Глава десятая. Ред держался со мной по‑приятельски, даже по‑свойски, всячески подчеркивал особое ко мне расположение – например

У Линя

Ред держался со мной по‑приятельски, даже по‑свойски, всячески подчеркивал особое ко мне расположение – например, посадил рядом с собой на пассажирское сиденье, чтобы можно было болтать в пути.

– Ты, Малыш, не боись, – успокаивал он меня, – мы с тобой не на разборку едем, а так, побазарить немного, перетереть кой‑чего… Я тебя, если что, прикрою. Ты главное позади меня держись и ни во что не вмешивайся. Мне Юродивый про задание твое рассказал, объяснил все, вот ты им и занимайся. А с людьми Линя я уж как‑нибудь сам разберусь. Навещаю им лапши на уши!

– А Юродивый тебе сказал, что в случае опасности надо немедленно сваливать? – решил на всякий случай уточнить я.

– Ясен пень, – кивнул Ред, – я в курсах. Чуть что – сразу в бок меня толкни, тогда и отвалим. Я скажу: «У вас, господа, хорошо, но у нас дома лучше. А посему покедова, а то жены, поди, нас уже заждались, да и дети малые тоже».

Ред заражал, а мне вот было совсем не до смеха. Кто знает, что нас ждет, какие сюрпризы приготовил для нас господин Линь. Не может же быть, чтобы он не придумал для нас какую‑нибудь особую гадость. Так сказать, от нашего стола вашему столу…

Занятый этими мыслями, я и не заметил, как мы миновали южные окраины города и повернули на запад. Через полчаса мы были на месте – в небольшом поселке, служащим границей для двух территорий – владений господина Линя и Юродивого. Ред остановился, вылез из машины и резво куда‑то порысил.

Вскоре он вернулся с двумя мрачными типами – людьми Линя. Они внимательно осмотрели нашу машину, обыскали меня и Реда и отобрали все оружие (у меня его вовсе не было, а вот у Реда нашелся целый арсенал), затем сели на заднее сиденье и стали показывать дорогу. Очень неприятно было ощущать их за своей спиной… Казалось, мне в затылок нацелены два пистолета.

Мы долго ехали по каким‑то проселкам, пустырям, миновали две заброшенные фермы, разрушенный завод и, наконец, затормозили возле неприметного каменного здания, стоявшего поодаль.

– Вылезайте! – скомандовал старший из людей Линя. – Приехали.

Мы выбрались наружу. Сопровождающие завязали нам глаза и куда‑то повели. Как я понял, неприметное здание служило входом на подземные военные склады. Все правильно: лучше место для базы – бывшие армейские объекты. Юродивый, к примеру, захватил военный городок возле нашей деревни, а Линь оккупировал хранилище, оставшееся от какого‑то гарнизона. Там наверняка имелись значительные запасы оружия, продовольствия, горючего, лекарств и прочих вещей. С этим запасом можно было протянуть годы и даже десятилетия…

Нас завели в допотопный железный лифт, и мы поехали куда‑то вниз. Значит, у Линя с электричеством тоже все в порядке, решил я. Спускались мы минут пять, пока не достигли самого нижнего уровня. Логично – чем дальше от поверхности, тем безопаснее. Не снимая повязок, нас потащили по бесконечным коридорам. Единственное отличие от базы Юродивого заключалось в том, что воздух здесь был немного чище – видимо, лучше работала вентиляция. Наконец нас привели в какое‑то помещение и разрешили снять повязки. Я осмотрелся – это была маленькая комнатка с голыми стенами и стальной дверью. Посередине стояли металлические стол и стулья. И все – никакой мебели или картин. Аскетично… Охранники вышли, и мы остались одни. Ред протер глаза и тоже огляделся:

– Ну вот, тут мы и будем ждать наших переговорщиков. А может, и самого господина Линя. Если он придет… Жаль, я картишек с собой не захватил, перекинулись бы. В три листка, например… А впрочем, я с тобой, Малыш, играть бы все равно не стал – ты людей насквозь, видишь, все ходы заранее знаешь…

Я пожал плечами – может быть, так оно и есть, хотя я никогда не проверял. У нас дома играть в карты не принято, отец считает, что это пустое и даже вредное для детей занятие.

