Преступность в современной России

По мнению большинства российских ученых, в основе преступности лежат прежде всего социальные факторы: уро­вень экономического развития, условия для индивидуальной и групповой экономической самореализации; политическая система общества, степень развития политических, социальных свобод и социально-правового контроля; социальные права граждан и возможность их реализации; наличие социальных конфликтов и пути их разрешения, степень социальной диф­ференциации общества; возможность самореализации индиви­дов и т. д. Все эти факторы в совокупности и каждый в отдель­ности в конкретном проявлении способствуют как формирова­нию социально-одобряемого поведения людей, так и асоци­ального.

Мы не склонны как недооценивать, так и абсолютизиро­вать социальный фактор преступности, понимая, что соци­альная жизнь проходит через сознание конкретных групп лю­дей и индивидов, среди которых одни выходят на асоциальное поведение, другие — нет. Степень осознанности социальных факторов, социальных проблем, возможностей реализации потребностей любыми средствами, выбор линии поведения составляют субъективную сторону асоциального, в том числе преступного, поведения. Поэтому природу преступного пове­дения можно определить как объективно-субъективную.

Многие исследователи отмечают рост криминализации современной России, связывая его с интенсивным разрушени­ем тоталитарного контроля и государственной собственности;

умножением коррумпированности "старой" номенклатуры и "новой" управленческой элиты; приватизацией; усилением политического противоборства между различными партиями, движениями, властными структурами; ростом безработицы; резким падением уровня жизни значительного числа российс­ких граждан и т. д.¹ Сегодня общество находится в состоянии аномии: разрушаются интеграционные процессы, большинство экономических и социальных связей беспорядочны, разруши­тельные процессы превалируют, нормативное регулирование многопланово, но не всегда целенаправленно и эффективно, ослаблен социально-политический контроль. Конкретно такое положение, проявляется в усугубляющейся социальной поля­ризации (М. Н. Руткевич), маргинализации и люмпенизации населения (Т. И. Заславская); усилении миграционных процес­сов, росте безработицы; нерешенности молодежных проблем, изменении в ее среде ценностных ориентацией (ставка на силу, деньги, богатство, красивую жизнь и т. д.). Все это приводит к росту преступности в стране. Для многих крими­нальных и преступных групп самоцелью стали средства дос­тижения благополучия, не случайно служебные злоупотреб­ления, должностные хищения, взяточничество, коррупция процветают в российской элите. Так, в 1993 г. было зарегист­рировано 37 306 должностных хищений, в том числе 7 537 в крупных и особо крупных размерах, 4 497 случаев взяточни­чества. К судебной ответственности за взяточничество были привлечены 1 422 коррумпированных лица, из них — 42,7% — работники министерств, комитетов и соответствующих струк­тур на местах, 25,8% — сотрудники правоохранительных органов, 11,3% — работники кредитно-финансовой системы, 3,8% — работники контролирующих органов, 2,2% — депу­таты советов различных уровней. Коррумпированность в выс­ших эшелонах власти только в 1993 г. нанесла государству ущерб в сумме 417,2 млрд руб.²

Распад СССР, изменение социально-экономических усто­ев России, становление нового государства активизировали такие криминальные мотивации поведения некоторых пред-

¹ См.: Лунеев В. В. Преступность в России при переходе от социализма к
капитализму; Рывкина Р. В. Социальные корни криминализации россий­
ского общества; Откуда берутся преступники? // Труд. 1998. 1 дек.

² См.: Лунеев В. В. Криминогенная обстановка в России и формирование
новой политической элиты // Соц. исследования. 1994. № 8. С. 93.

Юридическая социология

ставителей элиты, как: все средства хороши для достижения политических целей, государственная должность — явление временное и его нужно успеть использовать в личных и груп­повых интересах. Именно эти мотивации были реализованы во время приватизации, в период образования новых политичес­ких и экономических структур: фирм, банков, партий и дви­жений. Кроме того, официально в стране пользуется непри­косновенностью около 4 млн. человек (в странах Запада непри­косновенность депутата связана только с выполнением им слу­жебных обязанностей). Поэтому неудивительно, что криминал рвется в политику, к власти¹.

Применительно к рассматриваемой проблеме можно диф­ференцировать преступления на юридические (когда деяние противозаконно и подвержено наказанию) и фактические (когда нарушены нормы права и морали, а по закону деяние пре­ступлением не является). К фактическим преступлениям в со­временном российском обществе следует отнести продажу и акционирование некоторых крупных госпредприятий, форми­рование части коммерческих банков, продажу государствен­ных правительственных дач по балансовой стоимости. И если принять точку зрения Э. Н. Грибакиной, что фактические пре­ступления — это "типичные действия в процессе первона­чального классообразования"², то процесс становления класса собственников в современной России отчасти подтверждает данную мысль.

