Географическое распространение былин

Собирание былин в течение почти двухсот лет с широким обследованием многих русских областей позволило прийти к выводу, что географическими зонами, где бытовали произведения этого жанра, были прежде всего Олонецкая и Архангельская губернии, в которых в XIX —начале XX вв. записано около 700 текстов. Это северозападная часть русского Севера. Характерны поэтому названия сборников былин: «Онежские былины» Гильфердинга, «Архангельские былины» Григорьева, «Беломорские былины» Маркова, «Печорские былины» Ончукова. В близких к названным губерниям—в Вологодской и Пермской —былин почти не записано. Отдельные тексты найдены в центральной части России. Былины зарегистрированы в Сибири, в Томской, Енисейской и Якутской губерниях. Песни о былинных богатырях существовали у донских, терских и кубанских казаков; форма их значительно отличается от былинной. Естественно, возникает вопрос: почему на Севере так стойко сохранились былины? Очевидно, для этого были особые условия. Исследователи былин указывали несколько причин: во-первых, Север отличался более устойчивыми формами быта; во-вторых, он стоял в стороне от больших исторических событий; в-третьих, там не было крепостного права и крестьяне более свободно располагали своим временем, нежели крестьяне центральных областей России; в-четвертых, Север меньше подвергался влиянию городской культуры, расшатывавшей традиционные формы народного творчества. Однако исследовательница вопроса о географическом распространении былин С. И. Дмитриева не склонна считать эти обстоятельства основными факторами сохранения былин на Севере. Она указывает на то, что только северо-западные губернии Севера были хранителями эпоса. Причина заключалась в заселении этих губерний жителями новгородских земель, которое проходило в XII—XIV вв. Следовательно, до того времени былины уже были широко распространены на исконных новгородских землях. На Север переселялись крестьяне, поэтому можно заключить, что они были носителями, а возможно, и создателями былин. Новгородское заселение прекратилось с присоединением Новгорода к Москве, а московское принесло на Север главным образом балладные песни. Районы ростовосуздальского и московского заселения, т. е. северо-восточные, былин не сохранили. Это обстоятельство, а также то, что былины не обнаружены на большей части русской территории, в Белоруссии и на Украине, «позволяет предположить, что к XIV—XV вв, былин не было на всей территории Руси, кроме Новгородской земли», а следовательно, «известная нам былинная традиция является новгородской интерпретацией русского эпоса». Создатели и исполнители былин. Если вопрос об исполнителях былин в XIX—XX вв. довольно ясен (ими являются сказители-крестьяне), то состав исполнителей в более раннее время установить трудно. Еще труднее ответить на вопрос, кто же были создатели былин. Существуют различные мнения: одни считают, что создателями былин были дружинные певцы, другие считают ими скоморохов, третьи—калик перехожих, четвертые — крестьян; наконец, существует мнение, что все эти категории лиц принимали участие в сложении былин. Прежде чем ответить на поставленный вопрос, необходимо сказать, что все названные типы певцов делятся на Две группы: певцов-профессионалов и певцов-непрофессионалов. Дружинные певцы, скоморохи и калики перехожие были профессионалами, они специализировались на сложении и исполнении былин; что же касается крестьян, то среди них некоторая часть была певцами-профессионалами, а большая часть — непрофессионалами. Песни во славу князей, по мнению В. Ф. Миллера, слагали дружинные певцы при княжеских дворах; но были песни и о «храбрах», о богатырях, слагавшиеся в среде «молотшей дружины», которая в былинах всегда определяется как «дружинушка хоробрая». Примерно такого взгляда держался и Н. П. Андреев. Признавая неоднородность дружины (старшая и младшая дружина), он считал, что создатели былин не являлись представителями дружинной верхушки, а занимали гораздо более скромное место и по большей части, вероятно, являлись как раз выходцами из народной среды. Они выражали народную точку зрения на события истории и трактовали ее в духе