Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 4. Будущая супруга лорда Гастингса сидела, выпрямив спину, сложив руки на коленях, и неподвижно глядела в окно ⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 3
Будущая супруга лорда Гастингса сидела, выпрямив спину, сложив руки на коленях, и неподвижно глядела в окно. Так, наверное, Наполеон ехал на остров Святой Елены, понимая, что обратного пути не будет. В тесном экипаже пришлось тесниться рядом, плечом к плечу, и громоздкая юбка касалась его колена. До того мгновения, как в комнату ворвались светские хищницы, Хелена проявляла неподдельную пылкость натуры: Дэвид и сейчас еще чувствовал на губах вкус страстного поцелуя, ощущал жар объятия. Но сейчас она с таким же успехом могла бы сидеть в самой северной точке Сибири, где‑нибудь возле Берингова пролива. Виконт вовсе не собирался принуждать мисс Фицхью к замужеству. Но никаких иных объяснений тому, что произошло, придумать не удалось. А она, несомненно, считала его человеком, чье любимое развлечение заключалось в уничтожении репутации одиноких молодых леди из хороших семей. И скорее была готова превратиться в парию, чем стать его женой. То обстоятельство, что в ужасном к себе отношении виноват он сам, нисколько не утешало. Подобно Фемиде, эта девочка жила с завязанными глазами, вот только весы ее давным‑давно рассыпались в прах, и в руке она держала лишь глупые, далекие от жизни убеждения. Он пристально посмотрел на собственную руку, на указательный палец, едва заметным прикосновением удерживающий трость в вертикальном положении – как будто ничто, кроме этого аксессуара истинного джентльмена, его не заботило. – Жаль, что ваша горничная уволилась, – произнес виконт тоном таким же легким, как движение пальца. – Уж она‑то не моргнув глазом привязала бы вас к кровати. Юбка слегка дрогнула, однако в ответ не последовало ни единого слова. – Впрочем, не важно, – продолжал Гастингс. – Уверен, что смогу найти кого‑нибудь на эту роль. А может быть, и сам покажу несколько полезных узлов. Вы особа умная и способная, так что сможете надежно себя привязать. Хелена заговорила голосом, больше похожим на рычание: – Человек, которого я люблю, недостижим, а замуж приходится выходить за того, к кому не чувствую ни малейшей симпатии. Соблюдайте приличия, Гастингс, потерпите с оскорблениями хотя бы до свадьбы. Ну вот, снова удалось ее спровоцировать – просто так, по привычке. Однако в душе царила пустота, а сердце даже не дрогнуло. Он зашел слишком далеко. Еще даже не открыв рот, заранее знал, что зайдет слишком далеко, но сдержаться не смог – так же как не в силах остановиться несчастный, оступившийся на краю пропасти. С каждой секундой его все стремительнее влечет вниз по крутому склону. – Никогда ничего не делаю ради такого пустого и нелепого понятия, как приличия. Готов даровать вам возможность молчать, но исключительно во имя благодарности, которую надеюсь получить, став вашим супругом. Ответа не последовало. Несколько минут Гастингс безучастно смотрел в окно, а потом снова взглянул на спутницу. Впервые за долгое знакомство он увидел Хелену с опущенными плечами, а следом, потрясенный, осознал: она плакала. Плакала беззвучно, отвернувшись к стенке и забившись в угол как можно глубже. Но от ее застывшей фигуры веяло неподъемным, свинцовым отчаянием, и это отчаяние камнем навалилось на грудь и не позволяло дышать. Дэвид снова посмотрел в окно, на улицу, до отказа заполненную экипажами и пешеходами. Его глаза остались сухими, но лишь потому, что отчаяние уже давно стало привычным верным спутником.
