Глава 9. Солнце едва встало над горами, прогоняя ночной холод, когда Филип пробудился от крепкого сна, огляделся

Солнце едва встало над горами, прогоняя ночной холод, когда Филип пробудился от крепкого сна, огляделся, чтобы узнать, лежит ли рядом прелестная пленница, и нахмурился, увидев, что Кристина свернулась клубочком на самом краю, одетая в его бурнус. Придется поговорить с ней, поскольку он не желал, чтобы одежда служила преградой между ними в постели.

Вспомнив о сладкой победе, одержанной накануне, Филип улыбнулся, играя кончиком косы Кристины, и, заметив багровое пятно на простыне, чуть поморщился от боли в исцарапанной спине.

Что за женщину он нашел! Она признала свое поражение и отдалась ему целиком и с бешеной страстью, равной его собственному неистовому желанию! Может, действительно стоит сделать ее женой, чтобы она никогда не смогла его покинуть? Но Кристина однажды отказала ему, и теперь Филип не знал, каким образом заставить ее выйти за него замуж.

Встав с постели, Филип открыл сундук с одеждой и надел светло‑коричневые шаровары и белую тунику с длинными рукавами. Выйдя из шатра, он увидел у костра Эмину и попросил принести завтрак, а потом отправился проверить своего жеребца Виктори и двух недавно захваченных коней. Ему нравилось объезжать лошадей, и эти две позволят ему заняться еще чем‑то, кроме постоянных набегов на проходящие через пустыню караваны.

Филип вспомнил потрясенный взгляд толстого старого торговца во время вчерашнего набега, когда он спросил его, нет ли в тюках книг. Филип взял только вещи, необходимые Кристине, и приказал своим людям забрать лишь еду и самое нужное, без чего нельзя обойтись.

Самому Филипу были ни к чему богатства, которые собирали кочевники, грабя караваны, поскольку в Англии он считался очень состоятельным человеком. Мать оставила ему титул и процветающее поместье.

Его сводный брат Рашид обычно забирал все, и если при этом кто‑то погибал, не особенно расстраивался. Рашид вырос безжалостным и ожесточенным, и Филип был рад, что того не было в лагере со времени его возвращения.

Погладив в последний раз Виктори по бархатистому серому носу, Филип вернулся в шатер и застал Кристину сидевшей на диване. Она уже завтракала и успела снять его бурнус, переодевшись в юбку и блузу, которые носила вчера. Он шагнул к дивану, но девушка обдала его взглядом, полным ненависти, который пригвоздил бы к месту любого другого мужчину.

— Я надеялся, что твое настроение улучшится после прошлой ночи, но, как видно, ошибался, — небрежно заметил Филип.

— А я надеялась, что у вас хватит благородства не упоминать о прошлой ночи. Но такой наглец, как вы, способен швырнуть мне в лицо любое оскорбление! Обещаю, что этого больше никогда не случится!

Лукаво улыбнувшись, Филип спокойно уселся рядом.

— Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать, Тина. — Кристина в бешенстве размахнулась, целясь в ухмыляющееся лицо, но Филип успел перехватить ее руку. — Вряд ли сейчас подходящее время ссориться, душа моя. Предлагаю употребить свою энергию на что‑то более приемлемое, например, закончить завтрак. Потом я отведу тебя к озеру.

— Благодарю, я уже искупалась ночью, — свысока бросила девушка.

Глаза Филипа зловеще сузились. Кристина, сжавшись, пыталась отстраниться, но он схватил ее за плечи и повернул лицом к себе.

— Так вот почему ты спала в моем бурнусе сегодня! — взорвался он, немилосердно встряхивая ее. — Ты, маленькая идиотка! Думаешь, в этих горах нет других племен, кроме нашего? Да здесь их не меньше дюжины, и кроме того, мы пользуемся одними источниками и этим водоемом для купания вместе с Ямейдом Альхаббалом. Его люди не говорят по‑английски, как мы! Знаешь, где ты была бы сегодня утром, если бы тебя увидел кто‑то из их племени? Не сомневайся, Ямейд получил бы за тебя хорошие деньги на невольничьем рынке, после того как он и все мужчины племени насладились бы твоими прелестями.

Оттолкнув девушку, Филип встал перед ней. Она никогда еще не видела у него столь холодного, безжалостного взгляда.

— Впредь не смей уходить из лагеря одна и без охраны. Слышишь?

— Да, — покорно прошептала Кристина. Видя, как она напугана, Филип немного успокоился.

— Прости, Тина, но пойми, что, если бы тебя продали, я, вероятнее всего, не смог бы ничего сделать. Толстый старый стервятник, заплативший за тебя огромные деньги, наверняка спрятал бы столь дорогую покупку из страха потерять ее. Поверь, я так же не хочу этого, как ты.

— Вы, конечно, правы, и я впредь постараюсь быть более осторожной, — ответила Кристина, разглаживая несуществующие морщинки на юбке. — Ну а теперь прошу извинить, мне нужно заняться шитьем.

Выбрав из множества отрезов один, она скрылась в спальне. Филип покачал головой. Да, что ни говори, она способна быстро обрести равновесие — из испуганной несчастной девчонки мгновенно превратиться в холодно‑вежливую принцессу.

Позавтракав, Филип не спеша подошел к спальне и слегка откинул тяжелую занавесь:

— Кстати, дорогая, не трудись мастерить ночные сорочки, не трать время зря. Здесь они тебе не понадобятся.

