Сэмвелл. От одного вида моря Сэмвелла Тарли тошнило

От одного вида моря Сэмвелла Тарли тошнило.

Дело было не в страхе утонуть, хотя, несомненно, в какой?то степени это тоже играло свою роль. Еще добавлялось движение корабля, и то, как палуба ускользала из?под ног.

– У меня очень нежный желудок, – жаловался он Дареону в день отплытия из Восточного Дозора, что у моря.

Певец хлопнул его по плечу и сказал:

– С таким огромным животом как у тебя, Смертоносный, у тебя есть шанс выплеснуть всю свою нежность.

Сэм пытался при нем вести себя смелее, а так же ради Лилли, чтобы немного ее успокоить. Раньше она ни разу не видела море. Когда они пробирались сквозь снега после бегства из замка Крастера, им попадались по пути озера, и даже они вызывали у нее потрясение. Едва Черная Птица отвалила от берега, девчонка задрожала всем телом, и по ее щекам потекли огромные соленые слезы. – Пусть боги будут милостивы. – Услышал Сэм ее шепот. Первым скрылся из виду Восточный дозор, Стена становилась все меньше и меньше, пока наконец окончательно не исчезла. Потом на них налетел ветер. Паруса стали того серого цвета, какими становятся некогда черные плащи после многочисленных стирок, а лицо Джил стало белым от страха.

– Это добрый корабль, – пытался объяснить ей Сэм. – Тебе не нужно бояться. – Но она только посмотрела на него, крепче прижав к себе ребенка, и спустилась вниз.

Вскоре Сэм оказался у планширя, намертво вцепившись в него, наблюдая за плеском весел. Их совместный ход был прекрасным зрелищем, и смотреть на них было куда легче, чем на волны. Один вид воды наводил его на мысли о смерти. Когда он был маленьким, его лорд?отец пытался научить его плавать, попросту бросив его в пруд у подножия Рогова Холма. Вода сразу же залилась в нос, рот и легкие, и он еще долго кашлял водой и хрипел, после того, как его вытащил сир Хайл. После этого случая он никогда не заходил в воду глубже, чем по пояс.

Тюлений залив был куда глубже, и не выглядел столь дружелюбным, как маленький прудик у отцовского замка. Вода в нем была серо?зеленой, неспокойной, а заросший лесом берег, мимо которого они проплывали, был обрывисто?каменистым и полным опасных водоворотов. Даже если ему как?то удастся добраться до него, барахтаясь, скорее всего волны разобьют его голову в дребезги о какой?нибудь камень.

– Высматриваешь русалок, Смертоносный? – спросил Дареон, увидев уставившегося в морскую гладь Сэма. Со светлыми волосами и карими глазами симпатичный певец из Восточного дозора был больше похож на какого?то мрачного принца, чем на черного брата.

– Нет. – Сэм сам не знал, что именно он высматривает, и что вообще делает на этом корабле. – «Направляюсь в Цитадель, чтобы выковать цепь и стать мейстером, чтобы лучше послужить Дозору». – Твердил он себе, но от этого ему только становилось хуже. Он не хотел становиться мейстером с тяжелой холодной цепью вокруг шеи. И не хотел бросать братьев, единственных друзей, которые у него когда?либо были. И уж конечно не хотел встречаться с отцом, который отправил его на Стену умирать.

У других все было по?другому. Для них путешествие станет счастливым избавлением. Лилли окажется в безопасности на Роговом Холме, отделенная всей широтой Вестероса от ужасов, которые она познала в лесу призраков. Став служанкой в отцовском замке, она будет сыта, в тепле, и станет крохотной частичкой мира, о котором не смела и мечтать, оставаясь женой Крастера. Она будет смотреть, как растет и крепнет ее сын, как он станет охотником, конюхом или кузнецом. А если мальчишка проявит способности к военному ремеслу, то какой?нибудь рыцарь, возможно, возьмет его к себе сквайром.

Мейстер Эйемон тоже направляется в хорошее место. Приятно думать, что он проведет остаток своих дней, омываемых теплыми ветрами Староместа, беседуя со своими приятелями?мейстерами и делясь премудростями с послушниками и учениками. Он уже сто раз заслужил отдых.

Даже Дареон станет счастливее. Он постоянно твердил о своей невиновности в изнасиловании, за которое его отправили на Стену, настаивая, что он служил при дворе какого?то лорда, услаждая его слух песнями за ужином. Теперь у него есть шанс. Джон назначил его вербовщиком взамен какого?то человека по имени Йорен, который бесследно пропал и считался мертвым. В его задачу входит путешествовать по Семи Королевствам, петь о подвигах Ночного Дозора и время от времени возвращаться на Стену с новыми рекрутами.

Путешествие будет долгим и опасным, никто этого не отрицал, но другие в его конце, по крайней мере, обретут счастье. Это единственное, что утешало Сэма. – «Я делаю это ради них», – утешал он себя. – «Ради Ночного Дозора, и ради счастливого завершения». – Но чем дольше он смотрел на море, тем глубже и холоднее оно казалось.

Но даже не вид моря был худшим из всего, понял Сэм, забравшись в каюту на корме, которую делили остальные пассажиры. Он пытался отвлечься от колыхающегося желудка, поболтав с Лилли, пока она ухаживала за сыном:

– Этот корабль доставит нас далеко на Браавос. – Сказал он. – Там мы найдем другой корабль, который доставит нас в Старомест. Я читал про Браавос, когда был маленьким. Весь город построен в лагуне не сотне маленьких островков. Там у них есть титан – каменный человек сотню футов высотой. Вместо лошадей у них лодки, а лицедеи у них играют заранее написанные истории, а не как у нас – сплошь обычное глупое кривляние. Пища у них очень хорошая, особенно рыба. У них водятся все виды моллюсков, угрей и устриц. И всегда все свежее, прямо из моря. Может, у нас будет несколько дней, пока мы не найдем нужный корабль. Если так, мы сможем пойти посмотреть представление лицедеев и попробуем каких?нибудь устриц.

Он думал, что это ее развлечет. Он не мог ошибиться сильнее. Лилли уставилась на него сквозь немытые пряди волос невидящими, унылыми глазами. – Как пожелаете, милорд.

– А что хочешь ты? – Спросил он.

– Ничего. – Она отвернулась и переложила сына от одной груди к другой.

От движения корабля съеденные Сэмом яйца, бекон и жареный хлеб перемешались. В один миг он понял, что не может больше оставаться в каюте. Он вскочил на ноги, взлетел по трапу и опорожнил свой завтрак в море. Тошнота подступила к Сэму так сильно, что он, не разбирая с какой стороны дует ветер, бросился к неправильному борту и, перегнувшись через леер, освободил свой желудок себе на грудь. И все равно, он почувствовал себя намного лучше… правда, не на долго.

Черная Птица была самой большой галерой Дозора. Штормовая корона и Коготь были быстрее, объяснил мейстеру Эйемону – Коттер Пайк в Восточном Дозоре, но они все были боевыми кораблями – узкими, быстрыми хищными птицами, у которых гребцы сидели на открытой палубе. Черная Птица была лучшим выбором для неспокойных вод узкого моря за Скагосом. – Там часто бывают штормы. – Предупредил Пайк. – Зимние штормы хуже, но осенние – чаще.

Первые десять дней, пока Черная Птица пересекала Тюлений залив, никогда не удаляясь за пределы видимости берега, было еще ничего. Когда дул ветер становилось холодно, но в соленом воздухе было нечто бодрящее. Сэм почти не мог есть, и когда ему удавалось что?то через силу запихнуть внутрь, оно не желало оставаться там надолго, но в остальном все было не так уж плохо. Он как мог пытался поддержать бодрость духа Джилли и быть с ней насколько возможно приветливым, но это давалось с трудом. Она не выходила на палубу, не важно, что он ей рассказывал, и, кажется, предпочитала сидеть с сыном в темноте. Мальчику же корабль тоже нравился не больше, чем матери. Если он не плакал, то срыгивал материнское молоко. У него постоянно болел живот, отчего он все время страдал от поноса, который пропитал все меха, в которые заворачивала его Джил, чтобы сохранить его в тепле. Из?за этого в каюте стояло постоянное зловоние. Не имело значение, сколько благовонных свечей зажигал Сэм, запах детских испражнений никуда не пропадал.