традиционных форм. Творчество дружинных певцов, слагавших песни не о князьях, а о «храбрах», возможно, и было начальной формой былин. Их искусство затем восприняли скоморохи, бродячие певцы, музыканты и забавники. Они были широко связаны с народными массами, вращались среди них и выражали их интересы и идеалы. Скоморошество было самобытным явлением русской жизни. Скоморохам, вероятно, принадлежит некоторая роль в обработке былин и поддержании эпической традиции. Однако роль скоморохов в развитии и сохранении былинной традиции была незначительной, так как репертуар скоморохов в основном был комическим, шуточным, порой сатирическим, но не эпическим, не героическим. Кроме того, расцвет творчества скоморохов приходился на поздний период (XV—XVII вв.), хотя первые упоминания о них относятся к 1068 г. Русские былины в своем основном составе сформировались до расцвета творчества скоморохов. Основными создателями и носителями былин следует считать крестьян. Это подтверждается рядом соображений. У крестьян северных областей устойчиво сохранялись термины «старина», «старинщик» и «сказитель». Почти все былины в XIX—XX вв. записаны от крестьян. В крестьянской среде былины пели не только известные мастера-сказители, но и рядовые крестьяне. В крестьянской среде собиратели открывали даровитых исполнителей былин, талантливых художников (Т. Г. Рябинин, В. П. Щеголенок и др.). В этой среде исполнение былин передавалось от поколения к поколению, нередко от дедов и отцов детям и внукам, примером чего может быть семья Рябининых. Трофим Григорьевич Рябинин передал свое искусство сыну Ивану, а у того пение былин «перенял» его пасынок Иван Герасимович, у которого научился сказывать былины его сын Петр. Собиратели былин сообщили сведения о том, что среди северных сказителей-крестьян существовали целые школы певцов. Исследовательница былин Севера А. М. Астахова разделила сказителей на три типа в зависимости от того, как они воспроизводят усвоенные тексты былин. Одни из них почти дословно запоминают текст и передают его с незначительными изменениями, так как считают недопустимым отступления от «старины». К таким сказителям относится и известный И. Т. Рябинин. Другие усваивали общую схему сюжета и общие (типические) места, а при исполнении былин вырабатывали свой текст, который старательно сохраняли, что облегчалось частым его повторением. Таким сказителем был один из самых талантливых исполнителей Т. Г. Рябинин. Третьи исполнители были в некотором роде импровизаторами; запоминая сюжетную схему и зная основные былинные приемы, они свободно обращались с текстами и, переставляя, -опуская и вводя эпизоды, исключая или дополняя детали, по сути дела, каждый раз создавали новые произведения (варианты). Эта манера была свойственна В. П. Щеголенку и А. М. Крюковой. Состав и классификация былин. Сборники былин, опубликованные с конца XVIII в. до наших дней, содержат более 2500 текстов. Кроме того, не собраны еще все тексты былин, которые публиковались в разного типа изданиях (журналах, газетах, книгах). Хранятся изданные тексты в архивах научных институтов и высших учебных заведений. Таким образом, состав былин весьма значителен. Эти тексты различны по своим особенностям — по темам, сюжетам, образам героев, структуре, что вызывает необходимость систематизировать материалы, привести их в обозримый вид. К сожалению, сводного каталога былин, или указателя, у нас еще нет, что затрудняет их изучение. В научной литературе предлагались разного типа классификации былин, что обусловливалось различием взглядов ученых. Представители мифологической теории, считавшие, что былины ведут начало от мифов, выделяли две их группы соответственно двум типам богатырей: былины о старших богатырях, в образах которых больше отразились мифологические элементы, и былины о младших богатырях, в образах которых следы мифологических сюжетов и образов незначительны, а сильны исторические черты. К первой группе былин относили былины о Волхе, Святогоре, Микуле, Сухмане, Дунае, Потыке: ко второй — былины об Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче, Василии Буслаеве и др. Во второй половине XIX в. такое деление былин было