– Эх, ну и занесло же нас, – вздохнул Ред, – в самое вражье логово. Не известно, выберемся ли… Но если все пройдет путем, ей‑богу, схожу в церковь, всем святым по свечке поставлю.

Я показал глазами на стены и приложил палец к губам – нас могут подслушивать. Ред понимающе кивнул и опустился на стул. Затем достал из кармана куртки сигареты и закурил. В комнату тут же вбежал охранник:

– Здесь курить нельзя, господин Линь запрещает!

– Ладно, – примирительно протянул Ред и затушил сигарету прямо о стол. – Могли бы сразу предупредить.

А сам незаметно кивнул мне – ты был прав, за нами наблюдают. Я слегка улыбнулся – кто бы сомневался!

Потянулись томительные минуты ожидания. Чтобы как‑то отвлечься, я спросил у Реда:

– Кстати, ты верующий?

– С чего ты взял? – удивился тот.

– Ну, ты же сам только что сказал, что пойдешь в церковь и поставишь по свечке…

– Ну, это я так, – махнул рукой Ред, – к слову пришлось. Знаю, что некоторые из наших ходят в церковь, молятся и даже, говорят, исповедуются. Но Юродивый этого не одобряет – мало ли что они скажут священнику на исповеди! Некоторые секреты дорого стоят. Но и запретить он не может – это дело личное. Традиция и все такое прочее… Я сам в церкви редко бываю – только свечку иногда поставлю, если особо удачное дело проверну. Ну, типа спасибо Богу за подмогу. А так, чтобы каждый день молиться, да еще исповедоваться… Нет, это не по мне.

– А правда, что до войны Юродивый на церковной паперти побирался, как настоящий нищий? – поинтересовался я.

– Это ты у него сам спроси, – мрачно усмехнулся Ред, – если захочешь, конечно. Только не советую тебе этого делать – Юродивый очень не любит, когда в его личную жизнь лезут или о прошлом расспрашивают. К тому же слишком любопытные у нас долго не задерживаются. И вообще не живут…

Ред замолчал, давая понять, что не хочет распространяться на эту тему. Я задумался: насколько Юродивый был откровенен со мной, когда говорил о своем прошлом? Сколько, например, ему на самом деле лет? И что он делал во время войны? Как уцелел, как смог собрать свою банду? На эти вопросы у меня не было ответа.

Размышления прервал звук поворачивающего в скважине ключа.

– Ну вот и наш переговорщик пожаловал, – подмигнул мне Ред, – посмотрим кто это…

Железная дверь распахнулась, и на пороге появился… Желтый Глаз.

– Ты? – выдохнул Ред. – Что ты здесь делаешь?

– Догадайся с трех раз, – криво усмехнулся Глаз.

Мой бывший приятель вошел в комнату и уселся прямо напротив Реда.

– А… – начал догадываться тот.

– Вот именно, – кивнул Глаз, – я теперь служу переговорщиком у господина Линя. Так что, братан, базарить будешь со мной.

Ред скривился, но промолчал.

– Кстати, рад тебя видеть, Малыш, – добавил Глаз, обратившись ко мне.

Я кивнул – взаимно.

– Ну что, начнем? – продолжил Глаз. – Что твой Юродивый хотел нам передать?

– В общем, как бы это сказать… – начал Ред.

Я видел, что он основательно сбит с толку. Что же, надо дать ему время прийти в себя.

– Ты вроде на юг собирался, – поинтересовался я у Глаза, – хотел свое дело открыть. Что, передумал?

– Жизнь, Малыш, штука сложная, – туманно ответил бывший приятель, – не всегда получается то, что задумал.

– Ага, – поддакнул я, – человек предполагает, а судьба располагает.

– Вроде того, – согласился Глаз, – считай, мое появление здесь – ее очередная ухмылка, причем кривая. В общем, фишка так легла, что мне пришлось поступить на службу к господину Линю. И неплохое, скажу я тебе, место. По крайней мере, денег больше, да и безопаснее, чем лазить по развалинам. Ни «диких», ни радиации. Кроме того, господин Линь обещал мне помочь, если я все же решу открыть свою лавку на юге. Но сначала я должен помочь ему.

– Переговорщик – хорошая должность, – согласился я, – тебе по силам.

