Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Западня
Я хотел думать, что все происходит во сне, хотел. Но это было не так, я знал. Не мог шевельнуться, губы слиплись, язык будто разбух, едва помещался во рту… Меня тащили, как набитый хламом сундук. Тащили до тех пор, пока рокот вертолета не смолк. Я подумал, что машина приземлилась и пилоты заглушили двигатель, а потом вдруг понял, что окружающее меня пространство изменилось. Исчез хруст снега. Да и снега самого не было, меня теперь волокли по чему-то напоминающему землю. Тело парализовано… Одно радует: нога совсем не беспокоит. Но куда тащат? Кто тащит? Может, это зомби?.. Нет, не способны зомби действовать так расчетливо, у них от мозгов одна гниль осталась. Тогда кто? Кровосос? Он невидимым умеет делаться, мог к палатке незаметно подобраться… Похоже, действительно кровосос. Вон как легко тянет, словно ребенка. Хорошо, а укол в шею? Щупальце, через него впрыснул парализующий яд. И теперь тащит добычу к себе в укромное место. Но тогда куда исчез вертолет? Кругом явно многое изменилось, я будто в другой мир попал, хотя сознания не терял, просто в какой-то миг сигналы, доходящие из окружающего пространства, стали иными. Что же, в конце концов, происходит? И куда делись военсталы и Пригоршня? Они наверняка будут меня искать. Заметят исчезновение и пойдут по следам… И тут же я подумал: но кровосос мне на голову непроницаемый мешок не накинул бы, не хватит у него на такое ума. Тогда кто все же? Ерунда какая-то происходит. И почему я так спокойно на все это реагирую? Я должен дергаться, орать, бояться — хотя страх таки есть, но он где-то глубоко внутри шевелится. Затаился страх, ждет момента. У меня сейчас отняли возможность двигаться. Осталась только способность думать. Нужно думать — раз не прикончили сразу, значит, так быстро не убьют. Раз тащат куда-то, зачем-то понадобился. Скоро узнаю, терпение. Надо приготовиться к худшему и верить: военсталы и Пригоршня меня найдут. Я по-прежнему не чувствовал ничего, понял только, что меня волокут под уклон — стало легче дышать, лямка рюкзака уже не так сильно давила на шею. Похоже, с холма спускаемся или в овраг… Послышалось журчание воды. Хрустнула ветка. Мы ненадолго остановились, и я уловил хриплое дыхание. Раздались глухие шаги, они удалялись. Я попытался шевельнуть пальцами — нет, не могу. Дьявол! Ну почему это происходит именно со мной?.. Донесся звук осыпавшейся земли, будто кто-то съехал по склону. По голове ударило несколько комьев или мелких камушков. Потом меня снова поволокли, кажется, вверх. Хотелось завыть от бессилия, но я и этой возможности был лишен. Хриплое дыхание начало действовать на нервы, в сознании возникали страшные образы, воображение рисовало картинки из фильмов ужасов. Из-за сильного внутреннего напряжения я потерял всякую ориентацию в пространстве и времени. Главное, ведь глаза открыты, а вокруг непроглядная темнота, в которой расплываются радужные круги. Иногда казалось, что парю в невесомости, а потом вдруг я проваливался в забытье, но вскоре выныривал из него, и на голове по-прежнему был непроницаемый мешок, и двигаться я не мог… Наконец остановились. Зашелестели ветки, и кто-то меня спихнул в яму. Свободное падение длилось секунду, удара я не почувствовал. Вверху опять прошелестели ветки, и наступила тишина… Как же неприятно просыпаться от того, что лежишь в неудобной позе и рука, запущенная под подушку, затекла, не чувствуешь ее совсем, будто в тело вкрутили протез. Постепенно по передавленным сосудам начинает циркулировать кровь, конечность наливается дрожью, в пальцах покалывает, а сон уже схлынул к этому времени, ты можешь дотянуться до будильника и наконец вырубить звонок — нужно вставать… Нет, не сон это был. Я лежал на боку, беспомощный и