Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Русская* jouissance?
Тина Чантер в своей монографии об Иригари Этика Эроса пишет, что «(О)дин из наиболее памятных моментов для меня, в котором Иригари использует юмор, чтобы что-то объяснить, встречается в книге Этот не единственный пол, когда Иригари комментирует понимание женщин и их наслаждения у Лакана.... Ряд вопросов, которые она затем поднимает, — как мне она видится, с поднятыми бровями в насмешливом удивлении, — выполняет больше, чем удается многим писателям за целую книгу» [3. С. 243]. Лакан утверждает, что к женщинами не стоит прислушиваться, так как «они не понимают, что говорят», и что о своем наслаждении «женщины ничего не знают». Он заключает, что женщины-психоаналитики «не продвинулись ни на шаг в вопросе о женской сексуальности». Чтобы узнать, что такое женское наслаждение, Лакан предлагает «съездить в Рим и посмотреть на статую Святой Терезы скульптора Бернини, чтобы сразу увидеть, что Святая Тереза «кончает», вне всякого сомнения» [10. С. 90-1]. Затем Иригари ставит свои знаменитые вопросы: «В Рим? Так далеко? Посмотреть? На статую? Святой? Сделанную мужчиной? О каком наслаждении мы говорим? Чьем наслаждении? Если касаться наслаждения самой Св. Терезы, ее собственные сочинения, возможно, более уместны» (там же). Нам не нужны религиозные или эстетические оправдания для создания статуй или картин обнаженных женщин, чтобы понять женское наслаждение или чтобы его испытать, мы можем это оставить тем, кто в них нуждается для своего творческого вдохновления, и для кого наши слова, наши идеи, наше наслаждение и наши открытые сердца недостаточно «прекрасные и объективные» произведения. Мы создаем свои собственные киберкультуры, воплощающие наши силовые линии и нашу жизненную энергию, меняющую киберпространство как феминистское пространство. Это не исключительное место, оно приглашает ее и его. Нас учат, что мы еще не существовали, поэтому мы только рождаемся, здесь и сейчас, а кто еще знает там много о рождении, как женщины? По словам Сэди Плант [18], технология всегда была женской сферой, сетью матриц, которые сплетены особым образом. Кто еще знает так много об этом удовольствии творения, как ткачихи и прядильщицы, наблюдающие за появляющимися узорами, выходящими из-под их женских натруженных пальчиков? Будучи киберфеминистками, важно не забывать о тех женских пальчиках, которые собирают тела наших компьютеров по всему миру и которые работают на этих фабриках потому, что они женщины — что значит трудолюбивы и способны, а не только дешевы. Мы знаем, как делать узелки, сети, клубки и паутины. Что может быть более политическим в культурах символического материубийства и унижения женского рода, чем коллективное и публичное ткачество и плетение компьютерных сетей? Я полагаю, что «jouissance», как женское наслаждение и ликование, особенно уместно здесь, в России, и подходит в качестве поправки к русской культуре «мученичества» и страдания. Православие и исторические формы, которые оно приняло в России, делает упор на важность и полезность страдания, особенно для женщин. Это распространилось в различных формах на доминантную русскую культуру и общество в целом. Именно поэтому идея совместного удовольствия видится мне даже более подходящим «стратегическим ходом» субъекта для российских женщин. Не кажется ли вам, что наши матери, Матушка-Русь и мы, ее дочери, достаточно намучились? Или нужно еще немного? Кому это нужно? Для кого? Ради чего? Кажется, что женщины в России перевыполнили свою долю страдания, последний раз в Чечне. Мы уже, наверное, стали ангелами. Мы — ангелы, которые оставляют мир мученичества ради своего ангельского «становления». Мы используем киберпространство для общения друг с другом издалека, чтобы обнять Друг(их) ПоДруг(а). Мы позволяем переход между землей и небом, раем и адом, и — да, мы это делаем с удовольствием. Конечно, уже существует много других мест, в которых женщины используют политику удовольствия: в феминистских организациях, в искусстве, в политике, в различных женских клубах, и т.