Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Как найти одолень-траву
Дома дед дал мне горсть сушеных луковичек и велел растереть их помельче. Я взял луковичку и стал рассматривать. Луковичка была очень знакомая, но я никак не мог вспомнить, что это за растение. Дед внимательно наблюдал за мной. Я попробовал луковичку на вкус, понюхал и наконец изрек: Тимофеевка, да? Верно! Так ее люди зовут, да не все знают, что корень у нее луковичкой и что у нее еще одно имя есть. Да, - обрадовался я. - Бабушка рассказывала, что ее одолень-травой тут называют. Молодец, и это знаешь, - похвалил меня дед. -Вот только одолень-травой она становится, когда взята на Аграфенину ночь, при красной луне и между младшими деревьями. Деда Федя, а какие деревья младшие? В лесу, внучек, осинка да ива младшими считаются. Они хозяевам леса путь указывают и силушку земную притягивают. Вот когда в Аграфенину ночь луна красным глазом землю между ними осветит, а тимофеевка ей серебряным светом ответит, тогда она одолень-травой и становится. Тогда, внучек, она любое зло одолеть может, потому что Аграфенину боль на себя приняла, злой стала. Сожми луковку пальцами, сам увидишь. Я взял луковку и сильно сжал ее между пальцами. Рука мгновенно стала тяжелой, онемела до самого плеча, ее заломило. Я вскрикнул и попытался бросить луковку. Но пальцы не слушались. Рука опустилась вниз и не желала подниматься. Дед усмехнулся, взял мою руку и вынул луковку. Затем двумя пальцами легонько стукнул меня по плечу. Руку сразу отпустило. Она снова подчинялась моим командам. Но еще долго ледяной холод сковывал движения. Видишь, какую силу одолень-трава имеет, - сказал дед Федор. Почему рука так замерзла? - спросил я, растирая онемевшую руку. Потому что сила в нее вошла, - ответил дед. - А когда человек силу извне принимает, ему всегда холодно делается. Да ты не бойся, это скоро пройдет. Вот силушка по телу разойдется, и пройдет. Дед взял растертые луковки и, высыпав смесь брусники и ореха, продолжил все это растирать. Деда, а почему, когда я луковки растирал, рука не болела? Потому, внучек, что пестик из ивы сделан, ива из воды рождена, вот вода силу одолень-травы и сдерживает. Он переложил смесь из миски в глиняный горшочек, отнес в дом и поставил в печь томиться, а сам продолжал рассказывать. Как-то очень быстро и незаметно дед Федор стал своим. Может быть, благодаря простоте и своеобразной мягкости, может, еще почему, но не прошло и полдня, а я уже относился к нему, как к бабушке. - Сейчас, внучек. Состав немножко в теплой печке потомится, потом мы в него медку добавим и в холодок. Деньков на десять поставим. А как настоится - сок чистотела в него пойдет, кора ивы и корешок рябинки. Это лекарство надо под корни дуба до полнолуния зарыть, потом процедить, и готово будет. Деда, а что таким лекарством лечить можно? Много что, внучек, кости такой состав быстро сращивает, спину правит, старому человеку сил добавляет, а молодому разум проясняет. С горячкой справляется и камни рушит. Бывает, и раковая болезнь перед ним отступает. Дед достал горшочек из печи, понюхал содержимое, подержал над ним руку, удовлетворенно кивнул и, достав другой горшочек с душистым медом, отлил немного в первый и унес его в погреб. Вернувшись, он налил меда на блюдечко, отрезал ломоть хлеба и протянул мне. - На, внучек, медку покушай! Недавно борти проверял, хороший мед в этом году. А я пойду скотину посмотрю. Скотины у деда Федора было немного: лошадь Клава, коза Люська, две безымянные овцы и четыре курицы с петухом. У Люськи был маленький козленок Васька, который все время то вертелся под ногами, то забегал в дом, заскакивал на лавку, пытался что-нибудь стащить со стола. - Вот я тебя, пострел! - Дед грозил Ваське пальцем. Васька тоненько блеял, как смеялся, и убегал на улицу. Мед действительно был замечательный - ароматный, с легкой горчинкой, очень легкий. В нем, казалось, собрались все ароматы леса и луга. Я быстро вылизал блюдце, доел хлеб, вышел на улицу и стал ждать деда. Васька тут же подбежал и начал толкаться лбом. Я погладил его по спинке, он обрадовался, что его заметили, и весело заскакал по двору. Тем временем вернулся дед Федор. Он посмотрел на скачущего козленка, улыбнулся и поманил меня пальцем. - Пойдем, внучек, с сосной пообщаемся.
