Москва, сентябрь 2004 года

В 10.30 Александр Абрамов вернулся с планерки. Он бросил на рабочий стол жиденькую папку в темно‑синей обложке и надкусил купленный в буфете сандвич. В это время раздался телефонный звонок. На связи был Юлий Завадский. Ответив на приветствие израильского коллеги и наскоро запив бутерброд минеральной водой из холодильника, Абрамов прикрыл трубку ладонью и тихо спросил у помощника:

– Во время совещания мне поступали звонки?

– Нет, Александр Михайлович, – ответил Григорий Аванесов. Он сидел за своим столом в рубашке и форменном темно‑синем галстуке. Что его вечно выскобленному кавказскому подбородку всегда добавляло мшистой синевы. И поспешно исправился: – В начале девятого вас спрашивал полковник ФСБ Волков.

– Волков? – удивленно переспросил Абрамов. Он сказал в трубку «Одну секунду» и продолжил расспросы: – Что интересует Волкова, ты не спрашивал?

– Спрашивал, конечно. Он сказал, что перезвонит позже. Больше вам никто не звонил.

«Никто», – мысленно повторил Абрамов. Он был одет в серый пиджак и темно‑синие брюки. Присев на краю рабочего стола и в очередной раз подавив вздох, Абрамов прикинул, что уже не работает в качестве начальника отдела в разведуправлении Главного штаба ВМФ, а доживает последние дни «с переходом на вышестоящую должность». Тот же помощник ждет не дождется, когда всегда придирчивый, педантичный, едва достигший тридцатилетнего рубежа капитан 3‑го ранга снимется с якоря и отшвартуется к другой, может быть, более тихой гавани.

Да, немного уже осталось. Впору отмечать время не по календарю, а по натуральному хронометру.

А кабинета и духа, витающего в нем, жалко… Тот же Аванесов откроет все двери и окна, включит все пылесосы и вентиляторы, выгоняя устоявшийся сладкий дух авантюризма, едва кап‑три на прощанье пожмет ему руку.

Абрамов переключился на полковника Завадского: «Следит он, что ли, из своего офиса? Позвонил бы минутой раньше, не застал бы меня на месте».

– Да, Юлий, слушаю тебя. Да, конечно, возможно. – Капитан вздернул рукав пиджака, отмечая время. – Через полчаса буду у тебя.

Абрамов положил трубку. Несколько мгновений провел в раздумье, пытаясь представить, во что сейчас одет Завадский, постригся ли он наконец, уступив ножницам парикмахера рыжеватые завитки роскошных бакенбард. Предположил, что Завадский одет в немного староватый, но все еще модный итальянский костюм с его вечными мятыми полами.

Оставив бутерброд недоеденным, капитан вытер руки салфеткой и набросал на листке бумаги несколько слов: «В 10.30 мне, старшему оперативному офицеру разведуправления Главка ВМФ А.Абрамову, поступил телефонный звонок от представителя израильской военной разведки в Москве Юлия Завадского с просьбой о встрече в его офисе. Капитан 3‑го ранга А. Абрамов». Он расписался и на выходе из кабинета передал служебную записку помощнику.

Сев за руль своего «Форда» и бросив кейс с деловыми бумагами на переднее сиденье, Абрамов мысленно проложил маршрут до Китай‑города, дабы избежать пробок на дорогах столицы, и тронул машину с места. Но не успел проехать и пары метров. В голове заштормило, едва он узрел на горизонте белую с поцарапанной дверцей «Волгу». Он с ходу определил, кому принадлежит грязная, с дождевыми потеками машина, носившая определение «числившаяся в угоне», кто готов был выйти из нее и к кому обратиться с каким‑то своим наболевшим вопросом: Сергей Волков – к Александру Абрамову.

Еще ничего не произошло, не было сделано ни одного хода, только офицер военно‑морской разведки задницей, имеющей свойства универсального шила, связал незапланированный звонок Юлия Завадского и Сергея Волкова, начавшего службу во Втором главном управлении КГБ. Моряку на манер доктора из бородатого анекдота тотчас захотелось послать чекиста: «К терапевту! К терапевту!» Ибо буквально видел, как Волков, вылезая из чумазой «Волги», наклоняется, чтобы прямо на улице показать, что там у него наболело в толстой кишке и каким кляпом наскоро задраено. Потом капитан смягчил тон, понимая, что даже от короткой беседы не уйдешь по спасительному лиману.

