К П Р М Н 7 page

Эксперимент, где испытуемые имели возможность видеть изображаемую линию, дал близкие результаты. Из 11 испытуемых, студентов, занимавшихся горным туризмом, 6 совершили от 0 до 2 ошибок и дали высокие показатели по тесту вложенных фигур (16-18 очков). Трое, совершивших соответственно 5, 6 и 8 ошибок, дали низкие результаты по тесту вложенных фигур: 9, 9 и 2 очка соответственно.

Результаты показали, что одни испытуемые легко отключаются от реального положения в пространстве, передвигают и вращают субъектно-центрированную воображаемую систему отсчета, а другие очень жестко связаны реальным положением, не способны от него отключиться, передвинуть систему отсчета из одной точки умственного образа в другую.

Связь с показателями теста на поленезависимость позволяет предполагать, что за способностью выполнять навигационные задачи лежит поленезависимость, т.е. высокая сложность переживания мира и самого себя, гибкость в изменении систем отсчета, легкость умственных манипуляций пространственными расположениями предметов.

Этот результат подтверждает необходимость включения в процесс обучения летного состава психотехнических процедур, развивающих образное пространственное мышление.

Рис.3.5. Линия пути, которую необходимо было представить на основе команд, поданных голосом.

Заканчивая эту часть, отметим, что задача позволила выявить некоторые психологические механизмы, участвующие в построении и функционировании навигационного образа полета. Прежде всего это — представление о пространстве полета. В реальных условиях штурман и пилот пользуются схемой, на которую им указывает диспетчер и которая имеется у него перед глазами. Важнейшую функцию этого средства мы обнаружили, устранив его из наличных условий экспериментальной задачи. Гипотезы о пространстве полета летчики выдвигали сразу, целиком, на основе одного-двух признаков. Схема полета является одной из важнейших образующих профессионального опыта. По своему значению и по функциям она сопоставима с системами отсчета. Рисунки летчиков подтвердили важность систем отсчета в системе профессионального опыта летчиков и штурманов.

Различая объектно- и субъектно-центрированные системы отсчета, мы включили в эксперимент соответствующие типы средств. Исследование показало. что для успешного выполнение задачи, определения места необходимо использование обеих систем. Согласование их достигается с помощью ручных или умственных трансформаций.

Решение таких задач, как прокладка пути или восстановление ориентировки в полете, требует быстрого и легкого передвижения субъектно-центрированной системы отсчета вдоль представления о линии пути.

Задача обнаружила различия между результатами штурманов и пилотов. Несомненно, на ее выполнение сказалась профессиональная специализация, особенно это касается штурманов и пилотов тяжелых самолетов.

Важно отметить, что даже такими простыми навигационными средствами как курсовые углы, магнитные пеленги и полярные координаты — азимут и дальность пилоты (в среднем) владеют хуже, чем штурманы. Особенно ярко проявились недостатки в системе профессионального опыта, когда задача требовала перехода от системы курсовых углов к полярным координатам. Этот факт представляется важным в связи с предстоящим переходом к полетам в сокращенном экипаже, без штурмана.

Методика 3.4. Психологическое содержание труда при снижении и заходе на посадку.

Нами была предпринята еще одна попытка исследовать мыслительные процессы летчиков в нормальном полете. В качестве объекта мы взяли конечный этап полета, когда летчик определяет пункт начала снижения, задает режим снижения, а затем контролирует полет. Ээксперимент проводился в два этапа: первый этап проведен в форме беседы. Основное внимание было направлено на выделение моментов подбора, подгонки, выбора, на выявление различий между штурманами и пилотами. В ходе беседы психолог просил летчиков изобразить предпочитаемую траекторию снижения, описать случай, когда приходилось снижаться с наибольшей вертикальной скоростью.

На втором этапе мы моделировали ситуацию, когда авиадиспетчер неожиданно предлагает экипажу снизиться и зайти на посадку в условиях, когда расстояние до аэродрома не более 100 км. Экспериментатор предлагал пилотам и штурманам рассчитать траекторию крутого снижения и захода на посадку. Затем летчиков просили ответить на ряд вопросов, выставляя метку на отрезке - биполярной шкале. Данные были собраны в учебном центре А. Терентьевым, Т. Гудковой и В. Кононовой. В исследовании приняли участие инструкторы, опытные штурманы и пилоты, всего 85 человек.

