Глава 20. Не успел я войти домой, как Нора сунула мне телефонную трубку

Не успел я войти домой, как Нора сунула мне телефонную трубку. Прикрыв ладошкой микрофон, она заговорщицки прошептала:

– Не завидую тебе.

Весьма удивленный непонятным поведением хозяйки, я спокойно поднес трубку к уху и сказал:

– Слушаю вас.

– А-а-а, – закричала Николетта, – вот оно как!

– Добрый вечер, – попытался я наладить контакт с маменькой, но та отреагировала на мою вежливость весьма бурно:

– Ужасное завершение мерзкого дня!

– В Карловых Варах плохая погода? – я решил не сдаваться.

– Понятия не имею!

– Посмотри вокруг, – мирно продолжил я, – что, у вас дождь идет?

– Я в Москве, – завизжала Николетта, – умираю, одной ногой в могиле…

Было мне от чего удивиться.

– Как? У тебя же путевка оплачена до…

– Не могу жить в сарае, – перебила маменька, – на помойке, куда меня поместили по бедности! Питание отвратительное, обслуживающий персонал вьется вокруг всяких выскочек! Я измучилась совершенно, испортила сердце, желудок, руки, ноги, голову, спину…

– Но каким же образом ты ухитрилась попасть в Москву? – недоумевал я.

– Пешком пришла!

– Из Чехии???

– Вава! Ты идиот! Прилетела на самолете! Обменяла билет, чуть с ума не сошла, пока кретинские сотрудники нищего отеля выполнили мое разумное требование. Да, им пришлось оторваться от одной более чем неприятной особы, явившейся на отдых с пятьюдесятью чемоданами! Эта плохо воспитанная выскочка по пятнадцать раз на дню меняла платья! Ее посадили в центре зала! Сам хозяин обслуживал мерзавку, но ничего! Они все-таки вынуждены были обратить и на меня внимание. Я все им высказала, уезжая! Да!

Я молча слушал вопли Николетты. Маменька привыкла всегда быть главной героиней, так сказать, первой скрипкой, а тут ей довелось почувствовать себя на вторых ролях, некто посмел занять лидирующую позицию, задвинув Николетту. Ясное дело, мириться с подобным положением вещей она не собиралась!

– …и когда дежурный из Шереметьева позвонил тебе и попросил забрать меня из аэропорта, ты в грубой форме отказал ему, – долетело до моего слуха.

Я вздрогнул. Значит, мужчина, заявлявший, что он аэропорт Шереметьево, не был психом! Просто служащий не умеет нормально изъясняться на родном языке! Следовало спокойно представиться, сказать: «Добрый вечер, вас беспокоят из зала прилета аэровокзала Шереметьево…»

И вовсе он не ругался, когда орал «вашу мать», просто хотел сообщить: «Вашу мать привезли из Чехии» или «Вашу мать надо забрать домой».

Если кто и виноват в сложившейся ситуации, то этот администратор, неспособный произнести нормально фразу, но у Николетты, естественно, имеется свое мнение по сему вопросу.

– Ты отказался от меня, – рыдала маменька, – бросил в беде, одну! Голую! Босую! Голодную! Я шла пешком до дома! Ночью! По шоссе…

Только не подумайте, что это правда. На своих каблуках маменька больше трех шагов не сделает. Очень хорошо понимаю, как обстояло дело.

Сотрудники отеля, вконец замученные Николеттой, расстарались и добыли скандальной постоялице билет в Москву, может, они скинулись и купили ей новый проездной документ за свой счет, чтобы только избавиться от капризницы. В Шереметьеве Николетта потребовала вызвать в зал меня. Отчего она сама не позвонила мне?

Ну, думаю, ответ прост, маменька желала изобразить из себя умирающего лебедя, а, как известно, отбывая в Аид, человек не способен на длительные разговоры. К тому же Николетта органически не переносит, если служащие заняты решением чужих проблем. По ее глубочайшему убеждению, люди в форме обязаны обслуживать лишь госпожу Адилье[4], а если той временно ничего не требуется, всем сотрудникам необходимо замереть в почтительном ожидании и ни в коем случае не обращать внимания ни на кого другого, в особенности если этот другой дама в шубе и с бриллиантами более чистой воды, чем камни у маменьки в серьгах.

