Добро. Три этики. Личность, проблемы свободы и ответственности

Существует специальный раздел философии, этика, в рамках которого проблема добра и зла рассматривается в деталях. Термин "этика" Аристотель образовал от греческого слова "этос", которое переводится на русский язык как обычай, характер. Современная этика знает много концепций, главными из них являются этика добродетели, этика долга и этика ценностей.

Основные идеи этики добродетелей разработал Аристотель. Под добродетелями понимаются такие качества личности, реализуя которые человек осуществляет добро. Считается, что, действуя в соответствии со своими добродетелями, человек неминуемо оказывается нравственным. Зло связано со скудостью добродетелей. Согласно Аристотелю, главные добродетели следующие: мудрость, рассудительность, мужество, справедливость. Знаменитый английский математик и философ Б.Рассел предлагал свой список добродетелей: оптимизм, храбрость (умение отстаивать свои убеждения), интеллигентность. Новейшие авторы (они не без гордости величают себя неоаристотелианцами) особенно часто указывают на такие добродетели, как разумность, толерантность (терпимость к чужому мнению), коммуникабельность, справедливость, свободолюбие.

В противовес этике добродетелей Кант развил этику долга. По Канту, идеал добродетели, безусловно, может вести к добру, но он, случается, приводит и к злу, а именно, когда им распоряжается тот, в венах которого течет "холодная кровь злодея". Почему это происходит именно так? Потому, что в добродетелях добро нашло свое частичное и относительное, не полное выражение. Решающим, основополагающим критерием добра может быть лишь то, что является добром без каких-либо оговорок и ограничений. Критериями добра оказываются моральные законы, максимы типа "Не убей", "Не лги", "Не используй человека как средство", "Не воруй". Вернейшей гарантией от злого поступка являются не добродетели, а имеющие всеобщий, универсальный, обязательный, формальный, априорный и трансцендентальный характер моральные максимы.

Этика долга имеет и в наши дни многочисленных сторонников, тем не менее многие критикуют ее за известную отстраненность от жизни и склонность к догмам. В этой связи была развита этика ценностей, согласно которой существуют только относительные ценности, относительное добро. И к тому же ценности надо сосчитывать, калькулировать, только так можно избежать этических химер. Наиболее значительными представителями этики ценностей являются английский утилитаризм и американский прагматизм.

Английский утилитаризм был развит А.Смитом, И.Бентамом, Дж. С.Миллем. Латинский термин "утилитас" означает пользу, выгоду. В рамках утилитаризма важнейшим критерием добра оказывается достижение пользы, но не во что бы то ни стало, а в соответствии со знаменитой формулой Бентама: "Наибольшее счастье для наибольшего числа людей". Саму полезность Бентам понимал как наслаждение при отсутствии страданий.

В американском прагматизме (Ч.Перс, У.Джемс, Д.Дьюи и др.) моральное благо понимается как достижение успеха, которое увязывается с разрешением конкретной проблемной ситуации, с соответствующими практическими методиками. Прагматисты более определенно, чем утилитаристы, настаивают на том, что ценности являются результатом деятельности человека.

Как видим, каждая из трех этик обладает как недостатками, так и достоинствами. Этика добродетелей концентрируется на понимании морального облика отдельной личности, этика долга ставит на первое место всеобщие моральные законы, этика ценностей рассматривает бытие человека в мире. И первое, и второе, и третье весьма актуально. Поэтому насущной задачей является синтезирование трех этик, объединение их сильных сторон.

Современность с ее кризисными симптомами ставит перед этикой довольно трудные задачи. С одной стороны, эти симптомы явно свидетельствуют о потере решающего звена, каковым, по мысли знаменитого гуманиста А.Швейцера, является этическое начало. С другой стороны, есть философы, в том числе и знаменитые, например, немец М.Хайдеггер и француз Ж.-Ф.Льотар, которые склонны противопоставить этике эстетическую непосредственность. По Льотару, современный мир раздроблен, фрагментарен, многозначен; поиск этического единства неминуемо приведет к новому тоталитаризму. А потому на смену старомодным этическим интуициям приходит возвышенное, подлинно этическое. Добавим к этому, что для нашей, российской действительности характерно какое-то особо невнимательное, отстраненное отношение к этике, которую нередко считают прерогативой разве что учителей и священников, но никак не сильных мужчин.

Однако действительно ли этика есть нечто старомодное? Конечно же, нет. Тезис о старомодности этики в развитых странах Запада культивировался лет 25–30 тому назад, но отнюдь не энергично. Ныне же проблемы этики разрабатывают авторитетнейшие философы и ученые. Дело, которым они занимаются, считается и актуальным, и благородным.

Одна из новых этических идей связана с проблемой соотношения свободы и ответственности личности. Ожесточенные споры, ведущиеся вокруг проблемы свободы со времен античности, в XX в. приобрели особую остроту. Техногенная цивилизация не позволяет больше игнорировать тезис: "Человек может сделать больше, чем он имеет право". Вопрос ныне стоит ни много ни мало о выживаемости человечества. А значит, необходимо сочетать свободу и ответственность.