1. Первый этап позволил обнаружить содержание труда летчиков в ходе снижения - одного из наиболее ответственных этапов полета. Очевидное различие между пилотами и штурманами (штурман считает, пилот управляет самолетом) здесь вдруг исчезло: оказалось, что пилот, начиная снижение, просчитывает план снижения по всем основным точкам траектории вплоть до входа в глиссаду и учитывает при этом множество условий, касающихся самолета (полетную массу, центровку и т.д.), воздушной среды (скорость и направление ветра и т.д.), пассажиров и экипажа.

Глубина и дальность расчета обнаруживаются через два типа усложнений ситуации: команда авиадиспетчера (“продолжайте движение на высоте такой-то до команды”) или требование старшего по должности (проверяющего или командира воздушного судна, если снижение выполняет второй пилот) “снижаться помедленнее”. После разрешения диспетчера вновь начать снижение пилот вынужден вновь произвести расчет снижения, полностью отбросив прежний. Две-три таких площадки сильно усложняют условия снижение прежде всего из-за изменений режима (от снижения — к горизонтальному полету, затем снова — к снижению и т.д.). Изменение режима работы двигателей становится сильным стрессогенным фактором. Растет тревога по поводу того, удастся ли снизить скорость до требуемой величины в каждом из соответствующих пунктов высотной траектории.

Расчет в уме траектории полета, который выполняет пилот, уступает в точности штурманскому, который выполнен с помощью счетной линейки или вычислительных средств. Поэтому пилоты обращаются к штурману за точными данными. Уточнив исходные условия, штурман рассчитывает траекторию (скорости, воздушную и вертикальную высоты и проч.). Иногда штурман требует, чтобы экипаж точно выполнял его рекомендации. Пилоты не всегда считаются с рекомендациями и требованиями штурмана, в результате возникает конфликт (явный или скрытый).

На вопрос психолога о наличии момента выбора в процессе снижения летчики отвечали однозначно: “да”, “разумеется”. Однако, было видно, что выбор они связывают только с резким усложнением полетной ситуации (изменение погоды или отказ оборудования). Что касается подбора, то при подходе к заданной высоте для уменьшения скорости до требуемой величины пилоты используют методику подбора параметров на оставшийся участок траектории.

Нам не удалось обнаружить свидетельства того, что пилот имеет в уме несколько стратегий снижения. Наоборот, каждый сообщал о предпочитаемой траектории с несколькими параметрами (например, плавная или крутая). Почти никто не изобразил траекторию экстренного снижения с вертикальной скоростью до 40 м/с. Пилоты молча отказывались ее изображать, просто называли предельно допустимое значение вертикальной скорости.

Опытный летчик не рассчитывает траекторию каждый раз полностью до мельчайших деталей, а пользуется крупными блоками - результатами прошлых расчетов. Выбирая более или менее крутую траекторию полета (в зависимости от условий), летчик не часто использует представление о траектории снижения - они могут обходиться выбором вертикальной скорости. Исследование показало, что летчики руководствуются скорее численными совпадениями и различиями, чем визуальными представлениями траектории. Представление траектории заменяется восприятием приборов и переживанием движения — крутизна снижения, периоды ускорения, замедления, короткого подъема перед занятием высоты при полете на горизонтальной "площадке". Начиная снижение, летчик задает численные величины параметров и мысленно соотносит позицию самолета с определенной точкой впереди на линии пути, фиксируясь на ней мысленно. Теперь цель летчика состоит в том, чтобы в предстоящей точке параметры полета соответствовали требованиям инструкции.

Наше представление о выборе режима снижения основано на анализе случаев, рассказанных летчиками. Когда, задержав самолет на эшелоне почти четверть обычного пути снижения (например, из-за нелетной погоды в аэропорту назначения), авиадиспетчер спрашивает командира: “Успеете снизиться до пункта №...?” Пилот отвечает: “Да” и начинает крутое снижение за 60-80 км. от ВПП, запросив при этом разрешение сделать круг через дальний привод, поскольку заходит “с прямой”. Решиться на такое снижение пилот мог только при условии, что у него в уме быстро сложился расчет траектории. В случаях, требующих экстренного снижения, пилот начинает крутое снижение, по ходу которого уточняет расчет, и, уменьшив скорость, подходит к точки с заданными параметрами. Слаженная работа всего экипажа позволяет выполнить расчеты с требуемой быстротой. Это крайняя ситуация и она не всегда заканчивается успешным заходом на посадку с первой попытки.