парализованный, ничего не видел и не слышал, ощущал лишь холод, как в погребе или сыроватом подвале. Хотелось пить, чем дальше — тем отчаяннее. Может, отходняк от парализующего препарата начался? Покалывание в мышцах усилилось, по телу прошла судорога, а потом нога, моя чертова сломанная нога заныла по нарастающей. Пульсация крови в колене с каждым ударом сердца заставляла крепче стискивать зубы. Я тихо захрипел — боль была невыносимая. Получилось двинуть рукой, пальцы заскребли по земляному полу, сжались в кулак, и я перекатился на спину. Зажмурился. Выдохнул. Глубоко дыша, постарался успокоиться. Сердце гулко бухало в груди, но пульс постепенно выравнивался. — Да… — прохрипел кто-то сбоку и заперхал, давясь кашлем. Я дернулся, но сразу вновь попытался расслабиться. — Боль тебя доконает, — прозвучало рядом. — Даже странно, он почему-то рано начал… — Кто это «он»? — сумел выдавить я. — Вивисектор, я называю его Вивисектором. — Кто здесь? С кем говорю? — Сними мешок с головы. Днем… — снова приступ кашля, — днем здесь хоть что-то видно. Я привык… Холодно, но и к этому можно привыкнуть. Пальцы слушались плохо. Я с трудом поднял руку, кое-как подцепил и стащил ткань с головы. Сощурился. Круги перед глазами исчезли, лишь блеклые звездочки плыли куда-то вверх и таяли. Когда глаза привыкли к полумраку, я пошарил рукой по полу — ровный, земляной. Пригляделся к стенам — погреб или бывшая охотничья ловушка… нет, скорее погреб, слишком правильной формы стены, земля плотная. К своду тянутся жерди, значит, и потолок по уму сделан, но плохо видно, из чего он. Слабый свет лился сквозь ветки, наваленные вверху. Глубокий погреб, без чужой помощи не выбраться никак. Сбоку двинулась тень, я скосил глаза и увидел человека под стеной. Он подобрался ко мне на четвереньках. — Дай гляну. Не трясись, больно не сделаю. Я пока толком не мог разглядеть его, но показалось — человек как человек. Глаза уставшие, но не потухшие. Наверное, так смотрят каторжники — изможденные, но не сломленные внутри. Просто не настал еще нужный момент, человек ждет, и когда представится случай — использует его до конца. Интересно, откуда такие мысли? Как я обо всем этом догадался? Незнакомец сел, протянул руку, осторожно коснулся моей сломанной ноги. Во мне крепла уверенность: он не враг, скорее друг. Вот только откуда эта уверенность, ведь вижу его впервые… А может, это Зона меня меняет? Я слышал, что у людей, побывавших в ней однажды, могут проявиться скрытые способности. В любом случае положение такое: остается лишь верить в то, что этот человек не враг мне. — Сломана… — прошамкал он разбитыми губами и потрогал ссадину на своей щеке. — Ты с Янтаря. Пола его куртки откинулась, я заметил на торсе свежие шрамы. Один крупный, извилистый, откуда-то от правого плеча начинается, пересекает грудь и доходит до пупка, разделяя надвое татуировку в районе диафрагмы. Кровь на коже запеклась, грубые и крупные стежки швов стягивают свежую рану. Неужели сам на себе зашивал? — Чего молчишь? — Незнакомец проследил за моим взглядом и запахнул куртку. — Я сталкер. — Он вдруг закашлялся. Долго кашлял, никак не мог остановиться, отполз даже к стене. Когда приступ прошел, произнес: — Кровь камня бы сюда… подлечиться… — Что? — не понял я. — Артефакт такой, правда, бинт и спирт еще нужны или самогон. Хотя в такой ситуации и просто кровь камня сойдет. Нога болела, сильно болела. Морщась, я глядел на сталкера. Он хмыкнул. — Что, не знаешь, лаборантишка… Да откуда тебе. Как в Зоне оказался? — С завода направили. — Болит нога? Значит, не он это тебя. — Сталкер поднял голову, посмотрел вверх. — Я как-то сразу не подумал… Костюмчик на тебе добротный, ученые в таких ходят. — Он еще раз взглянул на потолок и неожиданно подался вперед: — У тебя же медблок