И других вещных прав 4 page

Владение осуществляется всегда индивидуально-определенной вещью; владение родовыми вещами невозможно. Собственно, установление владения родовыми вещами состоит в том, что они отделяются от иных аналогичных вещей и тем самым индивидуализируются.

Владение объектом недвижимости обычно проявляется в таких фактах, как охрана, устройство ограждений и системы допуска на объект, договоры на отопление, водоснабжение, получение электроэнергии и т.п. Доказывание владения, как правило, состоит в доказывании такого рода фактов. Владение может быть установлено выходом на место.

Естественно, владение не может доказываться выпиской из ЕГРП, которая указывает не на владение, а на право (собственности, залога и т.д.). Никакого документарного, книжного владения наш правопорядок не знает.

Акт приема-передачи имущества создает презумпцию владения тем лицом, которое в акте указывается как получатель имущества; эта презумпция может быть опровергнута иными доказательствами (но, конечно, не оспариванием акта по правилам об оспаривании сделок).

Владение может быть основано на праве, но может осуществляться и без права. Именно поэтому в определении владения подчеркивается, что оно фактическое, т.е. существует независимо от права на имущество. Владение ответчика по виндикационному иску является незаконным, т.е. господством над спорным имуществом, осуществляемым без права на это имущество.

Хотя владение правом не является (не существует такого феномена, как "право владения"), само по себе не обязательно основано на праве (арендатора, доверительного управляющего и т.д.) и часто является владением незаконным, оно все же предполагает тот или иной интерес во владении. Дело в том, что владение требует усилий, затрат по охране имущества, поддержанию его в пригодном состоянии и т.п., а затраты любой участник оборота несет лишь постольку, поскольку имеет интерес в имуществе.

Незаконное владение всегда является владением фактическим, что проявляется, наряду со сказанным выше, и в том, что оно утрачивается с момента утраты господства над вещью.

Но наряду с незаконным существует в нашем праве и законное владение. Законное владение, в отличие от незаконного, основано на том или ином праве на имущество. Как правило, законное владение имеет источник в действительном договоре с собственником, то есть осуществляется по воле собственника. Законное владение дает юридическую возможность фактического владения, но эта возможность не всегда осуществляется в данный момент времени, что не лишает законного владельца его права на имущество. Законное владение прекращается не с утратой фактического владения, а с прекращением того права, которое было получено от собственника или по некоторым иным основаниям (из договоров аренды, доверительного управления, комиссии и др.). Законных владельцев, в отличие от незаконных, в данный момент времени может быть несколько (например, комиссионер передал вещь на хранение). Соответственно, законные владельцы имеют разный объем прав на имущество - от полноты его использования до весьма узких возможностей по сохранению вещи в неприкосновенности. Законный владелец не относится к вещи как к своей и несет известные обязательства перед собственником или иным законным владельцем, тогда как незаконный владелец обязательств (и обязанностей) перед собственником не имеет и относится к вещи как к своей.

Если незаконное владение - бессрочно и не ограничено договором или законом (ведь никакого договора нет, а закон таких ограничений не содержит), то законное владение - срочное и условное. Сделки законного владельца о судьбе вещи в рамках данных ему собственником прав действительны.

Следует различать, когда говорится о фактическом, незаконном владении, а когда говорится о владении законном <1>.

--------------------------------

<1> См., в частности, комментарий к п. 58 Постановления.

Все сделки незаконного владельца, в отличие от сделок владельца законного, сами по себе являются недействительными и не могут создать право на вещь получателю. В то же время если они были направлены на передачу вещи, то сделки владельца могут приводить к отказу в виндикационном иске потому, что к моменту рассмотрения иска или к моменту вынесения решения оказывается, что вещи у ответчика больше нет. Понятно, что если у ответчика нет имущества, то невозможно его истребовать.

Учитывая эти осложнения в защите, предлагается привлекать тех владельцев, которым спорное имущество передано во временное владение, т.е. в аренду, на хранение, для перевозки, на комиссию и т.д., в качестве соответчиков по виндикационному иску. Такое положение сторон предполагает, что, хотя один из ответчиков, временный владелец (арендатор, хранитель и т.п.) является фактическим владельцем, другой ответчик имеет более существенный интерес в имуществе и должен иметь положение стороны в споре. Для целей установления соучастия в процессе действительность или недействительность сделок о передаче имущества во временное владение значения не имеют, и никакие правила о реституции (ст. 167 ГК) не применяются.

