхимик – пироман, изучал горное дело и специализировался на взрывчатых смесях. Лин заинтересовалась… спор двух вспыльчивых молодых выпускников, подогреваемый пивом, которого заинтересованная Мила явно не жалела, плавно перетек на чары, используемые в дворцовом Граде, вероятность и способы успешного их обмана и вот‑вот грозил перейти на личности. С применением мощных магических эффектов. Как говорят, спорили маг с алхимиком – взорвали полгорода.

Близнецы безучастно сидели рядом, терпеливо снося толчки соседей. Грустно глядя в полные кружки, они дружно вздыхали, вспоминая, как стремительно улетают дни… и время экзаменов неумолимо приближается.

– Посслушайте! – неожиданно ввинтилась между уже замахивающимися друг на друга аспирантами девушка, приобнимая их за плечи и предвкушающе улыбаясь. – Не доводите до крови. Спорим, я докажу, что вы оба не правы, и охрана Града вполне проходима… для меня.

Ребята подозрительно и недоуменно уставились на возникшее рядом мелкое чудо. И вовсе даже не дружелюбное, а весьма опасное и непредсказуемое, судя по хищному блеску карих глаз. Хотя рост, ясное, бесхитростное лицо и эмблема третьего курса кафедры алхимии твердили об обратном.

– Зачем это тебе? – хором спросили они.

– Скажем так, у меня есть свой шкурный интерес… А еще мне очень хочется сохранить в целости это заведение. В редкой таверне встретишь такую дружелюбную и понимающую атмосферу!

… немного поспорив, сошлись на том, что ранним утром Лин пройдет в дворцовый парк, любым способом перебудит охрану и, что являлось основным условием успеха, выскользнет незамеченной.

– И если все пройдет отлично, с вас, господа аспиранты, ужин… или обед… в лучшем заведении Северного луча для всех присутствующих! – Лин сделала широкий жест рукой, обводя всех сидящих за столом. – Когда я скажу…

– Ну а в случае провала от тебя останется мокрое место, – заметила Милава. Аспиранты ошеломленно молчали, почти напуганные масштабом затеянного спора, и, похоже, начали жалеть об этой встрече.

– Это мои проблемы, не так ли? – равнодушно пожала плечами Лин.

Они ударили по рукам.

ОХ, РАНО ВСТАЕТ ОХРАНА…

Когда прохлада раннего утра еще не перешла в гнетущую духоту поздней весны, обещающей вскоре обрушиться на земли Ронии испепеляющим жаром лета, Лина неторопливо шла мимо ворот Дворцового града. Вдоль опутанных еще не увядшей зеленью стен… к малой южной калитке. И стражи около нее, конечно же, не наблюдалось. Дисциплина здесь хромала на обе ноги, все от последнего пажа до наследника, надеялись на магию, и особых взысканий отлучившихся с поста стражей не ожидало. Не в этот раз, злорадно подумала Лин.

Древние чары, кровавые чары, наложенные на фундамент еще во времена Радужной империи, прекрасно хранили дворцовый покой от чужих…

Девушка подошла к калитке и ласково погладила древние камни стен, чувствуя, как покалывают пальцы насторожившиеся, ощетинившиеся тысячами невидимых игл чары.

– Ну, мой хороший, пусти меня… – ласково шептала Лин, будто бы успокаивая норовистую лошадь, или скорее, сторожевого верра, – … я же родная кровь… Эйден‑ра. И спешу сюда по маленькому, личному, абсолютно никому не интересному делу… из живущих здесь. Пропусти меня, мой хороший, мой верный страж… пропусти… – в голосе ведьмочки появились молящие, соблазняющие нотки, которые обволакивали камни, успокаивая и убеждая их в том, что она действительно имеет право пройти здесь.

– Вот и молодец! – Лина проскользнула в приоткрытую дверь, напоследок нежно коснувшись стены, и легкой призрачной тенью заскользила по шелковистой травке.

