Глава 25. Этим вечером Дейдре приводила себя в порядок с особой тщательностью

Этим вечером Дейдре приводила себя в порядок с особой тщательностью. Она оделась как леди, молодая, образованная дама из высшего общества. Хантер же превратился в респектабельного, богатого джентльмена. В настоящего гранда.

Сегодняшний день для них был чрезвычайно важным, Хантер возвращался в семью, и она, Дейдре, должна помочь ему.

Посмотрев на себя в зеркало, Дейдре улыбнулась. Выглядела она отлично в золотистом атласном платье с отделкой из зеленого бархата, оттенявшего цвет ее глаз. Элегантный и простой наряд: впереди пара складок на юбке, небольшой корсет, сзади – турнюр, у пояса – два зеленых бархатных банта, длинные рукава, отороченные бархатом. Вокруг манжет и ворота – кружевные оборки светло‑золотистого оттенка.

Волосы Дейдре собрала в низкий пучок, на голову надела маленькую золотистую шляпку, украшенную зелеными перьями. Никаких драгоценностей, никаких украшений. Она должна выглядеть как настоящая леди.

Дейдре взглянула на Хантера, и ее сердце учащенно забилось. Что бы ни происходило вокруг, как бы Дейдре ни волновалась, стоило ей посмотреть на Хантера, она сразу же начинала чувствовать возбуждение. Сейчас он выглядел просто восхитительно в сером твидовом костюме и в белой рубашке. Волосы он заплел в аккуратную косичку.

Джентльмен и леди. Дейдре засмеялась и протянула к Хантеру руки. Он обнял ее за плечи и посмотрел в глаза.

– Если мы не произведем на них должного впечатления, я просто не знаю, Хантер, что тогда делать.

– Честно говоря, мне абсолютно все равно, какое впечатление мы на них произведем.

– Хантер!

– Ты видишь, как они обращаются с нами и с моим отцом. Можешь представить, как они вели себя по отношению к моей матери.

Дейдре кивнула и нежно поцеловала Хантера в губы.

– Но теперь это уже в прошлом.

– Я в этом сильно сомневаюсь. Боюсь, они никогда не смогут смириться с моим существованием.

Эти слова заставили Дейдре вздрогнуть. Она посмотрела в сторону и увидела в зеркале себя и Хантера.

– Все, что имеет отношение к тебе, касается и меня. Но твой отец рад видеть тебя. Я думаю, что сейчас ты просто спас его. Теперь у него появилась цель в жизни, ему захотелось встать с постели и чем‑то заняться. Он хочет принять участие в деятельности благотворительного общества. Это уже кое‑что!

– Да, ты права. Теперь у меня и у него появится нечто общее. Его стремление помогать нам объясняется тем, что отец хочет сделать что‑то в память о матери. Но ты часть этого всего.

Дейдре улыбнулась. Да, теперь она станет помогать Хантеру и его отцу. Она будет вместе с ними. И теперь с Хантером ее будет связывать не только страсть. У них будет общее дело. Она найдет талантливых, образованных женщин, которые станут помогать им.

– Ты не передумаешь? – осторожно спросил Хантер, заметив странный блеск в глазах Дейдре.

– Конечно же, нет. Просто бы хотелось, чтобы он знал правду.

– Какую правду? О чем ты? – озадаченно спросил Хантер.

– Ты знаешь! Мы не женаты.

– О нет. Только не это. – Хантер резко отвернулся в сторону. – Я даже успел забыть о нашем обмане. У меня действительно появилось такое чувство, что ты моя жена. Мы все время вместе, и это так естественно…

– Возможно, это потому, что мы проводим вместе слишком много времени. – Дейдре помолчала, а затем спросила: – Так что мы скажем ему?

– Ничего. Альберто счастлив. Он уверен, что мы муж и жена. Даже трудно предположить, как он воспримет правду. Думаю, это потрясет его. Тогда для него я снова стану всего лишь бастардом. – Хантер шагнул к Дейдре и остановился. – Ты жалеешь о том, что приехала сюда? Мне хорошо с тобой. Ты нужна мне. Ты больше не хочешь здесь оставаться?

– О Хантер! – Дейдре взяла Хантера за руки. – Мне нравится твой отец. Другие твои родственники кажутся мне жадными и озабоченными только своими проблемами. Поэтому их пугает твое появление, оно нарушает течение их жизни, мешает их планам. Но я думаю, что им, так или иначе, все равно придется смириться с твоим существованием.