"...И ДЕРЕВО ОТПУСТИЛО МЕНЯ"
В десятке шагов от дома стояли несколько сосен. Дед подошел к самой большой, погладил ствол и, прижав к нему ладони, замер. Я подошел к другому дереву и повторил его действия. Сначала ничего не происходило. Сосна тихонечко шумела и поскрипывала. Потом я почувствовал какое-то движение под корой. Это движение постепенно усиливалось и передавалось моему телу. Земля покачнулась, поплыла, я потерял чувство реальности. Мне казалось, что я плыву по воздуху, земля под ногами исчезла, было чувство, что я стою на мягкой облачной массе и легкий ветерок несет меня куда-то. Перед глазами поплыли картины. Я летел в солнечном свете над верхушками деревьев, слегка покачивающимися на ветру, и тело покачивалось в такт с ними. Вершины сменились широкой водной гладью изумрудного цвета, затем возникли вершины гор, пески, не помню что еще. Не знаю, сколько это продолжалось, мне показалось, что очень долго. Я пребывал в чувстве невообразимого блаженства и легкости. Вдруг все кончилось. Я все так же стоял, прижав ладони к дереву. Дед Федор находился за моей спиной. Он смотрел на меня и улыбался. Тень от сосны все еще упиралась в большой пень. Значит, времени прошло совсем немного. Ну что, внучек, познакомился с сосной? А что это было, деда Федя? Дед уселся на пень, достал табак, газету и скрутил козью ножку. Он не торопясь закурил, посмотрел на солнце и начал рассказывать: - Мир, внучек, так устроен, что все друг другу помогают. Каждое деревце, каждая травинка, каждый зверек друг от друга помощь имеют. Что один не доделает, то другой за него закончит. Потому и мир держится. Вот пообщался ты с сосенкой - и как теперь себя чувствуешь? Я прислушался к ощущениям. Тело переполняло чувство спокойной силы и радости. Оно было легким и послушным. Каждая клеточка, казалось, пела, чувствуя контакт со всем окружающим миром. Хорошо, - неуверенно сказал я, понимая, что этим словом не могу передать всю полноту переполнявших меня чувств. Вот и я говорю, хорошо, - дед глубоко затянулся. - А почему? А потому, что силы от одолень-травы слишком много взял по жадности своей. Я не жадный, - обиделся я. -- Всяк человек жадный, - отмахнулся дед. - Так вот, сосенка из тебя лишнюю силу забрала, оттого и облегчение вышло, и глаза прояснились. Сосенка, она всегда от человека лишнюю силу заберет, а что ему нужно, не тронет. А бабушка под кленом сидит, - сказал я. Клен - дерево женское. С ним хорошо женщинам и детям общаться. Сила у него мягкая, воздушная, - ответил дед. - Да и дубков у вас, наверное, там нет? Дубов нет, - согласился я. Потому с кленом и общается. Бабушка твоя большой силой владеет. Коль дубки были бы, с кленом не общалась. Ну, пойдем, грибков поедим, солнце к обеду клонится. После обеда дед Федор куда-то ушел, пообещав рассказать о деревьях вечером, а я поиграл с Васькой и отправился гулять по лесу. Минут через десять я каким-то непонятным образом снова оказался возле дома. Это повторилось второй и третий раз. В какую бы сторону я ни пошел - все время возвращался к дому. Поняв, что что-то здесь не так, я отправился к орешнику, откуда сразу высунулась хитрая мордочка Серого. - Так это ты, Серый, мне в лес ходить не даешь? -Я погрозил ему кулаком. Серый ехидно похрюкал, посмотрел своими глазками и убрался. Прекратив попытки уйти от дома, я подмел двор, побросал кусочки хлеба курам и пошел к сосне. Несмотря на все мои попытки, сосна не отвечала. Маясь от безделья, я уселся на лавочку и стал ждать деда. Он вернулся часа через два. Притащил связку каких-то корешков, развесил их в тени и подсел ко мне, - Молодец, внучек, двор прибрал, - сказал дед и погладил меня по голове. Голова буквально утонула в огромной ладони. До вечера дед занимался домашними делами - убирался в доме, пропалывал и поливал небольшой огород, колол и складывал дрова. Я по мере сил помогал. Вечером я рассказал ему, как Серый не отпускал меня от дома и что сосна не захотела меня качать. Он кивнул и сказал: - Правильно, куда ж Серый тебя одного отпустит - заблудиться можешь. А сосна все лишнее уже взяла. А сейчас, внучек, к рябинке пойдем. Долго идти не пришлось, благо рябины росли сразу за огородом. Дед Федор подошел к рябине, погладил ствол и сказал: - Опять я пришел к тебе, сестричка. Не откажи в ласке, прими как гостя. Рябинка зашелестела листьями и опустила ветки. Дед встал па колени и прижался лбом к стволу. Дерево еще больше опустило ветки, я старательно повторял действия деда. Едва я прижался головой к дереву, как раздался звук, похожий на звон. Я прислушался. Звон становился все более отчетливым, в нем явственно стал проступать смех. Смех воспринимался в очень высоких тонах и напоминал то ли журчанье ручья, то ли звон хрустального колокольчика. Но это был именно смех - чистый и радостный. Внутри все зашевелилось. Создавалось впечатление, что кто-то перемешивает все внутри меня, перемещая с места на место. Это чувство быстро прошло, но смех продолжал звучать, завораживая и заполняя все тело жгучей радостью и любовью. Возникло желание обнять весь мир, бегать наперегонки с ветром, кувыркаться в траве. Наконец смех стал затихать. Восторг прошел, освободив место приятной эйфории и покою. И дерево отпустило меня. Я почувствовал скользнувшие по плечам ветки, до которых раньше не мог дотянуться рукой. - Деда Федя, рябинка смеялась, - сказал я, когда, вернувшись, мы сидели на лавочке и смотрели на заходящее солнце. Слова прозвучали совсем тихо. Громко говорить не хотелось, чтобы не нарушать покой леса. Заходящее солнце окрашивало верхушки деревьев в оранжевые тона. Дед смотрел на них и улыбался: - Рябинка всегда смеется, внучек, и от ее смеха зло бежит. Дед замолчал, продолжая смотреть на верхушки деревьев. Солнце скрылось за лесом, в стороне раздалось знакомое хихиканье. Серый стоял в сторонке и смешно семенил своими широкими лапками, но близко не подходил.
|