Полтора маргинала

Я чувствую себя старым избитым дедом, который прикован к своему инвалидному креслу. Сижу на кухне в одной из сот Детройта, ем фруктовые тянучки-ириски и пишу эти слова, скрючившись, как ссохшаяся веточка. Освещение ни к черту, в воздухе витают убитые сигареты, дыхание дается с трудом, потому что половина носа забетонирована соплями. В горле торчат рыхлые пористые комочки черного цвета, которые чешут гортань, от чего хочется выблевать все скопившееся во мне дерьмо. Чем я, собственно говоря, и занимаюсь.

И при всем при этом мне всего 22 года.

С точки зрения общества, в котором я живу – я еще слишком молод.

С точки зрения меня – я очень стар. По крайней мере, внутри, потому что с виду я действительно свеж. Мои соски по-прежнему упругие, волосы длинные и крепкие, кожа чистая, а член в боевой готовности. У меня нет проблем с зубами, как у многих моих сверстников, нет язв и всяческого рода несварений. Дерьмо из меня выходит стабильно и регулярно. Я могу бегать, отжиматься, писать и ебаться.

Но проблема в том, что мне этого мало. Я хочу намного большего. А человеческое тело меня останавливает. Оно говорит:

- Стой, брат, дальше нельзя. Всему есть свои пределы.

- В материальном мире может и да, но внутри? Эти вселенские просторы?

- Ну, так и развивай их, брат.

Вот так и получилось, что внешне я милый мальчик, а внутри озлобленный старик.

***

Вести историю дальше становиться все труднее, потому что чем ближе мы к настоящему, тем большим количеством подробностей оно обрастает. В них можно увязнуть, словно в болоте. А мне бы этого не хотелось.

Я начну рассказ с Четверки – мужского клуба по интересам, сформированного мной, Энтони, Дэном и Сержем, в последние годы заключения в «Аш».

Что нас объединяло?

Отсутствие девчонок, проблемы с окружающим миром – короче говоря, весь набор аутсайдера.

В этих воспоминаниях, которые стоят практически у границы Настоящего, мне будет помогать Глэми – парень с обложки. Ну, знаете, про таких еще мастурбирующие девочки говорят: «Бог!» А потом заливаются слезами, не в силах вынести совершенство своего кумира.

Правда у Глэми сейчас важная встреча с новым ди-джеем. Он подъедет чуть позже. А пока я покажу вам его младшего брата – Страшилу. И… отгадайте почему его так зовут?

Глэми не любит упоминать своего братца. Он бы с радостью вообще предпочел его не знать. Но я охраняю этого урода, потому что он хранит мои воспоминания с момента выхода из «Аш» и по 3 курс систематизации общества. Обязательной процедуры, которой подвергаются все без исключения дети-зеки.

Именно кривой сморщенный горбун Страшила расскажет вам о том, как наша Четверка росла и развивалась. Как мы вместе после тюремных занятий шли ко мне пить чай и снимать пластилиновое порно. Как мы любили накупить пива, чтобы отправиться на реку и там, в укромном местечке все это распить.

Черт, я помню, ходил несколько лет назад по местам боевой славы и нашел полянку, заваленную бесчисленным количеством пластиковых и стеклянных бутылок, стаканчиков и окурков.

Я уверен, что даже и через 10 лет там ничего не измениться. Памятник нашему алкоголизму будет стоять вечно.

Время шло. Нас заставили сдать экзамены по дисциплинам в «Аш» и выгнали на улицу.

Следующим перевалочным пунктом в нашей жизни стал выбор заведения по систематизации общества. Энтони и Дэн выбрали для себя сухие цифры и алтарь монитора. Серж вообще уехал в другой конец страны в Чикаго, чтобы стать военным толи инженером, толи хрен его знает кем еще.

Ну а я стоял на перепутье, не зная, что же мне выбрать.

С одной стороны я хотел отправиться вслед за Сержем учиться на развлекателя толпы. Но меня останавливал страх и полная неуверенность в себе. С другой, мне нравилась профессия ковырятеля мозгов, но родственники сказали, что такие люди никому не нужны и им трудно найти работу в Системе.