С другой стороны, официально признано, что более 35— 40% населения (а по данным независимой экспертизы, зна­чительно больше) проживает за чертой бедности. По дан­ным М. Н. Руткевича, в состоянии абсолютной бедности нахо­дится от 1/2 до 2/3 современных россиян, среди них значи­тельное количество нищих и людей, не способных обеспечить себе прожиточный минимум. В основном это безработные, по­жилые, необеспеченные люди, беженцы, переселенцы, вы­нужденные мигранты и т. д. В социальной структуре российс­кого общества они составляют нижний слой, пополняют ряды маргиналов, люмпенов, преступных и полупреступных груп­пировок, т. е. социальное дно.

¹ См.: Милиция принимает вызов // Труд. 1998. 28 нояб.

² См.: Грибакина Э. Н. Социологический подход к изучению преступле­
ния // Рос. юрид. журнал. 1995. № 8. С. 126—137.

Глава 11. Социология преступности

С точки зрения социально-демографического фактора сле­дует отметить рост преступности среди молодежи, несовер­шеннолетних и женщин. При этом необходимо указать, что наблюдается:

1) численный рост преступных деяний. За последние годы
преступность молодежи возросла по сравнению со всем моло­
дым населением страны в 6 раз. По данным уголовной статис­
тики, подростковая преступность в 15 раз опережает общий
показатель роста преступности;

2) снижение возраста лиц, вовлеченных в совершение
преступлений. В настоящее время известны случаи соверше­
ния преступления лицами в возрасте 10—12 лет, школьника­
ми, учащимися ПТУ, бездомными подростками, несовершен­
нолетними, детьми-инвалидами и т. д.;

3) рост числа правонарушений, совершаемых представи­
тельницами женского пола. Сегодня более 33 тыс. девушек и
женщин отбывают наказание в местах лишения свободы;

4) увеличение количества воинских преступлений (по дан­
ным военной прокуратуры, в 1997 г. в армии зарегистрировано
около 12 тыс. преступлений, в результате которых пострадали
более 3,5 тыс. человек, погибли 862 военнослужащих, более
350 покончили жизнь самоубийством);

5) рост тяжких преступлений (умышленных убийств, по­
кушений на убийство, разбоев и т. д.)..

Возрастание молодежной преступности прямо коррели­рует с динамикой роста девиантного поведения в молодежной среде: алкоголизмом, наркоманией, токсикоманией, "дедовщи­ной", бродяжничеством, проституцией, нищенством и т.д. В 1996 г. в России каждое третье преступление, совершаемое молодыми людьми, осуществлялось ими в состоянии алкоголь­ного или наркотического опьянения. В 1997 г. в Российской Фе­дерации 10% детей 8—14 лет регулярно принимали наркоти­ки. Для молодых людей характерна частая смена работы, стрем­ление к "легкому заработку", потеря нравственных идеалов. Растут женский алкоголизм, вовлечение несовершеннолетних и даже детей в секс-бизнес. Армейским преступлениям спо­собствует процветание в армии неуставных отношений ("де­довщины", "землячества", "культа силы", "организации ре­лигиозных групп" и т. д.). Негативным социальным фоном раз­вития молодежной преступности стали распад семейных свя-

Юридическая социология

Глава 11. Социология преступности

зей, жестокое обращение с детьми в семьях и детских специ­альных заведениях (ежегодно более 50 тыс. подростков уходят из семьи, более 20 тыс. покидают детские дома и школы-ин­тернаты), невозможность адаптации подростков к современ­ным социально-экономическим условиях, безотцовщина, нрав­ственная деградация, психическая неполноценность.

Говоря о факторах, формирующих преступную психоло­гию, аморальность, нужно особо отметить средства массовой информации, которые, используя криминальную тематику, приучают молодежь к восприятию преступности как к обыден­ному атрибуту современной жизни. Например, по российско­му телевидению (в целом) показывают в день до 20—30 крими­нальных сюжетов. Люди порой беззащитны перед этим нрав­ственно-разрушительным зрелищем.

Часто в основе преступлений лежат конфликты: быто­вые, межличностные, между преступными группами или банд­формированиями, между индивидами и преступной средой, межнациональные и т. д. Как правило, в их результате совер­шаются преступные действия, гибнут люди. В последние годы "выяснения конфликтных отношений" в преступной среде стали носить особо жестокий характер, принимая формы заказных убийств, терроризма, захвата заложников, шантажа, банди­тизма.

