Эй, вы, в бочках, вы кто?

Всё намокло - и кусты, и травы, и деревья, и даже река от дождя сделалась такой мокрой, что на неё не хотелось глядеть.

- Знаете что? - сказал Медвежонок. - Мне надоело ходить мокрым.

- И мне, - сказал Ёжик.

- А не ходить совсем - скучно.

- Скучно, - сказал Ёжик.

- Сиди целый день дома и сиди. Брр!

- Брр! - сказал Ёжик.

- Ты чего дразнишься?

- Я не дразнюсь. А чего делать-то, если дождь?

- Сделаем зонты, - сказал Медвежонок. - По хорошему крепкому зонту.

- А из чего?

- Подумаешь! - Медвежонок почесал в затылке и задумался.

Ёжик сидел рядом и тоже, обхватив голову лапами, думал.

- Придумал? - спросил Медвежонок.

- Нет ещё.

- И я.

«Зонт - это палка, - думал Ёжик. - А сверху - круг. А на круг - что-нибудь непромокаемое».

- А что если взять еловых лап, сказал Медвежонок, - связать за хвосты и туда - палку?

- Будет метла, - сказал Ёжик.

- Тогда… Тогда надо взять бочку и бочоночек. Я - в бочке, ты - в бочоночке. А?

- А как смотреть?

- В щёлку.

- Здорово!

И Ёжик тут же прикатил из чулана бочку и бочоночек, и Медвежонок накрыл его бочоночком.

- Хорошо, - сказал Ёжик. - Теперь щёлку!

Медвежонок пропилил щёлку.

- Замечательно! - сказал Ёжик. - Теперь никакой дождь не страшен! - И засеменил к двери.

- В бочке, в бочоночке они вышли на крыльцо.

- У меня щёлки нет, - сказал Медвежонок.

- А ты иди за мной.

- Как же я пойду, если не вижу?

- Я буду шуршать лапами!

И они спустились с крыльца.

Ух как дождь забарабанил по дну бочки, в которой сидел Медвежонок! Ох как застрекотал по дну бочоночка!

- У меня сухо! - сказал Медвежонок.

- И у меня!

- Ты шурши громче, а то я не слышу! - крикнул Медвежонок.

И тут выскочил Заяц.

- Эй, вы, в бочках! - закричал он. - Вы кто?

- Бу-бу-бу! - запела бочка.

- Бу-бу! - булькнул бочоночек.

- Не понял, - сказал Заяц.

- Бу-бу-бу! Бу-бу! - снова загудела бочка, хрюкнул бочоночек.

- Так нечестно, - сказал Заяц. - Вы - сухие, я - мокрый. Вы кто?

- Не скажем, - сказал Ёжик.

- Ни за что! - сказал Медвежонок.

- Примите меня! - заскулил Заяц.

- Беги к Ёжику, - ухнула бочка, - выкати бочоночек, пробей дырки - и назад!

- А зачем дырки?

- Для глаз, - загудела бочка.

- Для ушей, - булькнул бочоночек.

- А, это вы, да? - сказал Заяц. - Это ты, Ёжик?

- Беги скорей!

И Заяц ускакал, а Ёжик с Медвежонком стали взбираться на холм.

- Ты где? Где? - гудела бочка. - Так барабанит - ничего не слышу.

- Я шуршу, шуршу! Слышишь?! - кричал Ёжик.

И так они взобрались на холм.

Прибежал Заяц.

- Ха-ха-ха! Уши! - захохотал Ёжик и чуть не скатился с холма.

- Что? Что? - гудела бочка. - Ничего не вижу!

- Это я! Я! - кричал Заяц. - Ой, здорово!

- А из него - уши! - кричал Ёжик.

Шумел дождь, пузырилась река, а на холме, толкаясь боками, плясали два бочоночка и бочка. И у одного из бочоночков на макушке мокли заячьи уши.

Ворон-Ворон

Когда пошли мелкие осенние дожди, Поросёнок пришёл к старому Ворону.

- Ворон, - сказал Поросёнок, - давай улетим!

- Куда?

- Далеко-далеко, где тепло и солнце.

Ворон был очень старый, но крепкий и добрый.

- Давай, - сказал он.

Посадил на спину Поросёнка, и они полетели.

- Глядите! - курлыкали журавли. - Поросёнок летит, летит Поросёнок!

- Нет-нет, вы только взгляните! - кричали дикие гуси. - Поросёнок-то!..