Если ответчик фактически передает имущество по сделке об отчуждении вещи и тем самым перестает быть владельцем, то, естественно, он уже не может быть ответчиком по виндикационному иску. Весьма важно, чтобы имущество было именно фактически передано, т.е. состоялась не только сделка об отчуждении имущества, но и исполнение этой сделки. В то же время недействительность сделки значения не имеет, и ее оспаривание не может изменить того факта, что первоначальный ответчик перестал быть владельцем. В этом случае, как следует из Постановления, прежний ответчик занимает место третьего лица без самостоятельных требований на стороне ответчика.

Если сделка о передаче имущества оказывается мнимой и совершена без цели отчуждения, а только для того, чтобы затруднить виндикационный иск, то, при доказанности этих обстоятельств, на мой взгляд, возможно соучастие сторон мнимой сделки на стороне ответчика.

Необходимо отметить, что возможна утрата владения и вовсе без сделки. Фактически это скорее возможно с движимыми вещами (угон автомашины, потеря груза и т.д.). Объекты недвижимости все же обычно передаются по сделкам.

Во всяком случае, утрата владения, конечно, влечет отказ в виндикационном иске.

Те же последствия влечет гибель вещи или утрата вещью идентичности.

Комментарий к пункту 33

Утрата владения - как случайная, так и намеренная - сама по себе влечет отказ в виндикационном иске. Постановление предлагает ряд возможных мер, направленных на предотвращение такой ситуации. Среди них наряду с такими известными мерами, как арест и запрет на изменение записи в ЕГРП о праве на спорный объект, содержится также передача имущества на хранение третьему лицу.

Дело в том, что сам по себе арест, т.е. запрет заключать сделки по поводу спорного имущества, не является надежным средством обеспечения виндикационного иска. Как уже говорилось, сделки незаконного владельца, ответчика по этому иску, сами по себе недействительны, поэтому арест может оказаться попросту тщетным.

Скорее, следует исходить из того, что арест адресован третьим лицам и предупреждает их о спорности объекта. Понятно, что такое действие арест получает после того, как он заносится в ЕГРП. То же самое можно сказать и о запрете на совершение регистрационных записей о праве.

С практической точки зрения после того, как арест становится публичным, совершение сделки со спорным объектом, с большой долей вероятности, будет указывать на мнимость этой сделки. Однако доказывание мнимости все же лежит на истце.

Как уже говорилось в комментарии к п. 32, если мнимость сделки по отчуждению спорного имущества будет доказана, стороны этой сделки должны участвовать в споре как соответчики.

Учитывая, что арест не обеспечивает передачи владения вещью иному лицу, более эффективной, хотя и более сложной и дорогостоящей, является передача объекта на хранение другому лицу. Передача должна произойти на самом деле, а не только на бумаге, путем составления одного лишь акта приема-передачи. Иначе ответчик сохранит фактическую возможность передачи имущества третьему лицу.

Повторю, что владение - это не право, а фактическая позиция. Поэтому то, что у такого третьего лица не возникнет никакого права на вещь, и то, что оно будет считаться нарушителем ареста, не может помешать главному - смене владельца. А смена владельца будет означать утрату владения ответчиком и тем самым - отказ в виндикационном иске.

Комментарий к пункту 34

Постановление разграничивает споры об имуществе следующим образом.

Если истец и ответчик связаны договором о спорной вещи, причем неважно, действительным или недействительным, то спор не может рассматриваться по правилам ст. 301 - 302 ГК. Этот спор соответственно подчиняется правилам о договорных обязательствах, если договор действительный, или правилам о применении последствий недействительной сделки, если договор недействителен <1>.

--------------------------------

<1> См., напр., Постановление Президиума ВАС РФ от 05.02.2013. N 11906/12.

Решающее значение имеет характер отношений по поводу имущества - личный или вещный.

Если ответчик получил вещь от истца (либо от третьего лица по указанию истца, по его воле), то налицо личные отношения - договорные или вытекающие из недействительного договора. В этом случае утрата вещи ответчиком не прекращает отношений, ведь они имеют личный характер, адресованы к лицу и сохраняются, пока существует это лицо или его правопреемники.

Если же вещь получена ответчиком не от истца, не по его воле, то ответчика связывает с истцом только вещь и отношения имеют вещную, а не личную природу. Эти вещные отношения сохраняются до тех пор, пока ответчик сохраняет владение вещью. Утрата или гибель вещи прекращает отношения сторон, как об этом говорится в п. 32 Постановления.