– Конечно, – улыбнулся Глаз, – с людьми я базарить умею. Сам знаешь!

– Да, – кивнул я, – умеешь. Но думаю, господин Линь нанял тебя не за твое красноречие, а потому, что ты знаешь всех людей Юродивого. И еще ты мутант и можешь противостоять таким, как я. Линю надо, чтобы ты нейтрализовал того, кого пойдет на переговоры от Юродивого. Значит, господин Линь заранее знал, кто это будет…

– Ты о чем, Малыш? – не понял Ред. – Как мог Линь заранее знать? Ведь мы никому ничего не говорили…

– Это просто, – пояснил я, – у вас в банде, Ред, завелась крыса, причем очень вредная. Она и шепнула тихонько господину Линю, кто будет на переговорах. Сечешь?

– И кто же это? – тупо уставился на меня Ред. – Кто предатель?

– А ты подумай, – усмехнулся я, – кто у вас недавно появился и сразу стал близок к Юродивому?

– Лом! – воскликнул Ред. – Вот ведь гад! Точно, это он. Я как чувствовал, что нельзя ему доверять, предупреждал Юродивого. Да только он меня не послушал.

– Все верно, – согласился Глаз, – Лом – тот еще гад. Даже среди вас, бандитов.

– Но он же своих двух людей положил, – размышлял вслух Ред, пропустив мимо ушей замечание Глаза, – и тебя, Малыш, с Глазом привел в качестве трофея… Своего господина, Линя, можно сказать, предал…

– Это для того, – терпеливо объяснил я, – чтобы ему поверили. Лом хотел попасть в вашу банду и поближе подобраться к Юродивому. Что у него и получилось. Даже небольшой ценой…

– Как только Юродивый его не почувствовал? – продолжал удивляться Ред. – Он же этих гадов за километр чует…

– Не знаю, – пожал я плечами, – хотя, думаю, Юродивый все прекрасно понимает. Но у него, судя по всему, есть свои виды на Лома, вот он и не стал его трогать. Юродивый ведет с господином Линем свою игру, и ему выгодно, чтобы Лом пока был в его банде.

– Ладно, – подвел итог нашей беседы Глаз, – раз всем все понятно, нет смысла ломать комедию дальше. Ты, Ред, подожди пока здесь, а мы с Малышом пойдем прогуляемся.

– А что будет со мной? – поинтересовался бандит.

– Господин Линь решит, – серьезно ответил Глаз. – И во многом это зависит от Малыша.

С этими словами Глаз поднялся и кивнул мне – пошли. Мы покинули комнату и оказались в коридоре. Ред остался ждать за железной дверью под присмотром дюжего охранника.

* * *

– Мы идем к господину Линю? – спросил я. – Ведь это он велел меня привести, так?

– Умный ты, Малыш, – улыбнулся Глаз, – сообразительный. Не то, что твой дуболом Ред.

– Он не мой, – на всякий случай уточнил я, – а Юродивого.

Глаз махнул рукой – не важно, и продолжал:

– Вообще‑то Ред тупой: до сих пор не понял, что Юродивый скинул его со счетов, не просек, что его давно списали. Ред ведь только прикрытие для тебя, маскировка, верно?

– Ширма, – улыбнулся я.

– Что? – не понял Глаз.

– Юродивый назвал его ширмой.

– Точно, – кивнул Глаз, – ширма и есть. Занавеска, пыльная тряпка на сцене. А главный актер в этом спектакле – ты, и ведущая роль – твоя же. Правильно говорю?

Я промолчал – зачем обсуждать то, что и так понятно.

– И как долго ты уже служишь господину Линю? – спросил я, чтобы переменить тему.

– Почти два месяца. Как только мы с тобой расстались, так я сразу к нему и подался. Знающие люди мне шепнули: если хочешь начать свое дело на юге, заручись поддержкой господина Линя. Без него ничего не выйдет. В лучшем случае будешь всю жизнь мелочевкой заниматься, подняться тебе не дадут, а в худшем – вообще всего лишишься. Даже штанов. А может – и самой жизни…

– У тебя же золото было, – напомнил я, – мог купить товара, открыть свою лавку. Кто запретит? Закон на твоей стороне, ты в своем праве…

– На юге не все решают деньги и закон, – вздохнул Глаз, – нужны еще родственные связи. Даже золото не помогло бы… У южан все контролируют друзья и родичи господина Линя, и без его слова ни один серьезный вопрос не решается. Так что, если хочешь по‑настоящему развернуться, иди к нему, кланяйся и заручайся его поддержкой. Так мне намекнули… А лучше – сразу проси о покровительстве, чтобы уж точно. Деваться мне, Малыш, было некуда, и я пошел к Линю. Или я с ним, или вообще никак.