– Похоже, ты права.

– Мы должны приготовиться к торжественному обеду. Не забыл?

– Нет, не забыл. – Хантер поцеловал Дейдре в губы и сделал шаг назад.

– Что ж, пора спускаться…

Дейдре огляделась. Ей хотелось запомнить каждую деталь в этой комнате, запечатлеть в своей памяти каждое мгновение, проведенное на ранчо с Хантером.

Интерьер этой красной спальни, гостиной и ванной комнаты был выдержан в испанском стиле. Красной эта комната называлась из‑за полированных, красного дерева панелей, украшавших стены, а также из‑за преобладающего в спальне цвета штор, обивки мебели и ковров. Теплая и уютная атмосфера этой комнаты настраивала на отдых и восстанавливала спокойное расположение духа. На стенах висело несколько картин, писанных маслом и изображавших испанские пейзажи. В воздухе витал тонкий аромат лаванды.

– Как здесь красиво, Хантер.

– Это лишь слабый отблеск того, чего ты достойна. – Хантер посмотрел Дейдре в лицо.

Она глубоко вздохнула и вложила руку в его ладонь.

Сейчас Дейдре совсем не хотелось отправляться на ужин с семьей Хантера. Они могли бы остаться в этой красной комнате и всю ночь заниматься любовью.

Но они приехали сюда для дела, а вовсе не для того, чтобы предаваться утехам.

Через минуту Дейдре под руку с Хантером вошла в большую гостиную, утопающую в мягком свете. Как и красная комната, гостиная была убрана в испанском стиле. Те же деревянные панели, массивная темная мебель, насыщенный цвет штор и обивки мебели. Одну из стен занимал старинный гобелен. Но Дейдре не успела разглядеть обстановку комнаты как следует – из полумрака выросла фигура Альберто. За его спиной располагался стол, за которым сидели все члены его семьи. Никто из них даже не повернул голову, когда в гостиную вошли Хантер и Дейдре. Они продолжали все так же тихо и спокойно переговариваться, как будто ровным счетом ничего не происходило.

Дейдре удивилась произошедшей с Альберто перемене. Он был одет в элегантный черный костюм. На ногах поблескивали черные ботинки с серебряным кантом. На щеках его горел румянец. Дейдре с трудом узнавала в нем того человека, с которым они не так давно разговаривали в библиотеке‑спальне наверху. Похоже, Хантер вернул своего отца к жизни.

Семья должна была бы радоваться этому обстоятельству. Но, бросив внимательный взгляд на элегантно одетую группу людей, Дейдре не заметила признаков счастья на их лицах. Напротив, в их позах, голосах, осторожных движениях сквозили злость, нетерпение, досада. Видимо, вечер будет не из приятных.

– Дейдре, ты выглядишь великолепно!

Альберто положил Дейдре на плечи руки и прикоснулся губами к ее щеке.

Она радостно и тепло улыбнулась:

– Вы отлично смотритесь в этом костюме. Я посоветую Хантеру купить такой же.

– Надеюсь, вы говорите это не из вежливости и мой костюм не выглядит старомодным.

– Нет, что вы. Это классический стиль, и он всегда в моде. Альберто поднял глаза на Хантера.

– Судя по твоей одежде, сынок, ты преуспеваешь. Хантер улыбнулся:

– Я делал то, что был вынужден делать, и получил то, что хотел.

– Только не спрашивайте его, что именно он был вынужден делать. – В глазах Дейдре вспыхнули озорные огоньки.

– Да? Но мне бы очень хотелось знать это. – Альберто слегка похлопал Хантера по плечу. – Думаю, позже мы поговорим о тех годах, когда мы не виделись.

– Что ж, с удовольствием. – Хантер пожал отцу руку и направился к столу.

Альберто двинулся за Хантером.

– Я хочу представить Дейдре своей семье. Мужчины, сидевшие за столом, поднялись. Женщины продолжали сидеть.

Альберто поклонился.

– Хочу представить вам жену моего сына Дейдре Элинор, дочь владельца ранчо Бар‑Джей в Техасе.

Повисла зловещая тишина, на Дейдре и Хантера устремились холодные, полные ненависти взгляды.