Постановление поддерживает известное правило, что противоправное завладение вещью, т.е. совершение деликта (например, кражи, грабежа, разбоя и т.п.), само по себе не дает оснований для применения правил о причинении вреда (гл. 59 ГК) для защиты вещного права. Обладатель права на вещь требует ее возврата в порядке, предусмотренном гл. 20, ст. 301 - 302 ГК.

В частности, к требованию о возврате собственнику (законному владельцу) похищенной вещи не применяются правила о виновности ответчика (ст. 1064 ГК), об обязанности восстановить поврежденную вещь (ст. 1082 ГК) и другие правила гл. 59.

При этом не исключена отдельная ответственность причинителя вреда за причиненные убытки, помимо иска об истребовании вещи. Следует заметить, что если иск об убытках можно заявить в уголовном процессе, то иск об истребовании вещи заявляется только в порядке гражданского судопроизводства.

Комментарий к пункту 35

В п. 35 Постановления даются рекомендации, помогающие окончательно разрешить коллизии, возникающие между нормами о применении последствий недействительности сделки (п. 2 ст. 167 ГК) и нормами об истребовании имущества из чужого незаконного владения (ст. 301 - 302 ГК). Эти коллизии представляли значительные трудности в практике, и они ранее рассматривались в п. 25 Постановления Пленума ВАС РФ N 8 от 25.02.1998, п. 1 - 2 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 ноября 2008 г. N 126.

Эта проблема подробно обсуждается в известном Постановлении КС РФ N 6-П от 21.04.2003, которым сформулированы основные подходы в ее разрешении.

Причиной коллизии стало частичное совпадение оснований иска о применении последствий недействительности сделки (реституции), при незаконной продаже чужой вещи и иска виндикационного. Дело в том, что ответчик по виндикационному иску обычно квалифицируется как незаконный владелец потому, что приобрел вещь по недействительной сделке. При этом чаще всего сделка является недействительной, потому что отчуждатель не имел права на ее отчуждение (так называемая продажа чужой вещи, о чем подробно говорилось в комментарии к п. 13), что само по себе может создавать ситуацию добросовестного приобретения имущества.

В то же время и истец по реституции всегда ссылается на недействительность сделки, причем для применения реституции основание недействительности не имеет значения и никак не влияет на применение правил п. 2 ст. 167 ГК.

Получается, что истец ссылается на недействительность сделки о приобретении ответчиком имущества как при обосновании виндикационного иска, так и при обосновании иска о реституции (п. 2 ст. 167 ГК).

Между тем эти иски имеют существенные отличия. Так, при виндикации доказывается право на спорную вещь, а при реституции - не доказывается; при виндикации утрата вещи ответчиком влечет отказ в иске, а при реституции - только замену на взыскание стоимости утраченной вещи; при виндикации вещь истребуется только от ответчика, т.е. взыскание производится лишь с одной стороны, а при реституции каждая сторона возвращает все полученное по сделке - как вещи, так и деньги; при виндикации добросовестность ответчика имеет значение, а при реституции не имеет; при виндикации срок исковой давности считается субъективно, по общему правилу (когда истец узнал или должен был узнать об утрате владения), а при реституции - объективно, с момента начала исполнения сделки <1> и т.д.

--------------------------------

<1> Особенное правило для исчисления срока исковой давности для исков о реституции объясняется особой природой реституции. Поскольку иском о реституции защищается не нарушенное субъективное право, а интерес (ст. 166 ГК), то невозможно исчислять срок исковой давности с момента, когда истец узнал о нарушении права. Поэтому и появилась необходимость введения иной нормы, связывающей право на иск не с нарушением права, а с иным фактом.

Понятно, что такие существенные различия виндикации и реституции не позволяют допустить произвольную замену одного средства защиты другим.

В конечном счете после довольно долгих дискуссий, судебная практика сформулировала подходы к разграничению иска виндикационного и иска о применении последствий недействительности сделки. Наиболее важным, решающим было установление правила, что эти иски не могут замещать друг друга и не могут произвольно выбираться истцом по своему усмотрению.

Как бы истец не обосновывал свои требования, суд обязан применить те нормы, которые вытекают из сути отношений (об этом говорилось в п. 3 Постановления).

В п. 32 Постановления указывается, что если требования о вещи имеют личный характер, в частности, возникли из недействительной сделки, то они не могут подчиняться нормам ст. 301 - 302 ГК.

