Глава 1 философия - технология модернити

ВВЕДЕНИЕ КАНОН ФИЛОСОФИИ

Философия яв­ляется вторичным образованием ментальности, которая занимается критической и разъ­ясняющей дея­тельностью, формой инициации культурных иннова­ций. Стремление не­которых сде­лать философию то религией, то наукой, то искусством совершенно не­со­стоятельно. Философия при всей своей погруженности в эти менталь­ные формы является образованием, которое имеет свою проблематику, свои задачи и цели, хотя в те или иные периоды своего существования, она проявлена как более по­хожей на религию, или более похожей на науку и искусство. Но это говорит только о том, что она связана тесно с этими мировоззренческими формами, и в той или иной эк­зистенциальной ситуа­ции отдает большее предпочтение какой-либо из вышеуказан­ных форм, но не более.

Философия не кафедральное занятие, философия – реальная культурно-социальная прак­тика, это жизненный опыт философа и реальная работа человеческого ума по уста­новлению надежных скреп по раз­ломам человеческой культуры, по установке надеж­ных стоек в пещерах ее фундамента.

Как писал, в частности Б. Кроче: «Настоящая философия, в отличие от безжизненных школярских схем, исполнена страстью: чувством добра она питает умственные зако­улки, утишает боль душевного подполья. Именно страсть выносит на передний план философских истин историческую ситуацию, готовя ее последующее разрешение про­воцируемым действием. Это не стерильное созерцание и поклонение божественной жизни, описываемое фанатичными риторами, хотя и этому можно найти подходящие поводы, и не мучительное освобождение от жизненных тягот. Это, скорее, всегда не­простое соучастие в непрекращающемся творении всегда нового мира. Такой логике отвечает вся история философии, любому из понятий которой так или иначе соответст­вует жизненная роль» (Кроче Б. Антология сочинений по философии. СПб. 1999. С.22).

Философия как реальная культурно-социальная практика включена в историю. Без этой реальной включенности в историю, она бессмысленный набор фраз. Когда фило­софия выключается из истории и превращается в архивную работу, она самоуничтожа­ется. Философия приобретет новый жизненный импульс только в историчности чело­веческого бытия, в присутствии ее в решении реальных забот и проблем культуры. Фи­лософия всегда философия Настоящего, и только с точки зрения бушующего Настоя­щего она понимает свое Прошлое и инициирует свое Будущее. Только будучи филосо­фией своего Настоящего она становится Вечной философией. Именно таковой была философия Гераклита, Платона, Аристотеля и Канта.

Философия – форма ментальной деятельности, свойственная модернизационному типу культуры. В традиционалистских типах культуры, где модернизационные про­цессы мало проявлены, роль философии существенно снижена, но даже в этих культу­рах философия процветает в трагические переломные периоды, от которых не застра­хованы и эти тип культур, – в эпоху перемен.

Расцвет философии всегда прихо­дится на тот период, когда в теле культуры образу­ются «разрывы» и «складки», в которых начи­нают «копошиться» разного рода фило­софские концепты. Это от­носится к периоду возникнове­ния философии как суверенной формы мен­тальности, т.е. к греческому об­ществу от времен Солона до времен Алек­сандра. Это относится к китайской, индийской и арабской культуре, это от­носится и к западноевро­пейскому обществу XVI-XX вв. Ввиду принятого стиля «модернити» в на­шей жизни философия сей­час вы­ступает как центральная и структурообра­зующая мен­тальная форма, заменив рели­гию.

Если отсутствует необходимость модернизации, то фи­лосо­фия автоматически преоб­разуется в процессе культурного твор­чества в религиозную форму са­краль­ного или се­куляризированного типа, постепенно приобретая свойственные религии черты.