отвергнуто. Представитель исторической школы В. Ф. Миллер, считавший, что основная часть эпоса —героические былины, разделил произведения былинного жанра на два типа: былины богатырские и былины-новеллы; для первых он полагал характерными героическую борьбу богатырей и государственные ее цели, а для вторых — внутренние столкновения, социальные или бытовые. Что касается термина «былины-новеллы», то он был отвергнут и заменен термином «социально-бытовые былины», что позволило избежать ненужных аналогий с западноевропейским литературным и фольклорным жанром новеллы (в основе литературных новелл нередко лежали сюжеты бытовых сказок и анекдотов). В. Г. Белинский еще ранее предложил деление былин на два цикла — киевский и новгородский, что он сделал на основании связи былин или с Киевом, или с Новгородом, двумя политическими центрами Древней Руси. Но советские ученые дополнили его тем, что учли особенности сюжетов и образов героев, которые хранили в себе черты владимиросуздальские, рязанские и галицко-волынские, т. е. фольклористы пришли к выводу, что былины слагались не только в киевских и новгородских, но и в других русских землях. Итак, в современной фольклористике, с одной стороны, сохраняется деление былин на два цикла — киевский и новгородский, с поправкой, которая подчеркивает, что былины создавались и в других областях; с другой — былины делятся на два типа — воинские и социально-бытовые. К воинским былинам относятся былины об Илье Муромце, Добрыне Никитиче, Алеше Поповиче и др., в центре которых стоит борьба с внешними врагами; к социально-бытовым былинам относятся былины «Вольга и Микула», «Дюк Степанович», «Добрыня и Алеша» (неудавшаяся женитьба Алеши), «Соловей Будимирович», «Добрыня и Маринка» и др., а также былины о Садко. Некоторые былины как бы занимают промежуточное место, их нелегко отнести к тому или иному типу. Такова былина о женитьбе князя Владимира. Кроме истории женитьбы она включает в себя подвиги богатырей, конфликт между Киевом и Полоцком; сама женитьба приобретала государственное значение.

Среди русских былин есть группа произведений, которую почти все фольклористы относят к числу наиболее древних. Это прежде всего былины о Волхе и Святогоре и о Дунае и Потыке. К ним причисляют и былину о Добрыне и змее. Основное отличие этих былин состоит в том, что в них значительны следы мифологических представлений. Волх Всеславьевич. Былина о Волхе состоит из двух частей. В первой он изображен как чудесный охотник, обладающий способностью превращаться в зверя, птицу, рыбу; охотясь, он добывает для дружины пищу. Во второй Волх — предводитель похода в Индейское царство, которое он покоряет и жестоко разоряет. Вторая часть почти вышла из бытования, так как ее тема не соответствовала идейной сущности русского эпоса. Но первая часть долго бытовала в народе. Она увлекала сказочно-героической цепью приключений. Образ чудесного охотника исследователи относят к глубокой древности. Однако на этот образ наслоились исторические черты, связав былину с киевским циклом. Это дало основание ряду ученых, в том числе Д. С. Лихачеву, сопоставить Волха с Олегом Вещим и Всеславом полоцким, которые пользовались славой кудесников. Образ Индии — сказочный, а не исторический—и пришел в былину, вероятно, из «Сказания об Индии богатой». Святогор. Былины о Святогоре имеют особую форму —прозаическую, форму побывальщин. Одни из ученых считают это доказательством их древности, другие — новизны. В них содержится ряд эпизодов: о встрече Ильи Муромца и Святогора, о неверной жене Святогора, о смерти Святогора в гробу, о суме с тягой земной. Эти былины древние, как и сам тип богатыря Святогора, в котором немало мифических следов. Святогор многими учеными рассматривается как воплощение старых порядков жизни, которые должны исчезнуть. Поэтому так неизбежна его смерть (былина о Святогоре и гробе). Сначала Илья примеривает себе гроб, но он ему велик, Святогору же как раз в пору. Когда Илья накрыл его крышкой в гробу, снять ее уже было невозможно, а удары мечом по крышке оставляли на ней железные обручи. Илья пелучает от Святогора часть его силы. В. Я. Пропп говорит: «Умирает и уходит в