Глава 1. Анархо-индивидуализм Штирнера

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Имени М.В. Ломоносова

Исторический факультет

Развитие идей анархизма в Российской империи

Доклад по истории России

cтудента II курса 241группы

дневного отделения

исторического факультета

Грибанова Е.Г.

Руководитель семинара

к.и.н., с.н.с.

Юмашева О.Г.

Москва, 2016

Оглавление

1. Введение. 3

2. Обзор источников. 4

3. Обзор историографии. 5

4. Глава 1. Зарождение анархизма. Анархо-индивидуализм Штирнера. 6

5. Глава 2. Бакунинский анархизм. 8

6. Глава 3. Кропоткинский анархизм. 18

7. Глава 4. Отношение к анархистам в обществе. 31

8. Глава 5. Итог. Анархо-коммунизм и деятельность Махно. 34

9. Заключение. 39

10. Список использованных источников и литературы. 41

Введение

Трудно представить политическую жизнь Российской империи без приверженцев левых идеологий, в том числе – без анархистов, утверждавших отказ от государства как от инструмента подавления и убежденных в необходимости сотрудничества между индивидами как базы отношений в обществе. Анархизм, от греческого «ан архос» - «без власти», отрицает государство и его атрибуты: постоянную армию, суд, законы, идеологию и религию. Анархизм подразумевает отсутствие частной собственности и рыночных отношений, принуждения и эксплуатации человека человеком, поощряет свободу организаций и взамопомощь. Можно в определенной степени сказать, что он подменяет государственно-бюрократическую, иерархическую, вертикально ориентированную модель общества – добровольно-взаимовыгодной, горизонтально ориентированной и сетевой моделью самоуправляющихся коммун, организаций, общин и ассоциаций, взаимодействующих друг с другом.

Разумеется, эти идеи не могли не войти в противоречие с самодержавно-крепостнической доминантой общественного развития Российской империи, и именно по этой причине анархисты приняли для себя революционный путь борьбы за воплощение в жизнь своей цели. Именно анархисты стали самым радикальным, плодовитым и агрессивным крылом левого движения, ставшим притчей во языцех во всей Европе и основным противником социалистической доминанты в области борьбы с буржуазией. В том числе был он распространен и в России, как минимум два виднейших политических деятеля анархистской направленности являлись гражданами Российской империи – Михаил Бакунин и Петр Кропоткин.

В данном докладе ставятся следующие задачи:

1)Выяснить, как развивались эти идеи в российском обществе.

2)Выявить восприятие анархистов обществом в Российской империи и за её пределами.

3)Выявить предпосылки к формированию анархических идей.

4)Определить преемственность идей бакунистов и кропоткинцев в идеях Нестора Махно.

Обзор источников

В качестве источников мной выбраны следующие книги: Бердяев Н. «Письмо десятое. Об анархизме», Штирнер М. «Единственный и его собственность», Кропоткин П. «Анархия (сборник)», Бакунин М.А. «Исповедь», Бакунин М.А. «Кнуто-германская империя и социальная революция», Бакунин М.А. «Государственность и анархия», Кропоткин П. А. «Записки революционера», Кропоткин П. А., «Анархия», А. «Аршинов П. «История махновского движения (1918 – 1921)», Махно Н. И. «Азбука анархиста».

Макс Штирнер, урожденный Иоганн Каспар Шмидт – родоначальник «тупиковой ветви» анархического учения - анархо-индивидуализма. В его произведении «Единственный и его собственность», относящемся к середине XIX века, он отстаивает свободу личности и обличает идеологию, мораль и религиозные догмы как инструмент контроля над обществом, лишающий человека внутренней свободы. Эта книга – элемент его полемики с другим мыслителем, Фейербахом. Впоследствии взгляды Штирнера были развиты английскими и американскими индивидуалистами, но распространения не получили.