С практической точки зрения требования о виндикации и требования о реституции разграничиваются в зависимости от того, какая юридическая связь имеется между сторонами спора. Если истец и ответчик - стороны недействительной сделки, в результате которой спорное имущество получено ответчиком, то между ними исключен виндикационный иск об истребовании этого имущества.

Если же их не связывает эта сделка, то возможен иск виндикационный.

Иными словами, как уже говорилось выше, если ответчик получил вещь по воле истца, то требование будет иметь природу иска о применении последствий недействительной сделки, а если ответчик получил вещь не от истца и не по его воле, то иск будет виндикационным.

Понятно, что мы исходим при этом из того, что сделка, по которой ответчик получил вещь, в любом случае недействительна.

Комментарий к пункту 36

Сформулировав важнейшее правило о разграничении иска виндикационного и иска о реституции, Постановление разъясняет другие сложные вопросы, возникающие при рассмотрении виндикационного иска, иска об истребовании имущества из чужого незаконного владения.

Истец по виндикационному иску обязан доказать свое право собственности (если иск заявлен законным владельцем - иное право) на спорную вещь. При этом одновременно доказывается, что вещь, принадлежащая истцу на праве собственности, находится во владении ответчика.

Доказывание права собственности состоит в доказывании тех фактов, которые создают право собственности, например заключение и исполнение договора купли-продажи вещи. Если истец приобрел первоначальное право собственности на вещь, то он доказывает факт создания вещи в установленном порядке (п. 1 ст. 218 ГК).

Если право собственности зарегистрировано в ЕГРП, то тем самым устанавливается презумпция права собственности за лицом, указанным в ЕГРП в качестве собственника. Это освобождает это лицо от доказывания своего права. Достаточно предъявления выписки из ЕГРП.

Более того, предъявленные ответчиком доказательства отсутствия или порочности тех фактов, которые положены в основание акта регистрации права собственности за истцом, сами по себе не могут привести к утрате истцом права собственности и аннулированию записи о его праве в ЕГРП.

В то же время ответчик вправе заявить встречный иск о признании за ним права собственности на спорный объект, в рамках которого он обязан не только опровергнуть те факты, которые явились основанием для регистрации права собственности за истцом, но и доказать, что имеются предусмотренные законом основания, которые являются достаточными для возникновения права собственности на спорное имущество у ответчика.

Представляется, что в любом случае суд не вправе принять решение об отсутствии ранее зарегистрированного права собственности у истца, не определив, кто является на самом деле собственником спорного объекта.

Если спор идет о движимом имуществе либо об ином имуществе, право на которое не было зарегистрировано, то право собственности доказывается посредством любых предусмотренных процессуальным законом доказательств.

Суд может отказать истцу в виндикационном иске по мотиву недоказанности права на движимое имущество, не решая при этом, кому принадлежит спорное имущество.

Законное владение, которое не может доказываться нахождением имущества на балансе, как говорится в Постановлении, является владением титульным, т.е. должно быть основано на действительном договоре с собственником, по условиям которого вещь передается во владение (аренда, хранение, перевозка, подряд и т.д.).

Поэтому не может быть законного владения вообще, без указания его основания (титула). Между тем нахождение имущества на балансе не указывает на определенное основание, на конкретный договор с собственником.

Законное владение всегда срочное и ограничено целями, условиями определенного договора.

Комментарий к пункту 37

Если истец обосновал свое право собственности на спорное имущество, а ответчик не смог доказать, что получил вещь по договору (в том числе недействительному) от истца, т.е. не смог доказать, что получил вещь по воле истца и что между ними, стало быть, существуют личные отношения по поводу вещи, исключающие виндикационный иск, то исковые требования подлежат удовлетворению.

Однако ГК РФ устанавливает ограничение виндикации, состоящее в том, что добросовестный приобретатель по возмездной сделке может сохранить владение имуществом, несмотря на то что оно является владением незаконным.

Это ограничение виндикации продиктовано защитой оборота и объясняется известной ненадежностью нашего правопорядка, в силу которой приходится в определенных случаях лишать собственника защиты его права, поскольку иначе все участники оборота понесут несоразмерные издержки и потери, связанные с рисками, существующими в обороте.

В п. 37 Постановления разъясняется, что следует понимать под возмездностью для обоснования ограничения виндикации.

Следует отметить, что Постановление вводит весьма узкое толкование возмездности. Если отчуждатель не получил полностью плату за имущество к моменту обнаружения неправомерности отчуждения, то предлагается лишить приобретателя защиты в виде добросовестности и передать вещь истцу.

