Пекинский императорский музей

К культурным и историческим памятникам в Китае постоянно течет народ, будь то Мавзолей основателя Гоминдана Сунь Ятсена под Нанкином (в нем выставлена не мумия, а мраморный Сунь Ятсен на одре) или «Сад застенчивого чиновника». В средние века был в Китае такой высокопоставленный чиновник, который вдруг решил все бросить и опроститься. Он уехал из столицы в провинцию Сучжоу, возделал своими руками сад и украсил его композициями из камня, добытого в озере Тайху…

И, конечно, многочисленные посетители и туристы заполняют дворцы пекинского Запретного города, который простирается от центра китайской столицы к северу. Этот многокилометровый ансамбль обнесен мощными стенами и теперь превращен в Пекинский императорский музей.

История возникновения этого крупнейшего в Китае музея многоступенчата. Сначала в южной части ансамбля был основан Музей древностей, а северная часть Запретного города до 1924 года принадлежала Сюань‑туну (Пу И) – отрекшемуся от престола последнему китайскому императору. В 1924 году после изгнания императора из страны его покои были преобразованы в Дворцовый музей, который существовал параллельно с Музеем древностей. После освобождения Китая от японских оккупантов вся территория Запретного города поступила в ведение Национального музея.

Сама история Запретного города восходит к XII веку, а с XV века он стал постоянной резиденцией императоров династий Мин и Цинь.

Иногда его называют Пурпурным, и действительно, стены Запретного города имеют пурпурную окраску. Считалось, что такой цвет имеет Полярная звезда, являвшаяся (по представлениям древних китайцев) центром Вселенной.

Еще и в начале нынешнего столетия даже на площади перед Запретным городом разрешалось находиться только немногочисленным высокопоставленным чиновникам (обязательно в парадном одеянии) да иностранным дипломатам. Те, кто удостаивался такой чести, должны были стоять молча, затаив дыхание, не смея нарушить священную тишину. А простому люду запрещалось даже приближаться к Пурпурному городу. Они могли лишь издали любоваться золотистыми крышами многочисленных дворцов, сверкавшими в лучах солнца.

Императорский дворец был разделен на несколько отдельных дворцов, каждый из которых имел свое название и назначение. В северной половине Запретного города, например, находились только дворцы для царевичей, храмы и дворец для временного пребывания императора. «Зал совершенной гармонии и согласия в природе» был определен для важных собраний, император входил в эту тронную залу для принятия поздравлений в первый день нового года, в день зимнего солнцестояния, в день своего рождения и торжественных аудиенций.

Запретный город опоясывает стена шириной более десяти метров. Она так широка, что на ней свободно могут разъехаться две повозки. Мощь стены подчеркивается изяществом четырех угловых башен весьма замысловатой формы, причудливая архитектура которых породила многочисленные легенды. Одна из них рассказывает, как император вызвал к себе мастеров и приказал им под страхом смерти построить угловые башни самой оригинальной формы. Но в тот момент вдохновение оставило архитекторов, и безуспешно пытались они придумать что‑нибудь необыкновенное. В отчаянии один из них отправился в город, где увидел старика – продавца цикад. Одного взгляда на плетеную клетку с поющей цикадой было достаточно архитектору, чтобы представить конструкцию будущего сооружения. Жизнь зодчих была спасена, а в водах широкого канала, окружающего Запретный город, вот уже несколько веков отражаются необычные башни.

Вход в Запретный город задумывался как сложная пространственная композиция. Сначала надо было пройти через ворота Цяньмэнь, затем через ворота Дацинмэнь (ныне не существующие) и, двигаясь дальше, можно было добраться до монументальных ворот Тяньаньмэнь, которые и вели в Императорский город. А дальше были расположены еще и другие ворота… Таким образом, движение к Запретному городу воспринималось как последовательное преодоление препятствий, все новых и новых, на пути к дворцу императора – Сына Неба.

Знакомство с Императорским музеем Гугун обычно начинается с площади Тяньаньмэнь. В эпоху Мин она была обнесена стеной и являлась своего рода административным центром. Здесь размещались военное министерство, министерства финансов, строительства и другие, среди которых особое место занимало министерство церемоний. Не только торжественные события и празднества должны были происходить по строго определенному, до мельчайших деталей регламентированному церемониалу, но буквально каждый час жизни императора, каждый его шаг были обусловлены строгими правилами. Влияние этого министерства на политическую жизнь императорского двора и на поступки самого императора было огромным. Императорские указы приносила народу птица Феникс. Позолоченную фигурку Феникса народу спускали с высоты ворот Тяньаньмэнь, вложив в ее клювик свиток с императорским указом.

