День терпения

- Дед моего деда рассказывал, что когда евреи пришли в Египет, они были вольными скотоводами. Овцы, козы, трава, песни и все такое. Египтяне считали, что пастухи – плебейское занятие. Однако сметану, масло и молоко они любили.

- И мы остались в Египте – к чему блуждать от пастбища к пастбищу, если здесь вечно текущий Нил и вечнозеленая трава…

- Да, верно, вечный Нил и вечная трава, а еще вечный фараон, который ведет вечную войну с Хеттами, и конечно всегда побеждает… Только войско почему-то с войны возвращается все потрепаннее, а солдаты все злее…

- Ага, а злость сорвать на ком-нибудь надо, верно? Вот нас и объявляют шпионами и врагами Египта. И всех мужчин – на трудовую повинность. Глину месить, кирпичи лепить и строить, строить, строить. Ведь наш фараон – великий строитель на благо великого Египта!

- Сколько себя помню, всегда – глина и солома, глина и солома, солома и глина… И солнце, которое всегда в зените… И надсмотрщики… И боль в спине…

- А помните Мариам? Мы ее еще считали помешанной. Все кричала, что вот, освобождение идет, что вернется из пустыни ее брат Моисей и выведет нас всех из рабства. А Моисей этот сгинул, Бог знает когда. Никто ж не верил…

- И тут он пришел: высокий, лицо обветрено, глаза как угли. И говорит нам: Хватит, мол, погорбатились, пора уходить!

А куда уходить? В пустыню? Шутишь, здесь хоть и плохо, да сытно, а там, в пустыне твоей, среди песка – чистая смерть.

А он: «Нет, там за пустыней земля, еще нашим предкам завещанная, земля, текущая молоком и медом….»

- И к фараону – отпусти, мол, народ мой! А тот: «Пустые мысли – это от лени». И норму выработки кирпича повысил вдвое. Тут Моисея этого наши же чуть камнями не побили… А он: «Бог наш силен и Он с нами!»

- И тут началось: кровь, лягушки, мошки, звери хищные, язва на скоте, град, вот такой, саранча, которая даже циновки сожрала. Тьма... А Моисей – нам: «Пора! пока египтяне не опомнились…»

- Ха! Египтяне! Мы и сами, как очумелые, что брать, что оставлять. Схватишься за мотыгу, а потом думаешь: Да зачем она там то?

- Что могли за одну ночь – собрали. Детей в охапку, скот на выгон. У кого ослы были, так и загрузили: с одной стороны в сумке ягненок, а с другой ребенок. Пошли. Впереди Моисей с посохом, за ним народ со скарбом, скотом и детьми.

- А ночь темнющая. Зажгли факела, а все равно дорогу плохо видать. То и дело спотыкаешься, поминаешь недобрым словом и Египет, и фараона, и Моисея, и свободу эту невиданную. Скотина от факелов шарахается, ревет, дети плачут, возы скрипят, народ галдит – в общем – ужас.

- А Моисей знай себе, подгоняет: «Вперед!» да «Быстрей!». Я мельком назад оглянулся. Сколько ж нас! – огненная река из факелов до горизонта!

- А я землю взял с собой, египетскую, какая ни есть, а все ж родина!

- А утром… Помните, то первое утро? Рассвело. Кругом, куда ни глянь, песок да камни. А небо синее-синее…

- Оно и над Египтом синее, только ты там не смотрел на него никогда.

- Да, это верно, зато теперь – Свобода!

- Мила свобода, когда желудок от голода не сводит. Хорошо хоть женщины квашню в горшках прихватили. Но как тут хлеб испечешь без очага-то? Однако быстро догадались – выплеснули тесто на камни. Солнце мигом выпекло. Хлеб не хлеб, одно слово – маца.

- А я знаете, первые дни уж сильно неуютно себя чувствовал. Все казалось: вот-вот появятся надсмотрщики и погонят на работу, да еще всыпят горячих, за то, что столько времени отлынивал.

- Это Моисей верно говорил: не так сложно вывести евреев из Египта, куда сложнее вывести Египет из Евреев.

- А египтяне быстро сообразили, что без нас им самим придется строить свой великий Египет. И погнались за нами. К ночи седьмого дня, когда мы как раз до Красного моря дошли…

- В полном боевом снаряжении. На колесницах. Вот тебе и надсмотрщики!

- Ох, и страшно было! Женщины заголосили так, будто мы уже покойники все. А за ними дети. Что делать?

