Г. С. Шумаев

Среди московских реликвий есть одна необычайная и, странным образом, малоизвестная. Современный искусствовед может отнести её в разряд инсталляций. Для человека религиозного она – иконостас. Это произведение заслуживает того, чтобы попасть в реестр нетрадиционных чудес света.

Речь идёт о творении Григория Шумаева: грандиозном киоте „Голгофа“, включающем сцены из Евангелия, Деяний Апостолов и Апокалипсиса. Ангелы и херувимы, святые и обыватели, дома и храмы, животные и растения, ад и рай, начало и конец света – целый мир вознамерился воссоздать дерзновенный москвич. Принялся он за дело, благословясь, и продолжал его несколько десятилетий!

Труд был подвижнический, молитвенный. Он не отнимал, а добавлял годы жизни. Недаром Григорий Шумаев прожил более девяноста лет.

Работал он в своём доме. Слухи о великолепном киоте ходили по столице. Высказывались опасения, что сей „животворящий крест весьма с куриозным украшением, который почти в совершенство приведён“ пропадёт или сгорит при пожаре.

Комиссия Сенатской конторы осмотрела произведение искусства, высоко оценила его достоинства и предложила перенести в соборную церковь Сретенского монастыря. Дело это поручили архитектору князю Д.В. Ухтомскому. В разборке, перевозке и монтаже реликвии принимал участие юный Василий Баженов. Не тогда ли он впервые почувствовал потребность в творческих исканиях?

Григорий Шумаев умер, а народ всё шёл и шёл в Сретенский монастырь, чтобы подивиться на его творение…

С тех пор прошло без малого 250 лет. Несмотря на все трагедии и несуразности XX века, „Образ Мира“, исполненный Шумаевым, сохранился в виде больших и малых фрагментов. Ничего подобного не создавал – единолично! – ни один скульптор на свете, включая титанов итальянского Возрождения. Творение русского мастера выполнено преимущественно из дерева, имеет более 7,5 м в высоту, более 4 м в ширину и 1,2 м в глубину. Но главное, конечно, содержание. В центре композиции – распятие. Справа от Иисуса Христа стоит Богоматерь, слева – Иоанн Богослов.

Эти вечные образы пребывают на фоне многочисленных разноцветных и разнообразных строений града земного с фигурками сотен, если не тысяч людей. А над ними вознесён Горний Иерусалим с высокими зеркальными стенами, стеклянными главками церквей. Окружают его гранёные хрусталики на цветной фольге, производящие впечатление драгоценных камней.

Фундаментом для земного града являются три храма‑монастыря. Они воплощают опору на Церковь. Здесь же находятся фигуры евангелистов.

По обеим сторонам в нишах показаны мучения душ в аду. Каждая деталь грандиозной композиции, в частности фигурки святых, вырезаны тщательно, так же, как храмы, башенки, дома, украшения, мебель. В некоторых случаях использовано бронзовое и свинцовое литьё.

В соответствии с православной традицией мастер показал „Образ Мира“ как соединение Горнего и земного под сенью Животворного Креста. Всё это отображено наглядно, ярко и понятно. Таково духовное наставление, требующее сосредоточенного внимания и стремления осмыслить мир видимый и невидимый.

Трудно представить себе колоссальный объём работы, выполненной почти за шесть десятилетий москвичом‑подвижником. Аналогов этому трудно подыскать в истории человечества.

Григорий Семёнович Шумаев родился в московской купеческой семье в 60‑е годы XVII века. Работал в юности на Монетном дворе, хорошо знал резное и литейное дело. Собственный дом Шумаева находился в Мещанской слободе, недалеко от Сухаревой башни. Здесь на верхнем этаже и начал он работу над „Образом Мира“.