– С каких это пор я под колпаком? – оригинально поздоровался Абрамов, разрешая двухметровому и стокилограммовому коллеге протиснуться в свою иномарку. Едва успел убрать кейс с сиденья, иначе тот превратился бы в обычную папку‑файл с золотистыми шифрованными замками.

Волков не имел привычки уточнять непонятные места, поэтому по‑простому и сразу начал отнекиваться:

– Ни о каком колпаке я не слышал, у меня своих проблем выше крыши.

Чеховский типаж (в Волкове все было большое: и рост, и вес, и нос, и подбородок, и красноватые глаза, и даже должность при оперативно‑розыскном управлении) опустил стекло со стороны пассажира и прикурил сигарету местного производства с басурманским названием «Лиггет‑Дукат», а в просторечье «элдэ».

– Только не говори, что тебе ничего не известно о звонке Завадского, – предупредил Абрамов.

– Кто такой Завадский?

– Брось! Ты‑то какого черта начал в нашем носу ковыряться? Если по собственной инициативе, то у тебя действительно проблемы, брат. У меня сертификат на встречи такого рода. Кроме того, на днях сам стану представителем военно‑морской разведки в одной стране с теплым климатом, – поделился сокровенным Абрамов. – На порог не пущу!

– Завидую, – спокойно выкатил губу Волков. – Но мне ни о чем не известно, – признался он. – Ты торопишься?

Абрамов бессильно рассмеялся. Бросив «уже нет», он набрал на сотовой трубке номер Завадского и извинился за опоздание:

– Надеюсь, больше, чем на полчаса, меня не задержат. – Он откровенно неприязненно покосился на чекиста. – Хотя мужик рядом со мной настырный и дебелый.

Пока морской разведчик вел короткий разговор, жестом разрешил Волкову времени не терять.

– Я по твоей милости уже потерял два с половиной часа.

– Как это – по моей милости? – опешил Абрамов.

– Я хотел встретиться с тобой утром: позвонил в офис в начале девятого и занял оборону напротив штаба.

– Зачем?

– На случай, если ты начнешь отнекиваться или решишь уехать по делам.

– Ага, и предварительный звонок отсрочил твое деловое рандеву.

– Точно, – улыбнулся Волков, ничуть не смутившись. – Я прикинул, что утренняя планерка затянется до десяти, и вернулся домой. Сегодня я встал позднее, чем обычно, и не успел позавтракать. Жена уже ушла на работу, и мне пришлось самому встать у плиты.

– Правда? Вот с этого места поподробнее, пожалуйста.

– Пожалуйста, – по‑деревенски улыбнулся следователь. – Я пожарил пару ломтиков колбасы и залил взбитыми на молоке яйцами. Приправив нехитрый харч укропом и зеленым луком, неторопливо приступил к завтраку. Увлекся газетной статьей и вот едва не упустил тебя.

– Красиво. А если приступить к делу?..

– Вкратце: меня интересует информация относительно происшествий разбойничьего характера в Суэцком заливе.

Абрамов рассмеялся и послал его на три заглавные буквы: в СВР.

– А точнее, Серега, топай в отдел неарабских стран Ближнего Востока внешней разведки. Там тебе дадут полный расклад: что, где, когда.

– Я вчера там был, – не сдавался Волков на манер журналиста, пробившегося в святая святых штаба ВМФ. – Хочу сравнить информацию СВР и разведки военно‑морского флота.

– Вернее, информацию ГРУ, – подкорректировал собеседника Абрамов. – Для начала покажи, что ты собрал в СВР, а я посмотрю, что ответить на это.

– Резонно, – заметил Волков, – что ты хочешь сравнить. – Он помялся для приличия, выудил из своего потертого кейса лист бумаги и начал перечислять происшествия в вышеназванных районах. Все они так или иначе носили характер пиратских нападений на российские суда.