Я ничего не сказал – каждый сам решает, кому и как служить. В конце концов, судьбу выбирает сам человек, что бы ни говорили по этому поводу древние философы. Предначертание, рок, фатум… Я уверен: не все в жизни заранее предрешено, многое зависит и от самого человека.

– Когда ты понял, что Лом – наш шпион? – поинтересовался Глаз.

– Как только тебя увидел, – честно признался я.

Врать смысла не имело – Глаз сразу почувствовал бы. Мутант он, что ни говори… Господин Линь потому его и взял – из‑за способностей. Хотя, если подумать, против меня Глаз не потянет, в этом Юродивый был прав. Да и против Мары, пожалуй, тоже. Но кое‑что Глаз все‑таки умел, и скидывать его со счетов не стоило. Он, например, мог почувствовать, когда человек врет. Ценное качество!

Мы шли по гулким подземным коридорам. Они были намного просторнее, чем в бункере у Юродивого, а потолки – гораздо выше. Очевидно, по этим тоннели завозили на склады запасы оружия и продовольствия. Здесь мог свободно проехать армейский грузовик…

Мы миновали несколько шлюзов, поднялись и опустились по узкой железной лестнице и, наконец, очутились перед тяжелой бронированной дверью. За ней и находились апартаменты господина Линя. Охранник еще раз обыскал меня и кивнул – можешь проходить. Мы вошли в кабинет.

* * *

Первое, что я увидел, – лицо господина Линя. Оно невольно притягивало к себе внимание – очень умное, тонкое, я бы даже сказал, одухотворенное. Правильные черты лица, чуть раскосые глаза, характерные для уроженцев юга, темные, с ранней проседью волосы. Внешне господин Линь напоминал нашего учителя Ламеса – недорогой темный костюм, скромный вид, сдержанные манеры.

Линь стоял посреди кабинета и приветливо смотрел на нас. Потом чуть улыбнулся и показа рукой на стулья – садись. Я опустился на жесткое пластиковое сиденье.

Обстановка в комнате резко отличалась от той, что была у Юродивого. Если там на стенах висели подлинные картины, а на полу лежали старинных ковры (не говоря уже об антикварной мебели и дорогих книгах), то здесь все было предельно просто и аскетично. Обычный письменный стол, несколько пластиковых стульев, небольшой секретер для бумаг. И все. Да и сама комната по своим размерам была намного меньше кабинета Юродивого. Раза в два или в три.

Господин Линь терпеливо ждал, пока я осмотрюсь. Потом кивнул Глазу:

– Спасибо, можешь идти.

– Но как же… Он же…

– Да, я знаю, что Малыш – мутант и много что умеет, – улыбнулся господин Линь, – но как‑нибудь сам с этим справлюсь. Ты посиди пока в приемной.

Глаз нехотя вышел – очевидно, ему очень хотелось узнать, о чем мы с господином Линем будем беседовать.

– Чай, апельсиновый сок? – предложил хозяин кабинета.

Я удивился – откуда здесь апельсиновый сок? За столько километров от юга?

– Мне знакомые привозят, – угадал мои мысли господин Линь, – у меня, Петер, много друзей и родственников на юге. Как и у тебя.

Я уставился на Линя – что означают его слова? Какие у меня родственники на юге? Ни мать, ни отец никогда не говорили, что у нас имеется какая‑то южная родня. Этот вопрос так взволновал меня, что я даже не обратил внимания на то, что господин Линь назвал меня по имени. А не Малышом, как почти все.

– Значит, сок, – решил хозяин кабинета и отдал распоряжение.

Охранник внес поднос с кувшином и двумя стаканами. Линь разлил по ним апельсиновый сок, и я с удовольствием выпил оранжевую, чуть кисловатую жидкость. Люблю я его, хотя пробовать апельсиновый сок приходится довольно редко – дорого, отец лишь изредка имеет возможность купить нам.