На свежем воздухе было куда лучше, особенно когда Дареон начинал петь. Певец познакомился со всеми матросами Черной Птицы, и пел для гребцов за работой. Он знал все их любимые песни. И печальные, вроде «Дня, когда повесили Черного Робина», «Плач Русалки», и «Осень моей жизни», и героические, вроде «Железных копий», «Семь мечей для семи сыновей», и похабные, как «Ужин миледи», «Ее нежный цветочек», и «Мегги была веселой девицей, веселой девицей Мегги была». Когда он запел про «Медведя и прекрасную деву», к нему присоединились все гребцы, и Черная Птица, казалось, полетела над волнами. Пусть Дареон был неважным фехтовальщиком, о чем Сэм знал по совместным тренировкам у Аллистера Торне, зато у него был прекрасный голос. – Гром, покрытый медом. – Назвал его однажды мейстер Эйемон. Он играл на деревянной арфе и на скрипке, и даже писал собственные стихи… хотя Сэму они не показались хорошими. И все же, было здорово сидеть и слушать, хотя сундук был такой твердый и колючий, что Сэм был почти рад, что у него такой пухлый зад. – «Куда бы ни отправился толстяк, он всегда носит свою подушку с собой». – подумал он.

Мейстер Эйемон тоже предпочитал проводить время на палубе, обернувшись меховой шкурой и уставившись в морскую даль.

– На что он смотрит? – Однажды удивился Дареон. – Для него наверху одинаково темно, как и внизу в каюте.

Старик его услышал. Хотя глаза Эйемона были слепы и ничего не видели, с ушами у него было все в порядке.

– Я не слеп не от рождения. – Напомнил он. – Когда я в последний раз плыл этим путем, я видел каждый камень, дерево и горную вершину, видел серых чаек, взлетающих при нашем приближении. Мне было тридцать пять и я был мейстером уже шестнадцать лет. Эгг хотел, чтобы я помог ему править, но я знал – мое место здесь. Он отправил меня на север на борту Золотого Дракона, и настоял, чтобы его друг сир Дункан доставил меня в целости и сохранности в Восточный Дозор. Ни один рекрут не прибывал на Стену с такой помпой с тех пор, как Нимерия отправила в Дозор шесть королей в золотых оковах. Егг тоже опустошил темницы, чтобы я не должен был приносить свои обеты в одиночестве. Он назвал их моей почетной стражей. Один из них был не кто иной как Бринден Риверс. Позднее его выбрали лордом командующим.

– Кровавый ворон? – переспросил Дареон. – Я знаю о нем песню. Она называется «Тысяча и один глаз». Но я думал, он жил сто лет назад.

– Как и все мы. Когда?то я был молод как и ты. – Это, видимо, навеяло на него грусть. Он закашлялся, закрыл глаза, и заснул, покачиваясь в своих мехах с каждой волной, налетавшей на корабль.

Они плыли под серым небом на восток, на юг и снова на восток, огибая Тюлений Залив. Капитан – седой брат с животом похожим на бочку эля, носивший черное такое замызганное и выцветшее, что команда прозвала его Старыми Солеными Лохмотьями. Он редко открывал рот. Для этого у него был старший помощник, разражавшийся в соленый воздух сотней проклятий, если стихал ветер или табанили гребцы.

Они ели жидкую овсянку на завтрак, крутую овсяную кашу на ужин, заедая ее солониной, соленой треской или бараниной, и запивали все элем. Дареон пел песни, Сэма тошнило, Джилли плакала и нянчила ребенка, мейстер Эйемон спал и дрожал, а ветры становились холоднее и пронзительнее с каждым прошедшим днем.

И даже несмотря на это, это было отличное путешествие, в отличие от последнего, предпринятого Сэмом. Ему было не больше десяти, когда он отправился в плавание на галеасе лорда Рэдвина Королева Арбора. Корабль был в пять раз больше Черной Птицы и прекрасен. У него было три огромных паруса и ряды весел, сверкавшие на солнце золотом и белым. Когда они разом поднялись и упали, и корабль отправился в Старый город, у Сэма захватило дух… но это было единственное доброе воспоминание о путешествии через пролив Рэдвина. Потом, как и сейчас, его затошнило к разочарованию его лорда?отца.

И когда они добрались до Арбора, все стало еще хуже. Близнецы лорда Рэдвина невзлюбили Сэма с первого взгляда. Каждое утро они находили новый способ его унизить на тренировочном дворе. На третий день Хорас Рэдвин заставил его визжать как свинью, когда он просил о пощаде. На пятый его брат Хоббер переодел в свои доспехи девочку?поваренка и заставил ее бить Сэма деревянным мечом, пока он не заплакал. Когда же она открылась, все сквайры, пажи и конюхи покатились со смеху.

– Мальчика нужно немного подготовить, вот и все. – сказал его отец лорду Рэдвину той ночью, но тут откликнулся дурак лорда Рэдвина:

– Да, немного перца, гвоздики, яблоко в рот и жарить до готовности. – С того дня, лорд Рэндил запретил Сэму есть яблоки, пока они находились под крышей Пакстера Рэдвина. На обратной дороге его снова тошнило, но обратный путь вел к дому, поэтому он почти радовался вкусу рвоты во рту. Но радость закончилась, когда они прибыли на Роговый холм, и его мать сказала ему, что его отец не собирался забирать его домой. – Вместо тебя должен был прибыть Хорас, а ты должен был остаться в Арборе в качестве пажа лорда Пакстера и его кравчего. Если б ты ему понравился, тебя бы обручили с его дочерью. – Сэм по сей день помнил мягкое прикосновение материнской руки, вытершей ему слезы клочком кружев, смоченным слюной. – Мой бедный, бедный Сэм. – Шептала она.

«Будет здорово увидеть ее снова», – думал он, вцепившись в леер Черной Птицы, глядя как волны разбиваются о каменный берег. – «Если она увидит меня в черном, то возможно даже станет мной гордиться».

– Я стал мужчиной, мама. – Скажу я ей. – Стюартом и братом Ночного Дозора. Мои братья иногда зовут меня Сэм Смертоносный. – Он представил своего брата Дикона и сестер. – Вот видите, – скажу я им. – Видите. В конце концов, и я чего?то добился.

С другой стороны, если он отправится на Роговый Холм, там может оказаться отец.

При этой мысли его желудок вновь взбунтовался. Сэм навалился на планшир и его вырвало, но теперь не против ветра. В этот раз он выбрал правильный борт. Он добился в проявлении морской болезни определенных успехов.

Или он так думал, пока Черная Птица не ушла за пределы видимости берега и повернула прямо на восток через залив к берегам Скагоса.

Массивный и скалистый остров находился прямо в устье Тюленьего залива. Суровая и неприветливая земля, населенная дикарями. Сэм читал, что они жили в пещерах и в мрачных хижинах, прилепленных к утесам, и выступали на войну на больших лохматых единорогах. Слово «скагос» – на древнем языке означало «камень». Скагосцы называли себя каменнорожденными, но их соседи северяне звали их скаггами и не испытывали к ним нежных чувств. Всего сто лет назад Скагос восстал. На его подавление ушло много лет и отняло жизнь у лорда Винтерфелла и сотен верных ему людей. В некоторых песнях говорится, что скагги – каннибалы. Возможно их воины пожирают сердце и печень поверженных врагов. В древние времена, скагги приплыли на соседний остров Скейн. Они завладели женщинами, убили всех мужчин и съели их прямо на берегу, чтобы отпраздновать то, что было оставлено на ночь. С тех пор на Скейне нет ни души.

Дареон тоже знал эти песни. Когда из моря показались блеклые серые вершины Скагоса, он присоединился к Сэму, стоящему на носу, и сказал: – Если боги будут милостивы, мы увидим единорога.

– Если капитан в своем уме, мы не станем подходить так близко. Вокруг Скагоса много непредсказуемых течений и рифов. Они разобьют корабль как скорлупку. Только не говори это при Лилли. Она и так напугана.

– И ее визжащее отродье тоже. Не знаю, кто из них плачет сильнее. Она прекращает реветь только когда сует ему сиську в рот, а потом снова принимается за старое.

Сэм тоже это заметил. – Может ребенок причиняет ей боль. – Неуверенно произнес он. – Если у него режутся зубы…

Дареон дернул пальцем струну на лютне, вызвав саркастический звук. – Я слыхал, что дикие куда смелее.

– Она смелая. – Настаивал на своем Сэм, хотя даже ему пришлось признать, что до этого он не видел Джилли в столь плачевном состоянии. Хотя она старалась прятать лицо и сохранять в каюте темноту, он видел, что ее глаза почти всегда красные, а щеки мокрые от слез. Когда он спрашивал ее, что с ней не так, она лишь качала головой, оставляя его вопросы без ответа.

– Ее пугает море, только и всего. – Сказал он Дареону. – Перед тем как попасть на Стену, все, что она видела в жизни – это замок Крастера и лес вокруг. Не думаю, что она отходила от места, где родилась, дальше, чем на пол лиги. Она видела ручьи и реку, но ни разу не встречала озер, пока мы не наткнулись на одно в лесу, а уж море… а море – жуткая вещь.

