Георгий Победоносец

Не было в солнечной Далмации здания более мрачного, чем дворец императора‑язычника Диоклетиана. Таким повелел построить его император, знающий толк в крепостях, начавший службу простым солдатом, проведший полжизни в военных походах и не знающий жалости к врагам Великой Римской империи.

…Не спалось Диоклетиану. Его расстроил недавний пир во дворце, устроенный после очередной победы на западных границах. Многих из приглашённых недосчитался император на роскошном пиру. Ему донесли, что тысячи христиан собрались в своём храме и праздновали не его, Диоклетиана, победу, а день рождения своего бога.

Так силён был гнев императора, что приказал он воинам обложить храм горючим хворостом и никого не выпускать. И объявил пленникам: «Кто принесёт жертву нашим богам, тот будет свободен. Иных ждёт гибель огненная!» Более часа ждал Диоклетиан, но ни один человек не вышел из храма. И тогда вспыхнул горючий хворост…

С тех пор стали расхищаться имения богатых людей, принявших христианство. Полнились темницы бедными людьми. Охрипли глашатаи, оповещая народ об очередной казни.

Решил император назначить себе нового комита – человека, который и войском искусно командует, и императора всюду сопровождает.

Диоклетиан возвёл в высокий сан Георгия, который был богат и знатен. К тому же красив и мужественен.

Только одного не знал Диоклетиан: мать Георгия воспитывала сына в любви к Христу.

Верно служил Георгий, но всё тяжелее становилось у него на душе. Решил он собственной кровью доказать истинность веры Христовой.

Накануне очередного судилища отпустил он на волю всех своих рабов. И то, чем владел – золото, серебро, драгоценные камни, наряды богатые, – отдал нищим.

Диоклетиан узнал об этом и провёл в беседе с Георгием долгие часы. Георгий откровенно признался в своей вере во Христа. На многое не мог возразить император и единственное, что он сумел прокричать: «В темницу его!»

Утром Георгий вновь предстал перед Диоклетианом. «Откажешься ли теперь от своего Христа?» – спросил он. «Напрасно, император. Скорее сам устанешь, мучая меня».

Трудно было придумать пытку страшнее. Юношу привязали к большому колесу и покатили по деревянным доскам, из которых остриями вверх торчали длинные гвозди. При каждом повороте колеса гвозди вонзались в тело Георгия и рвали его на части.

Диоклетиан удалился, не ведая, что произошло дальше. Внезапно ангел сошёл к великомученику. И увидели люди, что Георгий не привязан к страшному колесу, стоит он, живой, славит Господа и нет на нём никаких ран и увечий.

Тогда велел император связать Георгия и бросить в глубокий ров за городом, а наполнили тот ров негашёной известью, сжигавшей до костей всякую живую плоть.

На третий день Диоклетиан послал слуг выбросить кости Георгия, чтобы не осталось ни памяти, ни могилы его.

Множество народа собралось и в оцепенении смотрели они на живого и невредимого Георгия.

И снова Георгия посадили в темницу.

Хитрый император решил последний раз испытать его. В богато убранной комнате накрыли стол с изысканными кушаньями, наполненными ядами. Но Георгий остался жив и невредим. Чаша терпения Диоклетиана истощилась. Он дико закричал: «Немедля! На смерть!»

Идя на смерть, молился Георгий. Затем улыбнулся и без страха преклонил голову под высоко занесённым мечом. Случилось это 23 апреля 303 года от Рождества Христова.

После смерти Георгия стали вспоминать о добрых делах, совершённых им. Особенно помнили о победе его над змеем, которого никто не мог одолеть:

«Возле города было болото, и жило в нём чудовище. Чтобы не трогало оно город, каждый год давали ему на съедение самых красивых девушек. И дошла очередь до последней. Ей оказалась царская дочь». Согласно сказанию, Георгий решил вступиться за девушку и обратился к Господу с молитвой. Бог услышал витязя, и «обессилевший змей сам упал к ногам Георгия».