– Дейдре уже успела встретиться с моей женой, Аной Карлотой, и моими детьми, Еленой и Фелипе. – Альберто указал жестом на одного из мужчин: – Это Луис Артуро, муж Елены. Это Жозефа, жена Фелипе. Трое детей Елены сейчас в пансионе в Мехико. А Жозефа еще…

– …еще не успела обзавестись наследником, будущим владельцем ранчо Раймундо. – Жозефа резко поднялась из‑за стола, подошла к столику, на котором стояла бутылка бренди, и налила себе вина в хрустальный бокал.

– Я уверен, что это всего лишь вопрос времени. – Альберто доброжелательно улыбнулся Жозефе и снова повернулся к остальным: – Дейдре и Хантер проведут здесь несколько дней перед тем, как отправиться на ранчо Бар‑Джей.

Все продолжали упорно молчать.

– Я надеюсь, что каждый из вас постарается сделать все возможное, чтобы наши гости остались довольны этой встречей. Хантер – мой сын. Он и Дейдре – члены нашей семьи. И у них точно такие же права, как и у вас.

Сидевшие за столом по‑прежнему хранили молчание.

– Я хочу, чтобы вы знали, что я даю Хантеру свое имя, чтобы узаконить его в правах как члена семьи.

– Что! – вскричал Фелипе и как ужаленный подскочил к Хантеру и ткнул ему пальцем в грудь. – Ублюдок! Бастард! Ты решил теперь таким способом вползти в нашу семью? Над нами все будут смеяться! Нашу кровь осквернили. Теперь наши дети не смогут найти для себя подходящую партию. Это немыслимо!

– Достаточно! – Альберто нахмурился, его кустистые седые брови снова свирепо съехались у переносицы. – Хантер и Дейдре вольют свежую кровь в наш вырождающийся род. Никто не посмеет смеяться над нашей семьей. Мы станем только сильнее от такого приобретения. Не забывайте, что в его жилах течет моя кровь, точно такая же, как и в ваших.

– А как насчет его матери? – Елена встала из‑за стола и подошла к брату. – Она была всего лишь маленькой, мерзкой полукровкой, куском грязи! Хитрая змея!

– Елена! – Альберто подскочил к дочери и занес руку для удара, но Дейдре успела схватить его за рукав. Похоже, семья Альберто просто пыталась спровоцировать его на ссору и насилие. Этого нельзя допустить, решила она.

Хантер посмотрел на своего брата, затем на сестру:

– Вы можете говорить и думать о моей матери все, что вам будет угодно. Я не в силах помешать этому. Но в моем присутствии вам лучше воздержаться от подобных заявлений, потому что иначе вам придется пожалеть о том, что вы родились. Моя мать была лучшей женщиной на свете. Самой порядочной и умевшей любить. Она никому не причинила зла. Но ни об одном из вас этого сказать невозможно. – Хантер посмотрел на отца: – Мы с Дейдре не сядем за стол рядом с людьми, которые поливают грязью мою мать. Мы можем поесть на кухне либо просто уедем.

– Нет! – воскликнул Альберто. – Я тоже не сяду со своей семьей. Они не хотят слушать меня. Я глава семьи, и пока я жив, никто не вправе перечить мне. – Он глубоко вздохнул и посмотрел на хмурые лица. – Сегодня вечером я намеревался дать вам то, что вы так жаждали получить. Фелипе – ранчо, Ане Карлоте – дом в Мехико, Елене и Луису Артуро – скаковых лошадей.

Елена прикрыла рукой рот. Фелипе выругался себе под нос. Ана Карлота вскочила с места и, подбежав к детям, с вызовом посмотрела на мужа:

– Ты снова наказываешь нас за свой грех? Возможно, женщина, что жила в хижине у реки, совершенно невинна, она просто полюбила не того человека. Она была слишком молода, когда ты взял ее. Но ты так хотел. Неужели ты ожидаешь, что мы примем Хантера и его жену с распростертыми объятиями после всего того, что ты заставил нас пережить?

Альберто молчал. Дейдре и Хантер подошли к нему ближе, чтобы он почувствовал поддержку.

На лице Аны Карлоты появилась гримаса боли и отчаяния.

– Здесь нет нашей вины, Альберто. Мы ни в чем не виноваты. Это твой грех. И мы не станем подыгрывать тебе. Не нужно обелять свой грех. Не нужно делать хорошую мину при плохой игре. Пощади нас! – Глаза Аны Карлоты полыхали гневом. Она посмотрела на Хантера: – Ты был рожден в грехе. Ты – незаконнорожденный бастард. И ты умрешь таким. Мы никогда не примем тебя в свою семью.

Хантер положил руку отцу на плечо.