Прятавшаяся за ближайшим углом компания дружно выдохнула, смешав облегчение и восхищение. Не раз и не два капризные чары не желали пропускать пришедших во дворец людей. Хорошо, если обходилось параличом или легким ударом… некоторых приходилось соскребать со стен и мостовой. Так что прислуге, страже и кое‑кому из придворных приходилось носить специальные амулеты, что бы не пострадать от шипов самого бдительного и верного стража.

А Линара… в Эйденах все же текла кровь основателей Радужной империи, пусть и изрядно разбавленная временем. В тот единственный раз, когда она посещала дворец, амулет ей не потребовался, как и сейчас.

Дворец представлял собой многоуровневую постройку, полную запутанных переходов, анфилад, залов и зальчиков, и с высоты птичьего полета напоминал неаккуратную трехлучевую звезду. Центральное здание было построено из серого с синими прожилками камня, неуклюжие крылья – из старого черного дерева. Вокруг был разбит великолепный парк, среди вековых деревьев которого искусно скрывались хозяйственные постройки, казармы и многое другое.

Немного поплутав по тенистым тропинкам, Лина вышла к длинному бревенчатому бараку, очень похожему на тот, где размещалась школа боевых искусств, только одноэтажному. Лина осторожно выглянула из‑за дерева. На полянке перед входом никого не было. И здесь непорядок!! Ай‑яй‑яй! Позади к зданию почти вплотную подбиралась роща великолепных многовековых дубов… совсем замечательно! Нехорошо улыбаясь, девушка скользнула за угол дома. Взобраться на пологую крышу, форсировав стену – дело пары секунд, особенно имея под рукой прекрасные крюки, вбитые в бревна. Лестница на случай пожара!

Мягким кошачьим шагом пройдясь по черепице, она достала темный флакон, и разлила едкую пахучую жидкость по самому краю. Тонкой струйкой она потекла в водостоки. Аккуратно подожгла и отступила назад, наблюдая, как занимается несильное полупрозрачное пламя, как оно бежит вниз, растекаясь по бревнам, забирается в щели ставень и косяков… прошло несколько минут. Внизу послышался шум, что‑то упало… крупное такое, вроде шкафа, или стражника. Хищно оскалившись, припавшая к крыше ведьмочка наблюдала сквозь пляшущие по крыше короткие язычки синего пламени, как из барака с воплями: "Пожар! Горим!",начали выскакивать полуголые здоровяки. Пару мгновений понаблюдав за их суетливыми метаниями по поляне, Лина неторопливо поднялась, достала из‑за спины риолон и… грянуло!

… ранним весенним утром, где‑то около пяти, весь дворец был поднят на ноги, когда в умиротворенной весенней тишине разнеслось на весь парк удалое:

Ой, рано встает охрана,

Гвардейцы толстощекие!

Королевская охрана,

Вместо пик вам щетки, эх!

Безопасность обеспечивает

Гвардия дворцовая!

От собачки убегают

Кони ваши гордые!

Кто же вас боится,

Воробьи бездомные?

В обмороке стелются

Дамочки придворные!

Ой, рано ли встает охрана,

Гвардейцы толстощекие?

Королевская охрана,

Вместо пик вам щетки, эх!

Звонкая песня подняла всех: их Величества, его Высочество, герцогов, графов и баронов, пажей и камергеров, их жен, любовниц и слуг. В конюшнях бесновались одичалые кони, в псарнях заливались истерическим лаем гончие. У поваров подгорели булочки, скисло молоко и опустились только что взбитые сливки.

В течение целых трех минут гвардейцы тупо наблюдали за пляшущим на крыше, среди пламени… кем‑то. Затем с боевым кличем кинулись на штурм барака… и, ругаясь, отскочили назад. Иллюзорное пламя, как оказалось, ожигало не хуже обычного. Нечто издевательски помахало рукой, звонко выкрикнуло:

– С добрым утром! – и, развернувшись, исчезло.

Опомнившись, стражники, кто в чем был, дружно обежали вокруг казармы, но никого не обнаружили. Вероятно, они пребывали в глубоком шоке, потому что, внимательнейшим образом обследуя рощу, так и не сообразили посмотреть наверх. Где, в развилке самого старого и толстого дуба, и стояла, плотно вжавшись всем телом в шершавый ствол, Лина. Она прикрыла глаза, не решаясь наводить даже легкую иллюзию, а по лицу блуждала улыбка довольной кошки.