А Поросёнок обнимал передними ножками Ворона за шею и, радуясь, улыбался.

Прилетели к морю.

Тут было столько птиц, но больше всего - чаек. Чайки кружились над Поросёнком и глядели на него злыми глазами.

- Ты чей? Ты чей? - кричали чайки.

Поросёнок построил из камней дом, и Ворон стал жить на крыше. А Поросёнок целыми днями лежал на горячих камнях и пел.

Но вот и к синему морю прилетели холодные ветры.

- Куда теперь полетим? - спросил Ворон.

- В Индию.

И Поросёнок снова обнял Ворона за шею, и они полетели в Индию.

В Индии было жарко. Так жарко, что даже крокодилы лежали по пояс в воде, а слоны, как большие чайники, поливали друг друга водой.

- Слон, - попросил Поросёнок, - полей и нас с Вороном.

- Уфф! - кивнул Слон.

- Как хорошо! Как легко! Как удивительно! - пел Поросёнок. И построил себе дом из банановых листьев, и Ворон снова стал жить на крыше.

- Ты почему всегда молчишь? - спросил у Ворона Поросёнок.

- Зачем слова? - сказал Ворон.

А Поросёнок болтал без умолку, и пел песни, и даже подружился с обезьянами, и те приносили ему на завтрак кокосовые орехи.

Но вот однажды Поросёнок увидел, что его Ворона нет.

- Ты где? - позвал Поросёнок.

- Я здесь, - сказал Ворон. Он сидел, забившись в угол, и задумчиво смотрел на Поросёнка синими глазами.

- Что с тобой? - спросил Поросёнок.

- Умираю, - прохрипел Ворон.

- Нет-нет, не умирай! Как же я без тебя?

Ворон закрыл глаза и так сидел до вечера, а когда высыпали звёзды, сказал:

- На рассвете я улечу вон на ту звезду. Если тебе что-нибудь понадобится, найди её в небе и скажи: «Ворон-Ворон, помоги мне!» И тебе поможет звезда.

Всю ночь Поросёнок сидел возле Ворона, а перед рассветом незаметно уснул.

Когда солнце разбудило Поросёнка, Ворона не было.

И Поросёнку не нужны стали ни слоны, ни обезьяны, ни кокосовые орехи: он целыми днями ждал вечера, чтобы поговорить со своей звездой.

- Как тебе там, на звезде, Ворон? - спрашивал Поросёнок.

- Хорошо, - отвечал Ворон.

- Ты видишь меня?

- Вижу.

- А ты не можешь спуститься ко мне?

- Могу. Но тогда упадёт звезда.

- Нет-нет, не падай! - говорил Поросёнок. И каждый день ждал вечера, ждал звезду.

Так и жил Поросёнок в Индии, с самого утра ожидая ночи, но однажды к нему пришёл важный Петух.

- Ко-ко-ко! - по-индийски сказал Петух. - Я пришёл пригласить вас в гости.

- К кому?

- К самой главной змее.

- Я не люблю змей, - сказал Поросёнок.

- Но это - Индийский Питон! - торжественно сказал Петух. - Он очень любит розовых поросят!

- Спасибо, - сказал Поросёнок. - Можно я приду завтра?

А ночью нашёл в небе свою звезду и сказал:

- Ворон-Ворон, помоги мне!

И сразу же очутился у себя дома в осеннем лесу у прогоревшей печки.

Печка сверкала угольками, как чёрная индийская ночь, и Поросёнку вдруг показалось, что один уголёк точь-в-точь похож на его звезду.

- Ворон-Ворон… - прошептал Поросёнок.

- Что? - Спросил Ворон голосом Медвежонка. - Проснулся? Ну ты и спал!..

А Поросёнок потрогал ножкой пятачок и стал думать, приснилось ему всё это или так и было на самом деле.

Осенний Поросёнок

Дышалось легко и радостно. Осень стояла просторная, светлая, и вокруг было много земли.

Поросёнок выбежал на поляну и зашуршал ножками в опавшей листве. Это было очень весело - вот так бегать и шуршать, а потом остановиться и слушать.

Тоненько-тоненько свистел в голых кустах ветер, шевелилась трава, но лучше всего, конечно, было шуршать листьями.

Выбежал Заяц.

- Привет, Поросёнок!

- Привет!

- Ты чего делаешь?

- Шуршу, - сказал Поросёнок. И побежал.

- Давай пошуршим вместе, - сказал Заяц, догнав Поросёнка.

И они целых полчаса бегали по поляне, шурша палой листвой.

