Питательная негативность

О, Боже! Какие мучения испытывает тот, кто поглощён лишь одним недостижимым желанием мести. Он спит со сжатыми кулаками, и просыпается с окровавленными ногтями в ладонях.

– Генри Мелвилл, «Моби Дик» –

Процесс «духовного автолизиса» состоит из трёх основных частей: увидеть объект уничтожения, уничтожить его и навести порядок. Увидеть это в действительности первая стадия уничтожения, но третья часть также важна, как и первые две – вы должны убрать за собой. Вы должны возместить ущерб. И это не правило типа не есть сладкого перед сном, это как закон гравитации. Так это работает.

Каждый шаг процесса пробуждения содержит в себе все эти три составляющие. Шаг начинается с распознания и понимания, и именно за счёт этого и уничтожается то, что было распознано и понято. Но на этом всё не заканчивается. Простое уничтожение чего-то вовсе не означает исчезновение привязанности к этому. Распознание это начало уничтожения, а уничтожение это начало непривязанности. Третий шаг не является терапевтическим, это важно.

Отлично! Мой чёртов чердак обитаем! Мой ум обитаем, мои мысли обитаемы, я обитаема, одержима, зачумлена демонами! Здесь моя мать! Здесь мои нерождённые дети. Здесь моё будущее, мои мечты. Все, кто имел какое-то значение для меня, плохое или хорошее, приятное или неприятное, здесь. Как они все сюда поместились? Как я их сразу не заметила? Конечно, они здесь, здесь их место. Мой чердак это я, больше им негде быть. Имеют ли они физических двойников в реальном мире, не имеет для меня значения, как и для них не имеет значения, являюсь ли я реальным человеком в реальном мире. Восприятие это реальность. Я одержима своими собственными ощущениями – не вещами или людьми, будущим или прошлым, но своим восприятием их. Это мои связи, мои привязанности. Возможно, всё, чем я являюсь, это сумма всех этих связей, этих пугающе страстных желаний и обладаний. А вообще, что такое привязанность? Это вера, вот и всё. Быть может, довольно сильная, но лишь вера. И да, Джед, я знаю. Нет истиной веры.

Перо могущественней, чем меч, правда, Джед? Вы писали о мече, но то была просто метафора. Это перо. «Духовный автолизис» это сила пера, что есть сила ума – сила видеть, видеть ясно. Да, я убью тех людей, населяющих мой ум. Я убью их, ясно увидев связи, которые удерживают их здесь. Теперь я вижу эти связи. Я вижу эмоции в работе и начинаю видеть, чем они на самом деле являются. Я начинаю понимать, из какого материала сделана эта тюрьма эго.

Вы говорили об этом в самой первой главе. Я никогда не обращала достаточно внимания на эту главу. Теперь это кажется фундаментом, на котором основана вся книга. Страх. Конечно! Есть только страх. Страх, замаскированный под любовь. Страх, замаскированный под мораль. Страх, замаскированный под сострадание. Страх заставляет нереальное казаться реальным. Мы животные, верно? Сотворённые, чтобы выживать, защищать своё потомство и продолжать свой род. Всем этим движет страх. Люди как призмы, которые расщепляют единственный луч света на целый спектр эмоций. Мы рефракторы страха.

Вы спрашивали, «Кто захочет идти туда, куда в действительности ведёт этот путь?». Я знаю, что ответ никто. Никто не может выбрать это осознанно. Это совершенно невозможно. Вы правы, это как если тебя сбил автобус. Физическое самоубийство по сравнению с этим обычная неприятность. Никакая смелость не позволит кому-то, кто понимает, это выбрать. Но никто не выбирает это. Это не духовность. Это эмоциональная бойня. Здесь нет ничего духовного.