– Мы ни разу не выходили за пределы видимости берега.

– Но скоро уйдем. – Для него самого эта новость не была столь уж радостной.

– Уверен, немножко воды не может напугать Смертоносного.

– Нет. – Солгал Сэм. – Я не боюсь. А вот Лилли… может быть, если сыграть им несколько колыбельных, это успокоит и усыпит младенца.

Губы Дареона скривились от отвращения: – Только если она чем?то заткнет ему задницу. Не могу вынести этот запах.

На следующий день начался дождь, и волнение на море усилилось.

– Лучше спуститься вниз. Там суше. – Сказал Сэм мейстеру Эйемону, но старик улыбнулся в ответ и произнес: – Мне приятно чувствовать дождь на лице, Сэм. Он похож на слезы. Разреши мне побыть здесь еще немного, умоляю. Я не плакал уже много лет.

Раз старый и дряхлый мейстер решил остаться на палубе, Сэму не оставалось ничего иного, как остаться с ним. Он простоял рядом со стариком, кутаясь в плащ, почти час, пока мягкий не успокаивающийся дождь не промочил его до нитки. Эйемон не подавал вида, что что?то чувствует. Он вздохнул и закрыл глаза. Сэм встал поближе, чтобы прикрыть от ветра. – «Скоро он попросит меня отвести его в каюту». – Успокаивал он себя. – «Должен попросить». – Но он не проронил ни слова, и тут где?то вдалеке на востоке зазвучал гром. – Нам нужно спуститься вниз. – Поежившись, сказал Сэм. Мейстер Эйемон не ответил. Только сейчас Сэм понял, что старик уснул. – Мейстер! – позвал он, мягко тряся старика за плечо. – Мейстер Эйемон, проснитесь!

Слепые глаза Эйемона открылись.

– Эгг? – Позвал он. Дождь стекал по его щекам. – Эгг, мне снилось, что я стал стариком.

Сэм не знал, что делать. Он встал на колено, подхватил старика на руки, и потащил его вниз. Никто не мог бы назвать его сильным, да еще дождь намочил одежду мейстера, отчего она стала в два раза тяжелее, но все равно он весил не больше ребенка.

Когда он вошел внутрь с Эйемоном на руках, то обнаружил, что Джилли не уследила за свечами и дала им потухнуть. Ребенок спал, а она свернулась калачиком в углу, закутавшись в черный плащ, подаренный Сэмом, превратившись в мягкую бесформенную кучу.

– Помоги мне, – встревожено попросил он. – Нужно его обсушить и согреть.

Она сразу вскочила, и они вместе освободили мейстера от его мокрой одежды, и завернули его в шкуру. Его кожа была влажной и холодной, однако липкой на ощупь.

– Тебе придется лечь с ним. – Сказал Сэм Джилли. – Обними его и согрей своим телом. – Она не возразив, но продолжая всхлипывать, выполнила его просьбу. – А где Дареон? – спросил Сэм. – Будет теплее, если мы будем спать вместе. Он тоже нужен. – Он уже был на полпути обратно чтобы отыскать певца, когда палуба поднялась ему навстречу, затем выскользнула из под ног. Джилли пискнула, а Сэм тяжело стукнулся и упал. Ребенок проснулся и завопил.

Следующий скачок корабль предпринял как раз, когда Сэм пытался подняться на ноги. Джилли бросило ему в объятья, и девушка ударилась об него с такой силой, что Сэм едва смог вздохнуть.

– Не бойся. – Прошептал он. – Это просто приключение. Когда?нибудь ты расскажешь сыну эту историю. – От этих слов она только сильнее впилась ногтями в его руку. Ее трясло, все ее тело сотрясалось от сильных рыданий. – «Что бы я ни говорил, становится только хуже». – Он сильно прижал ее к себе, поняв, что ее грудь неудобно впилась в его тело. При всем страхе, этого каким?то образом было достаточно, чтобы он почувствовал напряжение. – «Она чувствует это». – Подумал он, смутившись, но даже если она и почувствовала, она не подала вида, только вцепилась в него сильнее.

Следующие дни пролетели один за другим. Они ни разу не видели солнце. Днем было серо, ночью – темно, кроме редких вспышек молний над вершинами Скагоса. Они отощали, так как никто не мог есть. Капитан выдавал гребцам ведро горячего вина. Сэм попробовал выпить кружку, и едва смог вздохнуть, когда сотни огненных змей вползли в его горло и дальше внутрь в желудок. Дареону тоже понравилось питье, и после этого его редко можно было видеть трезвым.

Паруса поднимали, опускали. Один парус сорвало с мачты, и он улетел прочь словно огромная серая птица. Когда Черная Птица огибала южный мыс Скагоса, они заметили сидящую на рифах галеру. Часть команды вынесло на берег, и птицы с крабами отдавали им последнюю дань уважения.

– Проклятье, слишком близко. – Прохрипел Старые Соленые Лохмотья, увидев эту картину. – Один хороший порыв ветра, и мы окажемся рядом с ними. – Несмотря на истощение, гребцы снова налегли на весла, и корабль, проплыв южнее, смог выйти в Узкое море, пока Скагос не остался позади, превратившись в темную фигуру на горизонте, похожую и на грозовую тучу, и на темные горные вершины, или то и другое вместе. После этого у них было восемь дне и семь ночей спокойного плавания.

Потом на них накинулись шторма сильнее предыдущего.

Был это один шторм, прерываемый краткими мгновениями затишья, или три, слившиеся воедино? Сэм не знал, хотя отчаянно пытался разобрать.

– Да какая разница? – Крикнул ему как?то Дареон, когда все они забились в каюту.

«Никакой», – хотел ответить Сэм, – «Но пока я размышляю над этим, я стараюсь не думать о тошноте, боязни утонуть и лихорадке мейстера Эйемона».

– Никакой, – получилось у него выдавить из себя, но близкий гром заглушил остальное, а палуба вывернулась и ударила его в бок. Джилли заплакала. Ребенок заорал. А сверху было слышно, как Старые Соленые Лохмотья рычит на команду – оборванный капитан, который почти все время молчит.

«Ненавижу море», – думал Сэм. – «Я не?на?ви?жу море. Я ненавижу море. Я ненавижу море». – Следующая молния ярко осветила каюту сквозь щели в обшивке наверху. – «Это хороший, отличный корабль. Хороший корабль, добрый корабль». – Твердил он себе. – «Я не боюсь. Я не утону».

Во время одного из перерывов между штормами, когда Сэм отчаянно вцепившись в леер пытался опорожнить желудок, он услышал, как кто?то из команды бурчит, что все беды оттого, что они взяли на борт женщину, к тому же дикую. – Ее трахал собственный отец. – Услышал Сэм, как говорит один из них, как раз, когда снова налетел порыв ветра. – А это хуже, чем потаскуха. Хуже всего остального. Если не избавимся от нее и от ее выродка, все потонем.

Сэм не стал с ними связываться. Они были старше, крепче и сильнее. Их руки и плечи долгие годы укреплялись работой с веслами. Но он удостоверился, что его нож при нем и остер, и постарался следовать за Джилл всякий раз, когда она выходила из каюты освежиться.

Даже Дареон не мог найти ни единого слова для дикой. Однажды, по настоянию Сэма, он сыграл колыбельную чтобы успокоить ребенка, но едва он начал петь первый куплет, как Лилли безутешно разревелась. – Семь проклятых дверей ада, – выругался Дареон. – Ты что, не можешь не реветь, пока я допою?

– Просто играй. – Предложил Сэм. – И пой песню.

– Да, не нужна ей песня. – Возразил Дареон. – Ее нужно хорошенько побить или оттрахать. Уйди с дороги, Смертоносный. – Он оттолкнул Сэма и выскочил из каюты, искать утешение в вине и среди своих суровых друзей?гребцов.

Терпение Сэма было почти на исходе. Он уже притерпелся к запаху, но из?за штормов и рыданий Лилли он почти не мог спать.

– Не могли бы вы ей что?нибудь дать? – очень тихо спросил он мейстера Эйемона, когда заметил, что старик проснулся. – Какую?нибудь траву или зелье, чтобы она боялась не так сильно?

– Дело не в страхе. – Объяснил ему старик. – Это печаль, а от нее не придумано зелий. Пусть слезы текут, Сэм. Тебе не унять их поток.

Сэм ничего не понял.

– Она же плывет в безопасное место. В теплое место. С чего ей печалиться?

– Сэм. – Прошептал старик. – У тебя два здоровых глаза, а ты не видишь. Она мать, скорбящая о своем ребенке.