Перед глазами моментально развернулась картина.

Вот Николетта вертит головой в разные стороны, видит за стойкой мужчину в синем костюме, мирно объясняющего что-то симпатичной девушке, и моментально подлетает к паре.

– Любезный! – топает она ножкой.

– Простите, я занят, – слышится в ответ.

Ох, не надо было дежурному машинально произносить сию фразу, он не знал, что последует далее. В конце концов доведенный до крайней степени изнеможения сотрудник Аэрофлота хватает трубку и орет мне:

– Вашу мать, вашу мать, вашу мать… заберите вашу мать!

Но наивно полагающий, что Николетта мирно пьет минеральную воду в Чехии, Иван Павлович швыряет трубку, не дослушав фразу, а потом и вовсе лишается телефона. Да уж! Интересно, в какую сумму мне встанет примирение? Чего захочет маменька?

– Сейчас приеду, – я попробовал начать мирные переговоры.

– Нет необходимости, – завизжала Николетта, – ясное дело, мое изможденное тело, из которого улетела измученная, бесконечно страдавшая душа, похоронят посторонние люди. Увы, я одинока, никого рядом! На скромной могиле, расположенной у ограды сельского кладбища, не поставят памятника! Да и кто станет заботиться о рано ушедшей женщине, которая… которая… которая…

– Ваньша, – зашипел материализовавшийся невесть откуда Одеялкин, – глянь! Всех изловил! Во!

Перед моим носом закачалась банка, набитая тараканами.

– Все на месте, – бурно радовался Алексей, – по-моему, самая красивая Мэри! Одни ножки чего стоят!

– Мне сейчас не до ног Мэри, – ответил я, пытаясь избавиться от Одеялкина.

– Мэри! – взвизгнула маменька. – Ты о ком?

– Прости, Николетта, сейчас я приеду!

– Нет! Сначала объяснись! Мэри! Девка! Ужасно! Что ты задумал? Она кто? Из какой семьи? Кто у нее отец?

– Кто у нее отец? – машинально повторил я. – Право, на сей вопрос нет ответа, родителей Мэри я не знаю.

– Думаю, это Ричард, – вдруг громко заявил глупый Леша.

– Ричард? – заволновалась Николетта, уловившая слова Одеялкина. – Мэри и Ричард? Кто около тебя сейчас находится? Иностранцы? Откуда?

– Из Африки, – вздохнул я, кажется, маменька сменила гнев на милость, решила простить неразумному Ваве его прегрешения.

– Негры! – взвыла Николетта. – С ума сойти! Никогда!!!

– Николетта, Мэри – это…

– Немедленно сюда!

– Мэри не…

– Ничего не желаю слушать!

– Ричард…

– Вава!!!

– Хорошо, – сдался я, – уже в пути.

Трубка противно запищала, я глянул на Одеялкина, а тот, совершенно ничего не понимая, продолжал бурно радоваться:

– Попались, голубчики! Полюбуйся, Ваньша! Скажи, хороши?

– Сейчас мне достанется, – невольно признался я, – Николетта решила, что я завел себе любовницу-негритянку по имени Мэри.

Леша захихикал, но мне было совсем не до смеха. Я схватил куртку.

– Иван Павлович, – крикнула Нора, – ты к Николетте?

– Именно так, – ответил я.

– Купи ей розы.

– Боюсь, это не поможет.

Хозяйка высунулась в прихожую.

– Да уж, настроена твоя матушка серьезно, прямо кипит от радости! Хорошо, оставь распоряжения!

– Какие? – насторожился я, зашнуровывая ботинки.

– Как какие? – абсолютно серьезно спросила ехидная Элеонора. – Ну куда мне после твоей кончины девать твои книги, коньяк и диски с заунывными классическими мелодиями? Кто наследник? Николетта?

– Вам бы лишь посмеяться! – горько воскликнул я. – Между прочим, имеете шанс лишиться секретаря.

– Не беда, – отмахнулась Нора, – ты стареешь, скоро песок посыплется, найму молодого, шебутного, не волнуйся, можешь спокойно помирать, я не пропаду в одиночестве.