И никто ничего не узнает. Пока… на счет никогда ведьмочка не стала бы зарекаться, хотя и приняла все меры предосторожности. Чары послушно доложат, что никого постороннего в Граде не было, потому что послужила пропуском древняя кровь. Иллюзорное пламя совершенно безобидно, и не оставит на стенах ни одной подпалины, исчезнув через пару минут, а эликсир‑катализатор бесследно испарится парой‑тройкой минут спустя. Одежда и внешность… волосы тщательно убраны, лицо измазано пылью простая рубаха и штаны из небеленого полотна еще более затруднят опознание хулигана. Вот только риолон… хотя вряд ли кому‑то придет в голову проверить магический фон именно на остаточные магические колебания такой необычной частоты. Да и затухли они…

В тот момент, когда стражникам в голову дружно вломилась мысль посмотреть наверх, в рощу явился сам капитан гвардии, в сопровождении начальника караула и старшего придворного камергера. Увидев это обгорелое, исцарапанное (шиповником) и одетое категорически не по уставу сборище он побурел лицом и рыкнул перекрывая гомон:

– Смирррна!!!

Опустим же завесу милосердия (и цензуры) над последовавшим за сим монологом. И посочувствуем стражникам, получившим годовую норму наказаний.

В общем, Лина поспешила убраться из дворца, пока здесь не появился придворный маг.

Долги надо отдавать. Это понятно… естественно и очень приветствуется в приличном обществе. Но иногда сей процесс выливается в такое действо, которого и врагу не пожелаешь, а долговая тюрьма покажется милым домом.

Лучший трактир Северного луча носил пафосное название "Золотая корона" и располагался в пределах первого, или придворного, круга, совсем не далеко от Главных ворот. Двухэтажное кирпичное здание веселого розового цвета с желтыми горизонтальными полосами, резными ставнями и ажурными решетками на окнах, с милым садиком на крыше. Приличная кухня, отличные вина и практически заоблачные цены… что гарантированно отваживало от него всяческий плебс. Трактир располагался на бойком месте и пользовался заслуженным успехом у придворных всех мастей и рангов.

Но в один далеко не прекрасный жаркий весенний день он подвергся варварскому набегу. Сад‑на‑крыше сняла на полдня группа молодых людей. Веселых студентов и кислолицых аспирантов Школы искусств, выгонять которых с самого начала не было никаких причин, тем более что нескольких форменных мантиях красовались черепа некромантов и огненные шары магов, а потом стало совершенно невозможно… и поздно.

Следует признать, что они все оплатили. И несколько литров молодого вина, и целый котел фирменного плова, и сломанный стол…

Именно в этот день Их величества традиционно выезжали в летнюю резиденцию, расположенную в Столичных горах. Торжественное шествие сопровождали: наследник престола, придворный маг, трое членов Совета, включая герцога Эйдена, два графа‑камергера, отряд ливрейных лакеев, пять горничных, семь камеристок и две гвардейских полусотни. Ничего особенного, рутина…

А хозяин трактира в это время сидел на кухне, хватаясь попеременно то за грудь, то за голову и стаканами пил успокоительное…

Ну, разумеется, сначала он бегал вокруг развеселившихся гостей, пытаясь их урезонить. Не петь так громко, не ругаться, не танцевать… Потом к принявшим по бокалу вина студентам присоединилась группа не менее веселых посетителей с нижнего этажа. Младшие пажи и камергеры, под ноги которым и свалился хозяин, споткнувшийся о чью‑то ногу. Через четверть часа с крыши донеслись новые разухабистые песни, а потолок мелко затрясся.

Когда оттуда донеслись первые слова запрещенной хулительной песни одного геронийского барда, хозяин послал наверх последних вышибал, обреченно закатил глаза и провалился в глубокий обморок.