Ловко увернувшись от летевшей в голову подушки, Филип от души рассмеялся и вышел из шатра. Сегодня он начнет объезжать диких коней; должно быть, их гораздо легче приручить, чем Кристину.

Этим вечером, после ужина, Филип отдыхал на диване, лениво разглядывая Кристину. Сидя напротив, она что‑то шила из светло‑зеленой ткани и не обращала никакого внимания на Филипа. Ее безразличие раздражало его, но он не показывал виду, не желая доставлять ей злорадного удовлетворения.

Закрыв глаза, Филип позволил мыслям унестись далеко. Вторую половину дня он провел с отцом, рас сказывая тому о Поле и его молодой жене. Хотя Ясир много лет не видел младшего сына, любовь к нему по‑прежнему горела в сердце старика. Филип надеялся, что брат все же решит навестить отца. Ясиру недолго оставалось жить — в этой земле люди умирают задолго до положенного им срока.

Когда Ясир решил, что племя отныне поселится в предгорьях, Филип очень обрадовался — ему не по душе было существование бедуинов, вечно кочующих от одного оазиса к другому. Вот уже восемь лет они жили в этом месте, и если бы Ясир не решил, что настало время осесть, Филип, возможно, не захотел бы оставаться с отцом так долго. Климат здесь был гораздо прохладнее, воды — вдоволь, и можно купаться хоть каждый день. Кроме того, место было выбрано так удачно, что при необходимости племя могло отразить любое нападение.

Филип не знал, останется ли он в Египте после смерти отца. Но теперь, когда у него есть Кристина, он, возможно, решит никуда не уезжать. Нельзя привозить девушку обратно в Англию, там она наверняка сумеет найти способ скрыться.

Вернувшись к настоящему, Филип не спеша потянулся и, открыв глаза, увидел Кристину, дремавшую на диване. Он поднялся и, тихо обойдя вокруг стола, встал над ней, лаская глазами незаплетенные волосы, сверкающим покрывалом рассыпавшиеся по подушке и свисавшие до пола. Она свернулась калачиком, как маленькая, трогательно‑невинная девочка, и совсем не напоминала чувственную, изнемогавшую от страсти женщину, самозабвенно отдававшуюся ему накануне.

Филип нагнулся, чтобы подхватить Кристину на руки, но она вскочила и, отбежав в другой конец шатра, оглянулась, чтобы посмотреть, не преследует ли он ее.

— Так ты только притворялась, что спишь! — весело воскликнул Филип, выпрямляясь. — По‑моему, для игр уже довольно поздно, кошечка.

— Могу заверить, что мне не до игр, — сухо бросила Кристина, откидывая со лба непокорные локоны.

— Я хотел лишь отнести тебя в постель. Но теперь… когда ты проснулась, можно найти более интересное занятие, — поддразнил Филип, медленно направляясь к ней.

— Нет! — вскинулась Кристина, отходя. — И я не стану спать в одной кровати с вами! Это неприлично! Лучше уж провести ночь на полу!

Филип тихо усмехнулся, видя, что Кристине больше некуда отступать.

— Тебе не понравится спать на полу. Тина. По ночам здесь очень холодно, и тепло моего тела тебя согреет. Скоро наступит зима!

— Лучше страдать от холода, чем от вашей навязчивости, — язвительно прошипела Кристина, пытаясь протиснуться мимо Филипа.

— Но прошлой ночью ты так не думала, — заметил Филип и, подняв девушку, бесцеремонно перебросил ее через плечо. Кристина яростно отбивалась, но Филип почти бегом добрался до кровати и швырнул нее девушку.

— По‑моему, настало время преподать тебе урок Тина. Ты очень страстная женщина, хотя отказы; ешься признать это.

Кристина бешено сопротивлялась, пока он пытался раздеть ее, брыкалась и била Филипа кулачками в грудь, осыпая его проклятиями столь красочными, что он никогда бы не подумал, будто подобное могло прийти в голову благородной леди. Наконец Филипу удалось стянуть блузу, а за ней последовала юбка. Поспешно скинув свою одежду, он прижал Кристину к кровати всем своим телом.

— Даме неприлично так выражаться, дорогая, — рассмеялся он. — Ты обязательно должна рассказать мне, где и при каких обстоятельствах приобрела такие невероятно интересные познания.

Кристина сделала последнее усилие оттолкнуть его, потом, сменив тактику, обмякла и застыла под ним.

Насильно открыв ее губы своими, Филип начал страстно ее целовать, но, не получив ответа, понял, что она затеяла новую игру. Но долго это ей не удастся.

Чуть отодвинувшись, Филип припал губами к ее полным грудям, посасывая упругие холмики и немилосердно терзая их ласками. Сильная рука скользнула по ее животу, легла между ног. Пальцы осторожно раскрыли розовые створки, скользнули в теплую расщелину, начали гладить мягкую плоть, пока Кристина не застонала от накатывающего волнами наслаждения.

— О, Филип, — выдохнула она, — возьми меня. Филип приподнялся над ней. Руки Кристины обвили его шею, губы отвечали на жгучие поцелуи. Он медленно вошел в нее, потом начал двигаться быстрее, жесткими, безжалостными рывками, пока они оба, забыв обо всем, не потонули в волнах экстаза.