– Характеризовать их как теракты нельзя по разным причинам.

– Почему? – спросил Абрамов.

– Потому что это был натуральный морской разбой. Пираты грабили и старались не причинять вреда морякам. Морды били, руки выкручивали – это было. А так вели себя по‑джентльменски.

– Старались не причинять вреда, а по морде били? – повторил за Волковым морской офицер и усмехнулся.

– Точно, точно, – не дал усомниться Волков, приглаживая по привычке пышные усы. – Короче, мы разрабатываем группу, которая действует на Красном море по наводке человека из крупной криминальной группировки.

– Россияне? – с интонациями Бориса Ельцина спросил Абрамов.

– Конечно, они, – усмехнулся Волков. – Экстремалы.

– В каком смысле?

– В самом широком. Сами они занимаются дайвингом. Знаешь, что это такое?

– Ты у меня, моряка со стажем, спрашиваешь? Да у меня больше ста погружений с аквалангом!

– Значит, знаешь, о чем я толкую. В основном мои клиенты куролесят в коралловых бухтах на Красном море, на рифах. Ко всему прочему промышляют морским разбоем. Их наводчик сидит в криминальной структуре, поставляющей алмазы и золото в Россию. Схема простая. Наводчик узнает, какое судно берет на борт контрабанду, и передает информацию главарю боевой единицы. Боевики приезжают в Египет по туристическим путевкам. В час икс бросают акваланги, садятся на диверсионный катер и, зная расписание контрабандного судна, берут его на абордаж. Команда оказывается в сложном положении: заявлять о нападении нельзя, потому что они везли контрабанду.

– Они заявляли о грабежах своим криминальным боссам, – с первого раза угадал Александр Абрамов, уже с этого момента начиная поглядывать на дарственные часы.

– Разумеется, куда же им деваться? – подтвердил Волков. – Последние землю рыли, чтобы вычислить наводчика и выйти на дерзких пиратов. Все без толку.

– Я бы вычислил его за пару секунд.

– Каким образом?

– Слушай. Подозреваемым сливается идентичная информация, где разнятся только реквизиты – в данном случае это морское судно. Нападение на то или иное судно указывает на наводчика. Это же классика, Серега!

– Ты не поверишь, но мы так и сделали! Слили информацию о четырех судах, которые идут через Суэц, и ждем результата. Один из четверых подозреваемых обязательно засветится.

– Не верю. Ты просто хочешь присвоить мою идею.

– Классическую? – хмыкнул Волков. И быстро сменил тему. – Однако информация уже просочилась. Более того: матрос одной из команд, подвергшейся нападению, угодил в реанимацию, накатал «телегу» в прокуратуру. Так и родилось дело о морских разбойниках, – уверенно врал Волков.

– Установили их личности? – поинтересовался кап‑три.

– С трудом, но установили. С одной стороны, они действовали грамотно, пользуясь услугами одной турфирмы, но на этом и погорели. Пробили их именно по этой линии. Как всегда, они воспользовались услугами турагентства «Дип‑тур», что в начале Большой Дмитровки, – объяснил Волков, махнув рукой в никуда. – Видимо, у них там надежные, проверенные связи. Не исключено, что некто из агентства в доле.

– В нынешнее время не связи, а плотный кошелек важнее. – Еще один взгляд на часы. – Ну а я чем могу помочь, Серега? Поучаствовать в аресте банды морских разбойников?

– Мы фактически доказали все разбойные нападения, которые совпадали с отдыхом бандитов – за исключением одного. В июне они всем отмороженным составом посетили историческую родину Березовского…

– Да говори уж – Абрамовича, – разрешил Александр Абрамов.

– Можно, да? Так вот, дайверы побывали в Эйлате. Говорят, лучший, хотя и платный пляж «Коралл Бич». Рай для ныряльщиков. – Волков округлил глаза: – И ни хрена! Ничего не произошло. Источник в СВР мне сказал, что в июне Красное море было спокойно от морских разбоев.