там! Видно, слишком резко он дернулся — охнул, схватился за бока, зашипел. — Да, — подумал я вслух, — Пригоршня сказал, что Лабус с медблоком разобрался, он барахлил… — А это что за персонажи? — сипло спросил незнакомец. — Пригоршня — сталкер-одиночка, а Лабус — военный сталкер. Незнакомец поднялся. Мне удалось опереться на локти и сесть. Я все еще рассматривал его. В отличие от колоритного Пригоршни, у этого обитателя Зоны не было никаких примечательных черт. Роста среднего, как и я, не худой, не толстый — на теле только много шрамов, но их легко спрятать под одеждой. Раньше я этого человека не видел. Он присел рядом, разглядывая мое лицо. Видимо, пытался понять: может, встречались где. Покачал головой, протянув руку, почти коснулся моей груди: — Мне нужен медблок. Я молчал. — Не сомневайся, я смогу разобраться, раз военстал разобрался. А ты пока мозги напряги да поразмысли, как нам отсюда выбраться. Ну что, дашь? — Хорошо. Только я сам. — Я собрался расстегнуть клеванту воротника, но сталкер решительно помотал головой: — Стой. Давай к стене сдвинемся. Сидим прямо под крышкой. Это оказалась не лучшая идея: нога сразу дала о себе знать. Я стиснул зубы, но не смог удержать стон. Когда уселся под стеной и сумел восстановить дыхание — боль была невыносимая, меня чуть не стошнило, — сталкер сказал: — Лаборант, у тебя есть способности, не могу понять какие, но точно есть. Зона вскрывает их рано или поздно. Бывает, человек их не замечает, даже когда они проснулись. Но у тебя… — Он потер шею, сдерживая приступ кашля, и продолжил: — У тебя есть что-то. От боли, которую ты сейчас должен чувствовать, другие сознание теряют — а ты держишься, хотя явно видно, что не такой уж ты силач. Но успокаиваешь ее в себе, как бы гасишь. Я вижу. Я не моргая смотрел перед собой и пытался привести мысли в порядок. Вспомнил, что когда очнулся на поляне, где впервые увидел военсталов, похожие ощущения были. — Ты в порядке? — Голос сталкера вернул меня в реальность. — Нормально, — буркнул я и начал расстегивать воротник. — Дай я. Он быстро разомкнул все застежки, снял с меня куртку, распустил молнию на моем комбинезоне до пояса. — Холодно? Терпи, лаборант. Сколько ты в таком состоянии? — Привык, ничего… Ногу сегодня сломал, но даже не знаю как. В грузовике ехали, по нам минами садить стали. Попали — я сознание потерял. Водитель, молодой совсем, погиб. Я вновь уставился в стену. — Бывает… — как-то буднично произнес сталкер. — Так, сейчас я отсоединю инъекторы. Он справился быстро, я даже не почувствовал ничего. — Давай теперь руки из рукавов вынимай. Сталкер помог стянуть верхнюю часть комбинезона. — Отвались от стены. Когда я слегка подался вперед, он придержал меня. — Сиди так. Сможешь? Нога?.. — Ничего, терплю. Он стал возиться с медблоком, ругаясь на крепкую ткань. Вскоре раздался треск материи. — Поживем еще, лаборант, — осклабился сталкер и показал мне пухлый полупрозрачный мешочек с пятью ячейками. Из ячеек тянулись тонкие проводки разного цвета. Когда сталкер бережно вытащил их из складок моей одежды, на концах блеснули иглы инъекторов. — Сколько ты уже на этой смеси? — Сутки. Нет — больше. Я в сознание пришел вчера. Ничего не помню. Меня военные сталкеры подобрали. И Пригоршня этот, Никита его зовут. Они его допрашивали… — Ладно, потом о них, — отмахнулся незнакомец. Он отполз к свету, проводки смотал в жгут, затянул в узел, прищурившись, стал разглядывать содержимое медблока. — Ну что там? Что скажешь? — Как-то само собой получилось, что я обращался к нему на «ты», хотя он был явно куда старше меня. Но не та сейчас обстановка, чтобы выкать, совсем не та… Я просунул руки в рукава и медленно застегнул молнию. — Не густо, лаборант, но и то хорошо. Так… Сталкер засуетился, взглянул на крышку, отодвинулся