***

Пару дней назад я ездила в город и зашла в книжный магазин, чтобы купить книгу Бернадетт Робертс. Я прошлась по рядам нью-эйдж и восточной религии, где потратила столько времени и денег за все эти годы, но в этот раз меня охватили печаль и отвращение. Теперь, когда я здесь, когда я знаю то, что знаю, во мне кипит невыразимое презрение ко всему, что выдаёт себя за духовность. Закрыть глаза и повторять мантры? Что за трогательная шутка? Присутствуй в моменте? Какого чёрта? Не питай негативных чувств? Они смеются? Я превратилась в огнедышащего дракона негативности. Мне кажется, я недостаточно питаю негативность! Я рождаюсь вновь как дитя негативности. Я ем, дышу и сплю в ней. Она проступает сквозь поры моей кожи. Я излучаю злобу и недоброжелательность. Я яростный уничтожитель, и то, что они называют негативностью, я называю очищающим пламенем. Отрицание это суть процесса. Различные формы духовности и религии не ведут к истине, но являются её противоядием.

Я не закончила это путешествие, и, возможно, никогда не закончу, но я прекрасно вижу, кто никогда не проходил через него, кто даже не знает о нём. Я расту с каждым днём, и редко позволяю себе оглядываться назад, но визит в книжный магазин заставил меня оглянуться – предоставил мне некоторую перспективу на то, как далеко я зашла, и что осталось позади. Так много книг, так много учителей, так много путей. Неужели никто не замечает, что это не работает? Наверное, я просто наивна. Кого заботит истина, коль скоро она продаётся?

Мне хочется засунуть два пальца в горло и выблевать всю эту слащавую духовную тошнотворность, которую я столько лет глотала. Этим, полагаю, я теперь и занимаюсь. Вот зачем я должна писать: чтобы очиститься от этого ядовитого презрения. Учителя? Чему они учат? Чему можно научить? Нет никаких учений, есть только дела. Ты либо делаешь это, либо нет. Все учения существуют для единственной цели – чтобы не делать. Я совершенно ясно это вижу. Всё это теперь кажется гротеском. Есть только одна книга, Джед, и её написали вы. Я покупала также издание Бхагавад-Гиты, но я знаю, что вся она содержится в вашем эпилоге: Лжи не существует, реальность никогда не прекращала быть. Что ещё можно сказать?

***

Происходит что-то странное. (Самое невнятное высказывание вѐка!). Трудно это описать, ещё очень неясно. Вообще-то, это само по сути является неясностью. Оно растворяет ясность. Словно стираются линии, всегда отделявшие одну вещь от другой, или отделяющие один тип вещей от другого. Будто смотришь на Землю из космоса и видишь единый мир – без искусственных границ. Словно я всю жизнь видела только эти несуществующие разделения, но теперь их нет, и я вижу разницу. Это странно? Кажется, да. Но уже трудно определить, что странно.

Например, люди. Я больше не могу различать их типы и характеры. Скорее я вижу общие для всех черты в слегка изменённых пропорциях. Я пока ещё не понимаю этого, но это определённо знаменует новый способ видения и понимания мира вокруг меня. Как если бы было много песен, но все они были лишь вариациями на одни и те же несколько нот. Люди, однако, это как вариации только на одну ноту. Когда я была в городе, мне показалось, что я видела не много разных людей, как обычно, а одного человека много раз, во многих обличьях. Слои личности, одежда, внешний вид и пол уже практически не существуют для меня. Человек есть человек. Знать одного, значит знать их всех, как листья на дереве.

Утилизация отходов и охрана природы это один из примеров, как некоторые части моего старого «я» просто исчезают. Когда я приехала в домик, я сразу стала думать о мерах утилизации отходов, в чём я всегда была очень добросовестна. Но теперь всякая мысль об отходах – сама идея, что что-то может быть отходом – кажется абсурдной, лишённой смысла. Так мне это увиделось. В отличие от большей части процесса некоторые вещи, похоже, меняются без моего осознанного вмешательства. Что-то изменяется, а я даже не подозреваю, пока не замечу, что чего-то не хватает, что-то не так, как было. И тогда происходит ещё один сюрприз: никакой реакции. Ни чувства потери, ни эмоционального отклика. Это случается постоянно – раз или два в день я замечаю, что та часть меня, которую я считала важной, просто исчезла, как будто её и не было. Веры, предпочтения, мнения, тихо лопаются как мыльные пузыри, не оставляя и следа. Не то, чтобы я переоценивала свои взгляды или видела вещи в ином свете, но я исчезаю по кусочкам. Это не шокирует и не расстраивает. Каждый раз кажется, что должно случиться что-то важное, но в реальности как будто ничего не происходит. Это даже забавно. Всю свою жизнь я считала своим наипервейшим долгом соответствовать, быть частью, быть вместе со всеми, но теперь это больше не моё дело, и одно это изменение совершенно преобразило то, о чём я думала, как о себе.