Территория собственно дворца начиналась за другими воротами – Умэнь. Сразу же за ними неожиданно возникала вытянутая в длину великолепная площадь, которая служила для военных церемоний. Особенно ошеломляющее впечатление площадь производит, если смотреть на нее с высоты ворот.

Такая контрастная смена впечатлений – долгое приближение к Запретному городу и неожиданная просторность площади – была специально предусмотрена древними архитекторами, чтобы каждый вступающий на площадь поражался величию императорского дворца. Чтобы подойти ко дворцу Гугун поближе, надо было подняться на самый большой мост, а затем спуститься с него. Постоянная смена уровней движения, подъемы и спуски – еще одна особенность центральной оси Запретного города. Вообще архитектура дворцов была призвана утверждать в сознании людей идею божественного происхождения императора, идею незыблемости и безграничности его власти. Дворец должен был поразить своей пышностью и величием, подавить человека своими размерами. Каждый подданный должен был почувствовать себя ничтожным перед лицом императора, поэтому путь к тронному залу и был таким долгим и торжественным.

Сохранились цветные свитки, изображавшие торжественное шествие от входных ворот к самому трону. Сотни царедворцев, военных и штатских в необыкновенно красочных и роскошных нарядах располагались по всему пути.

Во многих местах Запретного города стояли огромные бронзовые чаны, являвшиеся сами по себе великолепными декоративными элементами всего ансамбля. Но на самом деле они имели сугубо практическое значение. Большинство построек Запретного города были деревянными и требовали противопожарных предосторожностей. Чаны были постоянно наполнены водой и стояли на небольших специальных сооружениях из кирпича, напоминающих печки. Зимой в них разводили огонь, чтобы вода в чанах не замерзала, так как в любой момент она могла понадобиться.

Вообще многие элементы декора Гугуна играли двойную роль. Например, поверхность всех ворот Запретного города была покрыта блестящими бронзовыми украшениями, на каждой створке ворот их было 81 (9 рядов по 9 украшений в каждом). Подобное сочетание говорило о высочайшем положении Сына Неба, но первоначальное назначение этого декоративного элемента состояло в том, чтобы скрыть гвозди, крепящие конструкции.

Протяженность главной оси равнялась почти двум километрам. В конце пути располагался тенистый императорский парк Юйхуаюань. На относительно небольшой территории китайские архитекторы смогли создать ощущение значительного пространства, включив в него как разномасштабные здания, так и прихотливые пейзажные композиции. Все устроено так, что радует глаз и дает отдых душе и телу. Парк невелик, но является образцом той «искусственной природы», создавать которую так прекрасно умеют китайские художники и садоводы. Здесь все создано руками человека, вплоть до искусственных горок. Даже причудливая форма многих деревьев, их перевитые стволы с диковинными наростами – тоже дело человеческих рук.

Мощеные камнем дорожки императорского сада ведут к искусственным горкам, сложенным из массивных каменных глыб, к бамбуковым рощицам, живописным купам деревьев и кустарников. Здесь же можно любоваться и мозаичными картинами, выложенными из разноцветных камешков: пейзажи, изображения птиц и животных, сцены из традиционной китайской оперы – всего 900 сюжетов.

В императорском парке была собрана и своеобразная коллекция камней, привезенных из различных уголков Китая. Камни подбирались, прежде всего, по необычности формы, красивого цвета, особой фактуры. Некоторые из них для/ лучшего обзора выставлялись на мраморных подставках.

В интерьерах императорского дворца Гугун туристам и посетителям бросается в глаза обилие драконов. Они везде: на колоннах и карнизах, на стенах и ритуальных чащах. Дракон – символ только императорской власти, и если бы простолюдин осмелился нарисовать дракона в своем доме, ему бы отрубили голову.

Такую же символическую роль выполняли и многочисленные львы, стерегущие вход во дворец и охраняющие покой императора. Беломраморные львы у входа в Запретный город были самыми грозными в Поднебесной империи. У их ног начинается и главная площадь китайской столицы Тяньаньмэнь – «Площадь небесного спокойствия».

Большое место в экспозициях Музея занимают классические образцы древней китайской бронзы XVI–III веков до н. э., их насчитывается в фондах Музея свыше пятисот. Отдельные экземпляры этих произведений искусства попадали и в руки зарубежных коллекционеров, однако китайская бронза оставалась неизвестной в странах Европы вплоть до XX века.

В 1920‑х годах к северо‑западу от Аньяна проводились крупномасштабные археологические раскопки, которые прославили китайскую бронзу на весь мир.

Однако в самом Китае собирательская деятельность при императорском дворе началась еще в глубокой древности. Известно, например, предание, что еще император Юй (2205–2198 годы до н. э.), легендарный правитель династии Ся, получил в дар от девяти провинций (в знак их полного повиновения) девять бронзовых сосудов. Монументальные священные сосуды периода династий Шан‑Инь почитались священными, а находка древнего бронзового изделия периода Хань (206–220 годы) расценивалась как событие государственное.