- Одни кричат: «Сдаемся! Авось пожалеют имущество губить» - это нас, то есть. Другие, кто посмелее, кричат: «Нет, надо сражаться! Нас больше!» - так то оно так, да только чем сражаться? – Кухонными ножами? Третьи: «Лучше в море утопиться, чем обратно в рабство, глину месить!». А четвертые прямо к Моисею: «Это ты, мол, во всем виноват! Привел нас сюда на погибель!»

- А он побледнел и как всегда немногословно: «Господь выведет!»

- И точно. Сильный восточный ветер подул. Да не ветер – ураган почти. Палатки наши мигом разметало. Сами еле за землю держимся. Зато песку в воздухе столько, что египтяне нас потеряли.

- И море стало мелеть. И, что удивительно, напротив того места, где наш стан стоял – дно показалось. Моисей только посохом призывно взмахнул и пошел… прямо в море. Он идет и будто вода под ногами его расступается. Чудо!

Мы поначалу остолбенели – не бывает так! Не может этого быть, чтобы море перед человеком отступало! А потом опомнились: чего ждем? И за Моисеем.

А он ведь так и не оглянулся ни разу, идем мы за ним или нет. Будто уверен был, что непременно пойдем. Вот Человек!

- Он вперед. Мы за ним. И опять кошмар: жены визжат, дети орут, ветер воет, колеса в иле вязнут… Но перешли… На другой берег моря…

- оглянулись, а египтяне – за нами! Вот-вот нагонят! И куда ж нам тогда?

- А Моисей: «Смотрите, как Господь за вас воюет!»

- И тут ветер стих. И прилив. А у египтян видно совсем плохо с колесницами – увязли в иле. Ни вперед, ни назад. Побросали лошадей, побежали в разные стороны: кто к тому берегу, кто к этому. Кричат, руками машут. Да куда там успеть!

- Так под воду все и ушли… Только несколько шлемов волна к нашим ногам прибила. Женщины их подобрали – может, на горшки сгодятся?

- Что ты о горшках! Ты вспомни, что с нами было, когда дошло, что все живы остались: кто плачет, кто хохочет, все обнимаются, целуются, в пляс пустились!

- А те, кто раньше Моисея проклинал, в ноги к нему кинулись: «Прости!». А он им: «Не во мне вы усомнились, не передо мной и виноваты!»

- Вот он какой был, Исход-то!

- Ну, а как мы Тору получили на горе Синай – это уже позже. Об этом в Шавуот надо рассказывать.

- И как землю себе завоевали. И как жили в ней…

- И что потом было…

- Это, может, вы и лучше нас знаете…

В конце вечернего собрания отряды по очереди уходят на «прохождение через скинию»

В это время ожидающие своей очереди смотрят отрывок из м/ф «Принц Египта»

После вечернего собрания каждый отряд со своим лидером должен пройти через «скинию» и помолиться перед «Святое Святых». Лидер просто объясняет, что находилось в скинии, показывая наглядность, не заостряя внимание на том, для чего это было необходимо (наглядность расположить так, как были расположены предметы в скинии).

После прохождения через «скинию» отряды мажут косяки «кровью» (красной краской) для прохождения Ангела – губителя.

Перед отбоем в отрядах провести пасхальную трапезу (Седер) – два отряда объединяются (мальчики и девочки) и проводят вечернее общение с трапезой. На трапезе - отварная курица, пресный хлеб, зеленый лук, виноградный сок.

Объяснение трапезы (ее составных):

Испеченное мясо ели с пресным хлебом и горькими травами (Исх.12:7), что символизировало ожидание скорого ухода и горечь египетского рабства.

Виноградный сок (в «седере» используется вино) – четыре бокала:

«Я выведу вас из египетского рабства, Я избавлю вас от служения им, Я спасу вас мышцею простертой и великими казнями, Я сделаю вас Своим народом и стану вашим Богом» - за каждое из этих четырех обещаний пьют по бокалу вина.

Пасхальная трапеза «Седер» в отрядах.

Испеченное мясо ели с пресным хлебом и горькими травами (Исх.12:7), что символизировало ожидание скорого ухода и горечь египетского рабства.

Виноградный сок (в «седере» используется вино) – четыре бокала:

«Я выведу вас из египетского рабства, Я избавлю вас от служения им, Я спасу вас мышцею простертой и великими казнями, Я сделаю вас Своим народом и стану вашим Богом» - за каждое из этих четырех обещаний пьют по бокалу вина.