- Ты как сюда попал? - спросил Заяц, когда они, нашуршавшись, сели.

- Убежал из дому, - сказал Поросёнок. - А что?

- Я так и подумал, что ты нездешний, - сказал Заяц. - Ёжика знаешь?

- Нет.

- А Медвежонка?

- И Медвежонка.

- И Зяблика не знаешь?

- Не знаю, - сказал Поросёнок.

- Приходи сумерничать, - сказал Заяц. И убежал.

Поросёнок посидел ещё немного один, потом сгрёб опавшие листья в кучу, забрался на самый верх и лёг.

Ему было мягко и хорошо.

Выглянуло солнце, ветерок разогнал облака, чистым золотом загорелись огромные листья клёна, а Поросёнок всё лежал на куче опавшей листвы, глядел по сторонам и думал.

О чём думал Поросёнок, он и сам бы не мог сказать; а думал он обо всём сразу и ни о чём в отдельности.

«Вот листья сыплются, - думал Поросёнок, - деревья голенькие, а наверху - небо, а ёлка ещё зеленей стала, и рыжие грибы лисички - как гвоздики во мху».

Широко и покойно шумел лес, качались ветви; будто хромая, проковыляла в пустом воздухе бабочка, а Поросёнок всё глядел и глядел, слушал и слушал, и никуда ему не хотелось идти, ничего не хотелось делать, ни с кем говорить.

«Ну что я буду сумерничать с Зайцем? - думал Поросёнок. - С Зайцем хорошо побегать, пошуршать, но в сумерках, в сумерках лучше быть одному, сидеть и глядеть, как загораются звёзды».

- Лежишь? - выскочил на поляну Заяц.

Поросёнок кивнул.

- Придёшь? - крикнул Заяц.

- Угу, - сказал Поросёнок.

Но в душе он уже твёрдо знал, что никуда, ни к кому сегодня вечером не пойдёт.

Одуванчик и Хрюк

Однажды поросёнок Хрюк влез на крышу и провалился в печную трубу. Хорошо, что ещё печка не топилась!

Выскочил он из печки и помчался во двор - сам чёрный-чёрный.

- Эй! - крикнул ему Одуванчик. - Ты чего такой чёрный?

- Я? - сказал Хрюк. - Я совсем не чёрный.

- Нет, чёрный, - сказал Одуванчик. - Интересно мне тебя обманывать!

- Почему ты так думаешь, братец? - спросил Хрюк.

- Я вижу! - сказал Одуванчик.

- Ты мой друг, ты умный Одуванчик. Откуда ты взял, что я чёрный?

- Ночью я бы тебя не увидел.

- Ночью никого не видно, - сказал Хрюк.

- Нет, видно. Я ночью б е л е ю. Когда я потерялся, мама сказала: «Вон одуванчик белеет у сарая!» Это был я. А если бы ты потерялся, тебя бы никто не нашёл. Ты же не можешь белеть, если ты - чёрный!

- Я встану на камень, - сказал Хрюк, - а ты ляг на землю и посмотри на меня снизу. Вот так. Какого я цвета?

- Чёрный, - сказал Одуванчик.

- А теперь ты встань на камень, а я лягу в грязь… Ну, как?

- Тебя не видно.

- Как не видно? - возмутился Хрюк. - Я же тебя вижу!

- А тебя не видно. Грязь чёрная, и ты чёрный. Тебя совсем не видно!

- А откуда ты знаешь, что я есть?

- Я догадываюсь, - сказал Одуванчик.

- Вот посмотри, я сейчас пошевелю хвостиком. Видишь?

- Нет.

- А сейчас?

- Ничего не вижу.

- Значит я невидимый… - сказал Хрюк. - Это очень интересно!

- Теперь ты веришь, что ты чёрный?

- Да, - сказал Хрюк. - Если ты меня не видишь, значит я чёрный.

- Что же теперь делать? - вздохнул Одуванчик. - Всех позовут обедать, а тебя не заметят.

- Но ты же знаешь, что я есть!

- Мне могут не поверить, - сказал Одуванчик.

- Но ты же скажешь, что я чёрный, что меня не видно, но что я всё-таки есть.

- Как же ты есть, если тебя не видно?

- Вот я! - крикнул Хрюк. - Скажи им всем, что я тоже хочу обедать!

- Я скажу, - пообещал Одуванчик. - А ты на всякий случай встань на камень.

В это время во двор вышла мама-свинья и увидела Хрюка, стоящего на камне.

