Глава 3. Глубинная психология о религиозности человека 4 page

Безусловно, трудно принять, что традиционные ритуалы являются результатом только случайного обусловливания, что ритуальные поведения были заучены посредством оперантного научения, а тщательно развитые мифы изобретены для объяснения и увековечивания их [211]. Когда-то личность переместилась в другое культурное направление, тем не менее, необычные жесты приседания, поклонов, похлопывания, кружения могли необъяснимо вдруг появиться, и голуби Скиннера напоминают об этом. Похоже, понятие различительного стимула помогает лучше понять наличие религиозности (набожности) в присутствии церковных витражей, жестких скамеек, органной музыки, и её внезапное растворение за рулем автомобиля, кредитной карточкой и охотничьей винтовкой [212].

Скиннер интерпретировал традиционные религиозные личные представления на язык своего радикального бихевиоризма. Faith – вера и belief – верование, которые как он говорит, давно используются для объяснения поведения, фактически только ещё раз доказывают, что это имеет место. Они, таким образом, «лучший побочный продукт поведения в его отношениях с предшествующими событиями» [213]. Вера, как наиболее значимое из этих отношений, является нашим привычным способом объяснения настойчивого поведения, когда мы не имеем представления о событиях окружающей среды, которые вызвали его [214]. Бог, согласно Скиннеру, есть «прототип паттерна объяснительного вымысла чудотворящего разума, метафизический концепт» [215]. По убеждению Скиннера для бихевиориста это бесполезный концепт. Набожность, нравственность, непогрешимость и другие, религиозно определяемые внутренние состояния, являются в действительности не внутренним содержанием личности или человечества как вида, но скорее это эпитеты для обозначения форм поведения, образованного определенной социальной средой [216]. Личность становится религиозной в результате её или его прошлого подкрепления. «Мы называем его набожным, и учим называть себя набожным, и сообщаем ему, что он чувствует как «набожность» [217]. авторитетные личности, которые ведут себя благожелательно, набожно, с состраданием, делают это для того, чтобы избежать неконтролируемого неустойчивого) поведения, которое ослабит или разрушит их силу. неуправляемость не является единственной причиной, по которой люди относятся к друг другу лучше, подобное поведение ценно для выживания вида и поэтому достигает подкрепляющего значения [218].

Религиозные организации, как политические так и этические, предназначены контролировать поведение. Идея контроля, замечает Скиннер, беспокоит только индивидов, которые поддерживают вымысел о саморегулируемой автономной личности. Для Скиннера вопрос не в том, должен ли быть контроль, поскольку все поведение контролируемо. Задача состоит в том, кто будет осуществлять это управление, и какие средства будут использованы для этого. Проблема религиозного контроля, независимо от вымыслов, используемых для сохранения и сокрытия его, есть проблема его зависимости от неблагоприятного подкрепления или угрозы наказания. Скиннер выступает против любого неблагоприятного контроля из-за негативных эмоций, которые являются его побочным продуктом. Он с удовлетворением замечает, что религиозные организации отходят от неприятных мер воздействия, таких как угроза адского пламени (тактика, используемая бабушкой самого Скиннера) и «ощущение (чувство) греха», которое это порождает, к более приятным, таким как подчеркивание любви Бога [219].

Скиннер убежден, что в некотором отношении, религиозные вероучения и законы просто суммируют существующие паттерны социального подкрепления, которые предназначены уменьшать эгоистичное, первоначально подкрепленное поведение и усиливать поведение полезное для других. «Официальные законы…религиозных организаций…точно определяют случайности подкрепления, вовлекая обстоятельства, на основании которых поведение осуществляется, поведение само по себе и подкрепленные последствия. Случайности, конечно, существовали в действительности задолго до того, как были сформулированы» [220]. лучайное подкрепление кодифицируется как заповеди, законы или традиции, читают многие специалисты, часто при содействии ритуалов, драматического искусства, музыки и преданий, содержащихся в них [221]. Религиозный контроль, согласно Скиннеру, обычно более строгий, чем групповая практика, из которой он происходит. Вслед за ограничениями, необходимыми для сохранения сотрудничества в группе и благополучия отдельных её членов, религиозные организации могут требовать более экстремального поведения, такого как целомудрие, безбрачие, обет бедности или даже умерщвление плоти и жизнь мученика. Подобный контроль становится намного эффективнее с развитием крайне мощного самоконтроля», который проистекает из обусловленного неблагоприятного стимулирования. Истощение, например, поддерживается самоистязающим поведением через напоминания самому себе о более неприятных перспективах ада. Индивиды могут также стимулировать самоконтроль, манипулируя внешними стимулами, которым они подвергаются. Например, избегая стимулов, которые приводят к грешному поведению, придерживаясь ограничительной диеты, прерывая ежедневную рутину определенными «духовными» упражнениями или ограничивая личные контакты, человек может максимально сделать поведение доброжелательным, целомудренным. Многие из этих принципов поведения, убежден Скиннер [222], можно использовать для уменьшения оснований грешного поведения. Однако если контроль, оказываемый религиозными организациями, становится чрезмерным, или если он противоречит требованиям других контролирующих инстанций, даже истово верующий может окончательно отвергнуть религиозную ортодоксальность либо непосредственно критикуя её, либо направляя своё внимание на другие, менее принудительные альтернативы [223].