– У нее морская болезнь, вот и все. У всех у нас морская болезнь. Когда мы доберемся до пота Браавоса…

– … ребенок по?прежнему останется сыном Даллы, а не плотью от ее плоти.

Услышав подобное предположение из уст мейстера, Сэм застыл с разинутым ртом: – Этого не мож… она бы не… конечно он ее. Лилли никогда бы не уехала без своего сына. Она его любит.

– Она нянчила обоих и любит обоих. – ответил Эйемон. – Но по разному. Матери любят детей по?разному, даже Небесная Мать. Я уверен, Джилли не по своей воле оставила ребенка. Я могу только предполагать, какие угрозы или обещания предложил ей лорд командующий… но и обещания и угрозы безусловно имели место.

– Нет. Нет. Это какая?то ошибка. Джон бы никогда…

– Джон никогда. А лорд Сноу сделал. Иногда у нас просто нет хорошего выбора, Сэм, только меньшее из зол.

– «Нет хорошего выбора». – Сэм вспомнил обо всех опасностях, которые им вместе пришлось пережить, и замок Крастера и гибель Старого Медведя, снег и лед, и пронизывающий ветер, дни и дни, и дни похода, ворон на белом дереве и Хладнорукого, Стена, Стена, Стена и подземные Черные Ворота. И ради чего? – «Ни хорошего выбора, ни счастливого конца».

Ему захотелось кричать. Ему хотелось плакать, рыдать, биться, свернуться клубочком и захныкать. – «Он подменил детей». – Сказал он про себя. – «Он подменил детей, чтобы защитить малютку принца, чтобы сберечь его от костра леди Мелисандры, от ее красного бога. Кто станет переживать, если она сожжет мальчика Джилли? Никто кроме Джилли. Он всего лишь ублюдок Крастера, отродье от инцеста, а не сын Короля за Стеной. Он не годится для заложника, не годится для жертвоприношения, ни для чего не годится, у него даже имени нет».

Молча, Сэм выбрался на палубу с желанием опорожнить желудок, но живот был уже пуст. Над ними спустилась ночь, странная тихая ночь, какой они не видели много дней. Море было как черное стекло. Гребцы и весла отдыхали. Один или двое заснули прямо на своих скамьях. Ветер раздувал паруса, и на севере Сэм мог даже видеть россыпь звезд, и красного странника, которого свободный народ прозвал Вором. – «Это могла быть моя звезда». – Вяло подумал Сэм. – «Я помог сделать Джона лордом Командующим, и я сам привел к нему Лилли и ее ребенка. И у истории нет счастливого конца».

«Смертоносный». – Позади возник Дареон, не обративший внимания на страдания Сэма. – Наконец?то, прекрасная ночь. Погляди?ка, какие звезды. Может нам повезет и увидим кусок луны. Возможно, худшее уже позади.

– Нет. – Сэм вытер нос и показал пальцем на юг, туда, где собиралась непроглядная тьма. – Вон там. – Сказал он. Едва он это произнес сверкнула молния, и внезапно, беззвучно и ослепляющее ярко. Далекие облака на полмгновения осветились – горы, напирающие на горы, фиолетовые, красные, желтые и огромные, больше окружающего мира. – Худшее еще не закончилось. Худшее только начинается, и у истории нет счастливого конца.

– Боги милостивы. – Рассмеявшись ответил Дареон. – Смертоносный, ты жуткий трус.

Джейме

Лорд Тайвин Ланнистер въехал в город на жеребце в сверкающих отполированных алых латах, украшенных драгоценными камнями и золотой отделкой. А покидал в высоком фургоне, задрапированном алыми знаменами в сопровождении шести Молчаливых сестер.

Траурная процессия выдвинулась из города через Божественные Врата Королевской гавани, которые были шире и роскошнее Львиных. Джейме этот выбор казался неправильным. Его отец был настоящим львом, этого никто не мог отрицать, а вот богом лорд Тайвин не мнил себя никогда.

Почетный караул из пятидесяти рыцарей окружал фургон с телом лорда. На их копьях развивались алые флажки. Следом за ними двигались лорды западных земель. Ветер играл их штандартами, заставляя плясать и извиваться их гербы. Пробираясь в голову колонны, Джейме проехал мимо кабанов, барсуков, жуков, зеленых стрел, красных быков, скрещенных алебард и копий, дикой кошки, земляники, рукава, и четырех разных изображений солнца.

Лорд Бракс был одет в светло зеленый дублет с косой серебристой полосой. На против сердца у него красовался аметистовый единорог. На лорде Ясте были вороненые доспехи с тремя золотыми львиными головами на нагруднике. Весть о его смерти, если внимательно к нему присмотреться, была не так уж неверна. Раны и заточение в плену оставили от него только тень былого человека. Лорд Бенфорт лучше перенес лишения и выглядел готовым снова вернуться на войну. Плюмм был в фиолетовом, Престер в горностае, Морленд в коричневом с зеленью, но на каждом был алый плащ в честь человека, прах которого они сопровождали домой.

За лордами следовала сотня арбалетчиков и три сотни пехотинцев в алых плащах. Двигаясь этой красной реке в белом плаще и чешуйчатом панцире Джейме чувствовал себя не в своей тарелке.

Его дядя не прибавил ему настроения:

– Лорд командующий. – Поприветствовал его сир Киван, когда Джейме пристроился рядом с ним в голове колонны. – Нет ли у Ее Величества для меня каких?либо последних указаний?

– Я здесь не ради Серсеи. – За его спиной медленно начал отбивать траурный ритм барабан. Казалось он твердил: «Мертв, мертв, мертв».

– Я пришел сюда с ним проститься. Он был моим отцом.

– Ее тоже.

– Я не Серсея. У меня есть борода, а у нее грудь. Если ты все еще нас путаешь, дядя, то сосчитай руки. У Серсеи их две.

– Но вам обоим нравится насмехаться над остальными. – Ответил его дядя. – Избавьте меня от своих шуток, сир. Мне они не нравятся.

– Как хочешь. – «Все не так, как я рассчитывал».

– Серсея возможно и рада была бы с тобой попрощаться, но у нее много дел.

Сир Киван фыркнул.

– Как и у всех нас. Как поживает ваш король? – В его голосе чувствовался упрек.

– Спасибо, ничего. – Извиняющимся тоном ответил Джейме. – Утром с ним Бэлон Сванн. Он добрый и отважный рыцарь.

– Когда?то это было понятно и так, когда речь заходила о ком?то в подобном твоему плаще.

«Никто не выбирает себе братьев», – подумал Джейме. – «Дозвольте мне самому выбирать себе людей и Королевская гвардия вновь станет великой».

Но говорить подобное открыто было бы неуместно – пустое сотрясение воздуха человеком, которого прозвали Цареубийцей. – «Человеком, у которого дерьмо вместо чести», – поэтому Джейме оставил это без комментариев. Он явился не для того, чтобы ссориться с дядей.

– Сир, – вместо этого сказал он. – Вам нужно помириться с Серсеей.

– Разве мы враждуем? Никто меня не предупредил.

Джейме и это оставил без внимания.

– Ссора среди Ланнистеров на руку только врагам нашего рода.

– Если и случилась ссора, то только не по моей вине. Серсея хочет править. Отлично и здорово. Королевство теперь ее. Все, чего я прошу – оставить меня в покое. Мое место в Дарри рядом с сыном. Замок требует ремонта, земли нужно пахать и защищать. – Он горько усмехнулся. – А твоя сестра нашла еще, чем занять мое время. Мне нужно женить Ланселя. Его невеста с нетерпением ждет нас в Дарри.

«Эта вдова из Близнецов». – Его кузен Лансель ехал в десяти ярдах позади. Из?за погасшего взора и побелевших волос, он выглядел старше лорда Яста. При одном взгляде на него у Джейме начинала чесаться отрубленная кисть руки… – «спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может и с Лунатиком, почем мне знать…» – Он несчетное число раз пытался с ним поговорить, но никак не мог застать его одного. Если с ним нет его отца, значит с ним септон. – «Может он и сын Кивана, но в его венах молоко. Тирион солгал. Он хотел причинить мне боль».

Джейме выкинул кузена из головы и повернулся к дяде.

– Ты останешься в Дарри после свадьбы?

– Может, какое?то время. Похоже Сандор Клиган объявился у Трезубца. Твоя сестра требует его голову. Может он присоединился к Дондарриону.

Джейме уже слышал о Солеварнях. Уже полкоролевства была в курсе. Набег был чудовищным по своей жестокости. Женщин насиловали и калечили, детей убивали на руках у матерей, половина города предана огню. – Рэндилл Тарли сидит в Девичьем Пруду. Пусть он разбирается с разбойниками. Я бы скорее попросил тебя отправиться в Риверран.