В нормальных условиях полета летчики используют тот режим снижения, который соответствующий их стилю, опыту, внешним условиям.

Как представляет себе траекторию пилот? Представлена ли ему вся траектория сразу, целиком? Что служит ее основой?

Основой траектории является скорее представление о линии пути, чем о профиле снижения. Будучи единой траектория в представлении легко распадается на отдельные части, которые определяются высотой конечной точки и параметрами полета (прежде всего скоростями — вертикальной и поступательной). Такие части более интегрированы по сравнению с целой траекторией: в основе каждой части лежит представление об отрезке пути с наименованием точки в конце отрезка. Если в процессе снижения авиадитспетчер предлагает летчику задержаться на некоторой высоте, то после задержки пилоту необходимо вновь произвести расчет всей траектории, что вызывает недовольство пилота - все это свидетельствует в пользу того, что траектория составляет оперативную единицу.

Во время снижения контроль параметров требует сосредоточения внимания пилота. Контролируя 6-7 приборов сразу, пилот выполняет пилотирование: подводит стрелки индикаторов к заданным значениям на шкалах. Пилот двигает рычаги управления, преодолевая воздействия воздушной среды. В ходе снижения пилот решает сложную умственную задачу, а одновременно с ней — сложную перцептивную и далеко не простую двигательную задачи.

Что касается штурмана, то в нормальных условиях его действия соответствуют тому режиму снижения, который намечен командиром. Диапазон выбора очень невелик и ограничивается рамками тех функций, которые выполняет только он, штурман. Например, штурман может выбрать метод контроля удаления, контроля курса.

В экстренных случаях штурман продумывает наперед несколько путей ухода на запасной аэродром, в пределах каждого пути может наметить несколько вариантов программирования навигационного вычислителя (на самолете Ил-62). При получении от командира информации о выбранном направлении штурман выбирает оптимальный вариант. Часто исход полета успех зависит от быстроты штурманского выбора и точности выполнения намеченного плана.

Примененная нами методика позволяет вести качественный анализ. Количественные показатели дает обработка рисунков. С целью стандартизации процедуры исследования мы предъявляли этапы полета на отдельных карточках[9]. Летчики охотно принимали такую задачу, вступали в ее обсуждение, не отказывались изобразить траекторию полета и линию пути.

Экипажи больших пассажирских самолетов работают в условиях жестких требований к выполнению технологии. Строгое выдерживание параметров полета непростая задача. Ее выполнение возможно только при максимальной собранности субъекта, сосредоточении его интеллектуальных, эмоциональных и операциональных ресурсов, поскольку в полете возможны быстрые изменения навигационной, воздушной и метеообстановки, возможны нарушения в работе приборов и систем и, ухудшения функционального состояния летчика, взаимодействия и отношений в экипаже. Это положение очевидно для психолога и для самого летчика. Тем не менее, приходится постоянно искать новые аргументы для его доказательства администрации, которая исходит из очень жестких требований к летным специалистам. Эти требования исключают активность, инициативность, живое творчество, мышление и сознание. В авиационной среде эти обычные психологические термины используются только с негативным оттенком, как впрочем и многие другие психологические понятия (эмоции, субъект, конфликт, беседа, отношения). Это вызывает затруднения в применении известных психологических методик.

Опыт работы со штурманами и пилотами показал, что наиболее эффективным средством оказывается та методика, которая содержит модель задачи, привычной для летчика. Она вызывает наибольшие огорчения в случае неудачи.

2. На втором этапе мы предложили летчикам задачу расчета траектории крутого снижения при неожиданном предложении авиадиспетчера зайти на посадку “с прямой”. После выполнения задачи летчикам предлагалось отобразить предпочитаемый режим полета на шкалах приборов, сравнив их показания с тем, что требуется руководством по выполнению полетов. Кроме того, на трех дополнительных шкалах летчик должен был изобразить степень выраженности у него таких качеств, как скрупулезность, ситуативная инициативность, и склонность к творчеству. Результаты получены на 13 летчиках (6 КВС и 7 пилотов со стажем от 10 до 25 лет). Результаты показали, что мнение летчиков относительно возможности зайти “с прямой” расходятся: из 9 летчиков 5 ответили твердо “да”, 2 — твердо “нет”, 2 — сочли заход “с прямой” возможным, но для себя предпочли заход “с обратным курсом”. Результаты шкалирования условий полета летчиками показаны на рис. 3.6.

