Глава I. Передовые немецкие части подошли к Краснодару утром девятого августа 1942 года со стороны кожевенного завода

Передовые немецкие части подошли к Краснодару утром девятого августа 1942 года со стороны кожевенного завода.

В городе громыхали взрывы: подрывники партизанского отряда выводили из строя комбинат Главмаргарин, завод Седина, нефтеперегонный завод, электрическую станцию.

Каждый взрыв болью отдавался в сердце…

В это утро в кабинете директора Главмаргарина Шпорхуна раздался телефонный звонок. Директор снял трубку. Его лицо, осунувшееся после бессонных ночей, побледнело.

— Неужели пора? — спросил он, стараясь подавить охватившее его волнение и взять себя в руки.

Он вызвал к телефону главного инженера-механика комбината Ветлугина.

— Геронтий Николаевич, немедленно отдайте приказ о взрыве. Немцы на окраине города.

И в ту же минуту, как бы в подтверждение его слов, в кабинете задрожали стекла от разорвавшегося где-то неподалеку снаряда…

— Владимир Николаевич, рвите ТЭЦ! — приказал Ветлугин начальнику теплоцентрали Сафронову. — Все агрегаты — на воздух! Через полчаса мы должны проскочить мост через Кубань: немцы у кожзавода…

Первым на комбинате было взорвано оборудование теплоцентрали. Почти тотчас же загрохотали взрывы на маслоэкстракционном и гидрозаводе. Затем загремело на мыловаренном, маргариновом, бондарном, в механических мастерских… Облака дыма и пыли повисли над комбинатом. В воздухе пахло гарью. [298]

* * *

Как я уже рассказывал, четвертого августа первым рейсом ушла в предгорья наша партизанская машина. В последний раз были проверены явочные и связные квартиры. Руководители наших подпольных групп впервые познакомились с представителями городского подпольного партийного комитета и комитета комсомола. Мы подробно договорились с уполномоченными крайкома партии, остающимися в городе на нелегальной работе…

Все это делалось спокойно, без малейшей паники, по строго и точно разработанному плану.

Мы, партизаны, уходили из Краснодара, погрузив на тракторный прицеп наше последнее партизанское имущество.

В окнах домов дребезжали стекла от несущихся мимо грузовиков…

А потом в городе наступила гнетущая, мертвая тишина. Город — его улицы, площади, переулки, скверы, сады, дома будто вымерли. Нигде никого, ни одной живой души, даже собаки и те куда-то попрятались.

* * *

Передовая немецкая танковая колонна вошла в Краснодар по улице Буденного. Идти по широкой мощеной Ново-Кузнечной немцы не решились: боялись, должно быть, артиллерийских засад.

Дойдя до середины улицы Буденного, передние машины остановились. С них соскочили пехотинцы — танковый десант. Открылись люки танков. Немцы вылезли из машин, держа наготове автоматы, револьверы и гранаты. Солдаты осторожно двинулись впереди танковой колонны.

Вокруг по-прежнему — тишина и безлюдье.

На углу улицы Фрунзе, у одного из невысоких домиков, стоявших в тени старых каштанов, неожиданно скрипнула калитка. Немецкий солдат вздрогнул и остановился, ожидая нападения. В узкую щель чуть приоткрывшейся калитки выглянула детская белобрысая головка. Двухлетний малыш, переваливаясь по-утиному, держась ручонками за дверцу калитки, вышел на тротуар и удивленно уставился на немца.

Немец не двигался с места. Потом, увидев, что опасность ему не угрожает, он выругался, рванулся вперед, штыком ударил ребенка в живот и перекинул через забор…

Почти одновременно раздались два выстрела. Стреляли [299] бойцы городского отряда истребителей: видно, не стерпели и вот — нарушили строжайший приказ: ждать команды.

Немец выронил винтовку и упал у забора.

С головного танка прогремела длинная пулеметная очередь. Пулемет бил по дому на противоположной стороне, откуда стреляли истребители. Со звоном разлетелись разбитые стекла. Кто-то вскрикнул, застонал. Пулемет замолчал — и снова все стихло.

Немцы бросились к дому. Во дворе, за грудой кирпичей, они нашли двух убитых бойцов.

Снова взревели моторы танков, с грохотом и лязгом немецкая колонна двинулась дальше и вышла на центральную базарную площадь. И здесь было пустынно. Около одного из ларьков лежала в пыли опрокинутая корзина помидоров. Чуть в стороне — тяжелые грозди еще недозревшего винограда. А кругом — ни души, ни крика, ни шороха…

Внезапно где-то на противоположном конце города раздался глухой взрыв, и столб черного дыма медленно поднялся в небо…

Командирский танк остановился. Из открытого башенного люка показалась голова немецкого офицера. Неожиданно из-за ближайшего ларька, описав в воздухе крутую дугу, полетела тяжелая противотанковая граната. Ее бросила твердая, опытная рука: граната упала в люк, прямо на голову немецкого офицера.