– Если не возражаете, я хотела бы сама поговорить с родственниками, – произнесла Хелена, едва экипаж свернул на тихую элегантную улицу, где возвышался импозантный особняк герцога Лексингтона. Слезы высохли, а голос звучал ровно. Она твердо решила скрыть страдания в душе: если сама приготовила себе постель в виде доски, утыканной гвоздями, то обязана лежать в этой постели с бесстрастным достоинством. Гастингс смерил ее непроницаемым взглядом. – Готов подождать за дверью, но не больше десяти минут. Надеюсь, что в полной мере восславите мои заслуги; как ни крути, а истинный герой дня – это я. Да, все почести достанутся ему. А бедный Эндрю, который виноват лишь в том, что хотел ее увидеть, предстанет в глазах близких подлецом и злодеем. – Не беспокойтесь, вы сполна получите все, что заслужили, – холодно ответила Хелена. Стоя перед дверью, она не чувствовала под собой ног и даже не ощущала в руке шнур от звонка. Все ее существо словно занемело, осталась только тупая боль в сердце. – Ты как раз вовремя, дорогая! – радостно приветствовала сестру Венеция, когда та вошла в гостиную, где герцогиня Лексингтон о чем‑то оживленно беседовала с Фицем и Милли. Синеглазая, с роскошными черными волосами, сестра сегодня выглядела еще прекраснее, чем обычно. Фиц, хотя и был братом‑близнецом Хелены, внешностью походил не на нее, а на Венецию. Подруги Хелены всегда считали графа неотразимо красивым. Что же касается его жены, то поначалу она напоминала золовке серую мышку. Теперь, однако, Хелена и сама не понимала, как могла так жестоко заблуждаться: миниатюрная, с тонкими чертами лица, Милли оказалась по‑своему очаровательной. – Фиц и Милли как раз подробно рассказывают о путешествии в Озерный край. – Венеция задорно подмигнула сестре. Обеих необычайно радовало, что брат с женой, пережившие несколько тяжких, безрадостных лет, наконец‑то обрели счастье. Не дожидаясь ответа, Венеция показала на кресло: – Присаживайся, моя милая. Весь день мечтаю сообщить радостную новость. Теперь, когда все мы наконец‑то в сборе… – Я… – неуверенно начала Хелена… – Мы с герцогом скоро станем родителями. От неожиданности и удивления присутствующие дружно разинули рты. В семье давным‑давно считалось, что у Венеции детей не будет. Теперь понятно, почему в последнее время она так сияла. – Поздравляем! – хором воскликнули все трое. Хелена вскочила первой и бросилась к сестре. – Я так счастлива! Так счастлива! Поцелуи и радостные объятия продолжались долго. – А где же сам Лексингтон? – наконец опомнился Фиц. – Решил появиться на несколько минут позже, чтобы кое‑какие вопросы вы смогли задать без него. Фиц выразительно поднял брови. – Например, когда ожидать появления на свет первенца? Венеция слегка покраснела. – Именно. Милли нетерпеливо подалась вперед. – Итак, когда же ожидать появления на свет первенца? – В конце года. – В конце года? Но ведь вы женаты всего‑то… – Милли смущенно прикрыла рот ладонью. – Значит… значит, таинственная возлюбленная герцога, сопровождавшая его во время путешествия на пароходе «Родезия», – это ты! – А когда ты упала в обморок и пришлось срочно вызывать на помощь мисс Редмейн, проблема заключалась вовсе не в неведомой болезни. Ты просто уже была в положении! – воскликнула Хелена. – На «Родезии» Кристиан еще не знал, кто я такая. И назвала я себя только после того, как поняла собственное состояние. Хелена прикусила губу. – Ах Господи, он же, наверное, пришел в ярость. – Так оно и было. Но потом мы обо всем договорились и теперь с восторгом ожидаем малыша. В гостиную вошел герцог – красивый сдержанный аристократ и одновременно известный археолог, чей интерес к древним окаменелостям в полной мере разделяла супруга. – Мне уже ничто не угрожает? Можно присоединиться к разговору? – Да, милый, все прекрасно. Фиц протянул руку. – Сердечно поздравляю, Лексингтон. Может быть, стоит выпить за здоровье наследника или наследницы? – И за то, чтобы родилась девочка, такая же великодушная и одаренная, как моя жена, – добавил герцог.
|