к противоположной стене. Сел по-турецки. Локтями оперся на колени и принялся разбираться с проводками, что-то бормоча. — Кто такой Вивисектор? — спросил я. Он вздрогнул, вскинул голову. Взгляд будто провалился сквозь меня. Сталкер замер, позабыв про медблок, и сидел неподвижно с минуту. — Як Янтарю шел, — прошептал он вдруг. — От Диких территорий. Там после выброса аномальное поле большое образовалось. Одному тяжело в таких местах, но такая у меня специальность… — Он сделал акцент на слове «специальность». — Я изучаю Зону, аномалии, явления, побочные продукты — мне это интересно. — Повертел в руках медблок, расправил проводки. Отложив в сторону, продолжил: — Напарник мне давно нужен, чтоб страховал, спину прикрывал или со сканером работал… Но пока не попадался подходящий. Я зашел в поле аномалий и тогда почувствовал его. Это не контролер, тот бы сразу мне мозги промыл, но после выброса и на Диких территориях… — Сталкер ненадолго задумался. — Не место там контролерам. Они любят развалины или под землей прячутся. Стараются всегда держаться ближе к норам… Я припомнил, что Пригоршня тоже говорил: мутанты любят в развалинах жить… Значит, по Зоне и в одиночку пройдешь, если с головой и маршрут проработан. Это тем, кто здесь давно, понятно, а для меня все в новинку. Выходит, твари мигрируют не так, как животные в нормальном мире. Переход из пункта А в пункт Б в Зоне ограничен по времени, внутри Периметра можно передвигаться только между выбросами. На маршруте есть возможность пересидеть всплеск аномальной энергии, но для этого необходимо точно знать, где находится укрытие и не занято ли оно кем-то из обитателей Зоны. Вот и тянутся мутанты к развалинам, заброшенным военным объектам и поселкам, коих на площади в несколько тысяч квадратных километров приличное количество… Хм, вот такая картинка получается. Этакий круговорот ограничений. Разница в том, что человек пользуется техникой и расчетами, разумом. А мутанты просто живут здесь, это их дом — дом, нашпигованный смертельными опасностями. Мутации в Зоне стремительны. В природе тысячи лет длится изменение вида, переход от одной среды обитания к другой, а здесь все очень быстро меняется. Зона — не просто опасное место, Зона — новый вид… новый вид… среды обитания? Физической реальности? Черт, не могу сформулировать, не знаю, ладно… Я кивнул — то ли сталкеру, то ли самому себе: — Понятно, почему военных так Зона привлекает. Полигон. — Это не просто полигон. Смотрел такой старый фильм «Чужие»? Ну, там инопланетные монстры в тело человека личинку откладывают, эмбрион вызревает за несколько часов, и вуаля… — Сталкер зло сплюнул. Я опять кивнул и скривился, вспомнив то кино. — Монстр, пробив грудную клетку своего носителя, появляется наружу. — Сталкера не волновали мои ощущения. — Так там главной целью тех, кто экспедицию отправлял, было что? Монстры эти — совершенное оружие, приручи такого — весь мир у твоих ног. Но чем дело в фильме кончилось? Так и здесь, в Зоне, как в том кино, дело начали, а в ответ получили… — Он закашлялся. — Тьфу, кашель этот… все равно курить не брошу. У тебя курева нет, конечно? По лицу видно, что не куришь, слишком правильный. Я покачал головой, и сталкер вздохнул: — А даже если б и было, спичек все равно нет… — Он потер шею, облизал разбитые губы и вновь заговорил: — Я не знаю, кто он, Вивисектор этот. Что человек — точно. Возможно, бывший военный. Одежда на нем военная, хотя… Сейчас ведь сталкеры попадаются такие, что упакованы лучше военсталов. Главное что? Плати. Хочешь в космос туристом — пожалуйста. А хочешь экзотическоесафари на лиманского кровососа или болотную тварь — выйдет дешевле, чем в космос, но адреналина… — Сталкер развел руки в стороны и оскалился. Жутковатый взгляд у него был, безумный