Веттер и Скиннер понимали религиозность как суммирование индивидуального предписанного поведения, подкрепленного последующим вознаграждением. Причем Скиннер в значительной степени ориентирован на те эффекты, которые возникают в окружающей среде в результате данных действий. Он сместил фокус на объективное наблюдение как основу формулирования законов поведения, в том числе и религиозного. Его позиция выражается в сильном позитивизме с сопутствующим ему операционализмом, отрицании полезности теоретических рассуждений о недоступных наблюдению психических актах, тщательном избегании формальной теории. Хотя сам Скиннер был, по-видимому, привержен неформальному теоретизированию, выходя на более глубокие социальные проблемы, связанные с определением того, чем же в действительности является религиозность.

Но существует и другая точка зрения, согласно которой люди становятся религиозными, главным образом, наблюдая и анализируя религиозное поведение индивидов вокруг себя. Это точка зрения теории социального научения, «направления когнитивного бихевиоризма, которое анализирует научение, мотивацию, и подкрепление социального поведения в терминах когнитивных явлений, сглаживая влияние внешних событий» [224]. теоретики социального научения утверждают, что сложное человеческое поведение не может быть разумно объяснено только в единицах индивидуально подкрепленной реакции. Вероятнее всего, доказывают они, большая часть научения человека происходит намного глобальнее. следовательно, религиозность человека лучше понимать в терминах непрерывного взаимодействия между факторами поведенческими, когнитивными и средовыми, когда индивид наблюдает выполнение сложных действий другими людьми и затем пробует повторить их поведение [225]. Маленькие дети подражают жестам и имитируют простые действия непроизвольно. Когда они становятся старше, то начинают предпочитать и выбирать среди потенциальных моделей и поведенческих паттернов, те, что создадут их собственный характерный стиль. Результатом таких процессов становятся различные когнитивные действия, включающие запоминание наблюдаемого поведения, предвидение возможных результатов его самостоятельного выполнения, отбор и структурирование того, что в итоге они сами усваивают. Таким образом, научение вообще происходит косвенно, без получения личностью непосредственных указаний. «Люди развили повышенную способность научения через наблюдение, что позволяет им расширить свои знания и навыки на основе информации, переданной путем моделирования. Действительно, в сущности, все феномены научения через прямой опыт могут появиться косвенно при наблюдении за поведением людей и его результатами» [226]. Подкрепление только обусловливает будет или нет, заученное поведение выполняться. А. Бандура (род. 1925), основатель теории социального научения, делает главный акцент при анализе научения через наблюдение на четыре взаимосвязанных процесса. Процессы внимания охватывают не только качества модели поведения – как доступность, характерность, сопоставимость с её или его поведением, но и определенные характеристики самого наблюдателя, включающие: установку восприятия, сенсорные способности, прошлые подкрепления. С помощью процессов сохранения индивид помнит впечатления о наблюдаемом поведении в отсутствии образца: психические образы, вербально кодифицированные, символически и мысленно закрепленные. Моторно-репродуктивные процессы приводят к действительному закреплению модели поведения. Теперь успех личности зависит от её общих физических способностей, от постоянной практики и коррекции на основе информативной обратной связи. Последний процесс, мотивационный, имеет отношение к действию предвосхищающего подкрепления. Отображенные результаты не только обусловливают, будет ли действие совершаться, но также воздействуют на качество внимания к модели поведения и на усилие сохранить и воспроизвести последовательность наблюдаемого поведения. В отличие от Скиннера, Бандура принимает в расчет самоподкрепление, которое развивается постепенно на основе накопления внутренних стандартов, что помогает обеспечить последовательность поведения [227].

Следовательно, религиозное поведение человека с позиции теории социального научения объясняется в терминах непрерывного взаимодействия поведения, познавательной среды и социального окружения. Данный подход к анализу причин поведения вообще, и религиозного в частности, который Бандура обозначил, как взаимный детерминизм, подразумевает, что факторы предрасположенности и ситуационные факторы являются взаимозависимыми причинами любого поведения. То есть внутренние детерминанты поведения, такие как вера и ожидание, и внешние детерминанты, такие как поощрение и наказание, становятся частью системы взаимодействующих влияний, которые действуют не только на поведение, но также на различные части системы. Таким образом, социальнокогнитивная теория описывает модель взаимной причинности, в которой познавательные, эффективные и другие личностные факторы и события окружения работают как взаимозависимые детерминанты. Это означает, что религиозное поведение является и продуктом, и производителем окружения человека. Подводя итог, можно отметить, что бихевиоризм, в любом из своих направлений стремится дать психологическое обоснование поведенческой составляющей религиозности человека. И с тех пор как наука признала, что одной из задач исследования является анализ того, что люди делают, то независимо от того, в рамках какой парадигмы мы работаем, именно данные психологические теории могут способствовать объективному осмыслению поведенческой составляющей религиозности. Данные теоретические положения не утрачивают своей актуальности, а в свете новых фактов способствуют всестороннему пониманию проблемы и обнаруживают поразительную гармонию между психологическими принципами функционирования сознания, поведения, отношений человека и традиционными религиозными элементами. Это определяет конечную научную значимость современных подходов к религиозности человека, предлагаемых психологией религии.

Контрольные вопросы

1. Согласны ли вы с мнением Веллеса, что развитие религиозных убеждений сыграло определенную роль в биологическом и физическом благополучии человечества?

2. Прокоментируйте, как Траут, основываясь на концепции реинтеграции, объясняет религиозное поведение человека? Какими качествами характеризуется, следовательно, религиозное поведение?

3. Какой фундаментальный закон теории бихевиоризма обосновал и использовал Веттер для анализа религиозного поведения индивида?

4. Существует ли отличие между ритуальным поведением человека и животных, по мнению Веттера?

5. Какую роль отводит Скиннер прошлому опыту человека в истории развития религиозного поведения человека? Какую роль здесь играет подкрепляющий стимул?