То, что я пишу сейчас больше похоже на дневник, чем на автолизис. Я скорее исследую происходящие изменения, чем использую процесс записывания для того, чтобы они происходили. Я всецело поглощена этим. Однако, я думаю, стоит уделять внимание и изучать ту часть процесса, которая происходит за кулисами. Я так сфокусирована на работе над изменениями, что могу не заметить, что человек, которым я была, изменяется, или может быть, распадается, растворяется, сгорает, а в некоторых случаях просто пропадает.

***

Я провожу многие часы в написании писем людям, которых я знаю – отцу и матери, сёстрам и друзьям, бывшим начальникам и учителям. Обычно тем, кто имеет надо мной некую власть, которую я неосознанно допускала, и которую теперь я должна осознанно аннулировать – люди, влияющие на мои мысли, обитающие в моём уме. Что это, как не форма одержимости, если я почти постоянно веду диалог с людьми, которых здесь нет? Как часто это происходит и на скольких уровнях? Насколько глубоко это заходит? Что есть дьявол, как не это влияние изнутри? Присутствие этих чужаков в моём ментальном пространстве подобно злокачественным опухолям, и я использую перо как скальпель, чтобы удалить их. Я пишу эти длинные беспорядочные тирады, страницу за страницей, и это работает. Это выводит эту чушь из моей системы. Руми говорил, что в яде спрятан эликсир, и это верно! Я пишу и пишу эти письма, двадцать страниц, тридцать страниц, пока не выблюю все ядовитые вещества, поражающие меня. Я никогда не посылаю писем, конечно. Они бы точно меня упекли!

***

Я вспоминаю те дни, когда я была там, у вас в доме, и не могу поверить, что до сих пор жива. Интересно, что Первый Шаг в каком-то смысле является и последним шагом. Всё это, сама идея об этом была так немыслимо огромна, что раздавила меня своим весом. Я не могла встать с постели, не могла перестать плакать, не видела никакой надежды на разрешение. Я не могла есть, едва могла приподняться. Я была просто опустошена тем, что ощущалось как непереносимое горе. Я знала, что не было возможности повернуть обратно, отменить сделанное, вернуться в состояние слепоты, которое было моей жизнью до того момента. Но также я не видела ни одной возможности движения вперёд. Выхода не было.

Что за безумие, спрашивала я себя, позволившее мне пуститься в путешествие, у которого лишь одна возможная цель? Цель, выходящая далеко за пределы всего, о чём могли даже помыслить те, кого я люблю и уважаю – мои родители, бабушки и дедушки, мои учителя, мои сёстры и друзья. Но не только они! Все! Она выходит за пределы всех величайших умов и сердец, порождённых человечеством! За пределы президентов, философов, героев, поэтов. За пределы Эйнштейна и Шекспира, Линкольна и Черчилля, Баха и Бетховена! Просто сделав Первый Шаг, я навсегда оставила позади большинство человечества. Так или иначе, я погрузилась в жесточайший вид безумия. Я буду исследовать далеко за пределами всего, что могли себе представить величайшие исследователи, за пределами всего, о чём космонавты могли даже помыслить. Забудьте о смерти – вот неоткрытая земля. Это конечная граница. Я вышла за пределы своей человеческой природы! Это не метафора или гипербола, это буквальный факт! Как можно уместить это в свой ум? Сама идея об этом была чрезвычайно, упрямо, эгоцентрически абсурдной, что я была бы способна просто прогнать её с горьким смехом, если бы не одна вещь: это был правдой! Я знала, что это было правдой. Я пыталась и пыталась, я могла думать только об этом, но факт был неизбежным. Это было правдой. По-другому никак не скажешь. Моё время бытия человеческим существом подошло к концу. Настало время чего-то другого. Теперь я на этом пути, и буду идти по нему, пока он не убьёт меня. Я бы не смогла сойти с него, если бы захотела. Но более того, я знала, куда он ведёт. С самых первых секунд путешествия было что-то во мне, что понимало всё это.