После чего Элеонора громко засмеялась и ушла, а я поплелся во двор к машине. Не знаю, как вас, а меня приводит в ступор ожидание неминуемого скандала.

Не успел я завести мотор, как правая передняя дверь распахнулась и на сиденье, сопя, полез Леха.

– Ты куда? – удивился я.

– С тобой поеду.

– Зачем?

– Дык Нора велела, сказала: «Не отпускай его одного», – пояснил Одеялкин. – И вообще, получается, я во всем виноват, ляпнул про Мэри, а тебе отдуваться. Некрасиво это.

– Спасибо, сам справлюсь.

– Не, Ваньша, я друзей в беде не бросаю, – торжественно заявил Леша. – Вот, банку прихватил. Покажем сейчас твоей маме и Мэри, и Ричарда, и Мартина… Она посмеется, и ладно получится.

Услыхав программное заявление, я хотел было выставить дурака Одеялкина из «Жигулей», но совершенно неожиданно сказал:

– Спасибо, Леша.

– Нема за шо, – заулыбался Одеялкин, – не боись, Ваньша! Я умею с бабами управляться. Уж на что теща моя гидра, и то справляюсь.

Внезапно мне стало смешно: интересно, как отреагирует обозленная до крайности маменька на Одеялкина и банку, набитую здоровенными тараканами?

Дверь нам открыла сама Николетта. В прихожей, как всегда, горело лишь одно тусклое бра, поэтому лица маменьки не было видно, кстати, именно для того, чтобы окружающие не сумели рассмотреть во всей красе морщины и мелкие пигментные пятна, покрывающие, несмотря на все ухищрения Николетты, ее кожу. Матушка велела ввернуть во все люстры лампочки по пятнадцать ватт.

Рано или поздно любой даме приходится делать нелегкий выбор: фигура или лицо. То есть садиться на жесткую диету и получить бороздки на щеках, лбу и шее или, сохранив приятную округлость мордочки, лишиться талии. У полной женщины меньше заметны возрастные явления на коже, слой жира выравнивает морщины.

Николетта сделала ставку на фигуру и, на мой взгляд, не проиграла. В конце концов, личико можно заштукатурить, занавесить, прикрыть полями шляпы, спрятать за громадными очками или вуалью, а куда деть жирные бока, выпирающий живот и ляжки слона?

Сейчас Николетта выглядела просто девочкой. Картину дополняли розовые джинсы и нежно-голубая водолазка, замечательно скрывавшая шею. Белокурые локоны в художественном беспорядке падали на плечи.

– Явился! – звонким голосом выкрикнула маменька. – Хорошо успел до моих похорон!

Я вздохнул: лучше не спорить с Николеттой, упаси бог возразить ей, нужно молчать, потупив взор, только в этом случае, возможно, скандал не превратится в ураган.

– Ты, девочка, не кричи на старших, – неожиданно заявил Леха.

Николетта сделала шаг назад.

– Вы к кому обращаетесь?

– К тебе, детка, – мирно продолжал Одеялкин, – очень некрасиво, не сказавши «здравствуйте, дяденька», визжать. Не в деревне живешь, в столице и должна соответствовать. Лучше сбегай-ка на кухню и скажи бабушке: «Дядя Ваня пришел, да не один, с приятелем». Пусть старушка фартук сымет, а то смутим ее.

Меня начал душить смех, а Николетта, утратив агрессивность, поинтересовалась:

– Вы о какой бабушке речь ведете?

Леха погрозил ей пальцем:

– Ох, нехорошо капризничать! Взрослых слушаться надо, не прикидывайся дурочкой! Ты ж небось внучка мамы Ивана Павловича? Ведь я угадал, да? Вот только не знаю, кто у Ваньши есть: сестра или брат. Ну, живенько, беги к бабусе, да…

Николетта отставила в сторону правую ножку, одетую в элегантную лодочку на шпильке, тряхнула волосами, чей изумительный вид стоил мне в последний раз около четырехсот долларов, и с легким торжеством заявила:

– Тут бабушек нет. Меня зовут Николетта Адилье! Вава мой единственный родственник.

Даже в этой ситуации своего полного торжества маменька не сказала слово «сын».

– Во, блин, – разинул рот Леха и уронил на пол банку.

