Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Великий и могучий, илиКак прапорщик Сирота спор прекратил (Мат‑2)
Был у нас прапорщик Сирота‑старший – главный (чтоб не сказать – единственный, кроме «великого и могучего») герой этого рассказа. Хотя на самом деле он был старший прапорщик Сирота. А называли его «прапорщик Сирота‑старший». Иногда, чтоб было веселее – «‑страшный»: «прапорщик Сирота‑страшный». За глаза – «дед». Любовно. Он, наверно, и был дедом – в нормальном, демографическом смысле этого слова. А уж дедом Советской армии он был законно. Он нам рассказывал о вводе войск в Чехословакию в 68‑м году, за восемнадцать лет до Чернобыля он там был… Как население от большой любви к освободителям дорожные указатели поперекручивало, и дороги ни у кого не допросишься. Поблудили тогда… А сами дороги классные… И вот теперь – год 1986‑й, Чернобыль, он на должности зампотеха роты – заместителя командира роты по технической части. Отвечает за исправность броников – бронемашин радиационно‑химической разведки. За ним мы были как за каменной стеной: все, что можно, он делал. Что не мог сделать – предупреждал заранее; мы четко знали, какие броники завтра выедут на разведку, а какие нет. Во время самой разведки броники не ломались ни разу, не было такого случая. В общем, уважаемый он был человек – и по возрасту, и по делам. Его слово было весомым. И он им – словом – не разбрасывался. И вот как‑то вечером, перед сном (мы тогда еще жили в летних армейских палатках – шатрах квадратных на 10 человек, на отделение; офицерская палатка отличалась внутри только тем, что в ней не было деревянного помоста, на котором отделение спит покотом, а стояли обычные кровати – металлические, синей краской крашенные, с быльцами никелированными – командира роты, замполита, двух взводных командиров, зампотеха и старшины роты… Тут же хранился и скарб старшины – ротное имущество: громадная, войскового вида скрыня‑сундук с замком, на ней чистого белья стопки, за ней в углу кучей – грязное)… Короче, вечером в офицерской палатке затеялся спор на тему глобальную (на всякий случай напомню – год стоял 1986‑й: как писалось в газетах, «была объявлена перестройка», в мозгах происходило интенсивное брожение, по всей стране шел бурлеж), – спор затеялся на тему глобальную: как дошли мы – СССР, великая держава! – до жизни такой? И кто‑то начал говорить о «недостаточной сознательности населения», о западных радиостанциях‑«голосах» на коротких волнах, о диссидентах… Я возразил: – Диссидентов плодят не «голоса» из‑за бугра, а очереди за колбасой [31]. Комсорг [32]батальона – молодой розовощекий лейтенант с бородкой, зашедший к нам «на огонек», произнес, взглянув с симпатией и одновременно с иронией: – Мне нравится твое вольнодумие. – Да просто – «думие»… – стало досадно. И в этот момент в спор неожиданно воткнулся замполит нашей роты, до того мирно заклеивавший языком благодарности в конверты, и понес такую занудную хреновень «о необходимости усиления агитации и пропаганды среди населения», и что только ее, идеологической работы недоработками – «запустили с 53‑го года!» – года смерти Сталина!!! – и объясняется то, что мы имеем… Я просто дар речи потерял! Ведь замполит – ну нормальный же парень, нашего поколения (не старый маразматик!), физик, университет закончил; в лагере пашет как проклятый, в разведке задницу под рентгены не боится подставлять – короче, ну нормальный же! – а такую хреновень несет!… …И когда я свой дар речи обрел, то из меня… ну буквально вывалилось мое многажды проверенное жизнью убеждение: Люди думают (если думают вообще) о том – и так, как к тому их понуждает жизнь ‑ то, чем и как они на эту жизнь зарабатывают… Но от смятения полнейшего из‑за тирады замполита эта мысль… ну, буквально «вывалилась» из меня в форме, отчеканенной за век до того классиком марксизма и, как оказалось, прочно въевшейся мне в мозги на занятиях по «ист‑мату», историческому материализму [33]: – Ты что, не согласен, что «бытие определяет сознание»?
|