Один за другим грохнули два взрыва: глухой и низкий, и тотчас прогремел многократный взрыв снарядов в танке. Черный дым вырвался из развороченной танковой башни.

По базарной площади мчались немецкие танки. Наугад били они из пушек по заборам, ларькам, пустым деревянным прилавкам. Потом понеслись дальше — по главной улице Краснодара, Красной.

Когда передний немецкий танк пересекал Пролетарскую, теперь Мира, улицу, из-под него взметнулся сноп огня. С лязгом хлестнула о камень мостовой оборванная гусеница. Машина вздрогнула, повернулась под прямым углом и замерла.

Следовавший за ней танк резко свернул на тротуар. Под его ходовой частью грохнул новый взрыв, глухо отозвавшись внутри машины, как в большой пустой бочке. И тотчас последовал звенящий разрыв снарядов. В образовавшуюся в танке брешь были видны задняя часть пушки, исковерканный пулемет и на них окровавленные лохмотья…

Взорванные машины загородили дорогу. Танки, следовавшие [300] за ними, затормозив, открыли беспорядочную стрельбу. И тогда из окон домов, из ворот, из-за заборов полетели гранаты. Снайперы-истребители били по смотровым щелям танков. Зазвенели разбиваемые о броню машин бутылки с горючим. Немецкие танки вспыхнули. И вдруг, покрывая собой шум боя, на окраине Краснодара прогрохотал огромной силы взрыв: это подрывники обрушили в реку последний мост через Кубань…

В город входили все новые и новые танковые колонны немцев. За ними шли броневики, мотоциклы с пулеметами на прицепах и тяжелые автомашины с солдатами. Немцы больше не решались ехать по главной улице. Они выбирали тихие боковые переулки, на перекрестках высылали вперед саперов с миноискателями.

Одна из немецких танковых колонн вышла к Кубани. Взорванный исковерканный мост лежал в воде. Быстрые мутные волны реки с шумом разбивались о него. Немцы открыли стрельбу по противоположному берегу. Им никто не отвечал: левый берег казался вымершим.

Другая немецкая колонна, достигнув боковыми улицами вокзала, свернула к окраине города — Дубинке и Карасунским озерам. Здесь ей преградили путь наши истребители. Разгорелся короткий ожесточенный бой. Гремели взрывы гранат. Трещали пулеметы. Пылали подожженные машины.

Немцы откатились назад. На помощь им спешили тяжелые танки. С ходу они открыли огонь по полотну железной дороги, за которым укрывались бойцы наших истребительных батальонов. Подоспевшая на автомобилях немецкая пехота двинулась к насыпи. Но и на этот раз немцам не удалось прорваться.

Тогда захватчики попытались проникнуть на Дубинку, минуя городской сад, через Покровскую окраину по дамбе между Карасунскими озерами. Но около сада их снова встретили наши бойцы гранатами и бутылками с горючим. На середине дамбы передовые фашистские танки подрывались на минах, а снайперы-истребители, укрываясь за пылавшими исковерканными машинами, встретили градом пуль немецких автоматчиков, прибывших на грузовиках.

Немцы подтянули к городу дальнобойную артиллерию. Остановившись у кожзавода, она открыла огонь по Дубинке. Снаряды с воющим свистом летели над Краснодаром, рвались в Карасунских озерах, высоко вздымая фонтаны ила и грязной воды. Они в щепы разносили маленькие одноэтажные домики окраины. Кирпичная пыль густым облаком стояла в воздухе. [301]

Летели камни, доски, сорванное с крыш железо. Пылали пожары. Но еще целых трое суток держалась Дубинка. И только на четвертый день, когда стало известно, что все части Советской Армии переправились через Кубань, истребительные батальоны ушли из горящей Дубинки на левый берег реки и там в течение еще трех суток вместе с отрядами городской милиции не позволяли немцам форсировать реку у Краснодара…

* * *

В это время, выполняя приказ высшего командования, наш партизанский отряд быстро и организованно двигался по направлению к предгорьям.

Хорошо помню, с каким душевным волнением, болью и горечью слушали мы в горах, в партизанском лагере, рассказы о том, как немцы вступили в Краснодар. Как хотелось всем нам быть в рядах тех, кто до последней минуты защищал Краснодар, и как трудно было мириться с мыслью о том, что над нашим родным, любимым городом нависла черная туча фашистской неволи…

О жизни в Краснодаре при немцах мы были осведомлены по рассказам связных, которые время от времени бывали у нас в горах и поддерживали связь между подпольщиками, оставшимися в городе, и нашим партизанским отрядом.

Все, о чем говорится в этой книге, записано мною со слов очевидцев — ближайших и непосредственных участников описываемых событий, главным образом подпольщиков Главмаргарина. Рассказы их я слышал в мою бытность в партизанском отряде или много позднее — вернувшись в Краснодар после освобождения его от фашистских захватчиков.