- Вымойся как следует в бочке, - сказала она, - и пойдём обедать.

Хрюк молчал.

- Ты чего молчишь? - спросила мама-свинья.

Хрюк смотрел на маму-свинью и думал:

«Видит она меня или не видит? Наверное, не видит!» - решил он и продолжал молчать.

- Он есть, - сказал Одуванчик. - Вон он стоит. Он тоже хочет обедать.

- Я вижу, - сказала мама-свинья. - Вон он стоит на камне.

«Я стою на камне, - думал Хрюк, - но они всё равно меня не видят».

- Я хочу обедать! - сказал он.

- Мойся в бочке, и пойдём обедать, - сказала мама-свинья.

- Он же невидимый, - сказал Одуванчик. - Как же он может мыться в бочке?

- А вы меня видите? - спросил Хрюк.

- Вижу, - сказала мама-свинья.

- Вижу, - сказал Одуванчик.

- Зачем же мне мыться в бочке, если вы меня видите? - спросил Хрюк.

- Нет, не вижу, - сказал Одуванчик.

- Как же ты его не видишь, Одуванчик? - удивилась мама-свинья. - Вон он стоит на камне!

- Я вижу, что он стоит на камне, - сказал Одуванчик. - Но он же невидимый.

«Конечно, они меня не видят», - решил Хрюк.

- Я хочу обедать! - ещё раз жалобно сказал он.

Мама-свинья подошла к Хрюку, взяла его под мышку и отнесла к бочке.

- Ух! - сказала Бочка. - Никогда не видела такого чёрного поросёнка!

- Буль-буль! - булькнула вода. - Никогда не встречала такого грязнули!

А Хрюк тёрся, мылся, хрюкал, скоблился, отфыркивался и наконец вылез из бочки совсем розовый.

- Теперь меня хорошо видно? - спросил он.

- Очень! - сказал Одуванчик. - Тебя никогда не было так хорошо видно.

Золотой и пушистый

Посвящается Поросёнку

К зиме Поросёнок подстригся.

- Ты что это сделал? - сказала ему маленькая утка Чирок.

- Волосиков мало, - сказал Поросёнок. - Вот намажусь глиной, и к весне у меня будет волос, как у лошади.

- Зачем тебе такая грива? - удивился Чирок.

- А что же? У тебя - перья, у них - волосы, а я - лысенький, - сказал Поросёнок.

Они разговаривали у реки, куда совсем лысенький Поросёнок прибежал прощаться со своей знакомой уткой Чирок.

- Ты скоро улетишь?

- Завтра, - сказал Чирок.

- Ну вот - прилетишь, а я - волосатый-волосатый, - сказал Поросёнок.

- А я тебя узнаю?

- Не узнаешь - я крикну: «Чирок! Это я, Поросёнок!»

- Ладно, - сказал Чирок. - А пока ты узнаваемый, давай с тобой поиграем, как лысенький Поросёнок с маленькой уткой Чирок.

- А как можно играть иначе? - спросил Поросёнок.

- Как прилетевшая утка с волосатой лошадью.

- Нет, давай - как лысый Поросёнок…

И они стали играть в игру, в которую играли всегда: Чирок нырял, а Поросёнок бросал в него сосновыми шишками.

Наигравшись, они сели на берегу, и Поросёнок сказал:

- Я буду по тебе скучать, Чирок.

- И я.

- Я буду по тебе очень скучать.

- Я тоже.

- А ты расскажешь, когда вернёшься, где ты был?

- Конечно.

- А что там?

- Не знаю. Я ведь ещё никогда там не был.

- Как жаль, что мы не можем полететь вместе, - вздохнул Поросёнок. - Говорят, там есть большая река и, если голову намазать илом из этой реки, волосики станут золотые и пушистые.

- Я принесу тебе ила из этой реки, - пообещал Чирок.

- А не забудешь?

- Нет-нет, прощай! - И улетел.

А Поросёнок пошёл домой, намазал голову глиной и стал ждать, когда станет волосатым, как лошадь.

Метели кружили над землёй, вьюги выли, а Поросёнок сидел у себя в доме у печки и ждал весны.

Глина обсохла, и Поросёнок боялся пошевелиться, чтоб не обсыпаться.

Но вот наступила весна и запели птицы; Поросёнок выскочил из дома и поглядел в лужу.

Из лужи на Поросёнка глянул лохматый Свин.

- Ха-ха! - крикнул Поросёнок. - Как лошадь! - И тут же искупался в луже.