Ранее эта позиция уже излагалась Президиумом ВАС РФ <1>. Обсуждалась ситуация, когда спорный объект был продан третьему лицу, внесшему плату за купленную вещь только после того, как к нему был предъявлен виндикационный иск о ее истребовании.

--------------------------------

<1> П. 4 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 ноября 2008 г. N 126.

Между тем добросовестность в связи с возмездностью, как представляется, можно понимать все же иначе: при безвозмездном получении имущества от приобретателя нельзя требовать той меры осмотрительности и осторожности, которая предполагается в обороте (дареному коню в зубы не смотрят). Потому закон и увязывает добрую совесть именно с возмездной сделкой.

Сроки платежа едва ли могут быть верным критерием во всех случаях. Длительная просрочка платежа либо его неразумная отсрочка скорее дают основания усматривать у приобретателя сомнения в сделке, т.е. характеризовать его как недобросовестного приобретателя, чем увязывать возмездность со сроками оплаты имущества вне всякой оценки поведения приобретателя.

Я бы призвал к осторожному применению того узкого и лишенного субъективного критерия толкования возмездности, которое дано в п. 37. В частности, если договор предусматривает оплату в рассрочку или с отсрочкой платежа, причем нет оснований сомневаться, что условие об отсрочке (рассрочке) было вполне разумным и не было вызвано сомнениями в правах отчуждателя на отчуждение имущества, то, видимо, было бы возможным допускать добросовестность приобретателя, внесшего к моменту обнаружения пороков в правах отчуждателя ту часть платежей, которая была предусмотрена договором.

Возмездность, как известно, не всегда предполагает эквивалентность. В частности, эквивалентности не бывает в договоре о формировании уставного (складочного) капитала. Тем не менее такое приобретение является возмездным, поскольку при получении имущества его отчуждателю передаются иные имущественные права.

Сама по себе возмездность, конечно, не тождественна доброй совести. Но возмездность сделки предполагает, как уже говорилось, что приобретатель, действуя так, как присуще добросовестному участнику оборота, проявляет должную степень осмотрительности.

Возмездность для целей виндикационного иска охватывает только условия сделки об отчуждении/приобретении вещи.

Хотя создание объекта собственными силами (в том числе посредством подряда) (п. 1 ст. 218 ГК) также предполагает и затраты, и проявление осмотрительности и иных качеств, присущих обычному участнику оборота, такой способ приобретения не может квалифицироваться для целей ст. 302 ГК как возмездное приобретение. Ответчик в этом случае может лишь ссылаться на то, что в результате его действий создан новый объект права, что является защитой в рамках ст. 301, но не ограничением виндикации в рамках ст. 302 ГК.

Комментарий к пункту 38

Постановление дает общее описание добросовестности приобретателя.

Во всяком случае, добросовестный приобретатель - это всегда владелец, причем именно владелец незаконный. Это вполне ясно из того, что возражение о доброй совести дано законом только ответчику по виндикационному иску, которым всегда является незаконный владелец.

Выше уже говорилось, что добросовестность возникает лишь в том случае, если она имелась, по крайней мере, в два момента - в момент заключения сделки и в момент исполнения сделки в части получения владения (добросовестность в момент регистрации права, напротив, не требуется). Стало быть, если о доброй совести заявил приобретатель, не получивший владения, то у него и не может возникнуть добрая совесть, т.к. после возникновения спора существуют сомнения в праве, исключающие добросовестность.

Добросовестность не является юридическим фактом (действием, событием и т.д.), а характеризует поведение приобретателя при совершении недействительной сделки по приобретению имущества. Иными словами, добросовестность - это сторона такого факта, как недействительная сделка. В этом смысле добрая совесть сходна с виной, которая является стороной правонарушения (деликта), но сама фактом также не является.

Сходство доброй совести с виной состоит также и в том, что она описывает сознательное отношение приобретателя к обстоятельствам сделки, его осмотрительность, осведомленность, осторожность и т.п. характеристики поведения при заключении и исполнении сделки о приобретении спорной вещи.

Не являясь юридическим фактом, добросовестность, однако, является предметом доказывания, фактическим обстоятельством, устанавливаемым судом. В этом отношении добросовестность может быть установлена преюдициально. Однако добрая совесть может быть установлена лишь в таком споре, основанием которого выступает норма права, упоминающая добрую совесть в качестве значимого обстоятельства. Поэтому, в частности, в рамках спора о применении последствий недействительности сделки добросовестность не может быть установлена судом, поскольку нормы ст. 166, 167 ГК не указывают на наличие или отсутствие доброй совести как на обстоятельство, имеющее юридическое значение.