Лозунг свободы "Не мешайте действовать" восходит к эпохе буржуазных революций XVII–XVIII вв. Путь к нему проложила критика различного рода феодальных регламентации. Развитие капитализма вплоть до наших дней сопровождается требованиями обеспечения для личности разнообразных "свобод". Свобода стала интерпретироваться как основная ценность буржуазно-либерального общества. Весьма показательна в этом смысле позиция французского экзистенциалиста Ж.-П.Сартра, который не делал различия между бытием человека и его свободой. "Быть свободным, — писал он, — значит быть проклятым для бытия-свободы". Его же знаменитое выражение: "Мы приговорены к свободе". Согласно Сартру, человек находится в определенной ситуации, в рамках которой он должен сделать соответствующий выбор. Всякого рода принуждение извне не отменит свободу человека, ибо он всегда имеет поле возможностей для своего выбора. Для Сартра свобода есть абсолютная ценность. Эта позиция была весьма популярной вплоть до последней четверти XX в. Ситуация резко изменилась после появления в 1979 г. книги немецко-американского философа Г.Ионаса "Принцип ответственности. Попытка разработки этики для технической цивилизации". С тех пор появилось несколько тысяч публикаций, авторы которых обращали внимание на относительный характер свободы как ценности, на то, что свободу необходимо объединить с ответственностью.

Специалисты установили, что возраст стремительной карьеры понятия ответственности составляет всего чуть более ста лет. Основополагающим принципом этики понятие ответственности стало лишь в 80-е годы нашего столетия.

Выделим две концепции ответственности: классическую и неклассическую. Согласно классической концепции, субъект действия несет ответственность за его последствия. Как носитель ответственности субъект должен быть самостоятельным и свободным; мы еще раз убеждаемся, что свобода и ответственность взаимосвязаны. Субъект действия должен быть в состоянии предусмотреть последствия своих действий, а это возможно лишь тогда, когда он действует самостоятельно, а не в качестве "винтика в колесе". Наконец, субъект действия должен отвечать перед кем-то: перед судом, начальником, Богом или своей собственной совестью. Отвечать (отсюда термин "ответственность") приходится за содеянное, за последствия действий, которые ставят их субъекта в положение обвиняемого. Этика ответственности — это этика поступка; если поступок не состоялся, нет и ответственности. Этику ответственности можно также назвать этикой конструктивности — субъект конструирует свои действия, характер этих действий не задан изначально.

Там, где субъект выступает участником группы, где из-за разделения функций в принципе невозможно предусмотреть последствия своих действий, необходима новая, неклассическая концепция ответственности. Ибо в описанной ситуации, а она встречается в технической цивилизации на каждом шагу, классическая концепция теряет свою применимость из-за того, что условия ее правомерности не выполняются. Субъект действия ответствен теперь изначально не за неудачи своих действий в рамках заданной организационной структуры, а за порученное дело, за успех последнего. Несмотря на все неопределенности, субъект решает задачу правильной организации дела, управления ходом его осуществления; ответственность теперь связана не с абсолютной свободой человека, а с нормами и функциями демократического общества. Не будет преувеличением констатировать, что классической концепции ответственности соответствует понятие абсолютной свободы автономного субъекта. Неклассическая концепция ответственности имеет своей параллелью свободное общество, с требованиями которого приходится считаться каждому.

Было бы опрометчиво утверждать, что неклассическая концепция ответственности разработана с предельной степенью ясности. Напротив, она насыщена проблемными аспектами, которые ждут своего разрешения. Одна из них — проблема разделения ответственности. Представьте себе, что группа людей делает общее дело. Как определить степень ответственности каждого отдельного субъекта действия? Над этим многие философы, этики, юристы ломают себе голову. Все они понимают, что в современном обществе, с его высокой рискоемкостью, нельзя экономить усилия на развитие актуальной ответственности.

В заключение данного параграфа обратимся к практической функции философии. Существует старое-престарое заблуждение, что нет ничего более непрактичного, чем философия. Между тем исключение философии из сферы практики, конечно же, несостоятельно. Это особенно очевидно перед лицом этики. Этику часто называют практической философией или этикой поступка. Без этики не может обойтись ни отдельная личность, ни человечество в целом. Кстати, как для женщины, так и для мужчины нет ничего более благородного, чем быть нравственно чистым. Этика — мужское дело в не меньшей степени, чем, например, техника. К этике обращается тот, кто действует. Каждый человек является ее носителем, плохим или хорошим, независимо от своих желаний. К сожалению, многие в своей практической деятельности используют суррогаты философии. И дело тут не в практической слабости философии, а в очевидных упущениях самих субъектов действий. Скольких трагедий и драм могли бы избежать люди, обратившись к практической силе философии. "Только нравственность в наших поступках, — считал Эйнштейн, — придает красоту и достоинство нашей жизни.