– Там командует сир Давен. Защитник Запада. Я ему не нужен. А Ланселю – наоборот.

– Как скажешь, дядя. – В голове Джейме стучал еще один барабан в такт настоящему. – «Мертв, мертв, мертв».

– Тебе лучше держать своих рыцарей поближе к себе.

Его дядя холодно посмотрел в ответ: – Это угроза, сир?

«Угроза?»

От упоминания подобного предположения он отшатнулся. – Предостережение. Я всего лишь имел в виду… Сандор опасен.

– Я уже вешал разбойников и грабителей?рыцарей, когда ты еще пачкал пеленки. Я не собираюсь выезжать в поле, чтобы лично сразиться с Клиганом или Дондаррионом, сир, если вы этого опасаетесь. Не все Ланнистеры повернуты на славе.

«За что, дядя? Мне кажется ты говоришь обо мне».

– С разбойниками не хуже тебя мог бы расправиться Аддам Марбранд. Или Бракс, Бейнфорт, Плюмм, да любой из них. Но никто из них не стал бы хорошей Десницей.

– Твоей сестре известны мои условия. Они не изменились. Передай ей, когда в следующий раз окажешься в ее спальне. – Сир Киван дал шпоры своему коню и прогалопировал вперед, оборвав их неудачную беседу.

Джейме позволил ему уйти. Утраченная рука дергалась. Он вопреки здравому смыслу надеялся, что Серсея ошиблась, но очевидно, что ошибался он. – «Он знает о нас. О Томмене и Мирцелле тоже. И Серсея знает, что он знает». – Сир Киван был Ланнистером с Бобрового Утеса. Он не верил, что она может причинить ему вред, но… – «Я ошибся в Тирионе, могу ошибаться и в Серсее». – Когда сыновья убивают отцов, кто удержит племянницу от приказа убить дядю? – «Непокорного дядю, который слишком много знает». – Хотя, Серсея, видимо, полагает, что Пес выполнит это вместо нее. Если Сандор Клиган зарубит сира Кивана, ей не придется пачкать свои ручки в крови. – «А он так и сделает, если им суждено встретиться». – Киван Ланнистер когда?то был хорошим фехтовальщиком, но он уже не молод, а Пес…

Колонна его догнала. Когда кузен проезжал мимо рядом с двумя септонами, Джейме его окликнул: – Лансель. Брат. Я хотел поздравить тебя с невестой. Жаль только, что долг не позволяет мне присутствовать на торжестве.

– Его Величество нужно охранять.

– Конечно. И все равно, жаль пропускать твою брачную ночь. Я понимаю, у тебя это первая свадьба, а у нее вторая. Я уверен, миледи покажет тебе, что к чему.

Похабное замечание вызвало смех у нескольких лордов, и неодобрительную мину одного из септонов Ланселя. Его кузен неловко поерзал в седле: – Я знаю достаточно, чтобы справиться с супружеским долгом, сир.

– Именно этого и хочет молодая в первую брачную ночь. – Заявил Джейме. – Мужа, который знает, как справляться с супружеским долгом.

Щеки Ланселя залил румянец: – Я помолюсь о тебе, кузен. И за Ее Величество королеву. Пусть Старица придаст ей мудрости, а Воин защитит.

– Зачем Серсее Воин? У нее есть я. – Джейме развернул лошадь, белый плащ хлопнул на ветру. – «Бес солгал. Серсея скорее стала бы трахаться с трупом Роберта, чем с набожным придурком, вроде Ланселя. Тирион, ты мерзкий ублюдок, о других ты, похоже, тоже солгал». – Он поскакал мимо траурной процессии в город, держась от нее на расстоянии.

Джейме Ланнистер держал свой путь к Красному Замку на Высокий холм Эйегона. Улицы Королевской гавани казались вымершими. Солдаты, которые раньше наводняли кабаки и игровые притоны, в основной массе покинули город. Гарлан Галантный увел половину сил Тиреллов обратно в Хайгарден, забрав с собой свою леди?мать и бабушку. Вторая часть войска направлялась на юг с Мейсом Тиреллом и Матисом Рованом к Штормовому Пределу.

Что до армии Ланнистеров, то две тысячи ветеранов остались в лагере за городской стеной, ожидая прибытия флота Пакстера Редвина, чтобы переправиться через Черноводный залив на Драконий Камень. Лорд Станнис, отправившись на север, оставил лишь небольшой гарнизон, поэтому Серсея рассудила, что двух тысяч должно быть достаточно.

Остальная часть западников была распущена по домам к женам с детишками, чтобы восстанавливать хозяйство, пахать землю и собирать оставшийся урожай. Перед их роспуском Серсея провела по их лагерю Томмена, чтобы они могли поприветствовать своего короля. Еще никогда прежде она не была такой прекрасной как в тот день, с улыбкой на полных губах в свете осеннего солнца, который подсвечивал ее золотистые волосы. Из всего того, что можно было сказать о сестре, одно было верно – она знала, как заставить мужчин ее полюбить, если приложит к этому достаточно сил.

Проезжая через ворота замка, Джейме наткнулся на две дюжины рыцарей, упражнявшихся во внешнем дворе с квентиной – мишенью, укрепленной на поворотном столбе. – «Еще одно занятие, которого я теперь лишен», – подумал он. Копья были тяжелее и более громоздкими, чем меч, и даже упражнения с мечом были тяжелым испытанием. Он думал, что мог бы попытаться держать копье левой рукой, но это означало бы переместить щит на правую руку. Но во время сшибки враги обычно находятся слева. Поэтому щит справа окажется столь же бесполезен как соски на нагруднике. – «Да. Дни моей турнирной славы миновали». – Размышлял он, спешиваясь… но все равно он задержался, чтобы полюбоваться происходящим.

Сир Таллад Высокий выпал из седла, когда развернувшаяся квентина огрела его мешком с песком по голове. Могучий Вепрь ударил в щит с такой силой, что расколол его. Кеннос из Кайси разбил его окончательно. Для сира Дермонта из Рейнвуда вывесили новый щит. Ламберт Торнберри нанес только скользящий удар, а Безбородый Джон Биттли, Хамфри Свифт и Элин Стакспир все нанесли добрые удары. Рыжий Роннет Коннингтон чисто обломил свое копье. После чего в седло сел Рыцарь Цветов и посрамил их всех.

Джейме верил, что турнирный поединок на три четверти зависит от мастерства наездника. Сир Лорас держался в седле великолепно и владел копьем так, словно с ним родился… что несомненно бы доставляло его матери интересные ощущения. – «Он ударил точно туда, куда целил. И у него, похоже, чувство равновесия как у кошки. Возможно это вовсе никакая не случайность, что он меня вышиб из седла». – Какой стыд, что ему больше не представится шанс помериться с мальчишкой силой. Он повернулся и ушел, оставив их заниматься своим спортом.

Серсея была в солярии в башне Мейегора с Томменом и темноволосой мирийкой – женой лорда Мерривезера. Все трое смеялись над грандмейстером Пицеллем. – Я пропустил какую?то забавную шутку? – Спросил Джейме, входя внутрь.

– О, взгляните?ка, Ваше Величество. – Фыркнула леди Мерривезер. – Вернулся ваш храбрый братец.

– Большая его часть. – Джейме заметил, что королевы в руках был кубок. В последнее время у Серсеи, похоже, всегда под рукой была бутылка вина, и это она упрекала Роберта Баратеона в пьянстве. Ему это не нравилось, но в последнее время, кажется, ему не нравилось решительно все, что делала его сестра. – Грандмейстер, если вам не трудно, – Сказала она. – Поделитесь своими новостями с лордом командующим.

Пицелль выглядел не в своей тарелке.

– Прилетела птица, – Ответил он. – От Стокворта. Леди Танда прислала весточку, что ее дочь Лоллис разрешилась сильным, здоровым мальчиком.

– И ты ни за что не догадаешься, как назвали маленького ублюдка, братец.

– Насколько я помню, они собирались его назвать Тайвином.

– Да, но я запретила. Я сказала Фалис, что я не позволю назвать благородным именем моего отца какого?то выродка грязного хряка и слабоумной свиньи.

– Леди Строкворт настаивает, что это имя не было ее выбором. – Вставил Грандмейстер Пицелль. На его морщинистом лбу выступил пот. – Она пишет, что это был выбор мужа Лоллис. Этот Бронн, он… похоже, он…

– Тирион. – Предположил Джейме. – Он назвал ребенка – Тирионом.

Старик неуверенно кивнул, вытерев лоб рукавом своего наряда.

Джейме заставил себя улыбнуться.

