Мистер Беверли безупречно тактичен

Расследование проводилось в «Агнце» в Стэнтоне; в Стэнтоне же на следующий день должен был быть погребен Роберт Эблетт. Билл ждал своего друга снаружи, недоумевая, куда он пропал. Затем, сообразив, что Кейли вот-вот выйдет к своему автомобилю и что прощальный разговор с Кейли будет чуточку неловким, он удалился за угол во двор гостиницы, закурил сигарету и стоял, рассматривая рваную, натерпевшуюся от непогоды афишу на стене конюшни. «ТЕАТРАЛЬНОЕ ГАЛА-ПРЕДС, — возвещала она, — имеет место быть в среду декаб». Билл тихо улыбнулся, глядя на нее, так как роль Джо, болтливого почтальона, играл «Уильям Б. Беверл», как все еще утверждали останки афиши, а он был куда менее болтлив, чем предполагал автор, поскольку начисто позабыл все реплики, но тем не менее преотличное развлечение. И тут он перестал улыбаться, потому что теперь в Красном Доме больше развлечений не будет.

— Извини, что заставил тебя ждать, — раздался у него за спиной голос Энтони. — Мои старые друзья, Эймос и Парсонс, настояли на том, чтобы поставить мне выпивку.

Он просунул руку под локоть Билла и улыбнулся ему счастливой улыбкой.

— Почему ты ими так заинтересовался? — спросил Билл с некоторой обидой. — Я понять не мог, куда ты подевался.

Энтони ничего не ответил. Он уставился на афишу.

— Когда это было? — спросил он.

— Что было?

Энтони указал на афишу.

— Ах, это! В прошлое Рождество. Преотличное развлечение.

Энтони засмеялся своим мыслям.

— Ты был хорош?

— Никуда не годен. Я не претендую быть актером.

— Марк был хорош?

— Очень даже. Он это обожал.

— Преподобный Генри Заикинг — мистер Мэтью Кейли, — прочел Энтони. — Наш друг Кейли?

— Да.

— И как?

— Ну, гораздо лучше, чем я ожидал. Он не очень хотел, но Марк его заставил.

— Мисс Норрис не участвовала, как я вижу.

— Мой дорогой Тони, она же профессиональная актриса. Конечно, она не участвовала.

Энтони снова засмеялся.

— Огромный успех, а?

— Да, порядочный.

— Я дурак и чертов дурак, — торжественно объявил Энтони. — И чертов дурак, — повторил он шепотом, уводя Билла от афиши и со двора на дорогу. — И чертов дурак. Даже сейчас… — Он умолк, а потом спросил внезапно: — У Марка когда-нибудь были неприятности с зубами?

— Он часто навещал своего дантиста. Но при чем…

Энтони засмеялся в третий раз.

— Какая удача! Но откуда ты знаешь?

— Это и мой дантист. Его мне рекомендовал Марк. Картрайт на Уимпол-стрит.

— Картрайт на Уимпол-стрит, — повторил Энтони задумчиво. — Да, я сумею это запомнить. Картрайт на Уимпол-стрит. А Кейли, случаем, тоже у него лечится?

— Наверное. Ах да, точно. Но какого черта…

— А каким было здоровье Марка в целом? Он часто навещал врача?

— Практически никогда, по-моему. Рано утром он проделывал всякие упражнения, которые, предположительно, должны были обеспечить ему бодрость и хорошее настроение за завтраком. Этого они не обеспечивали, но как будто поддерживали его в хорошей форме. Тони, я бы хотел, чтобы ты…

Энтони поднял ладонь и принудил его замолчать.

— Еще один вопрос, — сказал он. — Марк любил плавать?

— Нет. Терпеть не мог. Не думаю, чтобы он вообще УМЕЛ плавать. Тони, кто сошел с ума? Ты или я? Или это новая игра?

Энтони стиснул его локоть.

— Милый старина Билл, — сказал он. — Это игра. И какая игра! А ответ — Картрайт на Уимпл-стрит.

Они в молчании прошли полмили или около того по дороге в Вудхем. Билл два-три раза попытался завести разговор, но Энтони только буркал в ответ нечто нечленораздельное. Билл как раз собрался сделать еще попытку, но тут Энтони внезапно остановился и с тревогой обернулся к нему.

— Ты не сделал бы для меня кое-что? — сказал он, глядя на него с некоторым сомнением.

— А что именно?

— Ну, по правде сказать, это дьявольски важно. Единственное, что теперь мне требуется.

Билл внезапно вновь проникся энтузиазмом.

— Послушай, ты правда во всем разобрался?

Энтони кивнул.

— По крайней мере я уже почти у цели, Билл. Остается только это одно. И, значит, тебе придется вернуться в Стэнтон. Ну, ушли мы не слишком далеко, и у тебя это много времени не займет. Ты не против?

— Мой дорогой Холмс, я к вашим услугам.

Энтони ответил ему улыбкой и промолчал, размышляя.

— В Стэнтоне есть еще гостиница? Поближе к вокзалу?

— «Плуг и лошади». На самом углу, где улица ведет к вокзалу. Ты про нее?

— Подходит. Думаю, ты не прочь выпить, верно?

— Еще бы! — сказал Билл с ухмылкой.

— Отлично. Ну, так выпей в «Плуге и лошадях». Повтори, если захочешь, и поговори с хозяином или с хозяйкой, или с тем, кто тебя обслужит. Я хочу, чтобы ты узнал, останавливался ли кто-нибудь там на ночь в понедельник.

— Роберт? — сказал Билл возбужденно.