д. В данной статье нет возможности подробно остановиться на их взаимодействии с киберпространством, можно только поднять некоторые вопросы: «До какой степени предшествующий опыт женской борьбы определил своими дискурсами возможность женского удовольствия в киберпространстве, если между ними вообще есть связь? Какие у этой связи потенциальные возможности для теории и практики феминизма, принимая во внимание все большую проблематичность этого разделения?» Конечно, очевидно, что не все женские организации ставят своей целью совместное получение радости и удовольствия, особенно принимая во внимание устойчивость дискурса страдания. Наши отношения можно рассматривать и как «десексуализацию» наслаждения, о которой мы писали ранее, как расширение наших возможностей к удовольствию без сведения его к «истории своей сексуальности». Мы ощущаем себя в-месте, здесь и сейчас. Мы чувствуем себя уютно друг с другом, несмотря на бесконечные проблемы между нами и негативные стереотипы о женской дружбе, раздирающие нас. Женщины в России делят свою жизнь друг с другом, и все чаще — с женщинами земли. Они уже получают удовлетворение от своей совместной деятельности, что очень важно, так как наше действенное удовольствие порож(д)ает новую политическую ситуацию. Более того, забытая и покрытая пылью история наслаждения наших матерей, бабушек и пра-пра-матерей и пра-пра-бабушек получает свою современную артикуляцию, предоставляя нам еще больше возможностей для обнаружения и продолжения женской генеалогии. Это воплощение этики полового различия. Положительная энергия феминизма в России создает новые формы субъектности для российских женщин, артикулируя женскую генеалогию и создавая все новые киберсети. Мы оставляем ментальность и практики мученичсства и жертвоприношения тем, кто в них нуждается. Мы также рисуем новые радостные лица феминизма, накрывая огромные пространства России без репрессии инакомыслия — инаковости других. Если женщины, отказывающиеся наслаждаться совместным становлением женщинами, хотят страдать, они имеют полное и одобренное право на мазохизм. Они будут съедены с большим удовольствием культурно, символически, а иногда и буквально, — их жертва будет должным образом оценена, переварена и усвоена. Однако все больше российских женщин избегает выполнение требований о женской всетерпимости, притворстве и мученичестве. Они различны поколенчески, этнически, социально, и они совершают шаги друг к другу — то есть, к себе самим. Мы действительно живем далеко друг от друга, и нам редко удается встретиться «лицом-к-лицу» (Левинас). В то же время о постсоветских женщинах говорят, что они грамотны, высоко образованны, а непростая жизнь научила их «думать быстро» в своего рода «fuzzy logic», такой современной и модной, которую я бы (естественно, рискуя) перевела как «женская логика». Для женщин в России Интернет и киберпространство дают возможность (несмотря на все экономические и патриархальные «но») начинать новые отношения друг с другом «телом-к-телу» (Иригари) которые, как мы наблюдаем, размножаются в другие пространства и вплетают российскую нить в толстую цветастую ткань мирового женского наслаждения и современного феминизма.
