В поиckax вечной жизни

ПРЕДИСЛОВИЕ

Рыба обитает в воде. Жизнь для нее кончается за ее пределами. Человек живет в привычной ему среде - в пространстве и времени, которые воспринимают его органы чувств. Способен ли он представить себе жизнь и какие-то существа, пребывающие за пределами, очерченными его восприятием? Этому посвящена книга, которую держите вы в руках. Страх небытия, понимание конечности жизни издавна побуждали людей искать различные пути продления жизни. Некоторые из этих путей обещали человеку даже большее, чем то, о чем мог помышлять он - обещали бессмертие. Истории драматических этих поисков посвящена глава, которой открывается эта книга. Но только ли скорлупой знакомой нам жизни ограничено бытие человека? Или оно простирается дальше, в иные пределы, лежащие за гранью области, доступной нашим органам чувств? Об этом вся остальная книга.

В ПОИCKAX ВЕЧНОЙ ЖИЗНИ

Произошло это в весенний месяц нишан, во второй день новой луны, царь царей, повелитель Вселенной, властелин всех персов Ксеркс повелел устроить смотр своему великому войску.

Когда быстроногие гонцы разнесли эту весть по всем городам и крепостям, где стояли гарнизоны непобедимого персидского войска, многие возликовали, но еще больше было тех кто опечалился.

Те, кто возликовал, думали о будущих великих наградах и почестях для отличившихся, которые сопровождали обычно такие смотры. Те же, кто опечалился, вспоминали страшные казни, которым предавали провинившихся - тех, кому не посчастливилось: либо лопалась подпруга, либо держал неровно копье, либо конь сбивался вдруг с мерной рыси. Но и те, кто опечалился, старались сохранить на лице веселость, дабы не искушать судьбу и не стать легкой добычей вездесущих доносчиков.

И вот настал день, которого нетерпеливо ждали и еще больше боялись столь многие. Великое войско собралось у подножия холма, на котором белел огромный шатер царя, и, когда царь царей Ксеркс вышел из шатра, медный грохот сотряс небо и землю. По сравнению с ним, с этим грохотом, гром, что приносили тучи, шум бурного моря были как шепот, как дуновение ветерка.

Это тысячи воинов ударили своими мечами о медные кованые щиты. Начальник войска, стоявший чуть позади, по правую руку царя, заметил, как тень удовольствия пробежала по лицу повелителя, и это был знак милости. Когда же по мановению царской руки великое войско пришло в движение, показалось, что пришла в движение вся земля - от одного края неба до другого, потому что для тех, кто стоял на холме, не было ни лучника, ни конника, ни щитоносца - была только сверкающая оружием подвижная человеческая масса, и не было такой преграды, такой крепости, страны или войска, которых эта масса не сломала бы и не могла сокрушить. Поэтому гордость и радость, что они причастны такой силе, наполнила сердца людей, стоявших на холме по правую и левую руку царя царей. Но им не было видно лица Ксеркса. Когда же ему угодно было повернуть к ним свое лицо, они увидели, что повелитель плачет. И души их охватил ужас. Царь же сказал - и сказал голосом простого человека, а не царя: - Воистину мне печально подумать о краткости человеческой жизни. Через каких-нибудь сто лет ни одного, ни единого человека из всех них не будет среди живых... И сказав это, царь, не глядя ни на кого, удалился в шатер. А придворные не знали, что им говорить и что делать. Войско же все шло, и земля колыхалась от одного края небес до другого, и казалось, этому не будет конца. Царь царей, повелитель персов так и не вышел больше в тот день из шатра. На этот раз после смотра не было ни наград, ни казней...

Так, или примерно так, повествует греческий историк Геродот. Произошло это в весенний месяц нишан, во второй день молодой луны, две с половиной тысячи лет назад.