– Вот видишь, милая сестричка. Ты повсюду разыскиваешь Тириона, а он все это время прятался в животе у Лоллис.

– Шут. Вы с Бронном – оба шуты. Без сомнения, этот наемник в восторге от своей дерзости, наблюдая, как этот ублюдок сосет грудь Безмозглой Лоллис.

– Возможно, этот ребенок унаследовал что?нибудь от внешности вашего брата. – Предположила леди Мерривезер. – Может он родился уродом или без носа. – Она засмеялась низким смехом.

– Нам нужно обязательно отправить милому мальчику подарок. – Заявила королева. – Не так ли, Томмен?

– Мы можем подарить ему котенка.

– Лучше львенка. – Добавила леди Мерривезер. Ее улыбка как бы договаривала: – «чтобы разорвать ему глотку».

– Мне пришел на ум другой подарочек. – Сказала Серсея.

«Возможно, новый отчим». – Джейме знал, что значит подобное выражение ее глаз. Он уже видел нечто подобное, и совсем недавно в день свадьбы Томмена, когда она сожгла башню Десницы. Зеленый отсвет пламени дикого огня омывал лица зрителей, так что все они были похожи на ожившие трупы, группу ликующих мертвяков, но некоторые трупы выглядели симпатичнее прочих. Даже при столь жутковатом освещении Серсея оставалась красавицей. Она стояла, приоткрыв губы и сверкая зелеными глазами, положив руку на грудь. – «Она плачет». – Понял Джейме, но не сумел понять – от печали или от восторга.

Это обеспокоило его, напомнив о Эйерисе Таргариене и его помешанности на пожарах. У короля не было секретов от его Королевской гвардии. Отношения между Эйерисом и его королевой в последние годы правления были натянутыми. Они спали раздельно и всячески избегали друг друга днем. Но всякий раз, когда Эйерис предавал кого?нибудь огню, той же ночью королеву Раэллу навещал гость. В тот день, когда Эйерис сжег своего Десницу палицы?и?кинжала, Джейме вместе с Джоном Дарри стояли на часах у спальни, в которой король получал удовлетворение. Они слышали, как из?за дубовой двери раздавался плач Раэллы:

– Ты делаешь мне больно. Ты делаешь мне больно.

В какой?то степени, это было даже хуже, чем вопли лорда Челстеда.

– Мы поклялись ее защищать. – Наконец выдавил Джейме.

– Как и все мы. – Согласился Дарри. – Но только не от него.

Джейме мельком увидел Раэллу только наутро, когда она уезжала на Драконий Камень. Забираясь в королевскую карету, которая направлялась прочь с Высокого холма Эйегона к ожидавшему кораблю, королева была закутана с ног до головы в плащ с капюшоном, но он услышал краем уха, как после ее отъезда шептались ее служанки. Они говорили, что королева выглядела так, будто на нее напало какое?то чудовище, расцарапав ее бедра и искусав всю грудь. Но Джейме знал, что это было «Его королевское чудовище».

К концу жизни Безумный Король стал настолько пуглив, что никому не разрешал приносить с собой никаких лезвий, кроме мечей своей верной Королевской гвардии. Его борода была нечесана и немыта, его серебристые волосы спутанной копной спускались до талии, ногти выросли в желтые когти девяти дюймов длиной. Но все же кое?каких лезвий он так и не мог избежать. Лезвий, которые постоянно его ранили. Лезвий Железного трона. Его руки и ноги всегда были покрыты болячками и полузажившими порезами.

«Да будет он королем обгорелых костей и поджаренной плоти», – глядя на улыбку Серсеи, вспоминал Джейме. – «Да будет он королем пепла».

– Ваше Величество. – Произнес он. – Можно вас на пару слов наедине?

– Как пожелаешь. Томмен, пора идти на урок. Отправляйся с грандмейстером.

– Да, матушка. Мы проходим Бэйлора Благословенного.

Леди Мерривезер тоже вышла, поцеловав на прощанье королеву в обе щеки.

– Мне вернуться на ужин, Ваше Величество?

– Я очень обижусь, если тебя не будет.

Джейме не мог не отметить, как двигаются бедра мирийки, когда она идет. – «Каждый шаг – соблазнение». – Когда дверь за ней закрылась, он прочистил горло и сказал:

– Сперва эти Кеттлблэки, потом Квиберн, а теперь она. Странный зверинец ты собрала, милая сестричка.

– Мне все больше нравится леди Тайена. Она меня забавляет.

– Она одна из подружек Маргери Тирелл. – Напомнил Джейме. – Она обо всем доносит нашей маленькой королеве.

– Конечно. – Серсея подошла к буфету и наполнила свой кубок. – Маргери разволновалась, когда я захотела взять Тайену к себе. Тебе нужно было ее слышать: «Она станет вам настоящей сестрой, какой была мне. Конечно же, берите. У меня останутся мои кузины и другие дамы». Наша малышка не желает оставлять меня в одиночестве.

– Если ты знаешь, что она шпионка, почему ты ее еще держишь при себе?

– Маргери и вполовину не так умна, как о себе вообразила. Она и не догадывается, что за змея эта мирийская шлюха. Я использую Тайену, чтобы кормить нашу малышку?королеву тем, что я хочу позволить ей знать. И кое?что из этого на самом деле правда. – Глаза Серсеи побледнели от злости. – А Тайена рассказывает мне все, что делает Маргери.

– Правда? А что ты знаешь об этой женщине?

– Я знаю, что она мать. У нее есть маленький сын, которого она хочет вытащить здесь наверх. Поэтому ради этого она сделает все возможное. Матери везде одинаковы. Леди Мерривезер может и змея, но совсем не дура. Она знает, что я для нее могу сделать больше, чем Маргери, поэтому она старается мне угодить. Ты можешь удивиться, сколько интересных вещей она мне рассказала.

– Какого рода?

Серсея села у окна.

– Ты в курсе, что Королева Шипов возит в своей карете сундук золота? Древнего золота, отчеканенного еще до Завоевания. Едва какой?нибудь глупый торговец объявит цену в золотых монетах, она платит ему монетами Хайгардена, каждая из которых вдвое легче наших драконов. Станет ли он жаловаться, что его надула матушка Мейса Тирелла? – Она отхлебнула вина и добавила: – Как прогулялся?

– Наш дядя заметил твое отсутствие.

– Замечания нашего дяди меня не касаются.

– А должны бы. Он бы мог тебе пригодиться. Если не в Риверране и Бобровом Утесе, то на севере против Станниса. Отец всегда полагался на Кивана, когда…

– Русе Болтон – наш Хранитель Севера. Он пусть и разбирается со Станнисом.

– Лорд Болтон сидит в ловушке на Перешейке, отрезанный от севера железными людьми у рва Кейлин.

– Это не на долго. Его бастард скоро устранит это препятствие. К лорду Болтону скоро присоединятся две тысячи фреев под командованием сыновей лорда Уолдера Фрея – Хостина и Эйениса. Этого будет больше чем достаточно, чтобы разобраться со Станнисом и парой тысяч предателей.

– Сир Киван…

– … занят в Дарри, обучая Ланселя как вытирать задницу. Смерть отца его подкосила. Он старый, уставший человек. Давен и Дамион послужат нам лучше.

– Они подойдут. – Джейме не собирался ссориться с кузенами. – Но тебе по?прежнему требуется Десница. Если им не станет дядя, кто тогда?

Сестра рассмеялась. – Не ты. Можешь не бояться. Может, муж Тайены. Его дед был Десницей у Эйериса.

«Десница Рога Изобилия». – Джейме прекрасно помнил Оуена Мерривезера – обходительный, но неэффективный. – Насколько я припоминаю, он так преуспел, что Эйерис выгнал его в ссылку и конфисковал все его земли.

– Роберт вернул все обратно. Или часть. Тайена будет счастлива, если Ортон сможет вернуть остальное.

– И все это ради того, чтобы ублажить твою мирийскую шлюшку? А я?то думал ты думаешь об управлении королевством.

– Я управляю королевством.

«Спасите нас Семеро». – Сестра любила воображать себя вторым лордом Тайвином с сиськами, только она ошибалась. Их отец был неутомим и непримирим как ледник, в то время как Серсея загоралась словно дикий огонь, особенно, если ей мешали. Она веселилась как дитя, когда узнала, что Станнис бросил Драконий Камень, убежденная, что он отказался от боя и сбежал. Когда с Севера пришли вести, что он объявился у Стены, ее гнев был таким сильным, что его едва можно было терпеть. – «У нее все в порядке с головой, но у нее нет ни терпения, ни здравомыслия».

– Тебе в помощь нужен сильный Десница.