Принимаясь за такой труд, Мастер должен был рассчитывать на долгие годы жизни и труда. И это было не чудачество в обыденном понимании, а подлинное подвижничество. Не потому ли суждена ему была долгая жизнь. Только к 1754 году он завершил киот, предназначив его Сретенскому монастырю – тому самому, который был выстроен на месте, где москвичи встречали в 1395 году чудотворную икону Владимирской Богоматери (в тот день татарские войска отошли от Москвы).

Судьба „Образа Мира“ необычайна и потому, что работа над ним велась вопреки запрету императора на подобного рода творчество. Указ Петра I от 1722 года квалифицировал изготовление резных скульптур, ставших популярными с конца XVII века, „яко благочестивой нашей вере несогласным“. Единственное исключение было сделано для Григория Шумаева. По‑видимому, к тому времени значительная часть его киота была изготовлена и произвела сильное впечатление на тех, кому следовало решить её судьбу. Мастеру позволили продолжить свой подвижнический труд.

Несмотря на то, что Крест создан из недорогих обычных материалов (основные элементы деревянные, украшенные кусочками зеркал, цветной смальтой, недрагоценными камнями, стразами), он поражает праздничной пышностью, затейливостью, неисчерпаемостью воплощённых в нём идей.

Около 1926 года Сретенский монастырь в Москве был закрыт. „Животворящий Крест чудес и страстей Господних“ – как называли прежде „Образ Мира“ – был разобран и перенесён в Большой собор Донского монастыря. Ныне он реставрируется.

…Когда всматриваешься в персонажи, созданные Григорием Шумаевым и оглядываешь всю его композицию, возникает ощущение, что на тебя из глубины веков глазами своих рукотворных образов смотрит сам Мастер. Он не использовал каких‑то особенных приёмов или материалов. Впрочем, светоносность Небесного Града передана с помощью новых по тем временам художественных средств.

Шумаев постарался по мере возможностей представить нечто, соответствующее описанию Горнего Иерусалима в „Откровении Иоанна Богослова“: „И стогны града злато чистое, ако стекло сквозь цветающее; не имат град потребы солнца, ни луны, ни свящи, ни света солнечного, но светом в нём слава Божия священный Агнец“. Кроме того, из стекла и хрусталя исполнены чудесные главки многих церквей, имитации драгоценных камней в венцах Христа, Богоматери и апостола Иоанна…

Мудро использовал Мастер зеркальца. Их много, а расположены они так, что в них отражаются главным образом представители запредельного Горнего мира. В результате Небесные Силы – святые покровители живущих – умножаются в числе. Зритель, подойдя к киоту, видит, помимо всего, и своё отражение в зеркалах Небесного Мира, как бы естественно входящее в состав обитателей Царства Небесного…

Во Владимирском соборе „Животворящий Крест чудес и страстей Господних“ находился напротив иконостаса, отражая все действия внутри храма. Перед иконами горело множество свечей. Каждая из них отражалась в зеркальцах. Богослужение сопровождалось сиянием, озарявшим храм чудесными бликами.

В канонической композиции Распятия под крестом располагается череп первого человека Адама, чьи грехи искупает Иисус. У Шумаева на этом месте оказывается предстоящий перед киотом человек. Появляется новый смысл: жертва Иисуса искупает грехи предстоящего в данный момент перед крестом.

На многие размышления наводит творение одного из наиболее возвышенных оригиналов – москвича Григория Шумаева. Он выглядит как религиозный фанатик, чудак, сумасброд, потративший многие годы своей жизни на одно лишь произведение, да и то предназначенное не для всеобщего обозрения и восхищения, а для храма, где люди молятся, стараются преодолеть горести и страдания, взывают к Царству Божьему, находящемуся, как сказано было Иисусом Христом, внутри нас.

Но разве Григорий Шумаев растратил свои годы, трудясь над своим произведением? Нет, он их приобретал. Потому что не причудой было его подвижничество, а проявлением глубокой веры в то высшее и светлое, что присутствует не только в окружающем и воображаемом мире, но и в душе человеческой.