Хорошо, тогда что же вы предлагаете?

Раб законов. Вот был их вердикт.

Меня отправили в университет по систематизации имени Шона Холла, где пять лет меня будут обучать правилам машины, в которой мы все крутимся.

Нет, может быть это и круто. Но вот мне все это казалось полным бредом. Я даже подумывал после первого года таки перевестись на ковырятеля мозгов, но снова испугался, что у меня ничего не получится. Причина тому была веская – смерть. С ребятами, которые по тем или иным причинам не были втянуты в систематизацию общества поступали просто и грубо: им обривали головы, закидывали в грузовик и отвозили на бойню за тысячи километров от родного дома.

Но вернемся к Четверке, раз уж я с нее начал.

Коротко о каждом.

Дэн, среднего роста жилистый паренек в веснушках, который любит помахать кулаками и выпить. У него весьма буйный нрав и тяга к поиску разных приключений на свою задницу.

Серж – самый стройный и высокий из нас. Спокойный, уравновешенный любитель рэпа в свитере и с вечной улыбкой на лице.

Энтони – худой чувак в очках, вечно готовый вставить какое-нибудь умное словцо к месту и без. Большой любитель блеснуть энциклопедическими знаниями и довольно таки верный друг.

Вот такой компанией мы и гуляли по улицам Литл – Хэвен, пока Серж не уехал, а нам не пришлось из-за систематизации перебираться в Детройт. Город, который мне казался неведомым куском «терра инкогнита».

О, Детройт. Сколько веселья ты подарил нам.

Первые 1,5 года моей маргинальной жизни были наполнены постоянными пьянками с друзьями и сокамерниками из «Аш».

Шлюхи, кальяны, ночной неизвестный город. Ты идешь, шатаясь по улице, и все мироздание твое подпрыгивает и качается, ждешь пока Джек и Эндрю купят минералки. Хотя какой их черт дернул пойти за ней именно в три часа ночи? Гладишь полудохлых котов, возвращаешься к пьяным девкам.

Наутро голова раскалывается, денег нет, и ты с Дэном и компашкой валишь на стройку, чтобы срубить по быстрому пару сотен зеленых. Идет дождь, все в грязи, ты утопаешь в ней, хочется жрать, но тебе приходиться тянуть тяжеленный волосатый кабель, надрывая спину и раскалывая кожу на руках. Звонишь подтянутому дорогому Алексу, и он подвозит колбасу и воду. Дешево и сердито.

Закидываешь все это в свое желудочное нутро, ощущая себя иммигрантом из Латинской Америки. Едет бульдозер и начальник кричит: «Уберите с пути ведра, блять!»

И вы их естественно забываете убрать. Железная махина сминает их со скрежетом в блинчики, а ты понимаешь, что сейчас умрешь.

Деньги обещают отдать через два дня, и ты валишь домой спать. Но вечером приезжают друзья и вот, сам не понимая как так вышло, уже сидишь в машине в каком-то дворе, пьешь виски, рядом пердит Джек, заливаясь истерическим хохотом, а Том на улице нюхает бензин из бачка машины, чтобы его вставило.

Рядом бухают малолетки, потом аут, какие-то разборки, Джек дергает руль, кричит, что надо спасать пацанов, ты киваешь, мол, конечно, давай, и падаешь в сон.

В семь утра какой-то пидар с собакой стучит в нашу дверь и орет, чтобы мы убрали мусор, который оставили по соседству малолетки. Мы говорим ему, чтобы он шел в жопу, а он вызывает полицейских. И мы даже ждем их. Целый час. Потому что нам на все плевать. Но в итоге так никто и не приехал и мы поехали домой, где хозяйка квартиры сказала, чтобы мы валили на все четыре стороны, потому что мы ее, как жильцы не устраиваем.

Мы идем в местечко, где всякого рода сомнительные личности предлагают по дешевке снять жилье, заодно толкая кокс и визитки своих сестер-шлюшек. Находим нужный нам вариант, перетаскиваем к себе на постоянное место жительство Энтони и веселье продолжается.

За работу на стройке денег мы так и не получили.