III‑61 г. Вечер

… а я‑то решил, что, как обычно, вернулся в свое физическое тело. Открыл глаза и увидел себя в чужой постели. Рядом стояла незнакомая женщина и улыбалась, радуясь моему пробуждению. Еще одна, пожилая женщина стояла у нее за спиной. Они были счастливы, что наконец‑то после долгой болезни я пришел в себя, и, уверяя, что теперь все будет хорошо, помогли мне встать с постели. На мне было что‑то вроде халата (одежда женщин показалась мне вполне обычной). Попытался объяснить им, что я совсем не тот, за кого они меня принимают, но они лишь согласно поддакивали, видимо, полагая, что я брежу. Спросил, какой сегодня день. Они понимающе заулыбались в ответ, словно я был не вполне в себе (так оно и было!).

Хотел попросить календарь, но потом решил просто узнать, какой сегодня год.

Спросил об этом у молодой женщины, видимо, моей жены (точнее, жены того тела).

Она ответила, что 1924‑й, по греческому (?) летоисчислению.

Совершенно отчетливо ощущая, что больше там находиться не могу, вопреки решительным возражениям женщин вышел из дома. Стоя на улице, попробовал подняться вверх. Было чувство, что мне нужно вверх, очень высоко вверх.

Попытался влететь, но они уцепились за меня. Подняться вверх не получилось, и я забеспокоился. Было ясно, что я нахожусь совсем не том, где надо. Вспомнил дыхательный прием и стал хватать воздух полуоткрытым ртом. Начал медленно подниматься над зданием (оно оказалось по форме похожим на подкову), все еще ощущая, как они пытаются удержать меня. Продолжал дышать тяжело и быстро, все быстрее и быстрее. Движение ускорилось, и вот уже вокруг знакомое голубое мелькание. Вдруг остановился и понял, что нахожусь высоко в небе, а внизу подо мной – сельский пейзаж с разбросанными там и сям домами. Местность выглядела знакомой, и мне показалось, что я вижу наш дом и другие здания между рекой и дорогой. Спустился вниз к дому и через минуту соединился со своим физическим телом. Сел, весь в целости, и с облегчением огляделся вокруг. Теперь я на месте!