Наиболее ревностным собирателем бронзы стал Цянь‑лун, который сформировал свою коллекцию еще в молодые годы. Он взимал дань с провинций, принимал от подданных древние ритуальные предметы и даже конфисковывал частные коллекции.

Бронзовые предметы в Пекинском музее восходят к самым отдаленных эпохам китайской истории и включают оружие, предметы конской сбруи, ритуальные сосуды и музыкальные инструменты. Бронзовые сосуды служили исключительно для культовых целей и употреблялись высшей знатью при жертвенных обрядах, посвященных культу предков. Это определяло размеры и формы сосудов, которые служили вместилищем для вина и воды. Обычно вся внешняя поверхность таких сосудов заполнялась символическими рельефами головы слона, оленя и барана ритмически повторяются по оплечью тулова. Иногда на сосудах группировались фигуры священных драконов или звериная маска «таотэ».

Среди экспонатов Музея есть, например, бронзовый сосуд, на первый взгляд, как будто ничем не примечательный. Но если наполнить сосуд водой и мокрыми руками потереть его ручки, то вода в нем «закипит». Современные ученые взялись было легко объяснить это явление, но создать подобный сосуд так и не смогли.

А в 1968 году коллекции Императорского музея пополнились сокровищами, которые археологи нашли в гробнице принца Лю Шена и его жены. Вместе с принцем в 113 году до н. э. там было захоронено 2800 предметов, в число которых входит несколько поистине удивительной красоты экспонатов.

Принц Лю Шен был похоронен в гробнице, вырытой в глубокой скале, которую потом замуровали каменными глыбами и залили расплавленным железом. Археологам, чтобы открыть проход к гробнице, пришлось взрывать железную стену динамитом. Каждое из захоронений – принца и его супруги – состояло из нескольких соединенных между собой помещений, среди которых была даже комната для омовения.

К числу наиболее ценных находок (хотя трудно определить, что ценнее) относятся нефритовые «погребальные костюмы», в которые были облачены тела венценосных супругов. В древних китайских текстах говорится о том, что такие нефритовые «костюмы» делали не только для императоров, но и наиболее высокопоставленных представителей аристократии династии Хань. Однако «костюмы» Лю Шена и его супруги пока являются первыми из найденных, отчего их историческая ценность еще больше возрастает.

«Погребальные костюмы» делались из нефрита потому, что, по верованиям древних китайцев, считалось, будто нефрит обладает магической силой, способной предохранять тела покойных от разложения «Костюм» принца состоит из 2690 кусков нефрита, соединенных 39 унциями (1110 г) золотой проволоки.

Нефрит вырезался так, что куски его вплотную соприкасались друг с другом, образуя «доспехи», охватывающие тело. В уголках каждого нефритового квадратика высверлены дырочки, сквозь которые и продевали золотую проволоку.

Из гробниц археологи извлекли еще инкрустированные золотом изделия из бронзы, лаковые миниатюры, резные каменные статуэтки и керамические фигурки. В одном из погребальных помещений находилось несколько настоящих колесниц с останками лошадей, погребенных вместе с принцем.

Сейчас многочисленные туристы со всего мира стараются побродить по старому Пекину ранним утром. В тумане пустынные буддийские пагоды и конфуцианские кумирни, как бы сошедшие со старинных гравюр, напоминают о солидном возрасте китайской столицы – 3000 лет.

Вместе с императором к «Храму Неба»

Сильно упрощая сложную космогоническую систему китайцев, скажем, что, по их древним воззрениям, Вселенная считалась устойчивой и гармоничной. Над ней господствует круглое безграничное Небо, а под ним простирается квадратная Земля. В центре земли и расположился Китай – Поднебесная (или Срединная) империя. От взаимосвязи светлого небесного начала «янь» и темного земного «инь» произошли все предметы и явления Союзом «янь» и «инь» в природе и жизни порождены движение и покой, свет и тьма, тепло и холод, добро и зло, а также пять элементов и стихий земля, вода, огонь, дерево и металл. В свою очередь их взаимодействие создало в природе многообразие явлений и предметов, а также пять частей человеческого тела, пять внутренних частей человеческого организма, пять состояний погоды, пять вкусов и пять цветов.

В древнем и средневековом Китае большое значение придавали жертвоприношениям. Это было связано с древнейшими религиозными обрядами китайцев почитавших Небо и Землю как дарителей урожая. Священным правом совершать жертвоприношения обладали только императоры – «сыновья Неба». Вот для этого священного ритуала и был построен в 1420 году «Храм Неба», который впоследствии неоднократно перестраивался и достраивался.