Вы говорили со мной только один раз в течение той недели, что я провела тогда в доме, Джед. По-моему, я почти не выходила из своей спальни. Однажды я спустилась вниз, вид у меня был ужасный, и вы были там, в библиотеке, читали что-то. Вы сказали, не поднимая глаз, «То, как люди исчисляют возраст, неверно, – сказали вы. – Большинство людей прекращают развитие в очень раннем возрасте. Со стороны это может выглядеть семидесятилетним человеком, но по сути ему лет одиннадцать плюс пятьдесят девять лет опыта.» Это всё, что я помню из ваших слов, но это всё, что мне было нужно. То был ключ, открывший первую дверь, угрожая вытрясти из меня всю душу. Вам не нужно было объяснять. Вам не нужно было развивать мысль. Если бы вы сказали мне то же самое днём раньше, я бы ничего не поняла, но в тот момент, когда вы это сказали, внутри меня как будто всё уже выстроилось, и был необходим лишь небольшой щелчок, чтобы эта ноющая масса мыслей, конфликтов, ненависти, разбивающего сердце страха разрешилась во вспышку ясности, и открылась дверь там, где раньше её не было, и то, что уже вот-вот должно было сломаться, не сломалось.

Это был не конец, конечно же. Потом я попыталась расширить эту простую концепцию в полностью реализованное понимание развития человечества. Нова или нет та идея, что большинство людей находятся в своём развитии на стадии ребёнка, она была новой для меня, и я сгорала от нетерпения понять её до конца, поэтому выписала её и самостоятельно исследовала. Вот тогда я перестала жалеть себя и начала предпринимать позитивные действия. Я пересмотрела свои взгляды на каждого человека, которого знала, основываясь на этом новом понимании, и увидела их в свете их действительного развития. Какой поразительный процесс! Я увидела, что все перестали верить в Санта Клауса и Фею Молочных Зубов, но в действительности далеко от этого не ушли. Тогда у меня не было вашей книги, Джед, но я помню, когда вы сказали мне, что люди для вас просто дети в песочнице. Тогда я этого не поняла, но понимаю теперь.

Конечно, этим всё не окончилось. Это была лишь первая неделя. Более широкий процесс занял много долгих месяцев и продолжается до сих пор. Этот процесс обрубания. Отрывание от привязанностей. В действительности это настолько жестоко и беспощадно, холодно, как хирургическое вмешательство, что никакие слова не могут выразить этого даже приблизительно. Я написала буквально сотни тысяч слов в течении того периода, когда пыталась пройти через это, но, похоже, это никогда не будет полностью завершено. Я пользуюсь словами «отрывание от привязанностей», но на самом деле это умирание. Ни одно учение, которое говорит о непривязанности, не имеет на это права. Ни одно не говорит об этом. «Культивируйте чувство непривязанности», – говорят они. Чувство непривязанности? С какой они планеты? У них нет ни малейшего понятия о том, что такое непривязанность. Такое впечатление, что они говорят о непривязанности к вашему БМВ или мистеру Райту. Попробуй не привязываться к тому, что любишь! К тому, что ты есть! Ко всему тому, что определяет твоё место в человеческом мире! И это только для начинающих.

Процесс пробуждения выглядит так, как будто это уничтожение эго, но это не совсем точно. Ты никогда полностью не освободишься от эго – ложного «я» – пока ты жив, но это не так важно. Что важно, это эмоциональные привязанности, закрепляющие нас в состоянии сна – удерживающие нас на месте и дающие нам чувство, что мы являемся частью чего-то реального. Мы выпускаем энергетические усики из клубка эго как корни, чтобы закрепиться в состоянии сна, и чтобы оторваться от него, мы должны порвать их. Энергия эмоций это наша жизненная энергия, и количество жизненных сил определяет мощность эмоции. Если убрать энергию из эмоции, что останется? Стерильная мысль. Шелуха. В этом смысле освобождение от привязанностей, конечно, это и есть процесс пробуждения, но привязанности это не то, что у нас есть – это то, чем мы являемся.