Глава 27. О передаче тантр

Затем риши Маносиджи задал такой вопрос:

О великий риши Видьяджняна, хорошо.

Бывает так, что болезнь лечат в самом начале, когда

силу еще не набрала,

а она все равно с пути своего вспять не поворачивает,

распространяется дальше и не сдается лекарствам.

Или, несмотря на наличие двенадцати условий

лечения,

больного не удается спасти и он умирает.

А люди начинают толковать это превратно, что мол

нет никакого прока ни в лечении, ни в лекарствах.

Как быть? Пусть исцелитель Бхайшаджья-гуру

рассеет сомнения.

Учитель Видьяджняна молвил:

Великий риши, пусть тебя это не смущает.

Из четырехсот болезней известных

сто одна — это «подобия болезни»,

которые проходят и без лечения.

А при лечении проходят еще быстрее.

Их лечить все равно что подтолкнуть падающее.

Они сначала природу свою проявляют сильно,

быстро сходят с пути, не дожидаясь лечения.

Как будто тучи сгрудились и полил дождь, но через

мгновение

небо прояснилось, и снова стало сухо.

Сто и одна болезнь — это действие демонов гдон.

Не уладив дел с ними, нельзя назначать лекарства,

процедуры.

От болезней демонов можно избавиться и без лекарств.

Больного можно сравнить с пленником разбойников.

Сто и одна болезнь — это те, которые появляются

в течение жизни.

Если их не лечить — человек умрет, лечить — будет

жить.

Они имеют три (стадии): начало, середину и конец.

Если жар в начале пути не удалось повернуть

вспять,—

значит, у болезни есть «друзья», которые

не поддаются лечению.

Нет болезней, которых в начале пути не одолеть,

пока «друзей» у них нет.

В средней (стадии) болезнь развивается и подавить

ее труднее.

Пример: когда строят дамбу при начавшемся

наводнении,

вода ее размывает и уносит, приходится добавлять

и добавлять,

пока сила воды не кончится и она не будет укрощена.

Так в период своего развития болезнь размывает дамбу

лекарств,

и их приходится добавлять все больше и больше.

Если запустить холод, а это очень плохо, его трудно

подавить.

Холод похож на караван вооруженных купцов.

Холоду нужен противник многочисленный и жестокий.

Сто и одна болезнь — это болезни кармические

лечению не поддаются, заканчиваются смертью..

Их вкратце можно свести к девяти:

два вида жара—«перешедший за перевал» и

«не дошедший до перевала».

Их можно сравнить с зеркалом, брошенным в печку;

пока оно не расплавилось, его можно спасти водой,

а после того как расплавилось, ничем не спасешь.

Два вида холода—«ушедший вглубь» и «еще

не ушедший».

Они похожи на побег и на старое дерево.

Первый огнем можно погубить, а второй не так-то

просто.

Болезней ветра две—«прервавшие опору дыхания»

и «еще не успевшие прервать».

Они похожи на птицу, попавшую в сеть:

сумеешь вытащить — поймал, а упустишь — ничем

не вернешь.

(Седьмая) — это болезнь, которая истощила силы тела

и вобрала в себя душу больного;

при подавлении такой болезни заодно подавляется

и душа.

Такого больного можно сравнить со стеной, подмытой

снизу.

При сильном действии демонов, которые похитили

душу больного,

на вид человек вроде жив, а па самом деле уже мертв,

как тот, у которого вырваны кишки.

Если исчерпаны срок жизни, добродетели и карма,

человек как будто бы излечивается от болезни,

но все равно умрет от закупорки сосудов махабхутами.

Он похож на дождь, который пошел в конце осени.

Элементы тела стали его же врагами,

жар и холод «сговорились», лечишь одно,

а возбуждаешь другое.

Ничем нельзя оказать на болезнь воздействие,

как на человека, который уже принял решение.

(Восьмая). Противники болезни стали действовать

наоборот.

Всякое лечение усиливает болезнь, становится ее

«другом».

Лечить все равно что отравленному дать еще борец

ядовитый.

(Девятая)— это болезни, поражающие особо уязвимые

места и разрушающие обитель души.

Когда порван сосуд жизни, как спасти больного?

Это все равно что (сражаться), когда главная

крепость пала.

Великий риши, не терзайся сомнениями,

лечение и отсутствие лечения — не одно и то же.

Хотя ко всему, что встречается в жизни, не подобрать

лекарства,

все же не стоит говорить, что нет пи от чего

излечения,

ибо не бывает огня, который водой не залить,

другое дело, что воды может оказаться маловато.

Нет голода, который пищей не прогнать,

нет жажды, которую водой не утолить.

Если бы не лечения, что спасало бы от чам-па и лхог.,

если б не лекарства, что устраняло бы задержку

мочи?

Не имея противоядия, как справлялись бы с ядами?

Сила высших исходит из их заповедей и лечит

болезни.

Поэтому лекарь пусть лечит, не зная сомнений.

Затем, риши Маносиджи задал такой вопрос:

О великий риши Видьяджняна, хорошо.

Здоровье, лечение и средства лечения —

а есть ли какая причинная связь между ними?