– Итак, о чем ты хочешь меня спросить? – поинтересовался Линь, когда я допил свой стакан.

Я задумался. Слишком много было вопросов, обо всем сразу и не спросишь. Я решил начать с главного:

– Вы сказали, что у меня родственники на юге…

– Верно, – подтвердил Линь, – двоюродные браться и сестры, а еще троюродные. И еще дядюшки, тетушки, бабушки, дедушки… Всех и не перечислишь – целый род.

– Моя мать с юга, – понимающе кивнул я, – и это, очевидно, ее дальняя родня. Но она мне никогда…

– Не говорила? – улыбнулся Линь. – Правильно, и не скажет. Незачем никому знать о твоей родне на юге. Ради твоей безопасности.

– Но почему? – не понял я. – Иметь родственников на юге очень хорошо, тем более таких. Судя по тому, что торгуют апельсинами, они люди не бедные. Это же выгодный бизнес!

Линь подошел к зеркалу и кивнул мне:

– Петер, подойди, пожалуйста, сюда!

Я приблизился.

– Что ты видишь?

– Себя и вас, господин Линь.

– Ничего не замечаешь?

– Ну, мы немного похожи – овал лица, скулы, глаза, цвет волос…

– А почему?

– Вы с юга, и моя мать тоже. Естественно, я унаследовал некоторые ее черты. А они, судя по всему, являются общими для всех уроженцев тех мест. Генетика!

– Правильно, – одобрительно произнес Линь, – ты знаешь биологию. Но что ты скажешь об этом?

Он снял пиджак и закатал левый рукав рубашки. На сгибе локтя я увидел родимое пятно в форме бабочки. Меня сразу бросило в жар – у меня было точно такое же. И на том же самом месте.

– Посмотри на своей руке, – приказал господин Линь.

Я снял куртку и также обнажил левую руку. Хотя я и так знал, что увижу. Моя «бабочка» в точности повторяла форму родимого пятна Линя.

– Это наследственный знак нашего рода, – пояснил Линь, – он есть у всех мужчин. А вот у женщин его, как правило, нет – такая причуда природы. Понимаешь, что это значит?

– Что я ваш родственник, – кивнул я. – Какой‑нибудь троюродный племянник или что‑нибудь в этом роде. По линии матери, разумеется.

Ничего необычного в этом не было – у южан большие семьи, и вполне могло быть, что род моей матери где‑то пересекся с родом Линя. Но почему мама мне ничего не говорила об этом? В чем опасность для меня?

– Ты мне гораздо ближе, чем племянник, – грустно улыбнулся Линь, – ты мой сын. Убедись в этом сам…

Линь протянул мне ладонь, и я машинально взял ее. Потом заглянул ему в глаза. И понял, что все это правда. А затем неожиданно потерял сознание – впервые в своей жизни.

* * *

Когда я очнулся, то обнаружил, что лежу на кушетке в крошечной комнатке, можно сказать, в чуланчике, расположенном за кабинетом Линя. Что‑то вроде небольшой комнаты отдыха. Я отчетливо слышал разговор, происходивший в кабинете.

– Ты не имел права ему рассказывать! – звучал резкий женский голос. – И зря ты приказал меня привезти – ни к чему было начинать этот разговор. Малыш не должен ничего знать…

Я тут же узнал этот голос – моей матушки. Она тоже здесь? Но зачем, почему? И что у нее общего с господином Линем? Кроме, возможно, общих родственников, конечно…

Я решил встать с кушетки и объявить о себе (подслушивать ведь нехорошо), но ответ господина Линя заставил меня замереть на месте:

– Юка, я так долго ждал этого. Целых девятнадцать лет! Я мечтаю наконец обрести сына. И имею на это право…

– Все равно ты поступил неосторожно, – возражала матушка. – Ты подумал, что теперь начнется? Девятнадцать лет никто ничего не знал и ни о чем не догадывался, а теперь? Ни к чему было ворошить старые тайн, пусть бы все так и оставалось…

– Кое‑что изменилось, – тихо сказал господин Линь, – Юродивый знает или, по крайней мере, догадывается, что Петер – мой сын. Он ведь не случайно прислал его сюда, решил проверить меня. Но Юродивый сильно ошибся – Петера я ему никогда не отдам. И от себя больше не отпущу. Как бы ты ни просила…

Я не мог больше сидеть в комнате и выскочил. Матушка и Линь стояли посреди кабинета и спорили.