— Я не сказал «Роберт», — сказал Энтони, улыбаясь. — Я просто хочу, чтобы ты узнал, был ли у них постоялец в ночь на понедельник. Незнакомый. Если так, то любые подробности, которые ты сумеешь узнать про него, не дав хозяину заподозрить, что ты интересуешься…

— Предоставь это мне, — перебил Билл. — Я знаю, что тебе требуется.

— Не считай заранее, будто это был Роберт или еще кто-либо. Пусть они опишут тебе этого человека. Не повлияй на них нечаянно, предположив, что он был низкого роста или высокого. Просто дай им говорить. А если это будет хозяин, поставь ему выпить разок-другой.

— Ладненько, — сказал Билл неколебимо. — Где я найду тебя потом?

— Вероятно, в «Георге». Если окажешься там раньше меня, то можешь заказать обед на восемь часов. Во всяком случае, встретимся в восемь, если не раньше.

— Отлично! — Он кивнул Энтони и бодро зашагал назад к Стэнтону.

Энтони стоял, глядя ему вслед и чуточку улыбаясь его энтузиазму. Потом медленно посмотрел по сторонам, словно ища чего-то. Внезапно он увидел то, что хотел увидеть. В двадцати ярдах дальше оказался проселок, сворачивавший влево, и немного дальше по правую руку виднелась калитка. Энтони направился к калитке, набивая трубку. Затем он закурил ее, сел на калитку и зажал голову в ладонях.

— Ну, вот, — сказал он себе, — давай начнем сначала.

Было почти восемь, когда Уильям Беверли, знаменитая ищейка, усталый и пропыленный подошел к «Георгу» и увидел, что Энтони, совсем не потный и чистый стоит без шляпы у дверей и ждет его.

— Обед готов? — были первые слова Билла.

— Да.

— Ну, тогда мне остается только вымыться. Господи, ну и устал же я!

— Мне не следовало утруждать тебя, — сказал Энтони раскаянно.

— Все в порядке. Я и минуты не задержусь. — На полпути вверх по ступенькам он обернулся и спросил: — Я в твоем номере?

— Да. Дорогу знаешь?

— Да. Начни разрезать жаркое, ладно? И закажи побольше пива.

Он исчез наверху лестницы. Энтони медленно вошел внутрь.

Когда острота его аппетита притупилась, и он мог уделить немножко времени между глотками, Билл отчитался в своих приключениях. Хозяин «Плуга и лошадей» оказался тягучим, до жути тягучим — сначала Биллу не удавалось хоть что-то из него выжать. Но Билл был тактичен, господипомилуйнас, до чего тактичен он был!

— Он все дудел про расследование, и какое странное это дело, и так далее, и как однажды было расследование в семье его жены, которым он вроде бы очень гордится, а я все повторял: «По горло, думается, сейчас заняты, э?», а он тогда отзывался «средненько», и опять давай про Сьюзен — про ту, у которой было расследование, — он говорил так, будто это такая болезнь, а я тогда опять пробую и говорю: «Застойное, думается, сейчас времечко, э?» А он опять говорит «средненько», и тут настал момент угостить его второй раз, а я словно бы с места не сдвинулся. Но я все-таки поймал его на крючок. Спросил, знает ли он Джона Бордена — того человека, который сказал, что видел Марка на вокзале. Ну, про Бордена он знал досконально, и когда рассказал мне все про семью жены Бордена, и как один из них чуть не сгорел заживо — пивка после тебя, спасибо — ну, тогда я сказал небрежно, что, должно быть, очень трудно запомнить кого-то, кого видел мимоходом один раз, чтобы потом его опознать, и он согласился, что это будет «средненько», и тогда…

— Дай-ка мне угадать с трех раз, — перебил Энтони. — Ты спросил, помнит ли он всех, кто останавливался в его гостинице?

— Верно. Ловко, а?

— Блестяще. И каков был результат?

— Результатом была женщина.

— Женщина? — сказал Энтони возбужденно.

— Женщина! — сказал Билл внушительно. — Конечно, я думал, что это будет Роберт… как и ты, верно? Но это была женщина. Приехала очень поздно в понедельник вечером на автомобиле, сама за рулем, уехала рано на следующее утро.

— Он ее описал?

— Да. Она была средненькая. Средненький рост, средненький возраст, средненький цвет лица и так далее. Не слишком помогает, верно? Тем не менее — женщина! Это подрывает твою теорию?

— Нет, Билл, вовсе нет, — сказал Энтони.

— Ты все время знал? Или по крайней мере догадался?

— Погоди до завтра. Я все расскажу тебе завтра.

— Завтра! — сказал Билл с великим разочарованием.

— Ну, одно я скажу тебе сейчас, если обещаешь не задавать мне других вопросов. Но вероятно, ты это уже знаешь.

— Что это?

— Всего лишь, что Марк Эблетт не убивал своего брата.

— И его убил Кейли?

— Это уже другой вопрос, Билл. Однако ответ, что и не Кейли.

— Ну так кто же, черт дери…

— Выпей еще пивка, — сказал Энтони с улыбкой, и Билл был вынужден удовлетвориться этим.

В этот вечер они рано отправились спать, так как оба очень устали. Билл спал громко и вызывающе, но Энтони лежал без сна, прикидывая, что происходит сейчас в Красном Доме. Возможно, он услышит утром, возможно, получит письмо. Он заново перебрал в уме всю историю с самого начала — есть ли возможность ошибки? Как поступит полиция? Докопаются ли они когда-нибудь? Должен ли он сообщить им? Ну, пусть сами установят, это же их работа. Конечно же, он не мог ошибиться на этот раз. Но нет смысла прикидывать сейчас; утром он будет знать твердо.

Утром он получил письмо.