– Пусть я бастард, отец. Я переживу это.

Дейдре посмотрела на Хантера. Никогда раньше ей не приходилось видеть у него такого выражения лица. Похоже, он дошел до последней черты. Напрасно эти люди поступали так неосмотрительно и продолжали испытывать его терпение. Дейдре вздрогнула. Альберто посмотрел на сына, и по его лицу тоже пробежала тень испуга.

– Ни общество, ни церковь не одобряли связи моей матери, но эта связь называлась любовью, а любовь – это высший закон и высшее право, ниспосланное людям. – Хантер метнул взгляд на Ану Карлоту: – Вы, сеньора, пытались найти любовь со многими мужчинами, но ведь так и не нашли…

У Фелипе и Елены перехватило дыхание. Луис Артуро и Жозефа взялись за руки, в их глазах появился ужас.

– Аккуратнее в выражениях, молодой человек! – выпалила Ана Карлота.

На губах Хантера появилась зловещая улыбка.

– Сеньора, почему вы называете меня бастардом, а вашего собственного сына законнорожденным? Ведь всем известно, что Альберто не его отец.

Глаза Аны Карлоты сделались огромными, как два блюдца, и, качнувшись, она упала на руки сыну.

Держа мать в объятиях, Фелипе свирепо посмотрел на Хантера. К его лицу прилила кровь, его темные глаза сделались еще темнее, в них светилась ненависть.

– Я убью тебя! – злобно прошипел он.

– За то, что я назвал тебя так, как ты называл меня всю жизнь? – Глаза Хантера сузились. – Ты бастард, Фелипе. Ты точно такой же, как и я. Но я никогда не совал тебя носом в это дерьмо, как все время делал ты.

– Я не бастард! – Фелипе стал дико вращать глазами, оглядываясь по сторонам и ища поддержки у своих родственников. Встретившись взглядом с Луисом Артуро, он прохрипел: – Отведи мать в ее комнату и пошли за доктором.

Жозефа подняла бокал бренди и вдруг произнесла тост:

– Выпьем за моего мужа, бастарда!

– Заткнись! – Фелипе ударил жену по щеке. – Уведи мать отсюда, а я сейчас займусь этим ублюдком.

Дейдре в ужасе подскочила к Жозефе и Фелипе:

– Как вы можете бить женщину?!

– И тебе достанется. Подожди вот… Сначала я прикончу твоего муженька, а потом займусь тобой!

Дрожащими руками Жозефа налила себе еще бренди. Без сомнения, Фелипе и раньше вымещал на ней свою злобу.

– Ни один из вас не покинет сейчас гостиную, – решительным тоном произнес Альберто. Он взял колокольчик в руки и позвонил. Через минуту в комнату вошел слуга. – Сейчас я пошлю за охраной. Если кто‑то попытается уйти отсюда или напасть на меня, будет иметь дело с моими людьми.

– Отец, мы не собираемся нападать на тебя! О чем ты говоришь! – воскликнула Елена и поднесла к носу матери коробочку с нюхательной солью. – Как ты только мог подумать такое…

– Достаточно причитаний! – Альберто прошел через комнату и налил себе виски. Торопливо проглотив содержимое бокала, он окинул взглядом всех присутствующих. – Сядьте все. Обед немного подождет.

– Разве ты не видишь, что матери нехорошо? Ей надо прилечь, – со слезами на глазах проговорила Елена.

Ана Карлота положила руку на грудь и шумно вздохнула.

– Садитесь.

Альберто открыл дверь, выходящую во внутренний дворик, и, увидев вооруженных людей, стоявших в глубине двора, Дейдре инстинктивно схватила Хантера за руку. У нее по спине пробежал холодок.

– В этом нет никакой необходимости. И в конце концов, это просто оскорбительно, – возмутился Фелипе, увидев охрану. – Мы должны отвести мать в ее комнату.

– Сядьте, – снова приказал Альберто.

Хантер сжал руку Дейдре, усадил ее в черное плетеное кресло и налил ей и себе виски.

Фелипе помог матери перебраться на диван, подсунул ей под спину подушку и сел рядом с ней. С другой стороны от матери присела Елена. Она стала гладить Ану Карлоту по руке и шептать ей слова утешения. Луис Артуро и Жозефа устроились в креслах, стоявших рядом с диваном.

Удовлетворенный тем, что семья повиновалась ему, Альберто посмотрел на Хантера:

– Садись и ты, сын. И потрудись объясниться.