безвозвратное прошлое. старый герой, но он передает свою силу новому герою, герою новой исторической эпохи»; «Смена героев выражает смену двух исторических эпох —в этом основной, глубочайший смысл былины. Святогор ушел в прошлое, теперь вступает в силу Илья» [28, 86]. Святогор—великан исполинской силы, которого едва держит на себе земля. Однако эпизод с тягой земной, которую не может поднять Святогор, говорит о существовании силы еще более могучей; против матери-земли никому не устоять. Пытаясь поднять суму, Святогор уходит ногами в землю. Архаические элементы в былинах. В некоторой части былин явно содержатся архаические элементы. Это сближает их с былинами о Волхе. К их числу относятся былины о Дунае, о Потыке и о Добрыне и змее. В былине о Дунае архаическим является заключение, которое имеет место в большинстве вариантов: когда умирают жена Дуная Настасья и сам богатырь, то из их крови вытекают Настасья-река и Дунай-река. Это древний мотив топонимических легенд. В былине о Потыке мифологические элементы состоят в образе заколдованной Марьи-лебеди, в борьбе Потыка со змеем и победе над ним, в оживлении жены кровью змея. В былине о Добрыне и змее сюжет двукратного боя и победы над змеем, несомненно, архаичен. Все эти три былины позже включены в киевский цикл и приобрели довольно ясные исторические черты. Процесс исто-ризации былин довольно убедительно доказан учеными, хотя он не исключает и обрастания исторического ядра мифологическими и сказочными элементами. Киевский цикл былин. Как было указано, еще В. Г. Белинский выделил в русских былинах киевский цикл и новгородский. Оба цикла имеют свои исторические основы. В. Г. Белинский правильно установил, что в русском эпосе существует группа былин, объединенная рядом важных признаков. Общие их особенности состоят в следующем: действие происходит в Киеве или около него; в центре былин стоит князь Владимир; основная тема—защита Русской земли от южных кочевников; исторические обстоятельства и быт, изображенные в былинах, характерны именно для Киевской Руси; события и враги Русской земли в этих былинах — домонгольского периода; Киев не просто место действия былин, а он воспет как центр русских земель: из Мурома, Ростова, Рязани, Галича едут богатыри на службу в Киев. Формирование киевского цикла былин определялось характерными историческими обстоятельствами. В IX—XI вв. Киев достиг высокого расцвета и могущества; он играл важную роль в борьбе с печенегами и половцами, закрывая им путь в северные русские земли. В этой борьбе осознавались общерусские задачи и складывалось самосознание русского народа. Набеги степных кочевников отражали не только киевляне, но и представители других русских земель, что ярко показано в былинах. Киев в это время объединял почти все русские области и был признанным их центром. Князь Владимир сыграл видную роль в организации борьбы с печенегами; он реформировал управление землями, демократизировал порядки, изменил строй дружины включением в ее состав представителей народных низов; он установил тесные отношения с дружиной, что не раз отмечается в летописи; он совершил ряд победных походов и в своей деятельности пользовался поддержкой народных масс. Подвиги воинов были воспеты в былинах, как и сам князь Владимир — Красное солнышко. Впоследствии киевский цикл былин пережил значительную историческую эволюцию. Киевские былины группируются обычно по богатырям. Но среди былин киевского цикла есть произведения героические и социально-бытовые. В этом отношении их можно разделить на такие группы: героические — включают в себя былины, возникшие до монголо-татарского нашествия, и былины, связанные с нашествием (о камском побоище, о гибели богатырей, О Василии Игнатьевиче и Батыге); былины социально-бытовые включают в себя песни, в которых социальные конфликты стоят на первом месте (Вольга и Микула, Илья в ссоре с Владимиром, Дюк, Чурила, Сухман, Данило Ловчанин), и былины о сватовстве (Михайло Потык, Иван Годинович, Дунай, Козарин, Соловей Будимирович, Хотен). Одной из важных и характерных особенностей киевского цикла служат образы трех богатырей, действия и судьба которых тесно связаны. В образах этих богатырей