Глава XIV

Москва. — Служенія въ среду и четвергъ Страстной недѣли въ Успенскомъ соборѣ.

Въ Великую середу, послѣ чтенія часовъ, патріархъ Никонъ далъ прощеніе и просилъ его у присутствующихъ, взялъ въ руки крестъ и всѣ стали подходить прикладываться ко кресту и просили у него прощенія.

Вечеромъ во всѣхъ церквахъ было отслужено великое повечеріе, ибо русскіе всегда его совершаютъ до кануна Пасхи, какъ мы это замѣтили. На этой недѣлѣ у нихъ не бываетъ торговли иной какъ съѣстными припасами. Всѣ они, въ теченіе всѣхъ часовъ службы, предаются мотитвѣ съ великою набожностью и благоговѣніемъ, со многими поясными и земными поклонами.

Рано утромъ въ Великій четвергъ ударили въ колокола. Нашъ владыка патріархъ отправился къ Никону, по его приглашенію. Послѣ третьяго часа всѣ изъ патріаршихъ покоевъ направились въ соборъ, гдѣ оба патріарха облачились, по обыкновенію, въ нарѳексѣ Архіереи, настоятели монастырей и прочіе священники въ своихъ облаченіяхъ вышли къ патріархамъ и стали вокругъ Никона въ обыкновенномъ порядкѣ. Еще раньше въ срединѣ храма екклесіархъ поставилъ столъ въ видѣ стольца[127] изъ разноцвѣтнаго франкскаю мрамора о четырехъ деревянныхъ ножкахъ, о покрылъ его парчой съ затѣйливою каймой. На четырехъ его углахъ онъ поставилъ по серебряному вызолоченному подсвѣчнику, а на срединѣ стола — большой серебряный вызолоченный сосудъ, наполненный масломъ, съ гранями и кольцами, за которыя его носятъ, — на подобіе большой чаши или мраморнаго резервуара[128]. Возлѣ него поставилъ серебряный кувшинъ съ виномъ и высокую съ отваломъ чашу, наполненную пшеницей; въ нее было вставлено, по обыкновенію, семь зажженныхъ свѣчей и семь стручцевъ, обернутыхъ ватой Все это было поставлено съ лѣвой стороны, а съ правой положили св. Евангеліе.

Когда патріархъ Никонъ спросилъ у нашего владыкп, все-ли въ этомъ обрядѣ сдѣлано какъ слѣдуетъ, тотъ отвѣтилъ: „да, но одного только не хватаетъ“, при этихъ словахъ онъ взялъ кувшинъ съ виномъ и налилъ на масло, какъ велитъ Ветхій Завѣтъ и Святое Евангеліе, гдѣ говорится, что Господь — да будетъ возвеличено имя Его! — излилъ на раны человѣка, впавшаго въ руки разбойниковъ, вино вмѣстѣ съ масломъ. Никонъ согласился съ этимъ замѣчаніемъ и остался доволенъ.