– Моего слова будет недостаточно. Спроси об этом Томаса, когда он придет сюда. Ему уже почти сто лет, ион знает обо всем, что происходит на ранчо Раймундо.

– Этот грязный старик! – воскликнула Ана Карлота и, вытянув кружевной платок из рукава, стала прикладывать его к своим глазам. – Как можно слушать этого лгуна, грязного мексиканца!

Альберто покачал головой.

– Я знаю, ты всегда гордилась своим происхождением, Ана Карлота, своей кастильской кровью. И моя родительская семья под стать твоей. Но это вовсе не означает, что мы идеальные люди. Мы должны выслушать Томаса.

– Что здесь происходит? – снова вскрикнула Ана Карлота. – Сделай же что‑нибудь, Фелипе. Прекратите немедленно это глупое расследование.

Фелипе поднялся со своего места.

– Сядь, Фелипе! – скомандовал Альберто. – Я не хочу делать тебе больно, но я должен выяснить, в конце концов, как в действительности обстоят дела.

Фелипе медленно опустился на диван. Ана Карлота театрально застонала, и Елена снова погладила ее по руке.

В эту минуту в комнату вошел Томас, окинул взглядом всех присутствующих и подошел к Альберто. Маленький, сухой и сгорбленный человечек, с венчиком пушистых седых волос на шишковатом черепе, с умными и живыми глазами.

– Томас, я вот о чем хотел поговорить с тобой… – начал Альберто. – Дело в том, что ты живешь в нашей семье уже много лет.

Томас послушно кивнул головой.

– Сегодня было сделано одно заявление насчет Аны Карлоты и Фелипе. – Альберто вдруг замялся, нахмурил брови и замолчал. Затем он встрепенулся, словно ему в голову пришла какая‑то неожиданная мысль, и решительно проговорил: – Скажи мне честно, кто отец Фелипе?

Лицо Томаса неожиданно побледнело. Старик резко шагнул назад и словно от удара качнулся.

Альберто закрыл глаза и с силой сжал кулаки. Затем снова посмотрел на Томаса:

– Ты знаешь, вернулся Хантер. Он женился на Дейдре Элинор, владелице ранчо Бар‑Джей в Техасе. Я хочу официально сделать его членом своей семьи и уравнять в правах с остальными моими детьми.

Томас снова кивнул.

– Но для начала я должен знать правду о Фелипе.

– Никто не хотел делать вам больно, сэр. – Старик с преувеличенным вниманием разглядывал пол.

– Пусть этот болван замолчит! – Фелипе бросился к Томасу.

Но перед ним тут же выросла мощная фигура Хантера.

– Ну же, Фелипе, давай, наберись мужества и узнай то, что тебе давно следовало узнать.

Фелипе посмотрел на Хантера снизу вверх, как‑то сразу сник и поспешно вернулся на свое место.

– Я не стану устраивать здесь сцен, – сказал он матери и ласково потрепал ее по руке. – Я не оставлю тебя, что бы они о тебе ни говорили.

– Кто отец Фелипе? – прогремел голос Альберто. Томас съежился под взглядом своего господина.

– Трудно сказать, сэр.

– Что?! – надтреснутым голосом воскликнул Альберто. Из груди Аны Карлоты снова вырвался приглушенный стон, и она потеряла сознание.

– Ей всегда нравились молодые парни, – прошептал Томас.

– Господи Боже мой! – Альберто с изумлением смотрел на свою жену. – И ты еще смеешь рассуждать о том, что есть грех? Ты просто обесчестила мою семью.

Ана Карлота пришла в себя и медленно поднялась с дивана.

– А чего ты ожидал: что ты будешь цепляться к каждой смазливой девчонке на ранчо и тащить ее в постель, а я, твоя жена, должна лежать одна в постели и послушно ждать того момента, когда мой муж соблаговолит зачать ребенка?

– Ты нарушила данную мне клятву верности. – Альберто с ужасом посмотрел на Елену. – Чья это дочь?

– Ваша, сэр, – ответил Томас. – Она ведь родилась через год после вашей свадьбы.

– Благодарю тебя, Томас. Можешь идти. – Альберто налил себе еще виски.

Томас подошел к Ане Карлоте:

– Мне очень жаль, сеньора. Оба ребенка ваши, и для вас не важно, кто их отец. Прошу прощения…

– Убирайся отсюда! – По лицу Аны Карлоты струились слезы. – Я люблю обоих, и для меня не имеет значения, кто их зачал. – Она ткнула пальцем в Альберто: – Имя отца имеет значение только для закона и церкви. И мои дети могут остаться ни с чем, если этот человек откажется от отцовства.