воплощаются основные особенности богатырства. Это образы Ильи Муромца, Добрыни Никитича и Алеши Поповича. В народном представлении старший из них, самый могучий, богатырь Илья; за ним идет Добрыня, уступающий в некоторых качествах Илье; наконец, Алеша, также отважный защитник Русской земли, однако по ряду особенностей уступающий первым двум богатырям. Они заключили договор о побратимстве, согласии в действиях, помощи друг другу, что твердо выполняется всеми тремя. У всех трех богатырей много общего, однако каждый из них представляет собой особую личность и имеет определенные индивидуальные черты. В образах этих богатырей ясно видна индивидуализация, которая развивается уже в былинах, а получает • значительное проявление в исторических песнях, где надо было изображать уже не обобщенные образы богатырей, а определенных исторических лиц. Илья Муромец. В образе Ильи Муромца наиболее ярко и выразительно воплощена основная идея былин —идея защиты родной земли. Именно он чаще других богатырей выступает как отважный и сознающий свой долг страж Русской земли. Он чаще других стоит на заставе богатырской, чаще других вступает в бой с врагами, одерживая победу. Илья Муромец—идеальный образ богатыря, самый любимый герой русских былин. Это богатырь могучей силы, что дает ему уверенность и выдержку. Ему свойственно чувство собственного достоинства, которым он не поступится даже перед князем. Он защитник Русской земли, защитник вдов и сирот. Он ненавидит' «бояр кособрюхих», говорит всем правду в лицо. Обиду он забывает, когда речь идет о беде, нависшей над родной землей, призывает других богатырей встать на защиту не князя Владимира или княгини Опраксы, «а ради матушки-свято-Русь земли». Ученые предпринимали попытки найти исторический прототип Ильи, но они ни к чему не привели. Упоминания Ильи Русского в германской героической поэме об Ортните и норвежской Тидрек-саге представляют его как эпический персонаж, но не как историческое лицо. Несомненно, что исторического прототипа у Ильи Муромца не было, так как это образ широкого обобщения. Илья связан с Муромом и селом Карачаровым, откуда выезжает в Киев. Однако в фольклористике возникло явно ложное понимание этой связи. Некоторыми учеными Илья представляется как муромский, владимиро-суздальский богатырь. Но в этих местах он не действовал, эти земли не защищал, князьям этих земель не служил. И нет оснований его отрывать от Киева, с которым он связан всеми своими действиями. Связан он и с киевскими бога-и.фями. Илья—центральный герой киевского цикла былин. Возникал вопрос и о связи Ильи с городом Карачаровым в Северской земле. Но в былинах о ней нет упоминаний, а связь с селом Карачаровым важна потому, что определяет крестьянский облик Ильи. Он по былинам крестьянский сын, старый казак, а в глазах князей и бояр «мужичище». В былине об исцелении он, почувствовав в себе силу, тотчас идет помогать родителям расчищать поле, корчевать лес и пахать. Б. А. Рыбаков объяснил демократический облик Ильи тем, что князь Владимир, «нуждавшийся в воинах и боярах, переселял с севера тысячи людей, а победителей в важных поединках делал из простых ремесленников «великими мужами», т. е. боярами. Если об этом писали с чувством княжеские летописцы, то сам народ должен был еще с большим чувством петь об этих героях» [32, 72]. Былина об Илье и Соловье-разбойнике «описывает пир и появление на нем нового богатыря, ради которого старым «князьям-боярам» пришлось потесниться» [32, 75]. Образ Ильи Муромца раскрывается в значительной группе былин, популярных в течение долгого времени. Это «Исцеление Ильи Муромца», «Илья Муромец и Соловей-разбойник», «Илья и Идолище поганое», «Бой Ильи с сыном», «Илья и Калин-царь», «Илья и голи кабацкие», «Ссора Ильи с князем Владимиром», «Илья на Соколе-корабле», «Три поездки Ильи Муромца». Былина об исцелении Ильи обычно относится исследователями к XVI в. Она, как правило, бытует в прозаической форме побывальщины. Возможно, что в ее сложении приняли участие калики перехожие. Характерна для этого произведения и церковно-религиозная фразеология. Основная же былина о получении силы Ильей это былина «Святогор и Илья Муромец».