* * * 1. Braidotti R. Nomadic subjects: Embodiment and sexual difference in contemporary feminist theory. New York: Columbia Uiversity Press, 1993. 2. Braidotti R. Comment on Felski’s “Doxa of difference”: Working through sexual difference // Signs: Journal of Women in Culture and Society. Vol. 23. No. 1. 1997. PP. 23-40. 3. Chanter T. Ethics of Eros. London: Routledge, 1995. 4. Christian B. “The Race for theory” // Gender & theory: Dialogues on feminist criticism / Ed. by L. Kauffman. Oxford: Basil Blackwell, 1989. 5. Foucault M. Foucault live: Collected interviews. 1961 – 1984 / Ed. by S. Lotringer. Translated by L. Hochroth and J. Johnston. New York: Semiotext[e], 1996. 6. Foucault M. L'Usage des plaisirs. Paris: Editions Gallimard, 1984a. 7. Foucault M. L'éthique du souci de soi comme pratique de la liberti // Concordia: Revista international de fîlosofia. No. 6. 1984b. PP. 99-116. 8. Foucault M. Dits et Écrits: 1954 – 1988, IV 1980 – 1988. Édition établie sous la direction de Daniel Defert et François Ewald avec la collaboration de Jacques Lagrange. Paris: Editions Gallimard, 1994. 9. Haraway D. Simians, cyborgs and women: The reinventions of nature. London: Routledge, 1991. 10. Irigaray L. This sex which is not one. Translated by Catherine Porter. Ithaca: Cornell University Press, 1985. 11. Irigaray L. Marine lover of Friedrich Nietzsche. Translated by Gillian Gill. New York:Columbia University Press, 1991. 12. Irigaray L. L'oubli de l'air chez Martin Heidegger. Paris: Minuit, 1983. 13. Irigaray L. Sexes et parentés. Paris: Minuit, 1987. 14. Irigaray L. Je, tu, nous: Toward a culture of difference. Translated by Alison Martin. London: Routledge, 1993. 15. Lacan J. Feminine sexuality: Jacques Lacan and the école freudienne. Ed. J. Mitchell & J. Rose. Translated by J. Rose. New York: W.W. Norton & Company, 1982. PP. 61-172. 16. Levinas E. Totalité et infini. La Haye: Martinus Nijhoff, 1980. 17. Moi T. Sexual / textual politics. London: Methuen, 1985. 18. Plant S. The future looms: Weaving women and cybernetics // Cyberspace / cyberbodies / cyberpunk: Cultures of technological embodiment / Ed. by M. Featherstone & R. Burrows. London: Sage Publications, 1995. PP. 45-64. 19. Schor N. This essentialism which is not one: Coming to grips with Irigaray // Differences. Vol. 1. No. 2. PP. 38-58. 20. Whitford M. Luce Irigaray: Philosophy in the feminine. London: Routledge, 1991.
Сведения об авторах
Аристархова Ирина — кандидат социологических наук, магистр социологии (МА, Warwick University), руководительница Центра Женских Исследований ИСИТО. Ярошенко Светлана — кандидат социологических наук, заведующая отделом экономической социологии Института социально-экономических и энергетических проблем Севера Коми научного центра Уральского отделения Российской академии наук. Брайдотти Рози — профессор, директор Факультета женских исследований Университета Утрехта (Utrecht University, Holland), одна из основательниц теорий полового различия и номадизма. Уайлдинг Фэйт (Faith Wilding) — художница, активистка и писательница, работающая в разных дисциплинах. Основоположница движения феминистского искусства 70-х и член киберфеминистской организации Old Boys Network. Она в настоящий момент участвует в работе активистской группы subRosa, организуя симпозиумы, публикации и акции на темы биотехнологии и телесности. http://www-art.cfa.cmu.edu/www-wilding Фернандез Мария — искусствовед, специализирующаяся в постколониальных исследованиях, теории электронных медиа, латиноамериканском колониальном и современном искусстве, а также в смежных областях. Она получила докторскую степень (Рh.D.) от Колумбийского университета в Нью-Йорке в 1993 году и с тех пор преподавала в различных учебных заведениях, включая Колумбийский университет, Университет Питтсбурга, Карнеги Меллон Университет и Университет Коннектикута. В настоящее время она живет и работает в Питтсбурге, штат Пенсильвания. Омельченко Елена — кандидат философских наук, доцент Ульяновского государственного университета, руководительница НИЦ «Регион». Ушакин Сергей — докторант Колумбийского университета (Нью-Йорк). Тшавская Елена — аспирантка кафедры социальной работы Саратовского государственного университета. Киблицкая Марина — доктор социологии (Рh.D. Warwick University), кандидат социологических наук, научный сотрудник ИСИТО. ЖЕНЩИНА НЕ СУЩЕСТВУЕТ:
|