Два раза в год император покидал свои дворец, чтобы отправиться на богослужения в «Храм Неба», который располагался на южной окраине Пекина. Он был построен за городской стеной, в уединенном и тихом месте, вдалеке от суеты, так как считалось, что его окраинное положение способствует более спокойному общению императора с Небом.

Как и всякое крупное сооружение той эпохи, «Храм Неба» представлял собой целый комплекс сооружений – дворов храмов и зеленых насаждении, раскинувшихся на территории в 280 гектаров. Это целый мир, таинственный и отделенный от города двумя рядами глухих стен, окрашенных в красный цвет.

Прямоугольные элементы в планировке ансамбля Храма сочетаются с круглыми, даже прямоугольная на юге форма участка переходит на севере в закругленную. Круглые элементы традиционно символизировали в Древнем Китае Небо, а прямоугольные были символами Земли. Культовые здания Храма изолированы друг от друга и соединяются только лентой широкой дороги. Отправимся же и мы вслед за императором по этой дороге.

Жертвоприношения совершались по весьма сложному ритуалу. Отправляясь из дворца в Запретном городе в «Храм Неба», императоры не должны были касаться ногами земли. И они ее действительно не касались их, несли в паланкине над ступенями мраморной лестницы обрамленной изваяниями драконов. Несущие паланкин слуги сходили по ступеням из простого камня.

Местность вокруг «Храма Неба» была низкой и заболоченной, и на пути следования императора к Храму возвели каменный «Небесный мост» Моста давным‑давно нет, но и поныне к Храму ведет широкая дорога.

Храмовый комплекс окружен двумя стенами: внешняя стена окружает всю территорию, внутренняя построена вокруг культовых зданий. Сразу за воротами внешней стены начинается густой лес из могучих темно‑зеленых кипарисов и кедров, сквозь который пролегает прямая, вымощенная камнем дорога. Уже само шествие к храмовым сооружениям по темному хвойному чесу создавало торжественное настроение.

Главные парадные сооружения всего храмового комплекса – это «Храм Богатого Урожая», «Храм Небесного Величия» и Алтарь Неба, Расположенные по прямой оси с севера на юг в пределах внутренних стен. В пределах внешних стен находились служебные помещения Зал Великого Неба, Шэньчу – кухня для небожителей, Павильон для закапывания жертвенных животных и Дворец Чжайгун. В этом Дворце император накануне молебствования постился, переодевался в ритуальные одежды и совершал священное омовение.

Пространственная расстановка всех храмовых сооружений тоже пронизана символикой. Например, приподнятая над землей (торжественная в своей приподнятости и прямизне) и выложенная ровными светлыми плитами 600‑метровая «Дорога духов» соединяет все три храмовых сооружения, указывая на их магическую числовую связь (число «три» – магический знак Неба). Сама же аллея олицетворялась с образом Дао, который пронизывает все средневековое китайское искусство; это образ пути Вселенной.

Первое сооружение на этой «Дороге духов» – «Храм Богатого Урожая» – помещается посреди мощеной камнями, просторной квадратной площади, на которой он высится, как сияющий остроконечный холм. Основанием ему служит высокая и очень широкая внизу круглая мраморная терраса (с белыми резными перилами), которая сама состоит из трех ярусов, расположенных концентрическими кругами друг над другом. Восемь широких лестниц с резными пандусами радиусами устремляются к Храму.

Он тоже окружен стеной, но уже квадратной. Синяя, сверкающая в лучах солнца черепица покрывает его трехъярусную крышу. Ее поддерживают 28 гигантских колонн, покрытых красным лаком (цвет брачного союза Неба и Земли) и рельефным золотым орнаментом. Сам Храм поначалу не кажется очень большим, высота его – 38 метров, диаметр – 30 метров. Но размеры внутреннего зала просто потрясают. Четыре средние колонны (каждая высотой почти 20 метров) называются колоннами «драконьего колодца». Колонны символизируют 28 созвездий, почитавшихся в Китае священными. Кессоны купола заполнены золотыми фигурами драконов, играющих в облаках и олицетворяющих водную стихию. Над ними парит излучающий сияние большой золотой дракон, играющий жемчужинами – символами молнии и грозы (так выражено соединение Неба и Земли посредством дождя).

В «Храме Богатого Урожая» происходили моления о ниспослании дождя и хорошем урожае. В нем нет ни алтаря, ни статуй, сакральные места определяются самим пространством, а также архитектурными и орнаментальными формами. Человек, находящийся в Храме, как бы непосредственно общается с Небом.

Экскурсоводы рассказывают туристам, что в Китае символично буквально все: форма и цвет национальной живописи «гохуа», орнаменты, мифические и реальные животные, металлы, числа – все полно глубокого сакрального смысла. Но наиболее характерным символом самого Китая является, без сомнения, дракон. В народных преданиях и легендах он наделен неукротимой мощью, стремительностью и силой.