М.А. Бакунин – первый российский анархист и известный революционный деятель. Книга «Исповедь», также относящаяся к середине (1851 году) XIX века, описывает его биографию, становление его взглядов и историю его борьбы. Как источник его биографии, она вполне надежна, хотя и полна умолчаний, связанных с её предназначением для прочтения лично императору (Бакунин пытался выгородить многих соратников перед российскими властями), но глубоко ненадежна как демонстрация настроения и взглядов самого Бакунина. Судя по его более поздним трудам, «Исповедь» была у него вырвана царскими властями насильно, и раскаяние в ней фальшивое (оба царя, читавших её, и Николай I, и Александр II, в общем-то, это понимают). Здесь Бакунин предстает революционером скорее стихийным, и более панславистского, нежели анархистского толка.

В «Кнуто-германской империи и социальной революции» (использовано издание 1919 года «Избранных сочинений» Бакунина в издательстве «Голос труда») Бакунин развивает свои взгляды – уже не как панславист-народник, а как полномасштабный теоретик и практик анархизма. Он не отказывается от своих панславистских взглядов, но предлагает развитие борьбы за освобождение славян - в течении общей, всемирной борьбы народных масс против буржуазии и тиранической власти правительств. В особенности ему кажется враждебной рабочему движению Германская империя.

А в «Государственности и анархии» (написано в 1878, использовано издание 1989 года, издательство «Правда») Бакунин выступает с критикой как национальных правительств (бонапартистского правительства Франции, все той же Прусской империи, особенно в связи с деятельностью Бисмарка, Российской империи), так и своих собратьев по борьбе из социалистического лагеря. Марксисты, по его мнению, стремятся сменить одно угнетение другим.

Деятельность другого деятеля-анархиста, князя Петра Кропоткина, я рассматривал на примере двух книг: «Записки революционера» и сборника «Анархия». В «Записках…» Кропоткин описывает свою биографию и рассказывает о собственном революционном пути. В отличие от Бакунина, он приходит к анархизму практически сразу, как только начинает борьбу за права рабочих. В сборнике «Анархия» он обосновывает свои идеи с этических, исторических, естественно-научных и философских позиций, делая свой труд – «настольной книгой» любого анархиста на долгие годы. Подобно Бакунину, он занимает левые позиции, но при этом дистанцирует анархизм от социалистического движения.

Нестор Иванович Махно также является примером идей разрушения государства – не столько как теоретик анархизма, сколько как практик и пропагандист. Его наполненные пафосом письма, очерки и статьи из сборника «Азбука анархиста» также чрезвычайно интересны в плане изучения развития анархических идей на территории бывшей Российской империи. Интересным фактом является то, что большинство из них изданы уже в последние годы жизни Махно.

Обзор историографии

В качестве историографии мной использованы книга С. Ударцева «Политическая и правовая теория анархизма», «Анархизм: от теории к практике» Д. Герена и «Анархические письма» П. Рябова.

Ударцев рассматривает историю развития анархических идей и взгляды общественности на них. Изучается анархизм с точки зрения философии (противостояние порядка и хаоса), политики (противостояние государственнического и личностного начала), культуры (модерн и авангард против классического искусства) и других аспектов. Ударцев высказывает гипотезу: общества, в которых наибольшее количество маргинализированного, озлобленного на власть населения и наибольшее число внутренних проблем, больше всего предрасположено к анархизму как основному вектору сопротивления насилию и несправедливости. Активно используются работы как современных ученых, так и заставших описываемые периоды.

Д. Герен в своей работе говорит об историческом развитии анархизма, систематизирует и сравнивает взгляды Штирнера, Прудона, Малатесты, Бакунина и Кропоткина.

П. Рябов ставит своей целью защиту анархических идей от спекуляций и пробуждение народных масс от иллюзий относительно власти и капитала. Его сочинение носит черты публицистически-просветительского труда.

Глава 1. Анархо-индивидуализм Штирнера

Первым анархические идеи в 1844 высказал Макс Штирнер, немецкий философ, ставший автором концепции «анархо-индивидуализма». Парадоксально, но эта первая форма анархических взглядов впоследствии не принесла плодов, ограничившись ролью вдохновляющего фактора для самых радикальных противников государства.