Былина «Илья Муромец и Соловей-разбойник»

Былина «Илья Муромец и Соловей-разбойник» —сложное произведение. В ней есть несколько основных эпизодов: освобождение Ильей Чернигова от осадившей его вражеской силы, после чего жители города просят Илью быть у них воеводой, но он отказывается, так как едет служить в Киев; встреча с Соловьем-разбойником, закрывшим дорогу из Чернигова в Киев на 30 лет; приезд в Киев, где князь Владимир не верит Илье, что он привез Соловья-разбойника, тогда богатырь показывает Соловья и велит ему засвистать: от свиста бояре падают замертво, а князь и княгиня «окарач ползут». Чтобы Соловей-разбойник не наносил больше вреда, Илья убивает его. Содержание и образы этой былины ставят перед наукой ряд вопросов. Первый из них —вопрос сущности образа Соловья-разбойника. Многие считают его гиперболизированным образом разбойника, в котором содержится значительное обобщение представлений о разбое. Б. А. Рыбаков приводит исторические данные о борьбе с разбоем во времена Владимира. Летопись под 996 г. сообщает об увеличении разбоев и о том, что Владимир «нача казнити разбоиникы» [32, 73]. В. Я. Пропп дает иное объяснение образу Соловья. Это образ получудовища-получеловека. У него облик и птицы (крылья, полет, гнездо), и великана. В нем есть следы мифологических представлений. «Образ Соловья —художественное изображение сил, разъединявших Русь, дробивших ее на части, стремившихся к замкнутости, к изоляции Киева как столицы от остальной Руси. Илья кладет конец изолированности Чернигова и других городов от Киева» [28, 255]. Второй вопрос — вопрос об отношениях Ильи и Владимира. Владимир не верит Илье, обзывает его пьяницей, деревенщиной. В некоторых вариантах былины бояре нападают на Илью. В рассматриваемой былине начинается конфликт между Ильей и Владимиром, который развивается далее в других, особенно в былине «Ссора Ильи с князем Владимиром». Третий вопрос — вопрос о смысле деятельности Ильи. Она носит государственный характер. Илья освободил дорогу из Чернигова в Киев, разгромил «гнездо» Соловья-разбойника; он высказывает желание служить в Киеве. Этим Илья выделяется среди богатырей. Он защитник родной земли, центр которой для него — Киев. В былинах «Илья Муромец и Идолище поганое», «Илья Муромец и Калин-царь», «Ссора Ильи Муромца с князем Владимиром» развиваются в два основных мотива: патриотическая борьба богатыря и нарастание его конфликта с князем. В былине «Илья Муромец и Идолище поганое» Илья предстает перед нами как могучий и отважный защитник родной земли. Некоторые ученые считают, что эта былина создана под влиянием былины «Алеша Попович и Тугарин». Однако сходство мотивов — еще не доказательство. Былина об Илье и Идолище вполне самостоятельна. Как понимать образ Идолища? С кем вел борьбу богатырь? В этой былине отразилось столкновение защитников христианства с иноверцами (погаными: Идолище Поганое). Идолище с большими силами нападает на Киев, но богатырей, как часто бывает в былинах об Илье, в Киеве в это время не было — они все были в отъезде. Борьбу приходится вести Илье. Былина, пропетая Т. Г. Рябининым П. Н. Рыбникову, изображает освобождение Ильей Киева от осады Идолищем Поганым. Идолище рисуется как чудовище, огромное, страшное, прожорливое. В ряде ситуаций и эпизодов с этой былиной сходна былина «Илья Муромец и Калин-царь». В ней в образе Калина-царя ученые видят олицетворение монголо-татарской силы. Имя Калин не получило удовлетворительного объяснения; его связывали с названием реки Калки (битва на реке Калке произошла в 1224 г.). В былине об Илье и Калине Владимир разгневался на богатыря и посадил его в погреба глубокие. Княгиня Опракса сберегла его от смерти, заботилась о нем. В это время к Киеву подступил Калин-царь и стал требовать от князя сдать ему город. Перепуганный князь просит отсрочки, но Калин не дает ее. Загрустил, огорчился Владимир: Некому стоять теперь за веру за отечество, Некому стоять за церкви ведь за божий, Некому стоять-то ведь за Киев град, Да ведь некому сберечь князя