Родительство в гендерном аспекте

Интерес отечественных психологов к изучению феномена семьи в целом и родительства в частности возник не очень давно, лишь в последние десятилетия. При этом можно согласиться с Р.В. Овчаровой [30], которая утверждает, что родительство является базовым жизненным предназначением, важным состоянием и значительной социально-психологической функцией каждого человека. К сожалению, на данный момент пока не выработано четкого определения понятия родительства, но такие попытки существуют.

Например, Г. С. Абрамова [1, с. 551-576] рассматривает родительство как социальные роли отца и матери, причем она считает, что освоение социальных ролей Матери и Отца – это главная жизненная задача развития человека в период взросления. И. С. Кон [24, с. 126] определяет родительство как систему взаимосвязанных явлений:

а) родительские чувства, любовь, привязанность к детям;

б) специфические социальные роли и нормативные предписания культуры;

в) обусловленное тем и другим реальное поведение, отношение родителей к детям, стиль воспитания.

Т.А. Гурко [13, с. 90-97] отмечает, что в англоязычной литературе используются два термина, обозначающие «родительство». Первый из них – parenthood – чаще используют специалисты, анализирующие институциональные характеристики родительства. Второй – parenting – употребляется для раскрытия собственно родительских ролей, включая отклонения от одобряемых в конкретной культуре моделей обращения с детьми.

Другое определение родительства дает Р.В. Овчарова. Она пишет: «Родительство – социально-психологический феномен, представляющий собой эмоционально и оценочно-окрашенную совокупность знаний, представлений и убеждений относительно себя как родителя, реализуемую во всех проявлениях поведенческой составляющей родительства» [30, с. 10]. С ее точки зрения, феномен родительства одновременно предстает в нескольких планах: прежде всего, это план индивидуально-личностных особенностей женщины или мужчины, влияющих на родительство, во-вторых, родительство по отношению к семейной системе, в-третьих, взаимосвязь родительства с родительскими семьями, в-четвертых, родительство по отношению к системе общества. Р.В. Овчарова также предлагает выделить в родительстве следующую структуру: ценностные ориентации супругов, родительские установки и ожидания, родительское отношение, родительские чувства, родительские позиции, родительскую ответственность, стиль семейного воспитания. На наш взгляд, и то и другое понимание родительства имеет под собой основания, но все же не в полной мере раскрывает суть данного феномена, совершенно неясны основания выделения в данном феномене именно перечисленных аспектов.

В российской психологии родительство рассматривается не только с точки зрения семейной психологии, но и с гендерных позиций. Так, К.Н. Белогай изучала гендерные различия в структуре родительского отношения. Ей удалось выявить различия в мотивационно-потребностной, поведенческой и функциональных сферах материнства и отцовства. Например, в ее исследовании обнаружилось, что главными мотивами отцовства являются мотивы самоизменения, а мотивами материнства – мотивы, связанные с развитием отношений с партнером. Кроме того, женщины значительно чаще, чем мужчины, видят в ребенке смысл своей жизни. Есть различия и в родительском поведении матерей и отцов. Мамы проводят с ребенком значительно больше времени, чем отцы. Установки на взаимодействие матерей и отцов значительно различаются: матери в большей мере побуждают словесные проявления ребенка, а отцы в большей мере направлены на поощрение активности своих детей. Сами родители обнаруживают различия и в функциональном назначении материнства и отцовства: матери приписываются функции любви и заботы, отцу – защиты и воспитания [6, с. 31-49].

Еще одно направление исследований гендерных аспектов родительства – изучение самоактуализации гендерной идентичности личности. Л.Н. Ожигова [32] в результате исследований убедилась, что к важнейшим смысловым составляющим, задающим направления самореализации мужчин и женщин, относятся семья и профессиональная деятельность. Тема семьи появляется в рассуждениях о самореализации и собственном предназначении и у мужчин, и у женщин. Но если у женщин семья – это пространство реализации и личностных вкладов в других, то для мужчин семья – это опора, место комфорта и отдыха, то, что нужно защищать. При этом Л.Н. Ожигова утверждает, что, реализуя себя в различных пространствах своего бытия – семье, профессии, отдыхе и творчестве, женщина и мужчина рискуют попасть в стрессовую и кризисную ситуации, так как осуществляемый ими выбор и деятельность могут не получить подтверждения окружающими, не соответствовать культурным и социальным ожиданиям. Например, работающая женщина может испытать на себе социальное давление в виде негативных оценок и стереотипов, утверждающих, что работа мешает женщине быть хорошей матерью и дети недополучают внимания и заботы от нее.

О возможности существования противоречий в гендерной идентичности личности говорит и И.С. Клецина [21, с. 219-226]. Она утверждает, что представляется правомерным говорить по крайней мере о двух типах гендерной идентичности, присущих российским мужчинам и женщинам: первый тип может быть определен как кризисная идентичность, второй – как некризисная или согласованная идентичность. Совершенно очевидно, что одним из противоречий, порождающих кризисную гендерную идентичность, может быть противоречие между профессиональной и родительской ролью.

Итак, родительство может изучаться как с точки зрения семейной психологии, так и с точки зрения гендерной психологии. При этом эти подходы в некоторой степени противоречивы. Семейная психология подчеркивает важность родителей для развития ребенка, выявляет структуру родительства и определяет те факторы и условия, которые позволяют матери и отцу стать хорошими родителями. Гендерный подход подчеркивает не только различия в материнском и отцовском отношении к ребенку, но и проблемы в самореализации мужчин и женщин в различных сферах жизни.