Начиная с династий Цинь и Хань, дракон стал ассоциироваться с императорской властью. Он считался предком китайской императорской фамилии, а сам император – живое воплощение дракона. Все предметы обихода, предназначенные для использования императором и членами его семьи, украшались изображениями дракона, утварь, одежда, мебель… Причем только император и императрица имели право носить изображение дракона с пятью когтями. Остальные члены императорской семьи, родственники и особо приближенные чиновники имели эмблему только с тремя или четырьмя когтями.

Далее перед нами предстает «Храм Небесного Величия», в котором хранились ритуальные таблицы Неба. Во дворе этого Храма всегда много народу. Туристов привлекает сюда круглая «Стена, возвращающая звук» (или, как ее еще называют, «Шептальная стена»), сложенная из тщательно пригнанных друг к другу кирпичей. Повернувшись к ней лицом, человек слышит слова, произнесенные от него на любом расстоянии. Эффект достигается благодаря многократному эху, секрет же заключается в особой кладке кирпичей. Говорят, что в былые времена так осуществлялся контроль над мыслями и настроениями подданных.

«Храм Небесного Величия» в меньших размерах повторяет «Храм Богатого Урожая» (его высота – 19,5 м). Он тоже расположен на круглой мраморной террасе, однако имеет только одну крытую синей черепицей крышу, увенчанную такой же маковкой в виде ступы.

Позади этого храма приютился другой – более скромный, но с пышным названием – «Храм Великого Неба», а по бокам от него два павильона, в которых когда‑то хранили ритуальную утварь. Теперь они используются для устройства выставок.

Весь храмовый комплекс завершается «Алтарем Неба». Ослепительно белые мраморные террасы его поднимаются ввысь, а на площадке Алтаря окружающий нас мир просто исчезает – над нами только безоблачный синий купол Неба. Наедине с ним когда‑то остался китайский император, предаваясь размышлениям, совершая обряд богослужения, отчитываясь перед Небом в своих деяниях.

В нем тоже присутствует та же завораживающая магия символов чисел, связанных с природой, Небом и миром в целом. По форме Алтарь Неба представляет собой круглую ступенчатую пирамиду диаметром в 67 метров.

Торжественно обставлялось ночное шествие императора к Алтарю Неба, сопровождавшееся музыкой и ритуальными танцами. Главной обязанностью императоров считалось принесение жертв и даров Небу и Земле и вознесение молитв о ниспослании урожая, поэтому во всем ритуале присутствует та же магическая и завораживающая символика.

В мерцании бесчисленных факелов жрецы в длинных голубых (цвет Неба) шелковых одеждах ставили на вершину Алтаря голубые таблички с именем Шанди – верховного владыки Неба. Чуть ниже ставились таблички духов Солнца, Большой Медведицы, пяти планет, 28 созвездий и т. д. Перед табличками раскладывались богатые жертвоприношения: куски голубой шелковой ткани, голубого нефрита, яства и тела жертвенных животных.

Под звуки древней ритуальной музыки император, облаченный в жертвенное голубое одеяние (на котором были вышиты солнце, луна, звезды и драконы), поднимался на вершину Алтаря и трижды преклонял колени перед табличкой владыки Неба. При молитве другим светилам император менял цвет одежды: молитвы Солнцу возносились в красной одежде, Луне – в белой. Цвету одежд соответствовал и цвет жертвоприношений.

В сооружениях китайских храмов Небо и Земля соседствуют, поэтому и Алтарь открывает перед нами не только красоту Неба. Но исполнен и вполне земных чудес.

Число «9» считалось в Древнем Китае священным, и Алтарь геометрически построен так, что количество основных его элементов кратно 9: количество каменных плит, которыми выстлана площадка, количество ступеней и элементов балюстрады – все кратно 9. При этом столбики нижней балюстрады разбивают Алтарь на 360 частей по числу градусов окружности, астрономически же Алтарь точно ориентирован по сторонам света.

До сих пор всех приходящих сюда изумляет «загадочное» эхо Алтаря. Дело в том, что верхняя его площадка покрыта мраморными плитами, уложенными концентрическими кругами. И стоит только хлопнуть в ладоши у края Алтаря, как он ответит вам еле слышным эхом. Если шагнуть в следующий круг – эхо удвоится, а в центр Алтаря эхо ответит на ваш хлопок многократно и отчетливо. Балюстрада, окружающая верхнюю площадку, тоже отражает звуки, и находящемуся в центре Алтаря человеку кажется, что его голос звучит очень громко, будто действительно возносится к Небу.

