Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Рентген/час и Сэмова история
…есть люди, для которых [уровни радиации, которые я мерял] — детские… Сергей Мирный. Хуже радиации (Повесть, рассказы). Харьков: Каравелла, 2001. С 54.
Невезение № 1: 1986 год. 30 апреля. Последний рабочий день перед майскими праздниками. Мой приятель Сэм — старший научный сотрудник института медицинской радиологии, остроумный, живой и жизнелюбивый красавец бородач, единственный «дефект» которого (с точки зрения властей) заключался в 5-й графе («Национальность») анкеты, которую в СССР обязательно заполняли всякий раз при поступлении на работу, — Сэм возвращается-прилетает из Вильнюса, с научного конгресса домой, в родной Харьков. И из аэропорта заскакивает на такси на минутку на работу — бумаги оставить, чарку предпраздничную в родном коллективе хлопнуть… И в эту-то «минуточку» его и берут — прям из родного коллектива. И уже на другом такси — даже не побывав дома — Сэм попадает в чернобыль. Сначала, правда, в хвойный лес под Харьковом, где осуществлялось — уже не учебное — развертывание… В чернобыле они были 1 мая. «Наша часть была первой регулярной частью, которая начала вытеснять оттуда разношерстные формирования гражданской обороны», — не без гордости сорвалось как-то у Сэма. Сэм там (мне рассказывали) был украшением лагеря — бородатый, веселый, бывалый капитан-разведчик… А «мерки разведки» были тогда совсем другие — не наши летние игрушечные, если в Лесу пешего, без броника Сэма только уровень 50 рентген в час остановил… В нем вообще эта черта очень сильно была развита — любознательность…
Невезуха № 2: Экипаж Сэма получает задание, где в числе прочего — произвести разведку здания АЭС с юга. Напомню: пролом 4-го — черная дыра провала — открыт на север, на Белоруссию. А на юг смотрит невинно-белая стена длинню-ю-ющего и высокущего здания «турбинного зала» («машинным» его еще называли) Чернобыльской атомной электрической станции. Подъехали они под эту стену, как я понимаю, с востока, от восточного торца здания — от площади перед админкорпусом: это место во все времена было одним из самых отмытых, самых безопасных — согласно меркам, опять же, этого «каждого» времени… Ну и поехали они под этой стеной, делая замеры, я думаю, метров через 100… Может, через 200… Ну, и ничего особо выдающегося не находя — по майским стандартам, подчеркиваю… Замер… Замер… Замер… Работа как работа. «Вылезаю я на броник — мерять — уже на самом последнем диапазоне (в мае, похоже, он для них был и самым рабочим) — а стрелка за шкалу — вылетает! — да с такой силой! (Поясню: бывалый химик-разведчик уже по тому, с какой скоростью стрелка начинает движение по шкале, может определить, на какой отметке она остановится… А последний диапазон у ДП-5 — это 200 рентген в час…) И стрелка из него — ВЫЛЕТАЕТ! Я в броник — хоп! — люком хлоп!! — и: «ГОНИ!!!» Водила толковый попался… Ну, я вернулся в штаб, доложил…» Нашли в штабе прибор с пределом 500 Р/ч. В том месте зашкаливает. (Это уже без Сэма домеряли.) Еле-еле где-то еще нашли на 1000 Р/ч. Зашкаливает. Через два дня привезли откуда-то с пределом ДО ТРЕХ ТЫСЯЧ РЕНТГЕН в час. Полторы тысячи там оказалось… «Сэм в тот день вернулся с разведки зеленый», — это уже слова другого моего приятеля, Жени… И что, вы думаете, произошло в лагере? Вся наличная медицина Сэму бросилась помогать? Ни хрена подобного! Сэм три дня объяснительные записки писал… Как его туда занесло, да не было ли в том злого умысла, да не «самострел» ли он, да родственники не за границей ли, да не знаю еще что… Опять же, еврей… Три дня все эти храбрые чекисты-кагебисты-бюрократы доблестно с него не слезали. Вот так.
Грустная история. Продолжение еще грустнее. Даже не знаю, как писать. Потому что я помню Сэма здоровым, жизнерадостным, бородатым — сочным — человеком. И он еще какое-то время — меньше года, пожалуй — таким оставался. А внешне — ну, полежал в военном госпитале, это дело обычное… Ну, в своем же родном институте медрадиологии полежал — уже как пациент… Тоже, в общем, ничего особенного… …Мне до сих пор стыдно — за молодость, глупость, неотесанность свою — как я Сэма — приблизительно в это же время, после чернобыля вскорости — приглашал в сауну (мы иногда до того одной компанией ходили, Сэм, собственно, и приобщил меня к этому здоровому делу). Я приглашал, а он отнекивался, отказывался: «Да ты знаешь, я жару счас плохо переношу», как-то мягко, с неловкостью… А я — идиот! — настаивал: «Ну просто в предбаннике посидишь, с компанией пообщаешься…» — «Да чо ж просто под дверями сидеть», — грустно, по-стариковски усмехнулся Сэм. И /оды должны были пройти, и сам я должен был кой-чего испытать, чтоб узнать — как оно, когда сегодня не можешь какого-то здорового славного дела, которое мог всегда… «Чего я буду в предбаннике сидеть»… Не буду я дальше про Сэма писать. Запомните и вы его таким. Сочным. Ловким. Жизнерадостным. ЗДОРОВЫМ. …Старшим товарищем, о котором каждый может мечтать…
«Рентген» (Пять лет спустя)
— Вроде не гайморит… — Это бодрит, — откликнулся я неожиданно в рифму. — …но лучше на всякий случай сделать снимок, — продолжил врач, мой приятель. — Рентген. Флюорография тут ничего не покажет. Сделаешь? — Конечно. Приятель выписал уже не обычное направление, время приема в рентгенкабинете давно закончилось, а записку с личной просьбой. Дородная тетка — лаборант-рентгенолог: — Знают же, что прием закончился, а присылают своих… Совести у них нет… Знают, что я никуда не денусь: не дай что-нибудь с моими случится — к ним же идти придется… — бурчала она, но больше так, для виду. — Ну, одевай вот это, сынок. Она обвязала вокруг моего пояса что-то вроде юбки — точнее, двух клеенчатых фартуков — один спереди, один сзади — тяжелые свинцовые пластины внутри. — Ты еще молодой… Садись. Такую ж конструкцию надевает мне на грудь и спину, узел на плече завязывает… — Зачем вам, молодым, это лишнее облучение… …хорошая такая добрая тетка-рентгенолог… А я еле сдерживаюсь. Мне — СМЕШНО. МНЕ — смешно…
Ода врачам (Десять лет спустя)
|