– Может, твои дайверы просто решили отдохнуть, – резонно предположил Абрамов. – Им что, на роду написано грабить в каждой зарубежной поездке? А как насчет понырять с аквалангом?

– Вроде все верно. Только им отдых не нужен. Ты все поймешь, когда я назову тебе состав участников банды.

– Давай называй. В десять минут уложишься? У меня срочная встреча, Серега, пойми. При тебе отсрочил «стрелку».

– Да, я слышал. Итак, главарь – бывший морской диверсант. Женя Блинков по кличке Джеб. Его ближайший помощник – тоже «котик», зовут Николаем Кокаревым. Еще три человека – морпехи. Остальные – спортсмены. Дерзкая банда. Каюк ей настанет, если мафия нападет на их след. Так что там в июне?.. – спросил Волков.

– Не заглядывая в бумаги, могу повторить за СВР: ничего волнительного.

– Жаль… – вздохнул Волков.

– Погоди, – остановил его Абрамов. – Как ты собираешься действовать дальше? Не вздумай брать дайверов сейчас! Они – крепкие орешки, пока их будут колоть, наводчик сделает ноги. И казну прихватит.

– Ты прав. Будем брать с поличным, – пожал огромными плечищами Волков. – Запустив дезу, мы фактически узнали день и час, когда дайверы намылятся на отдых, подключим спецслужбы Египта и возьмем.

– Почему Египта?

– Потому что алмазы идут через эту страну. Но не по прямой по суше, а через Кейптаун, по морю.

– Ближний свет… – покачал головой Абрамов. – Западный берег Африки, южный, восточный, Красное море, Суэцкий канал с выходом в Средиземное море. Более длинного трафика не знаю.

– Зато надежно. Так что там в июне?..

«Как попугай», – покачал головой Абрамов.

– Ничего. Никаких происшествий в моем районе ответственности отмечено не было. – Он на мгновение задумался. – Дай мне список твоих флибустьеров, пороюсь по своим каналам. Может, кто‑то в одиночку засветился, а не группой.

– Бери, бери! – обрадовался Волков и только что не добавил: «У меня еще есть». Он ревностно проследил за тем, как капитан открывает кейс‑атташе, аккуратно вкладывает в папку список подозреваемых и закрывает чемоданчик.

– Думал, я брошу твою бумагу в бардачок? – улыбнулся наблюдательный моряк.

Волков вместо ответа шмыгнул носом.

На том разговор был окончен. Волков освободил «Форд» Абрамова, и капитан тронул машину с места.

Офис Завадского находился в Старосадском переулке. Абрамов свернул с Маросейки направо и, объехав дом № 10, довольно легко, чему искренне удивился, нашел место для парковки.

Завадский встретил российского коллегу широкой улыбкой, поддерживая под локоть, проводил к столу. Абрамов только что не дернул плечом, чтобы освободиться от фамильярного жеста сорокалетнего полковника.

– Кофе? – спросил Завадский. Он был действительно одет в знакомый Абрамову сероватый костюм и аляповатый желтый галстук. Не дожидаясь ответа, Завадский включил кофеварку, нашедшую место на широком подоконнике. – Что‑нибудь слышал о своем новом назначении? – спросил он. – Может быть, к нам, в Израиль?

– Об этом ты узнаешь не в числе последних. Обещаю.

– Приятно ощущать себя где‑то в середине, а не с краю, не находишь?

Абрамов пожал плечами.

Завадский тем временем принял звонок по сотовому и морщился, акцентированно поторапливая собеседника:

– Говори конкретно, ну?! Это в Израиле ВСЕ входящие звонки бесплатны…

– Это правда? – недоверчиво спросил Абрамов у Завадского, едва тот закончил разговор.

– Насчет бесплатных входящих звонков? Абсолютно, – не свойственно для себя энергично кивнул он. – Разве ты не знал?

– Наверное, просто не обращал внимания.

Юлий продолжил с одесским юморком:

– Ты видел Иерусалим не по телевизору? Без стрельбы, шмонов, облав, без войны? Этот Израиль не попадает в объективы.

– Ты говоришь как агент туристической управы.

– А почему нет?