Участники священной церемонии, совершая путь к Алтарю Неба, должны были, таким образом, постепенно вживаться в ритм всего храмового ансамбля, постигать красоту и величие каждого отдельного сооружения, как бы приобщаться к законам и ритмам мироздания.

Лувр

Название этого французского музея по его созвучию со словом «louve» (волчица) некоторые исследователи выводят из названия легендарного волчатника, располагавшегося некогда на этом месте.

Исторически Лувр возник в конце XII века как одна из парижских крепостей, его здание и стоит как раз на месте крепости, воздвигнутой Филиппом Августом около 1190 года. В XIII веке крепость была перестроена королем Карлом V, а уже к XIV веку здесь возвышалась не одна крепость, а целая цепь башен. Древнейшая из них служила надежной тюрьмой и самой надежной королевской сокровищницей. Так сложился средневековый замок: массивные круглые башни с зубчатым верхом, мощные стены с небольшими оконными проемами, стрельчатые своды…

Новое грандиозное здание замка начали возводить в 1540‑х годах. Возводилось оно на протяжении нескольких столетий, и в одной из его зал – «Большой галерее» – в конце XVI века король Генрих IV решил поселить самых лучших и умелых мастеров, которые могли бы преуспеть в живописи и скульптуре, ювелирном и часовом деле, а также во многих других замечательных искусствах. В то время в Лувре были устроены ковровые мастерские, чеканились монеты и медали, а с 1640 года печатались книги.

В XVII веке предпринимается грандиозная реконструкция Лувра, в результате которой замок должен был превратиться во дворец. «Король‑солнце» Людовик XIV в период своего правления (1643–1715 годы) вокруг большой площади выстроил основные здания дворца и значительно пополнил королевскую коллекцию. Но в 1678 году он перебрался в Версаль, и Луврский дворец на протяжении нескольких лет пустовал. Иногда в его залах даже поселялись бедные парижане, оставшиеся без крова.

В настоящее время Лувр занимает огромную территорию – 18 гектаров. По богатству и художественной значимости собрания картин, скульптур, гравюр, рисунков, гобеленов, изделий из слоновой кости, фарфора, керамики и бронзы Лувр по праву относится к самым выдающимся музеям мира. Но первоначально Луврский музей возник из небольшой королевской коллекции, и начинался он вовсе не в Луврском дворце. Сначала коллекция французского короля Франциска I находилась в его любимой резиденции – дворце Фонтенбло.

Франциск I был первым из французских монархов, у которого возникла идея создать собрание особо выдающихся своим великолепием драгоценностей. Эти драгоценности должны были стать неотъемлемой принадлежностью королевской короны, однако в дальнейшем многие предметы из этого собрания исчезли. Чем‑то сами короли награждали своих приближенных, что‑то раздаривалось фаворитам и фавориткам. Правда, если последние попадали в немилость, то им приходилось возвращать драгоценности в казну. И, несмотря на то, что многое из королевской сокровищницы в Фонтенбло было утрачено, многое все‑таки впоследствии попало и в Лувр.

Например, в Лувре выставлено зеркало в раме, украшенной изумрудами. Это был свадебный подарок Марии Медичи от Венецианской республики. Заглядывая в него, можно представить, что увидишь в нем не свое отражение, а лицо королевы, каким его изобразил великий Рубенс.

Среди драгоценных камней Лувра находится и знаменитый алмаз «Регент» (137 каратов). Он был найден в 1700 году в Индии, в копях Голконды. Нашедший алмаз невольник‑индиец сделал себе на бедре рану и в ней под повязкой спрятал драгоценный камень. Свою тайну он открыл одному матросу, пообещав тому камень взамен за свое освобождение от рабства.

Заманив невольника на корабль, матрос отнял у него алмаз, а самого беднягу выбросил за борт. Камень затем матрос продал за тысячу фунтов стерлингов английскому губернатору форта святого Георга Питту, чье имя и закрепилось как второе название алмаза – «Питт». Но полученные деньги вору‑матросу не пошли впрок: быстро промотав их, он впоследствии повесился.

Согласно другой версии, губернатор Питт в 1701 году приобрел алмаз у некоего Яхмунда за 312 тысяч франков. Герцог Орлеанский, который в то время был регентом Франции (отсюда и другое название алмаза) купил этот камень уже за 3375 тысяч франков для Людовика XV. В 1792 году алмаз вместе с другими драгоценностями короны исчез при разграблении дворца Тюильри, где эти драгоценности хранились. Позже он каким‑то загадочным образом возвратился обратно.