– Сильный Десница требуется слабому правителю, как Эйерис нуждался в отце. А сильному правителю требуется только верные слуги, чтобы исполнять его приказы. – Она выпила вино. – Лорд Каллин может подойти. Он будет уже не первым пиромантом, служащим Десницей королю.

«Да. Я уже убил одного в прошлом».

– Говорят, ты собираешься назначить Аурана Вотерса мастером кораблей?

– Кто?то донес? – Когда он не ответил, Серсея откинула назад волосы и сказала: – Вотерс прекрасно подходит для службы. Он полжизни провел на кораблях.

– Полжизни? Да ему не больше двадцати!

– Двадцать два, и что с того? Отцу не было двадцати одного года, когда Эйерис Таргариен провозгласил его Десницей. Томмену нужны молодые вместо этих скорченных старцев. Ауран сильный и энергичный.

«Сильный, энергичный и симпатичный». – Подумал Джейме. – «…она спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может и с Лунатиком, почем мне знать…»

– Пакстер Редвин будет лучшим выбором. Он командовал самым крупным флотом Вестероса. Айран Вотерс может командовать яликом, и то, если ты ему его подаришь.

– Джейме, ты как ребенок. Редвин – знаменосец Тирелла, и племянник его жуткой бабушки. Не нужны мне в моем совете никакие ставленники Тиреллов.

– Ты хотела сказать в совете Томмена.

– Ты знаешь, что я имела в виду.

«Слишком хорошо».

– Я знаю, что Вотерс это плохая идея, а Каллин еще хуже. А что до Квиберна… великие боги, Серсея! Он же был заодно с Варго Хоутом! Цитадель отобрала у него цепь!

– Они просто серые овцы. Квиберн оказался очень полезным. И он лоялен, чего не могу сказать о моем собственном семействе.

«Если ты продолжишь в том же духе, сестричка, нами всеми скоро будут лакомиться вороны».

– Серсея, только послушай, что ты говоришь. Ты в каждой тени ищешь карлика и друзей обращаешь во врагов. Дядя Киван нам не враг. И я тоже.

Ее лицо перекосило от гнева:

– Я умоляла тебя о помощи. Я встала перед тобой на колени, а ты меня отверг!

– Я принес обет…

– … они не остановили твою руку, когда ты убивал Эйериса. Слова – всего лишь ветер. Ты мог получить меня, но вместо этого выбрал плащ. Убирайся.

– Сестра…

– Убирайся, я сказала. Мне противно видеть твою культю. Убирайся! – Чтобы его прогнать, она бросила кубком ему в голову. Она промахнулась, но Джейме понял намек.

Закат застал его в Башне Белого Меча за кубком красного дорнийского с Белой книгой в руках. Он переворачивал страницы обрубком руки, когда в дверь вошел Рыцарь Цветов. Он снял плащ и перевязь с мечом, и повесил их на крюк рядом с вещами Джейме.

– Видел тебя сегодня в деле. – Сказал Джейме. – Ты неплохо прокатился.

– Определенно лучше, чем просто неплохо. – Сир Лорас наполнил свой кубок и сел напротив полукруга стола.

– Человек поскромнее мог сказать: «милорд очень добр ко мне» или что?то вроде: «У меня неплохая лошадь».

– Лошадь была приличной, и милорд так же добр, как я скромен. – Лорас покосился на открытую книгу. – Лорд Ренли всегда повторял, что книги – это для мейстеров.

– Эта как раз впору нам. Здесь история каждого, кто когда?либо носил белый плащ.

– Я уже видел. Гербы красивые. Но я предпочитаю книжки с картинками. У лорда Ренли было несколько с такими иллюстрациями, от которых септоны слепли.

Джейме не улыбнулся.

– Здесь таких нет, сир, но истории могут открыть ваши глаза. Лучше знать о жизни тех, кто жил до вас.

– А я и так знаю. Принц Эйемон Драконий рыцарь, сир Риам Редвин Большое Сердце, Барристан Смелый…

– … Гвейн Корбей, Элин Коннингтон – Демон Дарри, да?да. Но тебе также нужно знать о Лукаморе Сильном.

– О сире Лукоморе Здоровом? – Сир Лорас развеселился. – Три жены, тридцать детей. Об этом? Ему отрубили член. Мне спеть для вас об этом песенку, милорд?

– А сир Терренс Тойне?

– Тот, что спал с женой короля и умер вопя во все горло? Урок таков – те, кто носит белые штаны, должны держать их крепко застегнутыми.

– Жиль Грейклоак? Оривел Щедрый?

– Жиль был предателем, а Оривел – трусом. Они все запятнали свой плащ. Что хочет сказать милорд?

– Немного и еще чуть. Не пытайтесь найти оскорбление там, где его нет, сир. Что вы знаете о Длинном Томе Костайне?

Сир Лорас покачал головой.

– Он был рыцарем Королевской гвардии шестьдесят лет.

– Когда? Никогда о нем не…

– А тогда о сире Доннеле из Сумеречного дола?

– Может и слышал когда имя, но…

– Эддисон Хилл? Майкл Мертинс – Белая Сова? Джеффори Норкросс? Его звали Неуступчивый. Рыжий Роберт Флауэрс? Что вы можете сказать о них?

– Флауэрсами зовут бастардов. Как и Хиллами.

– Однако они оба были командующими Королевской гвардией. Их жизни в этой книге. Как и жизнь Ролланда Дарклина. Самый юный рыцарь, когда?либо служивший в Королевской гвардии до меня. Он получил плащ на поле боя и умер всего через час после этого.

– Вряд ли он был очень хорошим бойцом.

– Достаточно хорошим. Он умер, а король остался жив. Много людей носили белые плащи. И по большей части они сейчас в забвении.

– Большинство мечтает, чтобы о них забыли. Но героев будут чтить всегда. Лучших из них.

– Лучших и худших.

«Вот один из нас подходит для песни».

– И кое?кого, кто был и тем и другим. Как он. – Он ткнул в открытую страницу.

– Кто? – Сир Лорас повернул голову, чтобы лучше видеть. – Десять черных шаров на алом поле. Не знаю такого герба.

– Он принадлежал Кристону Коулу, который служил Визерису первому и Эйегону второму. – Джейме захлопнул книгу. – Его прозвали Создатель Королей.

Серсея

«Три несчастных идиота с кожаным мешком», – думала королева, глядя на стоящих перед ней на коленях людях. И их вид ее совсем не вдохновлял. – «Но, полагаю, всегда есть шанс».

– Ваше Величество, – тихо сказал Квиберн. – Малый Совет…

– … меня подождет. Может быть, мы сможем принести им добрую весть о смерти предателя. – На другой стороне города зазвонили траурные колокола Септы Бейлора. – «Ни один колокол не станет звонить по тебе, Тирион». – Думала Серсея. – «Я оболью твою голову смолой, а тело брошу псам».

– Поднимитесь. – Приказала она будущим лордам. – Покажите, что вы мне принесли.

Они встали. Три оборванных страхолюда. У одного на шее был фурункул, и никто из них, похоже, не мылся около полугода. Ее позабавила возможность превращения этих типов в лордов. – «Я буду сажать их на праздниках рядом с Маргери».

Когда главный идиот развязал завязки мешка и сунул внутрь руку, ее зал для аудиенций наполнился запахом тлена. Голова, которую он вытащил, была серо?зеленого цвета и кишела личинками. – «От нее пахнет как от отца».

Доркас охнула, а Джослин прикрыла рукой рот, и ее вырвало.

Королева не моргая рассматривала свой приз.

– Вы убили не того карлика. – Наконец сказала она, выдавливая из себя каждое слово.

– Не правда. – Попытался торговаться один из идиотов. – Это должен быть он, сир. Смотрите, это карлик. Он немного подпортился, только и всего.

– А еще он отрастил новый нос. – Указала Серсея. – И я бы сказала, довольно большую картофелину. Нос же Тириона был обрублен в бою.

Три идиота переглянулись.

– Нас никто не предупредил. – Сказал тот, что держал в руках голову. – Этот был точь?в?точь как вам было нужно – мерзкий карлик, поэтому мы решили…

– Он говорил, что он бродяга?воробей. – Вставил тот, что с фурункулом. – Но ты ответил, что он лжет.

Это был упрек в сторону третьего.

Королеву разозлило, что ей пришлось заставить ждать свой Малый совет ради подобного фарса.

– Вы потратили мое время и убили невинного человека. Я должна бы приказать вам самим отрубить головы. – Но если она это сделает, то следующий человек станет колебаться, и Бес выскользнет из ее сетей. Пусть лучше ее на десять футов в вышину завалят дохлыми карликами, чем она допустит подобное.

– Убирайтесь с глаз долой!