К реке он шёл медленно и важно.

Остановился, выставил вперёд ножку и поднял голову.

Летели утки.

«Кто это? Кто это?» - спрашивали они друг друга.

- Вы не видели лысенького Поросёнка? - спросила одна Утка. - Он постригся к зиме и теперь должен стать неузнаваемым.

- А что? - спросил Поросёнок.

- Мы принесли ему ила из далёкой реки, - сказала Утка. - Он станет золотым и пушистым.

- А где Чирок? - спросил Поросёнок.

- Его нет, - сказала Утка. - Он просил передать вот это.

- Где Чирок? - крикнул Поросёнок.

- Ему очень хотелось долететь. «Брось! Брось! У тебя не хватит сил!» - кричали мы ему над морем. Но… Он не послушался, и вот…

- Что?..

- У него не хватило сил, - сказала Утка.

Поросёнок повернулся и, сгорбившись, пошёл от реки.

«Какая разница, - думал Поросёнок, - лысый или золотой?.. Лишь бы был Чирок, и мы играли, и он кидал в меня шишками..»

- А где, где Поросёнок? - не отставала Утка. - Он так просил.

- Нет Поросёнка, - сказал Поросёнок. - Никого нет.

- Значит, у него не хватило сил дождаться, - сказала Утка. - Бедный Поросёнок! Бедный Чирок!

- А может быть, он ещё прилетит? - вдруг спросил Поросёнок.

- Он сел на волну. Он не знает дороги, - сказала Утка.

- Но, может быть, он ещё прилетит?

- Всё может быть, - сказала Утка.

И тут появился Чирок.

Он летел низко над рекой против солнца.

- Чирок! Чирок! Это я, Поросёнок! - закричал Поросёнок и бросился к маленькой утке Чирок.

- Это ты! Это ты! - кричал Чирок. - Ну ты и волосатый! Настоящая лошадь!

И Чирок сам намазал Поросёнка илом из далёкой реки, а потом они вместе вбежали в реку, а когда вылезли на берег, не было никого на свете золотистее и пушистее Поросёнка.

Заяц

Заяц проснулся - было тихо-тихо.

Так тихо и спокойно, что, пока он спал, он даже ни разу не вздрогнул.

Будто онемело всё вокруг.

И пока он хлопотал по дому, а спал Заяц в летнем, верхнем доме, он заметил какую-то странность с головой.

Его голова жила как бы сама по себе, своей отдельной жизнью.

Зайцу хотелось думать об одном, но голова была занята какими-то своими, особыми, не имеющими прямого отношения к Зайцу мыслями, и к тому, о чём ему, хозяину головы, хотелось бы думать.

Более того - Зайцу хотелось делать одно, а делал он совсем другое.

«Надо пойти в зимний дом, достать морковку», - думал, например, Заяц, а сам сидел на полу, глядел в окно, и голова его о чём-то думала.

Заяц даже сам не знал, о чём она думает. Он просто видел перед собой разные картины и себя с кем-то, сердился на кого-то, улыбался, и картины эти были из давным-давно прожитой Зайцем жизни.

То он видел - лес, поляну, весну.

Он, совсем юный Заяц, прыгает и смеётся.

Блестит река.

Хлюпают волны.

А он прыгает рядом с маленьким зайчонком и смеётся.

Или вот: сумерки, какие-то далёкие огоньки, а далеко внизу - река.

И в этих сумерках Заяц сидит с робкой, милой зайчихой, и они глядят на далёкие огоньки, на реку, и у зайчихи чёрные-чёрные, как ягоды смородины, глаза.

«Зачем? Почему?» - всё время спрашивала Заячья голова, и Заяц ничем не мог помочь ей с ответом.

Потом он вставал, куда-то шёл, что-то пытаясь сообразить, сделать, но опять видел себя как со стороны, застывшим у двери и глядящим через весь дом в то же окно и ничего за этим окном не видя.

Опять какие-то картины носились в Заячьей голове. А может, просто голова оторвалась от Зайца и он не заметил этого?

Такая мысль понравилась Зайцу.

Он представил свою голову, отдельно скачущую по лесу, и подумал, что бежать она должна на ушах, вверх тормашками, всё время глядя в серое небо.

За окном падал редкий снежок. Было пасмурно, тихо. Но Зайцу не было грустно.

Была только малая горечь, что голова вот вернулась, села на место и Заяц видел теперь падающий снег и не мог, вслед за головой, бежать по своей прожитой жизни.