Подвиг святого запечатлён на множестве икон. С XIV века изображение Георгия Победоносца на коне становится сначала эмблемой Москвы, а затем появляется на гербе города.

На Руси святой великомученик издавна пользовался особым уважением и любовью. Православные отмечают День святого Георгия (Юрия) дважды в году. Первый раз весной – 6 мая. День этот называют вешним Егорием. По крестьянским поверьям, святой сам выезжает на белом коне на поле и охраняет скот от диких зверей, особенно волков. Он же строго следит за пастухами – покровительствует тем, кто хорошо ходит за животными, строго наказывает нерадивых.

Перед началом сева, по древней традиции, крестьяне зарывали в межи остатки пасхальных кушаний, молились св. Георгию о ниспослании урожая и охранении посевов от града.

Целебной считалась вода в этот день. Верили, что она оказывает благотворное влияние на рост полевых культур.

Георгий считался и хозяином лесных зверей. Ко Дню св. Георгия, как правило, прилетают ласточки. Все прислушиваются к голосу кукушки: «Кукушка кукует до Егория – скот падёт», «Если кукушка кукует, когда лес ещё не оделся, будет голодный год».

Второй раз День святого Егория отмечается поздней осенью 26 ноября (9 декабря). Князь Ярослав Мудрый, получивший при крещении имя Георгий, заложил в честь него храм в Киеве. Освящение храма произошло именно в этот день, в 1051 году. И празднуют это событие ежегодно по всей Руси. В народе это день стали называть Юрьев.

Славный воин Георгий Победоносец считался могущественным покровителем воинства и государства Русского. Древние князья гордились, что носят имя Георгия. Имя святого Георгия носил основатель Москвы Юрий Долгорукий. В 1769 году при Екатерине II была учреждена одна из самых почётных воинских наград – орден Георгия Победоносца. Давался этот крест тем, кто проявил в сражении неудержимую отвагу и смелость.

С осенним праздником связана важная страница нашей истории: с 1497 года вплоть до начала XVII века Юрьев день в России был сроком, когда крестьяне могли уходить от одного помещика и наниматься к другому. Царь Борис Годунов своим указом запретил крестьянам уходить от помещиков. Бежавших следовало ловить и водворять на место. Следующие указы Михаила Романова (1625), затем других царей лишь усилили «крепь» – крестьян отдавали в вечное владение помещикам, им запретили приобретать собственность. Помещики могли отдавать крепостных в солдаты, ссылать в Сибирь без суда и следствия. В начале XVII века родилась горькая пословица: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!»

Как и все православные праздники, отметил народ Юрия холодного множеством примет: «В Юрьев день ходили слушать воду в колодцах: коли тихо, не волнуется – зима будет тёплая, послышатся звуки – ожидай сильных морозов и вьюг», «Если до Егорьева дня бывает иней, то сев овсов в будущем году окончится до Егорьева дня».

Семик

Обычно этот праздник ещё называют девичьим. А своё название он получил оттого, что приходится на седьмой неделе по Пасхе, в четверг.

Происхождение этого праздника ведёт своё начало с языческих времён. Возможно, он восходит к празднествам в честь Адониса. У англичан и шведов он называется святым четвергом, у немцев – зелёным четвергом, в Сибири – тюльпою, вероятно, от слова «толпа», и семухою, в Польше – стадом.

Празднование Семика производится с незапамятных времён и происходит обыкновенно в рощах, лесах или на озёрах и реках. Девицы, собравшись гурьбою, идут в лес или к реке, где играют в горелки, пляшут, поют, угощаются, завивают венки, которые бросают в воду, и загадывают по движению их по воде. Старые женщины, ворожеи, объясняют девушкам значение положения в воде венков, и начинаются всевозможные, на разные лады, толкования судьбы.

Старики в Семик ходили прежде на могилы родителей. В прежние времена отправлялись погребения и поминовения по убитым или скоропостижно умершим в убогих или скудельничьих домах. Всякий имел право идти в такой дом, куда мёртвые доставлялись с улиц, с проезжих дорог, и совершить богоугодное дело, похоронить усопшего по христианскому обычаю, на особых местах, которые обсаживались деревьями и обращались в зелёные рощи. В одном из таких «божедомов» погребён был растерзанный народом труп Лжедмитрия.