Если ее нет, то к чему заучивать бессвязные дхармы.

Не будет ли это похоже на выжимание масла из песка.

Пусть ответит царь лекарей.

Учитель изрек:

О великий риши Маносиджи,

как же не быть связи между средством и тем, что

вытекает из применения этого средства?

Ведь тела всех живых существ состоят из четырех

элементов;

болезни, которые лечим, порождены четырьмя

элементами;

лекарства — враги болезней — это, по сути, те же

элементы.

Тело, болезни и лекарства находят соединение в одном

человеке.

Вредимые и вредящие связаны между собой как опора

и опирающееся.

Больной и лекарь встречаются друг с другом в силу

прежних заслуг и деяний,

как драгоценность, (исполняющая желания), и царь

драконов.

Незнающий со знанием соединится через (книги)

о средствах лечения.

Все, что вытекает из применения средств,

то направлено на восстановление равновесия

элементов,

а равновесие элементов — это здоровье

и благоденствие.

Следовательно, здоровье и благоденствие связаны

со средствами

лечения и являются результатом их примет лия,

ибо они зависят от способности (средств лечения)

к деянию.

Затем риши Маносиджи и все остальные в один голос

воздали хвалу Учителю, (и риши Видьяджняна) молвил:

О Учитель — животворящий Царь лекарей,

нет в сердце Учителя мрака невежества.

Мудрость его абсолютна, не ведает препятствий.

Чтобы светом милосердия рассеять неведение живых

существ,

из сердца (Учителя) вышла «Тантра основ»,

в которой собрано все.

Дхармакае¹¹⁷, пребывающей в неизменном

постоянстве, кланяемся.

Тело Учителя не знает старости, усталости.

Это тело вайдурьевое состоит из светлой шуньяты,

чуждой всякой множественности.

Сияние его излечивает болезни живых существ.

Из тела вышла «Тантра объяснений», где без ошибок

даны определения и названия.

Самбхогакае¹¹⁸, которая выражает себя в формах

и признаках, кланяемся.

Достоинства Учителя не знают ни убыли, ни

прибавления,

он — всезнающий будда, лучший из врачевателей.

Сиянием своих достоинств он избавляет живые

существа от страданий.

«Тантра наставлений» вышла из достоинств

Бхайшаджья-гуру.

Кланяемся этому телу — источнику драгоценностей.

Деяния Учителя не знают преград.

Умиротворение, развитие, жалование «ван»¹¹⁹,

подавление -

свет его деяний, которые в совершенстве обладают

этими четырьмя свойствами, изгоняют демонов

болезней.

Из деяний Учителя вышла четвертая,

«Дополнительная тантра».

Кланяемся героическому нирманакае¹²⁰.

Слово Учителя доходит до всех — это слово Брахмы,

оно одно, а понятое всеми удовлетворяет все сонмы¹²¹.

Сияние его слова очищает пороки речи живых

существ,

вопросы-ответы в «Четырех тантрах» вышли из его

слова.

Кланяемся очищенному и удалившемуся лотосовому

телу — так

воздали они искренние хвалы. Затем риши Видьяджняна

произнес слова хвалы тантрам:

Аум, ах, хаум! Риши Маносиджи!

«Тантра основ»— это сердце¹²², она похожа на семя.

Нет средств лечения, которые не выросли бы из нее.

«Тантра объяснений»— это тело, она, как солнце и

луна,

освещает значение понятий в совершенстве, без

ошибок.

«Тантра наставлений»— это достоинства, она как

драгоценность,

удовлетворяющая все мыслимые желания.

«Дополнительная тантра»— это деяния, она как

алмазная молния,

падающая на головы болезней.

Видьяджняна, как небесная казна,

не зная истощения, отвечал на все вопросы.

Воплощение слов Учителя — Маносиджи, как лев,

бесстрашно задавал вопросы.

Эти тантры похожи на Гаруду,

им не страшна никакая пропасть болезней.

Они сладкозвучны, как пение кукушки,

и радуют всех, кто внимает.

Редкостью своей они как цветок удумбара¹²³,

не многим счастливцам суждено их услышать,

увидеть, изучить.

Как сияние солнца затмевает луну,

так эти цари тантр затмевают остальные (источники)

науки лечения.

Они как нить «срункуд»¹²⁴, которая делает излишними

мантры и дхарани.

Они как волшебная чакра¹²⁵, заставляющая отступать

Хозяина смерти и полчища демонов.

Они герои, побеждающие сонмы болезней.

Они всеобщие восполнители убыли, поддерживающие

первоэлементы.

Они меч, разрубающий аркан преждевременной

смерти.

Они молот, сокрушающий лезвие болезни.

Они крюк, вытаскивающий из болота страданий.

Они «подаяние безопасности», защищающие жизнь.

Они кувшин с нектаром, оживляющим мертвых.

Пусть риши относятся к ним исключительно

благоговейно.

Затем риши Маносиджи задал такой вопрос:

О великий риши Видьяджняна, хорошо.

Царя тантр — эту тантру тайных наставлений —

до какого времени надо хранить?