Охранники и вышибалы здесь были первоклассные. И на амулеты с щитами никто не скупился… мало ли, кто в гости зайдет? И комплекции они были впечатляющей… да не помогло. Против не знающих удержу студентов‑недоучек.

Двое тихо и мирно спали на втором этаже, после того, как один из аспирантов попытался доказать, что усыпляющие чары являются эффективным защитным заклинанием. Оно заковыристо срикошетило от амулетов второго аспиранта, немного усилилось, и помимо не предусмотревших такой подлости охранников, усыпило помощника повара, официантку и трех посетителей с первого этажа.

Еще двое, снесенные с узкой лестницы узконаправленной звуковой волной, нянчили переломанные конечности и ноющие уши. Тилан, просто пытавшийся увеличить громкость музыки, искренне извинился…

Под четвертым вышибалой лестница на крышу просто рухнула. Потому что Лина, неожиданно глубоко задумавшись о возможностях артефактов высшего уровня, совершенно машинально принялась Щупом выдергивать из нее длинные железные гвозди. Оглядев горку железного мусора и прислушавшись к цветистым пожеланиям и проклятиям снизу, ведьмочка воровато оглянулась, и, приняв самый невинный вид, смела их на пол. Пока никто не заметил…

Так что прибывшая на подмогу вторая смена просто не смогла подняться. И пока они раздумывали, принести садовую лестницу или взобраться наверх по внутренней стене, увитой диким виноградом, студенты наконец наладили звуковые чары. И хором принялись выводить очередную песню.

Не так уж они были и пьяны, просто халява и свобода ударили в голову.

Аспиранты, забившиеся под какое‑то дерево, с ужасом и восхищением наблюдали за творящимся непотребством. Счет за ущерб возрастал с каждой минутой! Когда Лина, встав, торжественно заявила, что петь присутствующие не умеют… и пусть возьмут у нее пару уроков… ребята обреченно пожали плечами, смиряясь с долговой тюрьмой, и налегли на остывающие закуски.

Легко вскочив на стол, ведьмочка грациозно потянулась и бросила цепкий насмешливый взгляд на улицу. Ворота Дворцового града медленно открывались…

Кони споткнулись, трубачи поперхнулись, а королева уронила пудреницу, когда мощный небесный глас донес до величественно выступающего на улицы столицы кортежа: "Куда идет король, большой, большой секрет!!!"

И каково это, невозмутимо продолжать движение под льющееся с неба: "Тра‑ля‑ля, тра‑ля‑ля!! Завтра грабим короля… ". И спокойно попросить наследника не обращать внимания на издевательское: "А мы разбойники, разбойники, разбойники… "

Придворные столбенели, бледнели, краснели и плевались, королева гневалась, охрана тревожно озиралась и тихо зверела, придворный маг затаенно улыбался…

Крррасота!!

Два притопа, три прихлопа, и изящный тонконогий резной столик сложился под Линой, как картонная коробка. Дико хохоча, компания сидела на полу, корча зверские рожи. Осторожно выглянув за перила, ведьмочка щелкнула пальцами, и всех окатило мелкой и холодной водяной пылью.

– Ты чего!!! – завопили на разные голоса присутствующие.

Она скромно потупилась и пальчиком показала в сторону дворца. Мгновение тишины сменилось неразборчивыми выкриками и суетой у отсутствующей лестницы.

– Вниииз! По стене!! – командирским голосом рявкнула Лин, подавая пример.

Пока разъяренные таким откровенным издевательством гвардейцы (кое‑кто узнал голос!) во весь опор неслись к обнаруженному таки источнику звуков, студенты, аспиранты, пажи и камергеры, оставляя на ветках клочья одежды спускались вниз по столетним плетям винограда, оплетающих дворовую стену таверны. И прыснули в разные стороны, плутая по переулкам, как зайцы по лесу.

И остались на поживу страже три разбитые бутылки, две засохшие ватрушки и зеленая лягушка. Она жила в большом аквариуме, и ее возмущенное кваканье далеко разносилось в звонкой зловещей тишине.

На допросе хозяин трактира ничего внятного сказать не смог. Память отшибло начисто…