Одна природа? Ничего, кроме Бога во Христе

Другие верующие первых веков придавали такое значение божественной природе Христа, что буквально не видели в нем человека: у Христа есть только одна природа – природа Бога. Эти христиане также могли найти опору в Писании и в древней традиции. Согласно одной из версий этих воззрений, Христос просто принял облик человека, чтобы посетить мир, но и его вид, и его страдания были чем-то вроде иллюзии – такие представления принято называть докетизмом, от греческого слова dokein, «казаться». Еще в новозаветную эпоху Послание Иоанна осуждает тех, кто отрицает Христа, пришедшего во плоти (см. Ин 1:7). Некоторые докеты, ища поддержку в Писании, ссылались на гимн, записанный в Послании к Филиппийцам, где говорится, что Христос принял образ или форму (morphe) раба и родился в подобии человека, по виду став как человек (2:7). Это настолько древний гимн, что уже в 60-х годах, когда его цитирует Павел, похоже, он обращается к хорошо известному христианам тексту. Он создан раньше всех четырех Евангелий в их окончательной знакомой нам редакции.

Вера в иллюзорного Христа неизбежно должна была повлиять на церковную практику и благочестие – например, если Христос был нематериальным существом, Евхаристия для христианина имеет лишь символическое значение. Эта вера отличала докетов от других христиан, и потому Игнатий Антиохийский отверг их представления еще в начале II века: он назвал докетов «атеистами и неверными». Однако подобные идеи длительное время пользовались популярностью в Сирии и на Востоке, так что они нашли отражение в тексте многих альтернативных евангелий. Это богословие также вошло в новую религию Мани, который учил о радикальном противоречии между светом и тьмой, духом и материей. Если думать, что материя есть зло, невозможно себе представить, что Христос существовал в теле или (как насмешливо говорил Мани) «родился от крови и плоти и дурно пахнущих женских выделений»! На Западе одним из самых ярких защитников реальной материальной природы Христа был Тертуллиан, писавший около 200 года. В своем трактате De Carne Christi («О плоти Христа») он утверждал, что ни одна из христианских доктрин не имеет смысла, если мы не верим в реальную физическую природу воплощения: «Бог должен был принять плоть, чтобы воистину умереть и воистину воскреснуть». Хотя Тертуллиан никогда не произносил именно такой фразы, в памяти людей осталось такое оправдание его веры в воплощение: «верую, ибо это абсурдно»! [59]

Примерно с 200 года основным предметом споров было представление о том, что Христос обладал человеческим телом, но не отдельной идентичностью или лицом, так как был соединен с Богом

На протяжении II и III веков церкви постоянно боролись с представлениями об одной природе. Примерно с 200 года основным предметом споров было представление о том, что Христос обладал человеческим телом, но не отдельной идентичностью или лицом, так как был соединен с Богом; Отец, Сын и Дух были лишь разными сторонами единой реальности, тремя именами единой ипостаси, так что не было большого смысла говорить о Троице. Этот взгляд сделал популярным Савеллий, хотя его идеи были настолько спорными, что до нас не дошло ни одного из сказанных им слов. Он считал, что Христос един с Отцом в такой степени, что на кресте страдал Отец. С точки зрения позднейших христологических теорий Савеллия можно отнести к радикальным сторонникам веры в одну природу. Савеллианство привлекало тех христиан, которые, подобно иудеям, ужасались любым отклонениям от строгого монотеизма и опасались, что Христос превратится во второго самостоятельного Бога[60].