Томас поспешил покинуть комнату.

– После всего того, что я сделала для этого ранчо и для тебя, Альберто, мои дети и я, мы можем остаться ни с чем из‑за этого негодяя. – Ана Карлота дрожала от гнева. – Я вложила сюда столько любви и труда… – Она посмотрела на Хантера. – Это несправедливо. Ранчо принадлежит не мне, у меня и образования нет. Мой удел – это быть матерью и женой. Но я ни на что не жаловалась, потому что всегда любила своих детей и хотела для них только самого хорошего.

Лицо Альберто потемнело. Он снова налил себе выпить. Осторожно кашлянув, Дейдре сказала:

– Вы знаете, а ведь она права.

Потрясенные этими словами, все посмотрели на Дейдре.

– Это действительно несправедливо. Но в том нет вины Хантера. Если бы Ане Карлоте досталось что‑то из имущества ее отца, если бы о ней позаботились так же, как и о ее братьях, то она бы была спокойна за своих детей. Она бы знала, что они не останутся нищими. – Дейдре приподняла подбородок. – Женщина любит своего ребенка независимо от того, кто его отец. Мужчина тоже хочет любить своего ребенка и заботиться о нем, но для этого он должен быть уверен в том, что ребенок, которого он воспитывает, действительно его ребенок. Именно поэтому для мужчин важны такие вещи, как брак и верность. Но сами они отнюдь не собираются хранить верность. В этом‑то и вся проблема. Мужчины часто пытаются усидеть на двух стульях.

Альберто бросил свой бокал в стену, и тот со звоном разлетелся на множество мелких осколков.

– Не нужно наши жизни превращать в предмет для философствования. У меня в жизни были только две женщины. Я никогда не прикасался ни к одной из служанок. – Альберто хмуро посмотрел на Фелипе. – А именно так делают большинство мужчин, и так делает мой сын. Мужчина может иметь множество женщин тогда, когда на нем не лежит обязанность продолжать свой род. Право наследования всегда передавалось по мужской линии, потому что мужчина обязан защищать свою семью и заботиться о ней. Так было всегда. Но теперь…

Дейдре подошла к Альберто и положила руки ему на плечи.

– Менять что‑то совсем не просто. Но время перемен пришло. Женщины больше не могут довольствоваться тем, что им давали прежде. Жизнь должна быть равной для всех. Нам известно, что случилось с Флорой. Вы знаете, что пережил Хантер. Ноне нужно заставлять страдать других членов вашей семьи.

Ана Карлота внимательно посмотрела на Дейдре. На ее лице появилось озадаченное выражение.

– Я не понимаю, почему вы пытаетесь помогать нам? Ведь, собственно говоря, никто и не сомневается в том, что Хантер сын Альберто. И он может унаследовать ранчо Раймундо. Как вы можете отказываться от этого? Что вы за женщина?

Дейдре грустно улыбнулась:

– Вы раните друг друга. Вы видите кругом только несправедливость, а я верю в справедливость, в то, что мужчины и женщины могут пользоваться одинаковыми правами, в то, что в жизни женщин может существовать выбор. Если бы у всех людей были равные права, поверьте, в мире бы не творилось столько беззакония, насилия, люди были бы гораздо счастливее.

Фелипе захлопал в ладоши:

– Замечательная речь. Просто‑таки образец благородства. Но вы‑то ничего не боитесь потерять, маленькая богатенькая девочка. Моя жизнь разрушена. Я знаю, кто это сделал, и не оставлю это просто так.

Альберто поднял руку, требуя тишины.

– Сегодня вечером нам всем пришлось пережить потрясение. Я собирался сообщить вам важную новость. Я был счастлив. И вот теперь у меня из‑под ног выбили почву. Даже не знаю, что и делать. – Он неуверенно посмотрел на жену.

– Что решишь, то мы и будем делать. Пока еще у нас нет выбора. – Ана Карлота отвернулась в сторону.

– Я слишком стар, чтобы что‑то решать так поспешно. – Альберто шагнул к двери, ведущей во внутренний двор. – Поднимусь к себе в кабинет. Подумаю. В одиночестве. И потом сообщу вам о своем решении. А пока постарайтесь не поубивать друг друга. На всякий случай я оставлю тут охрану.