немного. — Он — какой-то новый вид, — задумчиво добавил незнакомец. — Скорость мутаций в Зоне очень высокая. Вон как за несколько месяцев после аварии в две тысячи шестом вся экосистема перестроилась. И я хочу в этом разобраться в одиночку… — Сталкер махнул рукой. — А Вивисектор как бы пробует Зону на вкус, не может понять, кто он есть на самом деле и что вокруг. Не знает до конца своих возможностей. Я понял, успел понять, что его воле мутанты подчиняются. Решил поначалу — контролер такой новый. Потом подумал — нет, не стал бы контролер меня на лоскуты резать. — Он коснулся груди. Челюсть двигалась, играли желваки на скулах, глаза зло блестели. И вдруг я понял: да его трясет всего, лихорадит от ненависти!.. А ведь сильный мужик — не физически, хотя фигура у него спортивная, тут другое — он духом силен. Я хорошо ошущал эмоции собеседника. Я боюсь, а он — ненавидит, в нем страха нет, только ненависть и желание уничтожить врага. Сталкер взволнованно зашептал: — Когда он меня резал, мне показалось, что он пытается одновременно изучить меня. Перестроить какие-то связи внутри. Может, и перестроил. Я даже сейчас понять толком ничего не могу. Исполосовал, скотина, всего скальпелем. В сарае. Антисанитария… Урод. — Он сжал кулаки, уставился в пол и потряс руками. Раны у него свежие и вроде гноятся, в полумраке много не разглядишь, но запаха гниения плоти я не чувствовал. Впрочем, он мог говорить о какой-то другой заразе, не про инфекцию, обычный вирус, а… Снова знаний не хватает, не могу сформулировать, вот чувствую, что на верном пути, но до конца понять, где разгадка и в чем, — не могу. Я открыл рот, но сталкер вскинул руку и, глядя вверх, едва слышно прошептал: «Тихо». Я поднял голову и вскоре расслышал далекую стрельбу. Ее заглушил частый дробный звук, раздавшийся где-то рядом. Идет кто-то или, скорее, семенит, тяжелый… Да не один приближается — целая компания! Мы замерли. С потолка посыпалась земля, я расслышал прерывистое дыхание, кто-то всхрапнул, будто лошадь, потом взвизгнул, фыркнул. Похоже на собак или кабанов. По топтавшись наверху с минуту, они убрались восвояси. Когда топот ног или лап смолк, сталкер произнес: — Кабаны. Кабаны Вивисектора. Они как цепные псы, что-то типа сторожей. Я в эту западню попал с надетым на голову мешком, ничего не видел, лишь слышал, что ручей где-то недалеко. Товарищ по несчастью должен получше ориентироваться. Я спросил: — Здесь рядом ручей есть? Он потер подбородок тыльной стороной ладони. — Ручей… Нет здесь ручья. Речушка, но она далеко. А что? — А сколько до Периметра? — У-у-у, брат… В погребе стало темнее — видимо, приближалась ночь. Заметив, что от моего костюма льется мягкое оранжевое свечение, я удивленно оглядел себя, провел по ткани рукой, осторожно похлопал по плечу. Как же эта штука работает? — До Периметра отсюда километров тридцать точно будет, если напрямик. Но, сам понимаешь, в Зоне прямых дорог нет. Вот так… Ерунда полная. Я же видел второе заградительное кольцо с вершины холма — своими глазами! До ближайшего поста было несколько сотен метров, Курортник четко обозначил наше местоположение в радиопереговорах, когда мы вышли к Периметру. Потом меня похитили из палатки, тащили… Не знаю, сколько точно тащили, в голове тогда помутилось, я терял счет времени… Это что же получается?.. Почесав лоб, я посмотрел на соседа: — А ты точно уверен, что мы далеко от Периметра? — Точней не бывает. Здесь самый близкий объект… Как, кстати, лаборант, тебя звать?.. — Кирилл, можно Кир. — Здесь, Кир, — сталкер подался чуть вперед, — самый близкий объект, который контролируют военные, — Янтарь. Изумленно покачав головой, я спросил: — А тебя как зовут? Он почему-то сморщился, опять потрогал шею, повел плечами и наконец ответил: — Химик. Зови меня Химик.
|