Видно скопление точек в определенных областях шкал. Данные шкалирования колеблются от одного человека к другому, в них видна индивидуальность, они являются статистическими. При жестких требованиях технологии и документов летчикам хорошо известны числа, стоящие по краям шкал, однако точки не располагаются ни в середине, ни по краям. Они отражают субъективное видение ситуации, субъективное отношение к выполнению жестких требований. Убедительными кажутся расположение самооценки скрупулезности, инициативности и склонности к творчеству.

Несмотря на то, что инициативность и склонность к творчеству часто отвергается, особенно на уровне администрации, летчики считают их необходимыми и отмечают у себя их присутствие. Действительно, только при сознательном, творческом отношении к труду возможны фиксации ошибок и их анализ за пределами рабочей ситуации. Только инициатива позволит найти выход в сложной полетной ситуации.

В другой работе (В. Н. Кононова), список психологических шкал увеличен. Были введены характеристики устойчивости стиля специалиста и твердости в отстаивании своего стиля в присутствии другого, а также характеристика способности сдерживать выражение эмоций. Исходя из системы базовых потребностей человека были введены шкалы “рискованность — осторожность” и “опасение социальных последствий — страх за свою жизнь”. Характеристика отношений в экипаже строилась с помощью шкалы “согласованность действий — конфликт”. Для получения дополнительных данных использовалась методика Люшера, наблюдение за решением летной задачи и беседа. Результаты по 23 летчикам (9 КВС с летным стажем 11-37 лет, 6 вторых пилотов, 6 штурманов, 2 бортинженера с летным стажем от 6 до 25 лет) представлены на рисунке 3.7. Отметим, что 6 человек твердо заключили о невозможности зайти на посадку “с прямой”, 15 человек также твердо ответили: “Да, можно зайти с прямой”. Поскольку задача решалась коллективно, интересны данные о совпадении мнений: 4 экипажа (по 3 чел.) единогласно утверждали: “Можно зайти”, один так же единогласно: “ Нельзя, нужно с обратным курсом”, в двух экипажах мнения разделились, 2 КВС, опрошенные отдельно, ответили отрицательно. Итак, задача действительно содержала момент выбора. Применение методики Люшера и ее интерпретация в рамках опроса и наблюдений вместе с данными других наших работ свидетельствуют об отгороженности обследуемых лиц от происходящего, об их неверии в возможность быстрых перемен к лучшему, о том, что у них блокировано стремление к независимости. Упорное сопротивление внешним воздействиям и скрытая решимость действовать по своему как раз и выражает стремление человека отстоять свою индивидуальность при работе в условиях жесткой регламентации.

Степень выраженности отдельных сторон стиля, черт и отношений летчики показали на шкалах (см. рис. 3.7.). Шкала “рискованность — осторожность” показывает, что летчикам несвойственно стремление к опасным ситуациям, возможно потому, что в их работе опасности возникают сами собой. Шкала “опасение социальных последствий — страх за свою жизнь” показывает, что для командира характерен сдвиг влево (социальные последствия), а для штурманов и бортинженеров — вправо. Это соответствует данным о зависимости состояния специалиста от степени вовлеченности его в ситуацию, его “задействованности”. Специалисты обнаружили устойчивость стиля. Что касается твердости в отстаивании стиля, то она более характерна для КВС, а у вторых пилотов, штурманов и бортинженеров более выражена тенденция “подчиниться мнению другого” (разумеется, в полетной ситуации). Этот факт соответствует данным зарубежных специалистов: смирение, ненавязчивость, нежелание настойчиво воздействовать на командира воздушного судна иногда становится одной из причин несчастного случая или катастрофы. Твердость приписали себе даже не все командиры: один оценил себя двояко, А двое склоняются к полюсу готовности “изменить свой стиль под влиянием другого”. Более единодушны летчики в оценке устойчивости стиля. Свободное выражение эмоций в полете командиры для себя не считают возможным. Однако, только две оценки приближаются к полюсу “сдерживания чувств”, оценки сети командиров оказались сдвинутыми к середине шкалы. По этой шкале особенно ясно видно, что специалисты не старались дать социально желательный вариант холодного и расчетливого, работающего как автомат, оператора. Кроме того, нам хорошо известно, что, несмотря на огромную неустроенность профессии в целом, многие летчики всей душой преданы своей профессии.