Владимира Да и той Опраксы королевичной! [8, № 151] Но оказывается, что Илья жив. Просит его Владимир защитить город. Илья соглашается помочь Киеву. Другие богатыри, обиженные князем, не согласны на это. В этой былине более подробно, нежели в других, изображаются сцены битв: несколько раз Илья бьет «силу татарскую», несколько раз повторяется описание битвы: Стал он силушку конем топтать, Стал конем топтать, копьем колоть, Стал он бить ту силушку великую, А он силу бьет, будто траву косит. [8, № 75] Но попадает Илья во вражеский плен. Привели его к Калину-царю, а тот предлагает ему служить у него. Отказался Илья. А когда вышел из палатки царской, стали его «теснить» ордынцы, а нет у Ильи оружия. Тут Илья поступил так, как поступал и в других случаях, как поступали и другие богатыри: Да схватил татарина он за ноги, Так стал татарином помахивать. Стал он бить татар татарином. [8, № 75] Помогать Илье стали и другие богатыри. Привели Калина к князю Владимиру. Пришлось Калину сказать князю: Буду тебе платить дани век и по веку. Конфликт между Ильей и князем Владимиром достигает наибольшей остроты в былине «Ссора Ильи Муромца с князем Владимиром». Эту былину В. Ф. Миллер относил к XVII в., когда широко проявилось крестьянское антикрепостническое движение. Если в былине «Илья Муромец и Калин-царь» конфликт носит государственный характер, то здесь — социальный. Ученые считают, что, с одной стороны, социальные противоречия в русском обществе непрерывно нарастали, а с другой — усиливалась «демократизация» образа Ильи. Причинами ссоры Ильи и Владимира служат различные обстоятельства: то Илья мешает князю отнять жену у ловчего, то целовальники князя не дают Илье вина под заклад нательного креста, то князь не зовет богатыря на пир. Последняя причина встречается чаще других. Рассердился Илья и начал стрелами сбивать церковные маковки. С голями кабацкими заложил он их в кабаке и стал пировать. Одумался князь и решил созвать пир для Ильи. Послал он за ним Добрыню. Илья пришел, потому что звал его «крестовый брат». Сказал Илья князю: А знал-то послать кого меня позвать... Кабы-то мне да ведь не братец был... Я убил бы тя князя со княгинею. [8, № 47] Добрыня Никитич. Былины о Добрыне Никитиче считают более старыми, нежели былины об Илье. Основанием для такого заключения служит то, что в летописях сообщаются сведения о дяде князя Владимира Добрыне, которые совпадают в некоторой мере с ситуациями былинных событий. В группе былин о Добрыне есть такие, которые следует признать поздними, сочиненными для восполнения былинной биографии богатыря. Таковы былины «Рождение Добрыни» и «Женитьба Добрыни». В первой говорится о его чудесном рождении, напоминающем рождение Волха, во второй — о женитьбе на богатырше. Былины эти мало распространены и не соответствуют установившемуся в этом жанре образу Добрыни. Облик былинного Добрыни наиболее определенно раскрывается в былинах воинского и новеллистического характера. К первым принадлежат былины «Добрыня и змей» и «Добрыня и Василий Казимирович», ко вторым — «Добрыня Никитич и Алеша Попович» и «Добрыня Никитич и Маринка». Содержание былин «Добрыня и змей» сводится к следующему. Богатырь купается в Пучай-реке. Появляется змей—враг Русской земли. Добрыня бьется с ним и побеждает его. Змей обещает не причинять зла людям. Однако позже он нарушает обещание, и Добрыня, встретив его, убивает. Совершив этот подвиг, он освободил «полоны российские». Образ змея и смысл былины вызывал споры. Одни относили былину к древнему времени и считали ее отражением мифических представлений, другие пытались осмыслить ее исторически. В летописи упоминается дядя князя Владимира Добрыня, который вместе с Путятой крестил новгородцев; Добрыня крестил мечом, Путята — огнем. Купание Добрыни толковалось как крещение, а образ змея как образ язычества. При этом в параллель приводилось иконописное изображение Георгия Победоносца, поражающего змея. Это толкование принимает большинство фольклористов и историков. В. Я. Пропп полагает, что «змей есть