Однако Французская республика нуждалась в деньгах и вскоре заложила алмаз богатому московскому купцу Трескову. Вернуть алмаз во Францию смог лишь генерал Бонапарт, который приказал вправить его в эфес своей шпаги. Можно сказать, что алмаз «Регент» помог Наполеону надеть императорскую корону; в 1799 году он заложил его, чтобы совершить переворот 18 брюмера. В 1886 году при аукционной распродаже алмазов французской короны только историческая ценность спасла «Регент» от публичных торгов, и отныне он хранится в Лувре.

Самым старинным в Лувре является «Зал кариатид». В нем проходили радостные и печальные церемонии, праздновалась свадьба Марии Стюарт, здесь же Мольер впервые показал одну из своих пьес королевскому двору. Четыре прекрасные женские фигуры (кариатиды) созданы безрукими в подражание античным находкам. Опираясь на одну ногу, они сохраняют легкий готический изгиб, щедрые драпировки подчинены античной ясности в композиции.

В основу отдела Древнего Египта положены находки первой научной экспедиции в Египет, сопровождавшей Наполеона в его египетском походе. Открытие в Лувре египетского зала относится к 1826 году, а первым хранителем его был Жан‑Франсуа Шампольон, расшифровавший египетские иероглифы. Сейчас грандиозное собрание египетских древностей занимает 20 залов, в которых размещены как колонны и заупокойные капеллы, так и изящные ювелирные украшения.

Здесь и утонченно‑изящная бронзовая статуэтка царицы Карамамы (IX век до н. э.), и знаменитый на весь мир «Сидящий писец» с сиянием инкрустированных глаз, и незабываемый полихромный рельеф с изображением фараона Сети I, принимающего ожерелье от богини Хатор.

По количеству залов и расположенных в нем экспонатов с отделом Древнего Египта соперничает отдел Древнего Востока. Особенно пополнился этот зал в результате французских раскопок, начавшихся в 1881 году. С невольным благоговением останавливаются посетители перед подлинным монолитом черного базальта с клинописными начертаниями «Свода законов царя Хаммурапи» (XVIII век до н. э.).

В Отделе античного искусства выставлена знаменитая на весь мир Венера Милосская. Она была случайно обнаружена на острове Милос в 1820 году греческим крестьянином Георгески. С целью выгодно продать свою находку Георгески до поры до времени спрятал античную статую в загоне для коз. Здесь ее и увидел молодой французский офицер Дюмон‑Дюрвиль. Образованный офицер, участник экспедиции на острова Греции, он сразу оценил хорошо сохранившийся шедевр. Бесспорно, это была греческая богиня любви и красоты Венера. Тем более что она держала в руке яблоко, врученное ей Парисом в известном споре трех богинь.

Крестьянин запросил огромную цену за античный шедевр, но у Дюмон‑Дюрвиля таких денег не оказалось. Однако он понимал подлинную цену статуи и уговорил крестьянина не продавать Венеру, пока он не раздобудет нужную сумму. Офицеру пришлось отправиться к французскому консулу в Константинополь, чтобы уговорить его купить статую для французского музея.

Но, возвратившись на Милое, Дюмон‑Дюрвиль узнал, что статуя уже продана какому‑то турецкому чиновнику и даже запакована в ящик. Ее вот‑вот должны были увезти. За огромную взятку Дюмон‑Дюрвиль вновь перекупил Венеру. Ее срочно положили на носилки и повезли в порт, где швартовался французский корабль.

Буквально сразу же турки хватились пропажи и настигли поклажу со статуей. В завязавшейся потасовке Венера несколько раз переходила от французов к туркам и обратно. Во время этой схватки и пострадали мраморные руки Венеры. Корабль со статуей вынужден был срочно отплыть, а руки Венеры были оставлены в порту. Они не найдены и до сих пор.

В античном зале находится и статуя Ники Самофракийской, о которой поначалу отзывались как «о декоративной фигуре среднего достоинства». Теперь она стоит на высоком постаменте на площадке большой лестницы, расходящейся по обе ее стороны, – здесь Ника в своей пространственной стихии. Устремленная вперед фигура Ники как бы противостоит встречному ветру. Доныне трубит она в свой победный рог, и никакие бури столетий не могут заглушить беззвучного шума ее крыльев.

Картинная галерея Лувра, даже взятая в отдельности, могла бы стать музеем мирового значения. Здесь собраны великие произведения величайших живописцев – Франсиско Гойи, Рафаэля, Делакруа, Рубенса, Рембрандта («Купание Вирсавии»). Эжен Делакруа в процессе своих творческих исканий ездил в Лувр, как он сам говорил, «посоветоваться с Рубенсом».