Штирнер основывается на философской концепции эгоизма как основного modus operandi человечества[1]. Мир вокруг враждебен, поэтому с детства человек борется с ним. Чтобы победить, он пытается узнать окружающий мир лучше. В более зрелом возрасте человек начинает противостоять не только окружающему миру, но и господствующим в нем идеалам, совести и религиозным нормам. Этот конфликт – признак развития в человеке «духа», то есть идеалов и представлений о морали. И наконец, зрелый человек отказывается от этих идеалов, видя их несоответствие с реальностью, принимает мир таким, какой он есть и руководствуется с той поры своими эгоистическими интересами[2]. Эта эволюция духа (недуховные и неидейные интересы – духовно-идейные – эгоистические) представляется Штирнеру идеалом человеческого развития. Он опровергает идеи христианства о любви к людям как лживые и лицемерные. Взамен он расширяет представление о моральном и духовном, выдвигая идею собственного «Я» как равную религиозным, патриотическим и прочим идеям[3]. При этом он последовательно отстаивает идею идеализма и одухотворенности всего сущего. Штирнер не отрицает Бога, подтверждая необходимость веры в высшие силы как элемент проявления духа, но в то же время считает, что христианство довело себя до абсурда: доведя до абсолюта роль нематериального духа и низведя земную жизнь до роли симулякра, призрака.

Критически Штирнер относится к общественной морали и нравственности, указывая ее поборникам на их отождествление добра и послушания, добродетели и лояльности, хорошего характера и патриотизма. Нравственность для него в данном контексте – душевная слабость, лицемерие и приспособленчество, заискивание перед самой грубой и разнузданной тиранией[4]. То же с религиозностью. Все это для него – род фальшивого и лживого коллективного помешательства, стесняющего свободу личности из соображений каких-то мифических норм, являющихся на практике не самоцелью, а средством управления людьми. И они сохранялись, по представлению Штирнера, в разных формах в течение всей человеческой истории, совершенствуясь, как совершенствуются способы принуждения в обществе. «Политическая свобода означает, что полис, государство, – свободно, религиозная свобода – что религия свободна, как свобода совести – то, что свободна совесть, следовательно, не то, что я свободен от государства, религии, совести, то есть что я от них избавился. Она не означает моей свободы, а свободу управляющей мною и покоряющей меня власти…» - пишет он[5]. Диктатура права в либеральном государстве сменяет диктатуру личностей и сословий.

Историю он делит на три периода: негроидный – эпоху табу и суеверий, монголоидный – эпоху реформ, законов и правил, и, наконец, европеоидный (кавказоидный), наступающую эпоху свободы, когда идеалы личности восторжествуют. Современное Штирнеру буржуазное общество по сути монголоидно.

Анархические взгляды Штирнера проявляются в его осуждении как буржуазных, так и социалистических порядков[6]. Беспроигрышным способом борьбы за свои права для рабочих он считает банальное присвоение результатов собственного труда. Саму рабочую революцию он видит чем-то неизбежным и закономерным, что выставляет его противником буржуазно-либерального общества: «Покуда угнетенные классы были христиа­нами, до тех пор они еще могли выносить свою ужасающую нужду, ибо из чувства христианства они подавляли в себе возмущение и ропот. Но теперь уже рабочий не удовлетворит­ся заглушенном своих потребностей, он требует их осущест­вления. Буржуазия объявила Евангелие мирового наслажде­ния, материального наслаждения, и теперь она изумлена тем, что среди нас, несчастных бедняков, нашлись приверженцы ее учения…»[7]. Он провозглашает абсолютную ценность свободы личности. Тем не менее, по сообщениям Герена, анализировавшего труды Штирнера, Макс Штирнер не отказывает в свободе личности и другим, упоминая её как основную границу, за которой кончаются права одного человека и начинаются права другого[8].

Идеи Штирнера впоследствии подвергались критике другими анархистами, так как концепция эгоизма казалась глубоко альтруистичным борцам за чужую свободу аморальной, а его идеи общества абсолютно свободных – утопическими.