Абрамов рассмеялся:

– Москва набита рекламами туров в Испанию, Египет, Турцию, Италию. Ты же рекламируешь тур под названием «Бегом на Голгофу» в московском офисе «Амана» и с лупой в руке.

– Есть такой пакет, – спокойно подтвердил Завадский. – Правда, он начисто лишен понятия о маркетинге. Зато в пятизвездочных гостиницах тебя обслужат на пять с плюсом. И разве в Израиле тебе понадобится переводчик?

– Я свободно общаюсь на четырех языках.

– Боже! – Завадский всплеснул руками. – Я не о том. Первое, что ты услышишь в коридоре гостиницы, – это еврейский вопрос: «Маруся, ты уборку закончила?» И мощный донбасский ответ Маруси: «А шо?..» Чем тебе не курорт с русским интерфейсом?.. К чему тебе ломать твои четыре явно красивых языка? Что касается стран, которые ты назвал. Я не буду их перечислять, просто дополню к каждой: баски, исламисты, курды, мафия. А в России чеченцы с бомбами.

– Наглядность как способ семантизации иностранных слов?

– Точно, – покивал Завадский, вникнув в смысл слегка заумной речи собеседника. Запоздало выразил соболезнование: – Мне жаль, что в Беслане вышло все так трагически. Мы тоже пережили нечто подобное.

– Трагедию в Маалоте имеешь в виду?

– Да, – кивком подтвердил Завадский.

Самым большим провалом за всю историю существования спецподразделений Израиля стали события мая 1974 года в городе Маалот. Тогда террористам из Демократического фронта освобождения Палестины удалось осуществить крупнейший захват заложников – в руках боевиков оказалось более сотни детей. Утром трое террористов проникли в здание одной из школ и заминировали его. В это время там находилось около ста старшеклассников из другого израильского города Цфат, остановившихся в школе переночевать. Они направлялись на экскурсию по Галилее. Спустя пару часов террористы выдвинули требования: освободить боевиков, отбывающих заключение в израильских тюрьмах. Но Израиль с террористами переговоров не ведет. Начался штурм. Проводило его подразделение пехоты «Сайрет Миткал». Сигналом к операции должен был стать выстрел снайпера. Однако спецназовец промахнулся. Террорист оказался жив, и ситуация вышла из‑под контроля. Боевики успели бросить в школьников несколько гранат. Погибли двадцать пять детей, трое их родственников и один израильский солдат. Террористы были уничтожены.[4]

Завадский выключил кофеварку и налил две чашки.

– Ты уже пьешь без сахара? – спросил он, ставя чашку на стол и подмигивая только что прозвучавшей «жидовской» шутке.

Абрамов в очередной раз пришел к выводу, что Завадскому к лицу как кипа, так и куфия. Естественное прикрытие для разведчика. А с рыжеватыми и раскидистыми бакенбардами он все же попрощался. Ему шли прямые короткие бачки, которые как бы подчеркивала золотистая оправа очков.

– Хороший кофе, – похвалил кап‑три, сделав маленький глоток.

– Да, марокканский. – Завадский прошел к столу и вынул из папки лист бумаги. – Прочти, – предложил он гостю. – Телеграмма пришла сегодня утром. Если бы я задержался в Иерусалиме на пару дней, привез бы ее лично.

– Недавно был в Израиле?

– Да. По неотложным делам. Родственники вызвали срочным звонком. Тетка уже в который раз оказывается при смерти.

Капитан углубился в чтение.

В московское представительство «Аман»

Совершенно секретно

В ходе оперативных мероприятий установлено, что за рядом терактов, совершенных в Красном море и Аденском заливе, стоит человек, известный в террористической цепи «Аль‑Каиды» под псевдонимом Токи. Является специалистом в области систем обнаружения боевых химических и биологических рецептур в морских портах. Записи в рабочем блокноте Токи позволяют сделать следующий вывод: нападение на российское торговое судно «А.Медведев» 19 августа 2003 года в районе острова Сокотра (Йемен, Аденский залив) было совершено одним из отрядов флотилии «Аль‑Каиды», базирующимся на стоянке в районе Африканского Рога (Северо‑Восточная Африка) и ориентированным на действия в западной части Индийского океана. По предварительным данным, корабль, совершивший нападение на российское торговое судно, был приобретен морским штабом «Аль‑Каиды» в 2003 году через маклерскую судовую контору в Салониках (Греция) и после приобретения был перекрашен, прошел ремонт и переоборудование – в частности, были снесены палубные надстройки, чтобы сделать силуэт неузнаваемым. По боевому применению классифицируется как ударный.

