Чуткие, но не чрезмерно

Пол, раса, этническая принадлежность, возраст и сексуальная ориентация – вот те пункты, где вы должны быть особенно деликатны. Наша цель – быть чуткими, но не перебарщивать с этим.

Меньшинства часто щепетильны в вопросах слов, использованных по отношению к ним, при этом их предпочтения могут со временем меняться. Слово «негр» на протяжении десятилетий было вежливым обращением. Потом его заменили «афроамериканцем», поскольку первое стало восприниматься негативно. Будьте в курсе сегодняшнего отношения данной социальной группы к тем или иным вопросам.

Разного рода ярлыки расцениваются меньшинствами как притеснение независимо от того, что на самом деле думает о них писатель. Тем не менее вы не обязаны тщательно анализировать каждое слово в словаре, чтобы узнать его возможные коннотации. Пару лет назад руководители Multicultural Management Program в Школе журналистики Университета Миссури опубликовали список слов, употребления которых следует избегать.

В список из пятнадцати страниц вошло более двухсот записей, в том числе:

• Горячая штучка

• Толстяк

• Пышка

• Тропа войны

• Цыган

• Матрона

• Складчина

• Незаконный иммигрант

• Беспомощный

• Старый

• Убогий

• Гетто

• Мужлан/деревенщина

Комментируя этот «словарь ругательств», покойный обозреватель Майк Ройко[52]написал: «Эпоха гиперчувствительности меня просто убивает». Под конец он сказал: «Когда я организую команду по бейсболу, я приму к себе только настоящих игроков – не мещан, не кретинов, не слабаков и не нытиков». И добавил: «Когда у меня будут обеды с друзьями, где каждый платит за себя, то я буду проверять счет, чтобы удостовериться, что официант не надул меня».

В одной из статей The Wall Street Journal, автор которой сетовал на рост числа оскорбленных социальных групп, говорилось: «Мы способствовали появлению класса постоянно обиженных людей: мы основывались на том, что если кто‑то оскорбился, то изображение или название, в силу этого факта, является оскорбительным». Как тут не вспомнить печальный случай мэра Вашингтона, который потерял работу, поскольку при обсуждении вопросов бюджета использовал слово niggardly. Он употребил его в прямом значении – «скупой, скудный», – не имеющем никаких связей с термином, обозначавшим афроамериканцев. Тут есть лишь фонетическое сходство. Тем не менее мэра поняли превратно. Он не мог предвидеть недоразумения, но оно случилось и оказалось достаточным, чтобы от него потребовали подать в отставку. Подобные случаи заостряют известную оппозицию политкорректности и свободы слова.

«Может ли хоть речь быть одновременно и правильной, и свободной от цензуры?» – такой вопрос выводился в заголовке статьи в Ethics Today, постоянной колонке газеты Financial Times. «Линия, которой мы пытаемся следовать, неуловима», – пишет обозреватель Джо Рогэйли. Мы должны «запретить публичное использование языка, который разжигает антипатию к другим людям, но позволить всем говорить то, что у них на уме. Это то, в чем ни у кого не может быть абсолютной правоты. Когда я сомневаюсь, то отдаю предпочтение свободе слова».

Мы согласны с Рогэйли и выступаем в защиту свободы слова. Мы восхищаемся писателями, редакторами и общественными деятелями, которые следят за исполнением первой поправки к Конституции США, и сожалеем о нелепой судьбе грамотных бюрократов, которые писали политкорректно, но «скупо и скудно». В деловой переписке, однако, мы сдвинули «неуловимую линию», о которой говорит Рогэйли, в сторону большей практичности и советуем обращать внимание на вероятные последствия выбора слов.

В вопросах политкорректности сложно давать советы. Выражение, которое в одном контексте задевает кого‑то, в другом останется незамеченным. Слова, которые могут быть написаны одним человеком, могут быть отрицательно восприняты кем‑то другим. Просто приложите усилия, чтобы на письме так же бережно относиться к чувствам других, как вы относитесь к своим собственным. Так вы можете следовать принципам политкорректности, избегая перегибов.