Технология модернизации выступает в разных формах. Во-первых, модернизация идет путем, декон­струкции ментальности самого субъекта: во-вторых, путем деконст­рукции понимания мира этим субъектом. Это приводит к различению форм философии на «идеалистические» и «материалистиче­ские», но это различение может иметь лишь «пропедевтический» характер, ко­торый при более под­робном анализе «снимается», а выступает на первый план та роль и значе­ние, которую выполняет та или иная филосо­фия в качестве технологии модернизации. Эту за­дачу философия решает в разных фор­мах.

Главный метод модернизации состоит не в от­вержении традиции, а, - либо в проясне­нии и уточнении существующей традиции; либо в заимствовании традиций иной куль­турной общности; либо в инициации какой-либо маргинальной в данный момент тра­диции; либо в обращении к древней и давно утерянной тради­ции. Потому философия никогда не строится на «пустом» месте.

COGITO

1 ФИЛОСОФИЯ – ЭТО СВОБОДА.

1. ФИЛОСОФИЯ – ВОИНСТВУЮЩАЯ ШИЗОФРЕНИЯ

Философия – это свобода, это дистанцирование от оков традиций той или иной культурной общно­сти в которой существует философ. Философ всегда скептично относится к сущест­вующему порядку вещей. Это маргинал. Потому скептицизм - органон философии: «…скептицизм есть привал для человеческого разума, где он может обдумать свое дог­матическое странствование и набросать план местности, где он находится, чтобы из­брать дальнейший свой путь с большей уверенностью, но это вовсе не место для посто­янного пребывания; такая резиденция может быть там, где достигнута полная досто­верность познания самих предметов или границ, в которых заключено все наше знание о предметах» (Кант И. Сочинения в 6-ти томах. М. 1964. Т.3. С.632).

Свободу философу дает мысль. В этом отношении прав выдающийся русский философ П.Л. Лавров (18-1900), который противопоставлял мысль и традицию (культуру), ибо режим cogito - это способ достижения свободы и метод введения инноваций. Мысль может быть только свободной. Потому-то гносеология как учение о мыслительной дея­тельности расцвело именно в западноевропейской философии и, прежде всего, в тех культурных регионах, где сильны идеи либерализма.

Вход в режим философствования достигается де­картовой установкой: «Я мыслю, следовательно, существую». Смысл этой установки состоит в том, что мысль освобож­дает человека от оков традиций той общности, в которой он находится. Традиции за­дают координаты эпистем мысли и ритуалов действия, они сковывают свободу, а по­тому нужно освободиться от этих оков, чтобы начать свободное движение, обратиться «к самим вещам» для приобретения философского опыта. Потому-то философ часто непонятен своим ходом мысли и экстравагантен по форме поведения, он – идиот: «Философия встает на сторону идиота, как человека без допущений» (Делёз Ж. Разли­чие и повторение. Спб., 1998. С.164).

А. Кемпински писал следующее: «Никто не сомневается, что шизофрения – болезнь; за это говорит уже хотя бы огромная степень страданий таких больных, однако нельзя сказать, что есть в этой бо­лезни нечто возвышенное, а именно то, что специфически человеческие особенности подвергаются в ней катастрофиче­скому возрастанию» (16, с.157). И если такого рода болезнь «катастрофического воз­растания» собственно «Че­ловеческого» поразит человечество, то пусть развивается эта «чума» значительно быст­рее чумы XXI века - СПИДа, поразившей, как «Божья кара», все человечество. Философия Ландшафта - это идеология воинствующего Шизофре­ника.

В мифологическом периоде ментальности роль философов играли ша­маны – определенная ка­тегория людей, которая обладала специфическими чертами: не­стандартным строением психики, отсутствием атрибутов половой идентификации, с маргинальной формой по­ведения. Эти же существенные черты сохранились далее, по­тому творцы ментальности довольно часто - это ущербные, маргинальные личности. Эти черты были отмечены в свое время Ч. Ломброзо (1835-1909), М. Нордау (1849-1923) и Ш. Рише (1850-1935).