В условиях межгосударственных, межнациональных кон­фликтов преступность как "метод их регулирования" процве­тает. Так, в период армяно-азербайджанского конфликта 1988 г. во время массовых беспорядков в Сумгаите проходили армян­ские погромы, сопровождавшиеся убийством армян, поджога­ми их имущества и жилищ. В ходе этого конфликта было со­вершено 10 изнасилований, разрушено 52 объекта культуры, разгромлено 197 армянских квартир, погибло 32 человека (26 армян и 6 азербайджанцев), 439 получили тяжкие телесные повреждения. К уголовной ответственности было привлечено 97 граждан.

В результате грузино-абзахско-осетинского конфликта было возбуждено около 860 уголовных дел по преступлени­ям, совершенным в столкновениях между грузинами и осети­нами, в том числе 30 — по массовым беспорядкам, 70 — по умышленным убийствам, 100 — по тяжким телесным повреж­дениям, 138 — по грабежам и разбоям, 31 — по уничтожению

государственности и т. д. Во время межнационального конф­ликта в Ферганской области в 1989 г. (Узбекистан) погибло 107 человек, сожжено 90 государственных и общественных объек­тов, 860 жилых домов. Грабеж, разбой, разрушения, гибель людей имели место и в Ашхабаде (Туркмения) 1 мая 1989 г., и в Душанбе (Таджикистан) в 1990 г., и в Оше (Киргизия) в начале 1990 г.

Особым криминогенным районом России является Чеченс­кая республика, где внутренние социально-экономические проблемы пытались решать преступными методами. По дан­ным МВД России, в Чечне в 1993 г. подверглись нападению 559 поездов, было разграблено 4 тыс. вагонов и контейнеров на общую сумму 11,5 млрд. руб. На территории Чечни в 1991— 1994 гг. были подготовлены 7 террористических акций захвата заложников и угона воздушных судов. Из Чечни в Россию по­ступило около 3,7 млрд. руб. фальшивых денежных купюр, организовано хищение денежных средств из российских бан­ков посредством фальшивых авизо и подставных фирм на об­щую сумму около 4 трлн. руб. Конфликт между Федеральным центром и Чечней перерос в военное столкновение, еще более обострившее существующие проблемы и противоречия¹.

Таким образом, социальная аномия и порождаемая его утрата социальных и моральных ценностей, разрушение как ведущая социально-политическая тенденция, а также дисба­лансы в социальной структуре общества, в приоритете средств над целями на фоне роста девиантности и обостре­ния конфликтных отношений — есть те социальные усло­вия, которые способствуют не просто росту преступности, а криминализации многих социальных процессов и отноше­ний.

Что касается собственно преступности, то ее структура, классификация, специфические особенности видов преступ­лений подробно рассматриваются в специальных дисциплинах: уголовном праве, криминологии, криминалистике и т. д. Для социологии важно выделить следующие основные тенденции развития преступности в современных социально-экономичес­ких условиях России:

¹ Лунеев В. В. Преступность в межнациональных конфликтах // Соц. ис­следования. 1995. № 4, 7.

I.

Юридическая социология

Глава 11. Социология преступности

1. Рост преступности и ее структурные сдвиги в сторону
увеличения тяжких и общественно опасных преступлений. По
данным МВД России, в 1998 г. было зарегистрировано 2 582
940 преступлений. В том числе: убийства и покушения на убий­
ство — 29 551; грабежи — 122 336; разбои — 38 513; правона­
рушения, причинившие ущерб в крупных размерах — 221 364;
кражи — 1 143 364; мошенничество — 76 738; хулиганство —
131 082; взяточничество — 5 807 (в ходе следственных дей­
ствий было раскрыто 1 837 910 преступлений)¹.

2. Возрастание корыстной направленности преступлений
(насилие, грабежи, разбойные нападения, бандитизм, терро­
ризм и др.).

3. Интеллектуализация и профессионализм преступников.
Преступная среда пополняется хозяйственными руководите­
лями, ИТР, офицерами, специалистами по новым технологи­
ям, лицами, владеющими оружием.