Рис. 3.6. Результаты шкалирования условий полета, выбранных летчиками. Задача: отобразить предпочитаемый режим полета на шкалах приборов, сравнив их показания с тем, что требуется руководством по выполнению полетов. Кроме того, на трех дополнительных шкалах летчик должен был изобразить степень выраженности у него таких качеств, как скрупулезность, ситуативная инициативность и склонность к творчеству.

Рис. 3.7. Характеристики устойчивости стиля специалиста и твердости в отстаивании своего стиля в присутствии другого, а также характеристика способности сдерживать выражение эмоций. Отдельно по командирам воздушных судов (А) и остальным членам экипажа (Б).

Они не могут жить без неба даже когда им за пятьдесят! Последняя шкала обнаружила наибольшее единодушие: почти точно на полюс легли данные шести КВС, шести штурманов, пилотов и бортинженеров. При этом пятеро дали сдвиг в сторону полюса, названного “конфликтность”. Этот результат показывает, что члены экипажа действительно признают, что подлинным субъектом летного труда является экипаж, осознают значимость согласованности действий для решения полетной задачи и переживают возникающие в экипаже конфликты.

Таким образом, проведенная серия исследований показывает всю сложность социального субъекта, управляющего воздушным судном. Для успешного выполнения полетной задачи требуется не только точное выдерживание параметров, требований технологии и наставлений, но и согласованность отдельных действий, устойчивость стиля, твердость, сдерживание эмоций, инициатива, гибкое мышление, способность к творчеству.

О некоторых особенностях построения методик.

Особенность всех наших экспериментов состоит в той позиции, которую занимает психолог — к летчику он обращается прежде всего как к специалисту, имеющему большой стаж и опыт. Психолог не требует решить задачу, а просит дать консультацию по поводу задачи, дать совет, как ее лучше построить, высказать мнение о пригодности задачи для обучения курсантов летных училищ. Летчика уведомляли о том, что результаты имеют исключительно научный и практический характер и ничего общего не имеют с летной экспертизой. Фамилии не фиксировались. Такая ситуация, как правило, оказывалась благоприятной для проявления профессионального опыта[10]. Летчики охотно принимались за решение задачи, приводили подробные перечни факторов, обсуждали варианты действий. Подробно описывали случаи из собственного опыта.

Большую роль играет рисунок, который выполняет летчик по ходу беседы. Он служит своего рода отвлекающим средством, позволяющим снять напряжение: летчик может на время прекратить беседу и углубиться в расчеты, а психолог, встретив трудности в беседе, - обратиться к обсуждению деталей изображаемой ситуации.

Итогом беседы является новая крупица опыта, которую удается выделить психологу в процессе обсуждения ситуации и задачи. По ней психолог может судить о широте и глубине содержания мыслительного процесса, необходимого для решения профессиональной задачи. Анализируя записи, сделанные во время беседы, психолог пытается применить психологические понятия для описания структур знаний, представлений и мыслительных процессов, развертывающихся в уме летчика, в ситуации принятия решения.

И тогда особенно ясно видно, каким быстрым должен быть выбор, как решительно и точно выполняют его опытные пилоты и штурманы. Летчики, которым работа дается легко, сложные полетные ситуации принимают как испытание, как возможность для максимальной реализации своих профессиональных возможностей. В таких случаях успешное завершение полета имеет для летчика особенно большое значение имеет - это его личная победа

В ходе обсуждения путей развития ситуации, реакций членов экипажей на события, и особенно при перечислении вариантов собственных действий и описании процесса выбора, летчик проявляет свою профессиональную индивидуальность, которая предстает еще ярче, чем индивидуальность его внешнего облика. Теперь уже психобиологическая индивидуальность подкрепляется, усиливается профессиональной индивидуальностью.

Нам представляется, что только через такой контакт психолога с летчиком можно подступиться к изучению такой сложной и тонкой реальности как мыслительный процесс опытного специалиста.