Режим cogito приемлем только для философствующего, что не свойст­венно многим, ибо большинство или во­обще мало мыслят, или же мыслят по на­правлениям, задан­ными той эпистемой, сформированной традициями той культурно-социальной группы, в которой он существует. По­тому-то философ всегда одинок, ибо его не могут и не хо­тят впустить в свою «пещеру», мыслящие в рамках той или иной «эпистемы» куль­турно-социальные группы, он везде чужой. Одиночеством он платит за сво­боду своей мысли и за возможность путешествовать по бытию.

Известно со времен Платона, что философия в большее мере – это умение умирать, т.е. философия – это теория суицида. Такой странный вывод многих поражает, но так и не достигается понимания этого фе­номена. Философия учит умирать по той причине, что фи­лософ, выходя из принятых эпистем той или иной культурно-социальной группы, подвергает себя остракизму и умирает для нее.

Это явление смерти постоянно воспроизводится в культуре. Любой культурный ге­рой в мифологии проходит очищение в «преисподней, в царстве «мертвых». Это же яв­ление рассматривает, в частности А. Тойнби, который подмечает факт «Ухода –и – Возврата», как необходимого процесса для формирования деятеля культурных иннова­ций. Он правильно писал: «Уход позволяет личности реализовать свои индивидуальные позиции, которые не могли бы найти выражения, подавленные прес­сом социальных обязательств, неизбежных в обществе» (Тойнби А. Дж. Постижение ис­тории. М., 1991 С.267)

2. СУЩЕСТВОВАНИЕ В МЫСЛИ

Хотя современный философ ведет свою традицию от Декарта, но он не является кар­тезиан­цем, ибо картезиан­ское «cogito» интро­вертно, тогда как современный философ экстраверт – его «cogito» де­терминировано мно­гообразиями мира. Для современного философа не должно существовать автономии мысли, она всегда дополнена реально­стью окружаю­щего мира, входящего в его сознание как равноправный компонент. Со­временное философствование – это философствование свободно блуждающего идиота-мыслителя, ставящего в местах трагических разломов между человеком и миром свои «скрепы-идеи». И эта работа имеет перманентный характер, ибо эти «скрепы-идеи» не­надежны, - другими быть не могут по сути, а потому философия – это вечное ремесло

Сам механизм впоследствии был проанализирован более подробно Э. Гуссерлем.

Конечно беспредпосылочного знания не существует, этот момент как раз был подверг­нут критике Ч. Пирсом.

3. ФИЛОСОФСКИЙ ОПЫТ

2. ФИЛОСОФИЯ КАК КРИТИКА: ДЕКОНСТРУКТИВНОЕ МЫШЛЕНИЕ.

Культурно-историческая практика философии – это критика. Философии – это культурно-социальная практика по критике современной ей культуры. На базе этой критики новые концептуальные схемы, которые инициируют новые формы мышления, новые картины мира и новые образы жизни. Но философия не тотальная критика сто­роннего наблюдателя, а, как подчеркивал Ю. Хабермас, тип культурно-социального действия.

Философия – это интеллектуальныйтеррор. Путем этого интеллектуального тер­рора достигается врачевание культуры: очищение наносов, прояснение смысловых ос­нов культуры, лечение злокачественных опу­холей её. Философ является врачом куль­туры. Философ взрывает устоявшиеся системы ментальности, обществ и типов дея­тельности, выпуская в мир «красныебригады» философских концептов. Философ – это шахид культуры, это гений-мудрец, изгой-революционер и чудак-изобретатель.

Неудивительно, что после того как произошел процесс модернизации, от такого типа людей общество избавляется. Но обычно этого не происходит, ибо они - пророки-про­видцы умирают значительно раньше, а потому их просто стилизуют, делают из них «идолов», прикрывая их именами свои неблаговидные дела.