Семик почитался одним из лучших весёлых весенних праздников. Почти во всех местностях России убирали в этот день дома берёзками и усыпали пол травою. Наготовив пива, браги, пирогов, разных угощений, преимущественно же яичницу, отправлялись девушки в рощу, обматывали ленточками берёзки, свивали из них венки и целовались через венок, говоря: «Здравствуй, кум и кума!» Затем, в тени деревьев, под зелёным их навесом, начиналось пированье, по окончании которого заводили хороводы. В некоторых местах при кумовстве менялись кольцами и серьгами.

Одна из песен, относящихся к Семику, начинается так:

Как у нас в году три праздника.

Первой праздник Семик честной,

Другой праздник Троицын день,

А третий праздник купальница.

По окончании хороводов снова начиналось угощение, а затем девушки бросались толпой к берёзкам, плели венки, перевивали их лентами и несли берёзку домой с пением.

В Саратовской губернии для празднования Семика избирался особый дом, куда приносили разных припасов для пира, не забывая солода и хмеля; варилась брага, затираемая, заквашиваемая и сливаемая при пении весёлых песен. В самый же Семик, в полдень, начиналось торжество. Посреди двора воткнуто срубленное с ветвями и листьями дерево, под которым стоит горшок с водою. Девицы ходят по двору или сидят, а мальчуганы держат в руках заготовленные кушанья, другие – ведро с пивом. Самая бойкая девушка подходит к дереву, опрокидывает горшок с водою, выдёргивает дерево из земли и затягивает песню.

По завивании венков, после кумовства, выбирали, подбрасыванием вверх платков, старшую куму, которая носила это название в продолжение целого дня. Потом возвращались весёлым хороводом в село с тем, чтобы в Троицын день снова прийти в тот же лес – развить свои венки. Каждая пара рассматривала, завял или ещё свеж её венок; по нему судили о своём счастье или несчастии.

Иногда весёлая толпа отправлялась к реке, чтобы гадать: чей венок принесётся водою первым к берегу, та прежде своих подруг выйдет замуж; чей венок приплывёт вторым, та выйдет замуж после своей подруги; но если венок начнёт качаться на одном месте и не выплывает, то обладательнице её не выйти замуж; чей венок потонет, той девушке или жениху её суждено вскоре умереть.

В былые времена праздновался Семик и в Петербурге, особенно в так называемой ямской слободе. У церкви во имя Рождества Иоанна Предтечи, называвшеюся прежде оспенною Иоанно‑Предтеченскою, так как построена она была во время свирепствовавшей оспы, на оспенном кладбище, собирались и простой народ, и аристократия. Целыми вереницами тянулись щегольские экипажи по Лиговскому каналу от Знаменского моста. На обширном поле разбивались шатры с лакомствами, устраивались карусели и прочее, здесь можно было встретить всех своих знакомых.

Знаменитый полководец Суворов, несмотря на всё своё величие, в Семик собирал у себя гостей, с которыми обедал в берёзовой роще, под кудрявыми, зелёными берёзками, перевитыми разноцветными ленточками, при пении народных песен. После обеда играл он и его солдаты, водили хороводы, играли в горелки. Известный полководец, бегая словно юноша, особенно восхищался игрою, приговаривая: «жив, жив курилка».

ИЮНЬ

Название шестого месяца года – июнь – дано в честь древнеримской богини плодородия, покровительницы дождя и охранительницы брака Юноны. Это название вытеснило древнеславянские названия изок и червень. Изоком на Руси называли кузнечика – именно в июне их бывает особенно много. Название «червень» дали появляющиеся в этом месяце червенцы, или червни (красильные черви), из которых делали багряную краску. Бытовало ещё одно название месяца – кресник (от «креса» – огонь) и одновременно – от дня Иоанна Крестителя (Ивана Купалы), одного из важных и любимых народных праздников.