Жемчужиной Лувра является всемирно известная картина Леонардо да Винчи «Джоконда». Художник писал по заказу флорентийского банкира Франческо делла Джокондо портрет его жены Моны Лизы. Была ли она красива? Что можно сказать об этом сейчас, глядя на бессмертное творение великого гения? Наверное, многие женщины во Флоренции были красивее ее. Но вполне развившаяся фигура ее была совершенна, особенно совершенной формы были ее выхоленные руки. И что было в ней замечательно, так это простота и естественность, разлитые во всем ее облике. «Нельзя допустить, чтобы эта модель скучала во время сеансов, – подумал Леонардо. – Тогда ничего не получится, кроме мертвенной передачи более или менее сходных с оригиналом черт лица».

И тогда великий художник прибег к следующему приему: во время писания портрета он приглашал музыкантов, которые играли на лире и пели, и шутов, которые должны были постоянно поддерживать в ней веселое настроение, чтобы скука и меланхолия не исказили прекрасные черты ее лица.

Над этим сравнительно небольшим портретом Леонардо да Винчи проработал четыре года. «Мне удалось создать картину действительно божественную», – так отзывался сам мастер о своем произведении.

А 22 августа 1911 года «Джоконда» пропала из Лувра. В 13 часов дня, когда музей открыли для посетителей, ее на месте не оказалось. Среди работников Лувра началось смятение. Посетителям было объявлено, что музей закрывается на весь день ввиду аварии водопровода.

Явился префект полиции с отрядом инспекторов. Все выходы из Лувра были закрыты, музей стали обыскивать. Но проверить старинный дворец французских королей площадью в 198 квадратных метров за одни сутки невозможно. Однако к концу дня полиции все же удалось обнаружить на площадке маленькой служебной лестницы застекленный корпус и раму от «Моны Лизы». Сама же картина – прямоугольник размером 54х79 сантиметров – исчезла бесследно.

«Утрата „Джоконды“, – это национальное бедствие, – писал французский журнал „Иллюстрасьон“, – так как почти наверняка тот, кто совершил это похищение, не может извлечь из этого никакой выгоды. Нужно опасаться, что он, в страхе быть пойманным, может уничтожить это хрупкое произведение».

Журнал объявил награду: «40 000 франков тому, кто принесет „Джоконду“ в редакцию журнала. 20 000 франков тому, кто укажет, где можно найти картину. 45 000 тому, кто вернет „Джоконду“ до 1 сентября».

Первое сентября прошло, но картины не было. Тогда «Иллюстрасьон» опубликовал новое предложение: «Редакция гарантирует полную тайну тому, кто принесет „Джоконду“. Ему выдадут 45 000 наличными и даже не спросят имени».

Но никто не пришел.

Проходил месяц за месяцем. Все это время портрет прекрасной флорентийки лежал спрятанный в куче хлама на третьем этаже большого парижского дома «Сите дю Герон», в котором жили итальянские рабочие‑сезонники.

Потом прошло еще несколько месяцев, год, два… Однажды итальянский антиквар Альфредо Джери получил письмо из Парижа. На плохой школьной бумаге неуклюжими буквами некто Винченцо Леонарди предлагал антиквару купить исчезнувший из Лувра портрет Моны Лизы. Леонарди писал, что хочет вернуть на родину одно из лучших произведений итальянского искусства. Это письмо было отправлено в ноябре 1913 года.

Когда после долгих переговоров, переписок и встреч Леонарди доставил картину в Галерею Уффици во Флоренции, он сказал: «Это хорошее, святое дело! Лувр битком набит сокровищами, которые принадлежат Италии по праву. Я не был бы итальянцем, если бы смотрел на это с безразличием!»

К счастью, два года и три месяца, которые «Мона Лиза» провела в плену, не отразились на картине. Под охраной полиции «Джоконда» выставлялась в Риме, Флоренции, Милане, а потом после торжественной церемонии прощания отбыла в Париж.

Следствие по делу Перуджи (такова настоящая фамилия похитителя) шло несколько месяцев. Арестованный ничего не скрывал и рассказал, что периодически работал в Лувре стекольщиком. За это время он изучил залы картинной галереи и познакомился со многими музейными служащими. Он откровенно заявил, что давно уже решил украсть «Джоконду».

Перуджи плохо знал историю живописи. Он искренне и наивно считал, что «Джоконду» увезли из Италии во времена Наполеона. А между тем Леонардо да Винчи сам привез ее во Францию, выкупив ее у прежнего владельца за счет французского короля. Картина была королевской собственностью до революции 1789 года, а потом стала достоянием нации.

Однако «патриотические» убеждения обвиняемого сразу померкли, когда выяснилось, что в прошлом он уже привлекался полицией за попытку воровства. Да вдобавок за свою «любовь к Италии» требовал полмиллиона франков. И все же приговор суда был довольно мягкий один год и пятнадцать дней тюрьмы с уплатой судебных издержек. Суд закончился в июне 1914 года, а через два месяца разразилась Первая мировая война, и человечество стало следить уже за совсем другими событиями.