4. Рост организованной преступности. Для последней пре­
ступная деятельность — промысел, для достижения своих це­
лей она создает систему коррумпированных связей, включаю­
щую службы безопасности, обеспечения, исполнения, охра­
ны, защиты. (По данным пресс-службы МВД России, в 1997 г.
было задержано 16 тыс. участников преступных групп, кото­
рые совершили более 28,5 тыс. преступлений. Так, в резуль­
тате операции "Циклон" были ликвидированы 7 организован­
ных преступных групп, действовавших на Автовазе и имев­
шие прибыль более 500 млрд руб.) В целом же организован­
ная преступность раскрывается недостаточно эффективно из-
за ее сложной структуризации, закрытости, анонимности от­
ношений. Попадаются чаще всего исполнители: мошенники,"
грабители, воры, проститутки, продавцы наркотиков, алко­
голя и пр.

Сегодня наиболее крупные организованные группировки связаны с "алкогольным бизнесом", наркотиками, проститу­цией, торговлей оружием, нефтью и нефтепродуктами, ва­лютными операциями и т. д.

5. Образование нелегальных организаций, взявших на себя
функции правоохранительных органов. Их появление было
вызвало ослаблением роли государства, утратой им ряда важ­
ных функций. В связи с развитием частнособственнических

См.: Карпухин Ю. Неучтенное зло // Труд. 1999. 23 февр.

элементов в экономике произошла трансформация силовых структур: помимо охранной, частной сыскной деятельности они, укрупняясь и развиваясь, начали выходить на охрану лидеров преступных групп, участвовать в вооруженных нападениях, рэкете, сборе информации о конкурентах, т. е. стали приобре­тать явную криминальную направленность.

В настоящее время нелегальные криминальные структу­ры участвуют в нелегальном бизнесе (торговля наркотиками, оружием, игорный бизнес, рэкет), организуют финансовые аферы (создание подставных фирм, финансовых пирамид, фальшивомонетничество и т. д.), совершают заказные убий­ства и похищают людей. По мнению О. Крыштановской, неле­гальные структуры в России вполне можно определить как мафиозные. Если до 1993 г. мафия в нашей стране вела свою деятельность относительно скрытно, то с 1993 г. начался этап ее легализации, что проявилось: ■

• в создании собственных коммерческих структур ("Ассо­
циация XXI век" — О. Квантришвили);

• в участии в приватизации (по подсчетам Аналитическо­
го центра РАН 35% капитала и 80% "голосующих" акций ушли
в руки криминальных структур);

• в образовании легальных силовых структур (охранных
бюро, сыскных агентств и т. д.);

• в создании благотворительных фондов и общественных
организаций (фондов защиты спортсменов, воинов-"афганцев",
ассоциаций профессиональных боксеров, борцов и т. д.).

В условиях перехода к формированию новых экономичес­ких и политических отношений мафия (нелегальные организо­ванные преступные структуры) получила возможность даль­нейшего роста и развития¹.

6. Углубление связей организованной преступности с вла­стными структурами. Растет коррупция, используются самые разнообразные формы давления на власть (взятки, подкуп, вовлечение в совместные предприятия, создание легальных благотворительных организаций, политических движений, та­ких как "Спортсмены России", "Единство", "Русское нацио­нальное единство" и др., финансирование выборных кампаний и т. д.). Возрастают международные связи мафии в экспорте и

' См.: Крыштановская О. В. Нелегальные структуры в России // Соц. исследования. 1995. № 8. С. 96—100.

Юридическая социология

Глава 11. Социология преступности

импорте оружия, торговле наркотиками, проституции. Есть уже отдельные попытки проникновения представителей ма­фии в политические структуры. Например, В. Самойленко, бывший мэр Краснодара, был известен связями с адыгейской группировкой и рядом коммерческих структур; В. Податев — трижды судимый "вор в законе" — в 1994 г. стал членом Ко­миссии по правам человека Общественной палаты при Прези­денте России. По мнению О. Крыштановской, "в России на­рождается новая общественная группа — криминальная эли­та, являющаяся частью правящей элиты общества". Следует отметить, что коррупция власти, и правящей элиты в частно­сти, носит латентный характер¹.

7. Рост рецидивной преступности. Так, из 2,4 млн. пре­ступлений, совершенных в 1997 г., 1/3 — рецидивная пре­ступность. Специалисты объясняют это сложной экономичес­кой обстановкой в стране, увеличением безработицы, невоз­можностью социальной адаптации людей, вышедших из мест заключения, а также тем, что в результате переполненности изоляторов и ИТУ тюрьмы превращаются в "университеты" формирования самой беспощадной части корыстной, насиль­ственной и организованной преступности, оказывающей боль­шое влияние на молодежь и прежде всего на несовершенно­летних.

Таковы основные тенденции преступности в современной России.