Методом интеллектуального террора является деконструкция. Под деконструкцией я понимаю метод обличения наличности и вскрытия его ложности. Одним из первых деконструктивистов в XIX веке был К. Маркс с его концепцией ложного сознания. Действительно, обращение к экономической подоплеке всех идеологических конструк­ций, вскрытие «истинности» - один из самых радикальных методов деконструкции. На­чало XX века ознаменовано появлением другого метода деконструкции – это обраще­ние к психиофизиологии сознания. Первым этот метод применил З. Фрейд. Более тра­диционны эпистемологические методы деконструкции, которые состоят либо в вскры­тии противоречивости высказываний и явлений, либо в несоответствии их реальности путем фальсификации.

1. ПАРАДОКСАЛЬНАЯ ФИЛОСОФСКАЯ МЫСЛЬ

Мысль – есть суть процесса модернизации, размышление – суть философии. Мыслить – оз­начает философствовать. Философия, как органон мысли, как технология модерни­зации, всегда вы­ступала против здравого смысла, против тра­диции. Потому постановка парадоксаль­ных вопросов, особенно со вре­мени Парменида и Зенона, яв­ляется одной из функций философии. Парадокс разрушает тради­цию, тре­нировка в парадоксальных размышле­ниях формирует мен­тальность модерниза­цион­ного типа. Это осо­бенно за­метно, к при­меру, у представите­лей мегарской школы, когда в элли­нистический пе­риод философия и воспринималась в большей степени как игра ума.

К сожалению, эта функция философии часто губительно сказывается на её языке и смысловом содержании философии, которая обычным людям часто непонятна, ибо от­рывается от реальностей их жизни. С одной стороны, это полезно, ибо путем «отрыва» формируются новые области понимания, новые перспективы мысли, - а именно в этом состоит суть философии как технологии модернизации. Но, во всем должна быть мера, ибо излишняя гипертрофированность языка и смыслов приводит к прямом противопо­ложному результату, - непонятный язык и смысловая сумбурность философствования не будит у людей мысль, не открывает им новые горизонты реальности, а, наоборот, за­крывает все горизонты, приводит саму философию к отрыву от действительности, фи­лософия сво­дится к внутрицеховым словопрениям «посвященных», а культурная функ­ция философии как технологии модернизации не выполняется.

Когда «инновационная болезнь» приобретает уродливые формы, то становятся ис­тинными слова наиболее серьезного французского философа XVIII в. - «Века филосо­фии» - Э.Б. Кондильяка: «Таков, в общем, характер фи­лософских школ: стремящиеся к исключительному господству, они редко ищут истину, больше всего хотят быть ориги­нальными. Они рассматривают пустые вопросы, выдают свои грезы за истолкования при­роды. Наконец, занятые тем, чтобы нанести друг другу вред, а себе создать новых привержен­цев, школы используют для этого всякие средства и все приносят в жертву взглядам, которые хотят распространять» (Кондильяк Э.Б Со­чинения: в 3-х т. Т.3. М.: Мысль, 1983.с.231)

Философ создает фикции (Г. Файхингер) – концептуальные замыслы, которые соз­дают лишь предпосылки для зарождения каких-либо религиозных систем, художест­венных творений, научных теорий, но сами таковыми не являются. Удивите­лен факт, что, к примеру, совершенно ненаучная концепция С. Киркегора привела Н. Бора к его квантовой теории и к принципу дополнительности, т.е. как та или иная фи­лософская концепция порождает разнообразнейшие символические формы в менталитете. Суть философской концепции не в ее истинности или соответствии ре­альности, а в том, что она образует энергетические потенциалы, порождающие религии, творения искусства и научные теории, которые отвечают тем или иным по­требностям человеческой культуры

Это абсурдное образование ментальности – оно конструирует абсурды, которые своими импульсами взрывают устоявшиеся ментальные структуры, вызывая в ней ин­новаци­онные процессы.