Стеклянная емкость приземлилась на ковер не разбившись, но плохо заверченная крышка отлетела. Ричард, Мартин, Мэри и остальные тараканы медленно начали выбираться на свободу.

Николетта в полумраке не поняла размеров беды, а Леха моментально присел и начал хватать корявыми пальцами тараканов, приговаривая:

– Ну вы, ребята, даете.

Я на всякий случай прижался к стене.

– Кто этот милый, хорошо воспитанный мужчина? – шепотком спросила наблюдавшая за действиями незваного гостя маменька.

И тут я сообразил: вот он, мой единственный шанс остаться в живых и заслужить прощение без больших материальных затрат.

– Это народный целитель, – тихо ответил я, – Нора выручила его из большой беды и не взяла денег. Алексей решил отблагодарить Элеонору и привез ей… э… молодильных жуков – Мартина, Ричарда, Мэри, ну и еще парочку в придачу. Удивительные животные: если они селятся в доме, там создается волшебная аура, время поворачивает вспять. Ты не поверишь, как сейчас выглядит Нора! Она сбросила с плеч двадцать лет…

– Уж извиняйте, – пробурчал Леха, – один в коридор удрал. Можно за ним пройтить?

– Конечно, – взвизгнула Николетта. – Чувствуйте себя словно дома. Тася! Тася! Тася!

– Чего? – прозвучало из кухни.

– Подай чай! – приказала Николетта. – Сервируй стол для дорогих гостей!

Я мысленно потер руки. Так, клюнуло. Сейчас маменька увидит Ричарда вкупе с чадами и домочадцами, пожелает иметь молодильных жуков, я «куплю» ей их и буду прощен.

– Вава, – вцепилась в меня Николетта, – немедленно отвечай, только тихо, чтобы Кока не услышала! Она в гостиной сидит! Эти насекомые так помогают?

– Потрясающе.

– А как ими пользоваться?

– Легко. Поселить в аквариуме и просто наблюдать за мерзостью, то есть, прости, за молодильными жуками.

– Не вопи, – шикнула Николетта.

Но поздно, в прихожую проник крепкий запах французских духов, затем выплыла Кока.

– О каких молодильных животных идет речь? – ажитированно воскликнула заклятая подружка маменьки.

Николетта прикусила нижнюю губу, а я быстро сказал:

– Милые дамы, не переживайте, жуков хватит на всех, для нужного эффекта необходима лишь пара, а у Алексея особей намного больше.

– Чур, я первая! – воскликнула Николетта.

– Дорогая, – скривилась Кока, – хорошо воспитанные люди сначала думают о гостях.

Николетта начала розоветь.

– Милые мои! – вдохновенно воскликнул я. – Главное сейчас, чтобы Леха согласился расстаться с тара… жуками!

Склочницы замерли.

– Он может заартачиться? – с тревогой спросила маменька.

– Верно, – кивнул я.

– Но почему?

– Все народные целители очень странные, – я мигом нашел нужный аргумент.

– Точно, – подхватила Кока, – Нико, помнишь того деда из Рязани, который убирал целлюлит горячим кирпичом?

Маменька кивнула:

– Мерзкий тип! Мы ехали к нему по ужасной дороге, тряслись по колдобинам! Так он нас даже в дом не впустил! Вышла какая-то бабища в опорках и рявкнула: «Вас не примет». Ничего не помогло!

– Вот, – еще больше обрадовался я, – Одеялкин из той же породы. Еле-еле уговорил его со мной поехать.

– И сколько стоит его визит? – настороженно поинтересовалась Николетта.

Я сделал озабоченное лицо:

– Очень, очень дорого. Позволь не озвучивать вслух цену, это мой подарок тебе. Извини, Николетта, я не мог подойти к телефону, встречал целителя, уже говорил, все они почти невменяемые люди. Алексей, например, категорически не выносит телефон, вот и пришлось…

– Что ты, милый, – голосом сладким, словно мед, пропела Николетта, – экая ерунда, я приехала на такси, не платила за него, с шофером договорился дежурный по аэропорту. Ты лучше объясни, как нам сейчас следует поступить, чтобы получить молодильных жуков?

– Главное, изобразите, будто вам неизвестно, для чего они существуют, – бодро заявил я, – остальное моя забота.