Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Политпросвет, или полздоровья за революцию
На съемках «Мечты» Ромма на Западной Украине хозяйка квартиры, где жила Раневская, говорила: — Пани Ранецкая, эта революция таки стоила мне полздоровья.
Раневская пережила Ленина, Сталина, Хрущева, Брежнева. За 88 лет повидала всякое: уклонистов, невозвращенцев, лишенцев, классово чуждых, классово близких, убийц в белых халатах, космополитов, выдвиженцев, отщепенцев, диссидентов, подписантов, тамиздатовцев, самиздатовцев…
Политизация населения дошла до точки кипения. Раневская в качестве подтверждения этого ссылалась на Щепкину‑Куперник, которая рассказывала, как корректор переделала фразу «на камине стояли Марс и Венера» в «Маркс и Венера».
Раневская говорила, что когда Бог собирался создать землю, то заранее знал, что в 20‑м веке в России будет править КПСС, и решил дать советским людям такие три качества, как ум, честность и партийность. Но тут вмешался Черт и убедил, что три таких качества сразу — жирно будет. Хватит и двух. Так и довелось: Если человек умный и честный — то беспартийный. Если умный и партийный — то нечестный. Если честный и партийный — то дурак.
— Прогуливаюсь по аллее в правительственном санатории в Сочи, — вспоминала Раневская. — Мне навстречу идет Каганович и сходу начал разговор: — Как вы там поживаете в театре? Над чем работаете? — Ставим «Белые ночи» по Достоевскому. Тогда он воодушевленно восклицает. — А идея там какая, идея? — Идея в том, что человек не должен убивать человека. Стремительно последовала категоричная оценка, с руководящим жестом рукой: «Это не наша идея. Не наша». И быстро удалился.
На гастролях с Раневской всегда случалось непред виденное. Так, в Ленинграде в 1950 году ей был предложен роскошный номер в «Европейской» с видом на Русский музей, сквер, площадь Искусств. Раневская охотно заняла его и несколько дней в хорошем расположении духа принимала своих ленинградских друзей, рассказывала анекдоты, обменивалась новостями, ругала власть и чиновников. Через неделю к ней пришел администратор и очень вежливо предложил переехать в такой же номер на другой этаж. — Почему? — возмутилась Фаина Георгиевна. — Номеров много, а Раневская у вас одна. — Да, да, — лепетал администратор, — но мы очень вас просим переехать, там вам будет удобнее. — Мне и здесь хорошо, — отказалась Фаина Георгиевна. Пришел директор «Европейской» и, включив воду в ванной, объяснил, что ждет на днях высокое лицо, а этот номер в гостинице единственный, оборудованный прослушивающим устройством. После этого Фаина Георгиевна моментально переехала и не спала на новом месте оставшиеся ночи, вспоминая свои высказывания в прежнем номере и размышляя о том, что с ней теперь будет. Когда Ахматова хотела поделиться с Раневской чем‑то особенно закрытым, они шли к каналу, где в начале Ордынки был небольшой сквер. Там они могли спокойно говорить о своих делах, не боясь того, что и подслушает КГБ. Они назвали этот скверик «Сквер Лаврентия Павловича».
Всех артистов заставляли ходить в кружок марксистско‑ленинской философии. Как‑то преподаватель спросил, что такое национальное по форме и совершенное по содержанию. — Это пивная кружка с водкой, — ответила Раневская.
В театр Моссовета пришел лектор читать лекцию о полетах в космос. Закончив ее, предлагает задавать вопросы. Поднимается Раневская. — Товарищ лектор, а вы «подушечки» ели? Вокруг конфета, а внутри — варенье. Интересно, как оно туда попадает?
Тверской бульвар. Какой‑то прохожий подходит к Раневской и спрашивает: — Сударыня, не могли бы вы разменять мне сто долларов? — Увы! Но благодарю за комплимент!
Во время оттепели находились наивные люди, всерьез обсуждавшие проблему открытых границ применительно к СССР. — Фаина Георгиевна, что бы вы сделали, если бы вдруг открыли границы? — спросили у Раневской. — Залезла бы на дерево, — ответила та. — Почему? — Затопчут! — убежденно сказала Раневская.
— Я говорила так долго и неубедительно, как будто говорила о дружбе народов, — сокрушалась Раневская после неудачного выступления.
Когда в Москве, на площади Свердлова, установили памятник Марксу работы Кербеля, Раневская прокомментировала это так: — А потом они удивляются, откуда берется антисемитизм. Ведь это тройная наглость! В великорусской столице один еврей на площади имени другого еврея ставит памятник третьему еврею!
— Ох и трудно сейчас жить честным людям! — пожаловался Раневской один видный товарищ. — Ну а вам‑то что? — спросила актриса.
— Будет ли пятая графа при коммунизме? — Нет, будет шестая: «Был ли евреем при социализме?»
Раневская очень боялась, что ей могут предложить сотрудничать с КГБ — это в то время было распространено. Как отказаться, что делать? Один ее знакомый посоветовал в случае, если такое предложение поступит, сказать, что она кричит во сне. Тогда она не подойдет для сотрудничества и предложение будет снято. Однажды, когда Фаина Георгиевна работала в Театре имени Моссовета, к ней обратился парторг с предложением вступить в партию. — Ой, что вы, голубчик! Я не могу, я кричу во сне! — воскликнула бедная Раневская. Слукавила она или действительно перепутала эти департаменты, Бог знает!
В семьдесят лет Раневская вдруг объявила, что вступает в партию. — Зачем? — поразились друзья. — Надо! — твердо сказала Раневская. — Должна же я хоть на старости лет знать, что эта сука Верка Марецкая говорит обо мне на партсобраниях.
|