– Мама! – прижался я к платью матушки.

– Малыш! – привычно погладила она меня по волосам.

Линь грустно посмотрел на нас.

– Юка, пора рассказать Петеру всю правду.

Мать тяжело вздохнула и кивнула, Линь сказал мне:

– Слушай внимательно, Петер. То, что я тебе расскажу, было тайной. Девятнадцать лет, почти с самого момента твоего рождения…

Я показал глазами на мать – может, лучше нам поговорить с глазу на глаз? Чтобы потом не пришлось чистить матушке память…

Линь понимающе кивнул:

– Глаз снял с Юки блокировку, она все вспомнила. И кем ты являешься на самом деле, и сколько тебе лет. Позже мы опять сотрем ее память – ради ее и твоей безопасности. А теперь слушай меня.

…Твою мать звали Тая. Я имею в виду – настоящую, биологическую мать. Ту, что тебя родила. Когда мы встретились, ей было восемнадцать, мне – двадцать… Мы полюбили друг друга и вскоре поженились. Я занимался мелкой торговлей – ездил по южным поселкам, продавал разные вещи… И мы были очень счастливы – Тая, я и ты, наш любимый сынок. Маленькая, дружная семья, у которой, конечно, были свои заботы и свои трудности, как у всех… Но ничего, что могло бы затмить наше счастье.

…Тебе исполнилось два месяца, когда пришла беда. На нас напала банда Юродивого – он промышлял налетами на поселки, отбирал у людей добро и угонял их на свою территорию. Налет произошел внезапно, ночью, мы были к нему не готовы. Бандиты жгли дома, убивали мужчин… Многие из нас погибли, я сам был тяжело ранен, оглушен взрывом. Бандиты не стали меня добивать, посчитали, что мертвый. В перестрелке погибла твоя мать – бросилась ко мне, когда заметила, что я упал, и получила шальную пулю в голову…

Тебя спасла моя двоюродная сестра, Юка. Она приехала накануне к нам в гости и во время налета укрылась во дворе. Она вынесла тебя из горящего дома, когда Тая погибла… Потом бандиты погнали уцелевших жителей за собой – им требовались работники на новых территориях, прежде всего – женщины. Юка сказала, что ты ее сын, и вас не тронули.

Когда я очнулся, то увидел, что в поселке никого не осталось – одни трупы на улицах да дымящиеся развалины… И мерзкий горелый запах плоти, я иногда до сих пор его чувствую. Я нашел тело Таи и горько заплакал – так мне было тяжело. Сначала я тоже хотел умереть, чтобы быть с ней, но меня удержало от этого страстное желание отомстить Юродивому, убить его. Я поклялся уничтожить его во что бы то ни стало, чего бы мне это ни стоило.

Несколько недель я был между жизнью и смертью, но, спасибо добрым людям, – выжил. Они выходили меня и дали знать родным. А те уж поставили меня на ноги.

Когда я поправился, то решил разобрать развалины дома – найти и похоронить тебя и мою сестру Юки. Я думал, что вы погибли в огне… Но ничего не обнаружил. Тогда я начал осторожно расспрашивать и через некоторое время узнал, что вас угнали на территорию Юродивого. А потом до меня дошли слухи, что Юку полюбил мастер Дан и взял себе в жены. Так ты обрел новых родителей.

Через полгода я разыскал их, и мы поговорили. И решили, что ради твоей безопасности лучше пока никому не знать, кто твой настоящий отец. Затем у Юки и Дана родились свои дети, Ник и Дара, твои брат и сестра, жизнь пошла своим чередом… Я дал Дану немного денег, и он арендовал мастерскую. Я жил поблизости от вас, чтобы иметь возможность хотя бы изредка видеть тебя. Купил домик на южных окраинах Старого города, занялся продажей товаров… Тогда этот бизнес только начинался, и я успел взять его под контроль. Потом сколотил банду, разыскал эти армейские склады, оборудовал базу. И стал контролировать почти всю добычу товара в Старом городе.