Что является «плохим» сосудом¹²⁶?

Каковы недостатки и достоинства скрывания

и хранения?

Пусть исцелитель поведает об этом.

Учитель Видьяджняна молвил в ответ:

О великий риши, слушай!

У сосуда, в котором тантра хранится, не должно быть

изъяна,

ибо плохой сосуд не удержит налитого.

Например, если молоко белой львицы

налить в обычную посудину, не драгоценную,

то сосуд лопнет и содержимое пропадет.

«Плохой» сосуд, от которого надо тантру таить,

таков:

он не упоминает учителей, выпячивает себя.

Наставления ворует разными уловками, спрашивает

намеками,

неблагодарен, ни с кем не считается,— смотри, такому

не доверь эти тантры.

Он обманом и хитростью посягает на чужое,

обуян гордыней, не знает сострадания.

Главное для него — эта жизнь (а не будущие),—

смотри, такому не доверь эти тантры.

Он подкупает дарами, золотом, бирюзой, лошадьми,

оружием,

лестью,— смотри, такому не доверь эти тантры.

И если нет человека, достойного быть сосудом,

то пусть эти тантры, как драгоценность в глотке

дракона,

изо рта твоего не выходят до конца калпы.

Не разменивай эту науку на еретические учения о

насылании смерти, засухи, града и приготовлении

ядов.

Не разменивай ее на превратные учения вроде учения

Шенраба¹²⁷,

а также учения об изменениях золота и прочие,

относящиеся к технологии ремесел.

Не меняй ее на различные спорные учения,

которые верны только относительно.

Вред, который получается из-за несохранеиия этой

тантры.

Тот, кто не удержит сокровенные наставления

и даст им распространиться, не мудрец,

ибо, смешавшись с ядом, они не окажут помощь

людям.

Сгнив изнутри, они не смогут поднять голову

сокровенных (знаний).

Такой человек попадет в плохие перерождения

за нарушение клятв и обетов.

Поэтому, о мудрецы, будьте осмотрительны.

Сосуд, в который можно вложить эту тантру, таков:

он хранит обеты и ламу своего чтит «на голове».

Ради него не пожалеет ни имущества, ни жизни.

Мудростью великой он устраняет противоречия,

вытекающие из буквального смысла (тантр).

У него душа бодхисаттвы, чужие заботы для него

выше своих.

Он дхарме подставляет плечо, чужд лукавству,

хитрости, корысти —

вот такому избраннику, у которого имеются шесть

данных к врачебной деятельности,

можно эти тантры передать о великий риши.

К такому можно обратиться без лести, подарка,

для него они неважны, себя он не возвеличивает.

Пусть, переливаясь из одного такого сосуда в другой,

не прерывая преемственности, существуют тантры для

блага живых.

Благословляю тех, кто, будучи совершенным сосудом,

несет эти тантры.

В этой жизни пусть они будут влиятельны, богаты,

удачливы.

Пусть люди их возвеличивают, пусть будут славны,

известны,

а в последующей (жизни) да поднимутся до святости

бодхисаттвы.

Пусть они избавляют всех живых тварей от мук

болезней

и выручают из обстоятельств, чреватых смертью.

Пусть слова мои, эти крепкие заповеди,

распространятся

и благожелания мои да придут к исполнению! —

с этими словами риши Видьяджняна погрузился в тайное место тела будды Бхайшаджья-гуру, вайдурьевого цвета царя лекарей.

Экстракт амриты — восьмичленная тантра тайных устных наставлений.

Дополнительная тантра. Глава двадцать седьмая. О передаче тантр.

«Экстракт амриты — восьмичленная тантра тайных устных наставлений», изложенная в виде вопросов и ответов между двумя риши — Видьяджняной и Маносиджи, которые являются воплощениями милости будды Бхайшаджья-гуру, царя лекарей вайдурьевого цвета, завершилась.

Примечание:

¹¹⁷ Высшая трансцендентная форма существования будды, недоступная профаническому восприятию и воспроизведению. Обозначается символами.

¹¹⁸ В этой форме своего бытия будда может иметь иконографическое изображение и воспринимается в виде божества со всеми его атрибутами.

119 «Ван» (санскр. abhiseka) — религиозное посвящение.

¹²⁰ Земная форма бытия будды в образе смертного человека.

¹²¹ В гл.1 «Тантры основ» Бхайшаджья-гуру рассказывает медицинскую науку четырем группам («сонмам») слушателей. Там отмечалось, что речь его понятна всем слушателям независимо от их языка.

¹²² Сердце, тело, достоинства, деяния — четыре сущностных признака будды, с которыми сравниваются здесь четыре тома «Чжуд-ши».

¹²³ Аллегория чрезвычайно редкого предмета. По буддийской мифологии, этот цветок распускается при появлении в мир будды.

¹²⁴ Талисман в виде нити, завязанной особым узлом.

¹²⁵ Боевое оружие в виде диска с острыми краями.

¹²⁶ Сосуд — образное выражение, обозначающее человека, достойного быть продолжателем традиции.

¹²⁷ Обожествленный легендарный основатель религии бон.