Записи в блокноте Токи также говорят о планировании морским штабом «Аль‑Каиды» очередного теракта, направленного против Российского государства.

В связи с вышеизложенным предлагаю создать совместную рабочую группу с целью решения проблем, рожденных морским терроризмом, и разработки ряда превентивных мер для предотвращения терактов. А также для детального расследования нападения на российское торговое судно в августе 2003 года.

Директор

Абрамов пробегал глазами стандартный лист. Текста много, информации достаточно, однако смысл тонко завуалирован.

– В гостиничном номере Токи был произведен обыск, а эту шифровку сочиняли, подглядывая в блокнот агента. Почему? – спросил он. – Почему сам Токи ни слова не сказал?

Завадский развел руками, что расшифровывалось легко: «Милый, ну и вопросы ты задаешь! И так все понятно».

– На его имя пришла посылка, – пояснил он. – Токи вскрыл ее и взорвался.

– Все новое – это хорошо забытое старое? – спросил Абрамов, нарочито насупив брови. – Возрождаете традиции «посылочных» бомб?

– Я ничего об этом не знаю, – Завадский, прикидываясь валенком, пожал плечами и выпятил губу. – Если это работа наших агентов, то по делу. Был такой Хасан Канафани, бейрутский рифмоплет, член Национального фронта освобождения Палестины. Он спланировал резню в аэропорту «Лод» и получил по почте взрывное устройство. Другой функционер отделался полегче – потерял глаз и несколько пальцев.

– Шикарно! Хорошо ты ушел от ответа.

Абрамов все больше хмурился; черный юмор израильского коллеги, построенный на реальных фактах, усугублял его настроение. Завадский фактически подтвердил, что израильские спецслужбы переусердствовали на поле физического устранения своих кровников. По всем канонам Токи надо было брать живым, однако его грохнули.

«Бегом на Голгофу», – повторил Абрамов и уже видел себя в аэропорту Тель‑Авива с вечными очередями к окошкам погранконтроля, где пассажиры раскладывают «пальцы веером» в машине паспортного контроля. Видел Израиль «не по телевизору» – без стрельбы, шмонов и облав. Все то, что заочно наобещал ему Юлий Завадский.

– Есть возможность ознакомиться с материалами здесь, в твоем офисе? – без надежды спросил Абрамов. – Честно говоря, мне осточертели командировки. Я ремонт затеял в своей халупе, родителей подпряг под это дело.

– Нет, – покачал головой Завадский. – Я знаю не больше твоего. Вместе поедем. Лично я – на пару недель. Оставлю здесь своего заместителя. Захочешь остаться на этот срок – только скажи, все сделаю.

– Начальство может не одобрить мою кандидатуру, – несмело сопротивлялся Абрамов. И так же робко противоречил себе: Суэцкий залив, где подверглось нападению российское судно, – с недавнего времени это его район ответственности, определенный направлением отдела военно‑морской разведки. Этим и объяснялся звонок Юлия Завадского, ориентированный на конкретное подразделение. Что Абрамов успел установить за это время, каким портфелем данных он обладает – и предстоит обсудить в составе совместной рабочей группы.

– Но сам‑то ты хочешь смотаться в Израиль? – спрашивал Завадский.

– Черт его знает…

– Поживешь в моем доме. Не захочешь – устрою тебя в лучшую гостиницу. Я предлагаю тебе отдых в сочетании с делом, а не пиарю сей пакет, есть разница?

И Завадский закончил беседу тем, чем обычно заканчивали все разговоры советские евреи:

– Что бы вы там ни говорили, а ехать надо!