Но я помнил о своем обещании и искал возможность отомстить Юродивому. Но подобраться к нему оказалось не так просто – он плотно засел в своем бункере и носа оттуда не высовывал. Чуял, подлец, что смерь его близко ходит…

Так я и жил. Иногда наблюдал, как ты играешь возле своего дома – издалека, конечно, чтобы никто не заметил. Затем выяснилось, что у тебя обнаружились особые способности. Мне об этом, кстати, сообщила травница Мара…

– Да? – удивился я. – Ты говорил с ней? А не опасно ли? Она же за Юродивого!

Я и не заметил, как перешел с Линем на «ты»… Впрочем, как иначе обращаться к своему родному отцу?

– Мара только за себя, – усмехнулся Линь, – и ни за кого больше. Она сама разыскала меня и шепнула, что может сообщить интересное кое‑что о моем сыне. За некую сумму. С тех пор я с ней и сотрудничаю. Мара много мне чего рассказывает – о Юродивом, его банде, о вас, о жителях поселка…

– А вдруг она продаст тебя Юродивому? – засомневался я. – Или он сам все узнает, когда залезет к ней в голову…

– Нет, – улыбнулся Линь, – Мара умеет хранить свои тайны. Да и чужие тоже. Главное – хорошо платить ей. А в голову к ней никто не залезет, не сомневайся. Даже Юродивому это не по силам… Мара посильнее его будет!

Я обдумывал услышанное. Сказать, что я был удивлен, значит, ничего не сказать. Я был ошарашен, оглушен, раздавлен свалившейся на меня информацией. И пытался как‑то упорядочить ее.

Так, значит, господин Линь – это мой настоящий отец, а мать – не моя мать, а двоюродная тетка. Мастер Дан, получается, не мой отец, а… Двоюродный дядюшка по линии матери? А кто же тогда Ник и Дара? Троюродные брат и сестра?

Впрочем, не важно. Я решил, что Буду по‑прежнему считать своими родителями Дана и Юку, а Ника и Дару – братом и сестрой. Ведь мать и отец – это не те, кто тебя родил, но те, кто тебя вырастил. По крайней мере, так у нас считают.

* * *

Мы проговорили с господином Линем еще час. Он рассказал мне о юге, о том, где похоронена моя мать. И обещал свозить на ее могилу, как только будет покончено с Юродивым.

Собственно, ради этого он и открыл мне свою тайну – чтобы я помог ему. В принципе, я был согласен – Юродивый мне никогда не нравился, и без него, я уверен, наша жизнь станет намного спокойней. Лучше, чтобы у нас правил господин Линь – при нем и порядка, и законности будет больше. Я сказал, что помогу Линю подобраться к Юродивому, но сам убивать его не стану. Тот понимающе кивнул.

Честно говоря, я не испытывал к Юродивому особой ненависти. И даже не винил его в гибели своей матери, Таи. Наверное, потому, что никогда ее не видел. У меня уже была матушка – Юка, и я искренне любил ее. Было еще одно соображение – Юродивый мутант, значит, одним из нас, один из очень и очень немногих.

Линь, кстати, оказался обычным человеком, не мутантом, я понял это, когда взял его за руку. Когда мы решили все вопросы, Линь сказал:

– Время позднее, возвращаться опасно, оставайся‑ка ты, Петер, у меня на ночь. Я прикажу постелить тебе в комнате отдыха.

– А Ред? – напомнил я. – Что с ним будет?

– Отпустим его, – пожал плечами Линь, – убивать переговорщиков у нас не принято. Отвезем поближе к лагерю Юродивого, и пусть катится на все четыре стороны.

– А матушка? Я имею в виду Юку… – смутился я.

– Утром ее доставят домой, – сказал Линь, – конечно, перед этим придется почистить ее память, сам понимаешь…

Я кивнул: так безопаснее для всех, и прежде всего – для нее самой.

– А кто сделает это?

– Глаз, – ответил Линь. – Он отлично умеет стирать память.

Я благодарно кивнул. Мне постелили в чуланчике за кабинетом Линя. И я долго еще сквозь неплотно прикрытую дверь видел, как он ходит по кабинету и о чем‑то думает. Может быть, он вспоминал мою мать – Таю. Или свою прошлую жизнь на юге, такую счастливую и беззаботную…