В плену ограничений

Здесь Гайавата в своей пироге уже не по реке плывет, он достиг моря и бросает вызов осетру Мише-Наме – царю всех рыб, дремлющему на дне. Даже пребывая в море – неограниченном пространстве широты души и свободы мысли, объемлющей бесконечность, можно найти область ограничений, узости мышления, замкнутое пространство догм и концепций, попав в их ловушку. Рыбы – обитатели воды – эмоциональной сферы. Осетр – царь рыб лежит на дне моря, на дне подсознания. Гайавата вызывает его на состязанье.

«Встань, возьми мою приманку! —

Крикнул в воду Гайавата. —

Встань со дна, о Мише-Нама,

Поднимись к моей пироге,

Выходи на состязанье!»

На третий раз всплывает великий осетр, «дрожа от дикой злобы…

И своей гигантской пастью

Поглотил в одно мгновенье

Гайавату и пирогу.

Гайавата вместе со своей пирогой оказался дважды погребенным – во мраке чрева гигантской рыбы и под толщей воды. Оказаться в ограниченном темном пространстве – значит, попасть в капкан ограничений, во власть догм, в темницу иллюзий, где ничего не понятно, т.к. сокрыто мраком, не освещено светом знания. Этот мотив аналогичен заточению в бочку царицы с сыном в русской сказке о царе Салтане и заточению в ящик Данаи с сыном в греческом мифе о Персее. Отличие в том, что их заточили в ограниченное пространство насильно, а Гайавата сам вызвал символ и источник ограничений, покоящийся глубоко в подсознательной сфере, на бой, сам вызвал этот источник иллюзий на поверхность моря – в область осознаваемой сферы, чтобы победить это начало. Но иллюзии оказались больше и сильнее Гайаваты и его стремительного сознания – пироги. В результате сознание в плену заблуждений, отнявших свободу проявления мысли и позитивных чувств.

Но, очнувшись в полном мраке,

Безнадежно оглянувшись,

Вдруг наткнулся Гайавата

На большое сердце Намы:

Тяжело оно стучало

И дрожало в этом мраке.

И во гневе мощной дланью

Стиснул сердце Гайавата,

Стиснул так, что Мише-Нама

Всеми фибрами затрясся,

Зашумел водой, забился,

Ослабел, ошеломленный

Нестерпимой болью в сердце.

Оказавшись в темнице ограничений, Гайавата находит их источник, сердце их жизненной силы, стучащее во мраке, и сжимает его, прекращая существование этого ограничивающего начала, ловушки сознания.

Гигантский осетр – ловушка сознания

Волна выбросила мертвого осетра на берег – Гайавата освободился из-под толщи вод – глубин эмоциональной сферы, где можно утонуть в безбрежном волнении эмоций. Но теперь он погребен внутри мертвой рыбы – в клетке мертвых иллюзий. Из чрева Мише-Намы он слышит голоса чаек – обитательниц небесной сферы, т.е. слышит голоса крылатых свободных мыслей, ментального начала и взывает об освобождении.

Чайки

Быстро щели проклевали

Меж широких ребер Намы,

И от смерти в чреве Намы,

От погибели, от плена,

От могилы под водою

Был избавлен Гайавата.

Крылатые чайки – небесная мудрость извлекает Гайавату-сознание из плена иллюзий, освобождает от мрака ограничений, тьмы неведения. Гайавата нашел источник, дающий жизнь этому началу, и прекратил биение сердца иллюзий, подобно Гераклу, задушившему Немейского льва, шкура которого была непробиваемой. Геракл, также как и Гайавата, остановил пульс жизни этого иллюзорного начала.

Жиром этого осетра, собранным Нокомис, Гайавата смазывает свою лодку, чтобы она легче скользила меж препятствиями. Жир осетра – победа сознания – Гайаваты над искажающим, ограничивающим началом. Эта победа дает сознанию силу легко скользить по болотам души и не попадать в новые ловушки. Намазать жиром пирогу – обрести мобильность сознания.

Подобная сила победы встречается у Геракла, победившего Лернейскую гидру – символ пороков и напитавшего ее ядовитой кровью стрелы, ставшие с тех пор смертоносными для врага. Т.е. победа над девятью головами гидры – источником иллюзий, становится силой Геракла, побеждающей любые новые иллюзорные начала.