Добросовестность складывается из совокупности фактических обстоятельств совершения недействительной сделки. Они не могут быть установлены законом в виде некоего перечня. Обычно накопление признаков добросовестности является достижением судебной практики, хотя нет и не может быть заранее предписанных фактов, которые в любом случае доказывают или опровергают добрую совесть.

Некоторые обстоятельства, относящиеся к доказыванию доброй совести, приведены в п. 7 - 9 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 ноября 2008 г. N 126. Конечно, они не исчерпывают всех возможных фактов и являются скорее ориентирами при рассмотрении конкретных споров.

Например, явно заниженная цена должна вызывать сомнения в праве продавца на отчуждаемое имущество; является основанием для сомнений и быстрая перепродажа (Постановления ПВАС N 6132/08, 15278/10). Однако такие ситуации не исключают все же доброй совести в известных случаях. Например, покупатель и продавец давно вели переговоры о приобретении объекта, и потому продавец сразу после приобретения продал его и т.п. Я бы скорее считал, что в этих случаях можно говорить об обязанности покупателя доказать свою добросовестность применительно к выявленным фактам. В пользу недобросовестности говорит также аффилированность с продавцом.

Если в момент приобретения имущества существовали судебные запреты на его отчуждение, то добросовестность отпадает (Постановление по делу N 17037/11).

Комментарий к пункту 39

Возражение о добросовестности приобретателя, ответчика по виндикационному иску, может быть нейтрализовано встречным возражением истца о том, что вещь была утрачена им или законным владельцем, которому она была им вверена, помимо его воли.

Суть этого встречного возражения имеет различные обоснования.

Мне кажется наиболее близким к истине то, что постольку, поскольку собственник не передавал вещь третьим лицам и тем самым не брал на себя риск утраты вещи в обороте, он должен быть освобожден от такого риска. Поэтому его виндикационное требование не ограничивается возражением о добросовестности ответчика, если он не имел воли отдавать вещь в оборот таким образом, что утрачивал фактический контроль за ее движением. Впрочем, то или иное объяснение необходимо лишь для общего понимания сути действия встречного возражения истца, а Постановление вообще не дает какого-либо толкования основания встречного возражения истца.

Необходимо иметь в виду, что владение как факт, как уже говорилось выше, - исключительная позиция. Это означает, что фактическое владение всегда осуществляет кто-то один. С точки зрения заявления встречного возражения это обстоятельство важно в том смысле, что утрата владения может произойти лишь у одного лица - им может быть как истец (если он владел вещью), так и законный владелец, которому вещь была вручена истцом. Невозможно считать владельцами обоих, в этом случае заведомо невозможно будет понять фактические обстоятельства утраты владения. Поэтому практически обсуждение встречного возражения истца начинается с установления того факта, в чьем владении находилось имущество в момент утраты контроля над ним.

Для целей виндикационного иска следует считать, что контроль сохраняется до тех пор, пока истец имеет возможность потребовать передачи ему вещи личным иском, основанным на договоре, в том числе недействительном. Без сомнения, нельзя говорить об утрате контроля в отношении вещи в тот период, когда она находится в силу договора у должника до наступления срока возникновения обязательства о возврате вещи (у арендатора до истечения срока аренды, у доверительного управляющего до истечения срока управления и т.д.). Соответственно, пока вещь находится в законном владении, владение нельзя считать нарушенным <1>.

--------------------------------

<1> См. также: комментарий к п. 58.

Можно сказать то же самое иначе - суд исследует, каким образом из законного владения вещь переходила впервые в незаконное владение.

Нужно, однако, иметь в виду, что возникший незаконный владелец - не обязательно именно тот владелец, который отвечает по виндикационному иску. Вполне возможно, что к моменту предъявления иска было уже несколько незаконных владельцев; отвечать по иску будет всегда, конечно, последний владелец, тогда как момент утраты владения необходимо обсуждать именно применительно к первому незаконному владельцу.

Например, собственник квартиры выдал доверенность на сдачу ее в аренду, однако поверенный вместо этого продал квартиру, а доверителя обманным образом вывез в другую область. Впоследствии квартира дважды была перепродана, и иск был заявлен собственником к последнему владельцу, который заявил о своей добросовестности.