– Хорошо, Ваше Величество. – Ответил тот, что с фурункулом. – Приносим наши извинения.

– А голова?то вам нужна? – Спросил тот, что ее держал.

– Отдайте ее сиру Меррину. Да нет же! В мешке, ты безмозглый кретин. Да. Сир Осмунд, проводите их.

Трант унес голову, а Кеттлблэк увел палачей, и в качестве доказательств их пребывания остался только завтрак леди Джослин на полу.

– Убери это. – Приказала ей Серсея. Это была уже третья доставленная ей голова. – «Хоть на этот раз это был карлик». В прошлый раз это оказалась голова просто уродливого ребенка.

– Не бойтесь, кто?нибудь обязательно найдет вашего карлика. – Утешил ее сир Осмунд. – И когда это случится, мы его убьем.

«Правда?» – Прошлой ночью Серсее снова снилась старуха с несколькими подбородками и каркающим голосом. В Ланниспорте ее прозвали – Магги Лягушка. – «Если б только отец знал, что она мне поведала, он бы вырвал ей язык».

Серсея никогда и никому об этом не рассказывала, даже Джейме.

«Мелара говорила, если мы будем молчать про ее предсказание, то может быть забудем про него. Она говорила, что забытое пророчество не исполняется».

– Мои шпионы повсюду разыскивают Беса, Ваше Величество. – Добавил Квиберн. На нем было одеяние очень напоминающее платье мейстера, но не серое, а безупречно белое, как плащи Королевской гвардии. Его подол, рукава и жесткий воротник украшали шитые золотом завитушки. Пояс вокруг талии был тоже золотым.

– И в Старом городе, и в Чаячьем, и в Дорне, и даже в Вольных городах. Куда бы он не сбежал, мои шептуны его обязательно отыщут.

– Ты считаешь, что он убрался из Королевской гавани, но он, к примеру, все еще может скрываться в Септе Бейлора, качаясь на веревках колоколов и производя этот ужасный звон. – Серсея сделала кислую мину и позволила Доркас помочь ей подняться на ноги. – Идем, милорд. Мой совет ждет.

Она взяла Квиберна под руку и они вместе спустились по ступеням. – Вы выполнили то меленькое поручение, что я вам давала?

– Да, Ваше Величество. Мне жаль, что это заняло так много времени. Такая большая голова. Жукам потребовалось много времени, чтобы избавить ее от плоти. Чтобы загладить вину, я подготовил ящичек из черного дерева и украсил его серебром, чтобы подчеркнуть достоинства черепа.

– Обычного мешка было бы достаточно. Принц Доран хочет ее заполучить. Ему все равно, в каком ящике вы ее привезете.

Во дворе колокольный звон был слышен сильнее.

«Он был всего лишь Верховным Септоном. Сколько можно это терпеть?».

Звон был гораздо мелодичнее, чем вопли умиравшего Горы, и все же…

Квиберн каким?то образом почувствовал ее мысли: – Колокола умолкнут на закате, Ваше Величество.

– Это будет большим облегчением. Откуда вы узнали?

– Знание – основа моей службы.

«Варис заставлял нас верить, что он незаменим. Какими дураками мы все были». – Как только королева дала всем понять, что Квиберн займет место пропавшего евнуха, все прежние паразиты не заставили себя ждать, и тут же объявились, чтобы продать свой шепот за пару грошей.

«Все дело оказалось в деньгах, а не в Пауке. Квиберн будет служить не хуже его». – Она представила себе выражение лица Пицелля, когда Квиберн займет место в совете.

Когда собирался малый совет, на посту у дверей зала собраний всегда стояли рыцари Королевской гвардии. Сегодня здесь находился сир Борос Блант.

– Сир Борос, – приветливо обратилась к нему королева. – Сегодня вы выглядите каким?то серым. Съели что?то не то?

Джейме назначил его королевским дегустатором. – «Приятно на вкус, но позор для рыцаря». – Блант ненавидел свою должность. Его подбородок дрожал, когда он открывал перед ней дверь.

Едва она вошла, советники умолкли. Лорд Джайлс громко прокашлял приветствие, разбудив Пицелля. Остальные поднялись, бормоча слова вежливости. Серсея позволила себе небольшую улыбку.

– Милорды, я уверена, вы простите мое опоздание.

– Мы здесь, чтобы служить Вашему Величеству. – Откликнулся сир Харис Свифт. – Нам доставляет удовольствие с нетерпением ждать вашего появления.

– Уверена, вы уже знаете лорда Квиберна.

Грандмейстер Пицелль ее не разочаровал.

– Лорда Квиберна? – Синея выдавил он. – Ваше… Величество. Это… мейстер приносит священные клятвы не иметь земель и власти…

– Ваша любимая Цитадель отобрала у него цепь. – Напомнила ему Серсея. – А раз он уже не мейстер, то он может не следовать вашим клятвам. Кроме того, как вы помните, все мы звали евнуха лордом.

Пицелль брызнул слюной:

– Этот человек… он непригоден…

– Не нужно при мне говорить о пригодности. Только не после того вонючего фарса, что вы устроили с погребением моего отца.

– Ваше Величество не может на самом деле считать… – Он поднял покрытую старческими пятнами руку, слово пытаясь защититься от ветра. – Молчаливые сестры удалили кишечник лорда Тайвина и его органы, вытянули из вен кровь… все возможное было сделано… его тело было наполнено солями и душистыми травами…

– О, избавьте меня от тошнотворных подробностей. Я нюхала результат ваших усилий. Искусство врачевания лорда Квиберна спасло жизнь моему брату, и я не сомневаюсь, что он сможет служить нашему королю не хуже этого жеманного евнуха. Милорд, вы знакомы со всем советом?

– Я бы был плохим осведомителем, если бы не знал их, Ваше Величество. – Квиберн сел сам между Ортоном Мерривезером и Джильсом Росби.

«Мой совет». – Серсея выкорчевала каждую розу и всех, кто принадлежал к сторонникам ее дяди или братьев. На их места она назначила преданных ей людей. Она также придала их должностям новый смысл, заимствовав его из Вольных Городов. У королевы теперь не будет никаких «мастеров над чем бы то ни было». Ортон Мерривезер стал ее юстициарием, Джильс Росби – лордом?казначеем. Ауран Вотерс, стремительный молодой бастард Дрифтмарка, станет ее гранд адмиралом.

И ее Десница – сир Харис Свифт.

У пухлого, лысого, подобострастного Свифта был идиотский белый клочок волос на том месте, где у обычных людей был подбородок. На его груди поверх шикарного желтого дублета бусинами синего ляписа был вышит синий петух?забияка, герб его рода. Сверху он носил мантию из синего вельвета, расшитую изображениями золотых рук. Сир Харис был ужастно взволнован таким назначением, и всё ещё пребывал в некотором смятении ума, не понимая, что стал скорее заложником, чем реальной Десницей. Его дочь была женой ее дяди, а Киван любил свою слабовольную, плоскогрудую и кривоногую жену. Пока у нее в руках оставался сир Харис, Киван Ланнистер дважды подумает прежде, чем выступить против нее. – «Конечно тесть не лучший заложник, но лучше иметь хрупкий щит, чем никакого».

– А разве король к нам не присоединится? – Спросил Ортон Мерривезер.

– Мой сын играет со своей малюткой королевой. На данный момент все его представление о королевском долге сводится к прикладыванию королевской печати на бумаги. Его Величество еще слишком молод, чтобы заниматься сложными вопросами управления государством.

– А наш доблестный лорд командующий?

– Сир Джейме с оружейником придумывают приспособление для руки. Я знаю, все мы устали видеть последствие его ужасной раны. И я уверена, он нашел бы наше общество столь же утомительным, сколь и Томмен. – Ауран Вотерс при этих словах усмехнулся.

«Отлично», – подумала она. – «Чем больше вы смеетесь, тем менее грозным он кажется. Пусть смеются».

– У нас есть вино?

– Безусловно, Ваше Величество. – Большой бесформенный нос и непослушные ярко?рыжие волосы не украшали Ортона Мерривезера, но он всегда был очень обходителен. – У нас есть дорнийское красное и арборское золотое, а также прекрасное десертное из Хайгардена.

– Думаю, я предпочту золотое. Я нахожу дорнийские вина столь же кислыми, как и самих дорнийцев. – Как только Мерривезер наполнил ее кубок, она продолжила:

– Полагаю, с них мы и начнем.

Губы грандмейстера все еще дрожали, но он все же сумел с собой справиться:

– Как пожелаете. Принц Доран прибрал распоясавшихся ублюдков своего брата к рукам, поместив их под стражу, но в Солнечном копье все еще неспокойно. Принц пишет нам, что он не может надеяться усмирить волнения, пока он