Философ творец абсурда, парадоксально, но именно само существование че­ло­века яв­ляется абсурдом в этом мире. Самое главное, люди склонны прислушиваться к абсурд­ному, ибо абсурд – это уход от каких-то заданных схем, сулящий какие-то но­вые пути. Человек и произошел от обезьяны благодаря абсурдным решениям, которые не соот­ветствовали заданным обезьяне генетическим программам видения мира и по­ведения. Р. Карнап был абсолютно прав объявив, что философские предложения не поддаются верификации, имеют квазисинтаксиче­ский характер. И это действительно так, но эти предложения, как сам он подчеркивает не явля­ются и «неподлинными», они, следова­тельно имеют какой-то иной характер – этот характер со­стоит в том, что они создают и инициируют «возможные миры», возможные концептуальные направления Мысли.

Как пишет И.Т. Касавин: «…заблуждение – продукт высокоорганизованного мышле­ния» (Заблуждающийся разум?: Многообразие вненаучного знания. М. 1990. С.7)

Именно роль философии состоит в том, чтобы дать набор абсурдных с точки зрения обыденного мировоззрения решений. В этом состоит роль философии в создании науки, в соз­дании, как ни странно, научных предложений и высказываний. Правильно подчеркивает один их лидеров современной русской философии В.С. Степин: «Как правило, в фундаментальных областях исследования развитая наука имеет дело с объ­ектами, еще не освоенными ни в произ­водстве, ни в обыденном опыте (иногда практи­ческое освоение таких объектов осуществляется даже не в ту историческую эпоху, в которую они были открыты). Для обыденного здравого смысла эти объекты могут быть непривычными и непонятными. Знания о них и методы полу­чения таких знаний могут существенно не совпадать с нормативами и представлениями о мире обыденного по­знания соответствующей исторической эпохи. Поэтому научные картины мира (схема объ­екта), а также идеалы и нормативные структуры науки (схема метода) не только в период их формирования, но и в последующие периоды пере­стройки нуждаются в своеобраз­ной стыковке с господствующим мировоззрением той или иной исторической эпохи, с категориями ее куль­туры. Такую «стыковку» обеспечивают философские ос­нования науки. В их состав наряду с обосновывающими постулатами входят также идеи и принципы, которые обеспечивают эври­стику поиска. Эти принципы обычно це­ленаправляют перестройку нормативных структур науки и картин реальности, а затем применяются для обоснования по­лученных результатов – новых онтологий и новых представлений о методе» (Степин В.С. Тео­ретическое знание. М. 2000. С.260-261). Да­лее он пишет: «Если в культуре не сложилась кате­гориальная система, соответствую­щая новому типу объек­тов, то последние будут восприни­маться через неадекватную сетку категорий, что не позволит науке раскрыть их существенные характеристики. Адекватная объекту категориальная структура должна быть выработана зара­нее, как предпосылка и условие познания и понимания новых типов объектов. Но тогда возни­кает вопрос: как она формируется и появляется в науке? Ведь прошлая научная тради­ция может не содержать категориальную матрицу, обеспечи­ваю­щую исследование принципиально новых (по сравнению с уже познанными) пред­метов. Что же касается категориального аппарата обы­денного мышления, то, поскольку он складывается под непосредственным влиянием предметной среды, уже созданной человеком, он часто оказывается недостаточным для целей научного познания, так как изучаемые наукой объекты могут радикально отличаться от фраг­ментов освоенного в производстве и обыденном опыте предметного мира.

Задача выработки категориальных структур, обеспечивающих выход за рамки тради­ционных способов понимания и осмысления объектов, во многом решается бла­годаря философскому по­знанию.*

Философия способна генерировать категориальные матрицы, необходимые для науч­ного ис­следования, до того как последнее начинает осваивать соответствующие типы объектов. Разви­вая свои категории, философия тем самым готовит для естество­знания и социальных наук своеобразную предварительную программу их будущего по­нятийного аппарата» (Степин В.С. Теоретическое знание. М.; 2000. С.263-264)