художественный образ догосударственного прошлого, повергаемого развитием русской культуры и Русского государства» [28, 186]. Но, вероятно, в образе змея есть и отражение набегов степных кочевников. Змей обещал Добрыне: А мне не летать больше на святую Русь, Не носить-то людей да во полон к себе. [8, № 157] В этой былине Добрыня выступает как могучий богатырь: Они тут дрались да цело по три дни, А Добрыня сын Никитинич Отшиб у ей двенадцать хоботов. Убил змею да ту проклятую. [8, № 157] В былине «Добрыня и Василий Казимирович» князь Владимир посылает богатырей отвезти дани-пошлины царю Батуру в землю половецкую. Но богатыри задумали сами получить с Батура дань за двенадцать лет: и злато-серебро, и скатен жемчуг, и соколов, и соболей, и жеребцов. Состязались они с Батуром: и в кости играли, и из лука стреляли. Не мог их обыграть Батур, призвал монгол, велел схватить богатырей, но те расправились и с ними, и с самим атурой — отдал им он дани-пошлины. В былине «Добрыня Никитич и Алеша ПопОвич» разработан сюжет «муж на свадьбе своей жены». Пока ездил Добрыня, князь Владимир и княгиня посватали его жену за Алешу. Приехал Добрыня во время свадебного пира. Явился под видом гусляра. Но жена узнала его. Расстроилась женитьба Алешина. Былина очень ярка, искусно развито действие. В былине «Добрыня и Маринка» богатырь попадает под власть чародейки, которая его превращает в тура, и только мать спасает богатыря от колдовства. Добрыня значительно отличается от Ильи Муромца. Он также могуч и смел, служит земле Русской. Но вместе с тем он тонкий дипломат, и именно ему Владимир поручает высватать невесту, именно ему поручает везти дани-пошлины. Добрыня может читать по-церковному, играть на гуслях. Когда играл он, то «всё на пиру игрй заслухались», «все на пиру призамолкнулись». Добрыне свойственно «вежество», умение вести себя. Характеристика Добрыни показывает развитие индивидуализации образа в былинах. По отношению к былинам о Добрыне в науке возникал ряд важных вопросов. Особенно интересны вопросы об историческом прототипе богатыря и о развитии его образа. Большая часть ученых склонна считать прототипом Добрыни дядю князя Владимира Добрыню. Эту точку зрения В. Ф. Миллера поддерживают А. В. Марков, В. И. Чичеров, Д. С. Лихачев. Отмеченные в летописи крещение Добрыней и Путятой новгородцев, участие Добрыни в сватовстве дочери полоцкого князя Рогнеды, дипломатические поручения князя Добрыне, действия Добрыни как помощника князя находят себе параллели в былинных ситуациях. Вместе с тем образ Добрыни складывался на общефольклорной основе, в том числе мифической и сказочной, что оставило следы в его облике. Добрыня получил высокую народную оценку и был воспет в былинах уже не как историческое лицо, а как богатырь. По поводу истории образа Добрыни ученые считают, что он «сложился не сразу, а на протяжении многих веков». «Вероятно, конец XIV—XVII вв.— время, когда окончательно складываются образы Добрыни Никитича и Алеши Поповича». С этими положениями нельзя согласиться, так как образ Добрыни уже в первых двух былинах, особенно в былине «Добрыня и змей», имеет вполне определенный характер. Это героический образ. Если былина «Добрыня и Алеша» развивает образ Добрыни, то другие былины, такие, как «Добрыня и Маринкам. «Женитьба Добрыни», отходят от созданного ранее облика богатыря. Это нельзя назвать снижением образа, а можно считать лишь нарушением его сущности. Нельзя считать создание более новых былин о Добрыне внесением в образ новых штрихов и его дополнением. Это нарушение его цельности, его определенного характера. Ученые отмечают последующее «окостенение» образа Добрыни как «чудесного помощника», который помогает Василию Казимировичу получить дань с ордынцев. Дунаю сватать невесту для князя. Мы бы отметили устойчивость образа Добрыни как богатыря, как героического характера, хотя и существуют былины, в которых образ его «очеловечивается» [15,350]. Основное в этом образе — то, что делает его богатырем и что устойчиво сохраняется в былинах о нем.