Затѣмъ они начали службу „кандпла“, то-есть чинъ елеосвященія. По обыкновенію, пропѣли первые положеные тропари предъ возглашеніемъ ектеніи, патріархъ сошелъ и прочелъ положенную молитву надъ елеемъ, какъ это дѣлается у грековъ; послѣ этого архидіаконъ, взявъ кадильницу, окадилъ елей, говоря: „благослови, владыко“, а патріархъ произнесъ „благословенно“; затѣмъ архидіаконъ возгласилъ положенную ектенію, а патріархъ взошелъ на свое мѣсто. Предъ чтеніемъ Апостола анагностъ произнесъ трижды прокименъ, который былъ пропѣтъ на обоихъ клиросахъ, какъ это у нихъ принято. Прочитавъ Апостолъ, онъ возгласилъ прокименъ Евангелій его гласомъ: это также пропѣли въ сопровожденіи „аллилуія“. Таковъ постоянный обычай ихъ, какъ мы объ этомъ гворили, что они не читаютъ ни Апостола, ни Евангелія безъ прокимена, какъ это слѣдуетъ и по уставу. Затѣмъ діаконы поднесли патріарху Евангеліе и архидіаконъ, совершивъ кажденіе, остановился предъ патріархомъ и возгласилъ: „премудрость прости“ до конца. Тогда съ патріарха сняли митру, также съ нашего учителя, архіереевъ и архимадритовъ, и онъ прочелъ Евангеліе. Послѣ этого Никонъ сошелъ съ облачальнаго мѣста, ему надѣли митру и онъ прочелъ первую молитву надъ елеемъ. Архидіаконъ въ ектеніи поминалъ имя царя, царицы, ихъ сына, дочерей и сестеръ царя и всѣхъ православныхъ христіанъ. Когда патріархъ окончилъ молитву, въ которой также назвалъ упомянутыя имена, онъ взялъ изъ сосуда съ пшеницей одинъ стручецъ и, благословивъ имъ крестообразно елей, зажегъ его и поставилъ опять на свое мѣсто; затѣмъ, взявъ одну свѣчу, онъ погасилъ ее въ елеѣ и возвратился на свое мѣсто. Нашъ учитель также прочелъ Евангеліе, а я сказалъ ектенію съ именами царствующаго дома, послѣ чего онъ произнесъ молитву надъ елеемъ и, изобразивъ другимъ стручцемъ крестное знаменіе, зажегъ его, потушилъ вторую свѣчу и возвратился на свое мѣсто; то же сдѣлалъ сербскій архіепископъ и другіе архіереи, до седьмого. Послѣ зажженія семи стручцевъ и погашенія семи свѣчей, патріархъ Никонъ сошелъ, имѣя подлѣ себя нашего учителя. Архіереи раскрыли надъ ихъ головами Евангеліе у самаго елея. Затѣмъ онъ взялъ изящную серебряную ложку и мѣшалъ ею елей сверху до низу, чтобы, какъ они думаютъ, благословеніе проникло во всю массу. Потомъ онъ наполнилъ три стеклянные сосуда и одинъ, затѣйливый, серебряный вызолоченный, который приказалъ принести изъ казны, чтобы послать его царю. Благословивъ сосудъ, онъ прочелъ надъ нимъ молитву за здравіе царя и просилъ то же сдѣлать и нашего владыку, который благословилъ сосудъ и прочелъ надъ нимъ молитву. Затѣмъ Никонъ запечаталъ сосудъ и вручилъ его царскому намѣстнику. Позвали сотника, чтобы съ нимъ послать его къ царю Здѣсь же, находясь на своемъ мѣстѣ, Никонъ написалъ царю письмо; запечатавъ его, онъ благословилъ посланнаго, преклоняясь предъ нимъ, что означало желаніе патріарха, чтобы тотъ также поклонился за него царю. Отпустивъ посланнаго, Никонъ обратился къ нашему учителю и оба патріарха взаимно помазали другъ друга елеемъ. Затѣмъ они оба стали съ архіепископомъ сербскимъ, а діаконы предъ ними держали вышеупомянутые три сосуда, и они начали помазывать елеемъ всѣхъ присутствующихъ, отъ архіереевъ и священниковъ до высшихъ чиновъ государства и народа, съ соблюденіемъ полнаго спокойствія и тишины.

Когда окончили, они сѣли на короткое время на свои сѣдалища, пока не убрали столица и стоявшихъ на немъ сосудовъ. У нихъ раньше былъ обычай, въ присутствіи царя, по окончаніи этой службы, удаляться (на время) изъ церкви и затѣмъ опять приходить, но теперь, къ нашему счастью, Богъ внушилъ патріарху, чтобы всѣ вошли въ алтарь для омовенія престола.

Всѣ стали по порядку вокругъ престола и сняли съ него верхнюю парчевую одежду.

Вслѣдствіе сильной любви къ греческимъ обрядамъ, патріархъ Никонъ постоянно просилъ нашего владыку патріарха, чтобы онъ, всякій разъ когда найдетъ какія нибудь неточности въ исполненіи обрядовъ, указывалъ на нихъ и сдѣлать, какъ считаетъ правильнымъ. У нихъ въ обычаѣ, при омовеніи престола, снимать только его верхнюю шелковую одежду и вытирать сверху мокрою губкой нижнюю льняную, такъ какъ всѣ престолы у нихъ деревянные. Но нашъ владыка патріархъ приказалъ снять также и нижнюю бѣлую срачицу. Затѣмъ они омыли престолъ губкой, какъ принято. При этомъ Никонъ держалъ въ рукахъ Тиниконъ (уставъ) и постоянно въ него заглядывалъ, провѣряя по порядку обрядъ, какъ онъ у нихъ принятъ. Послѣ того какъ вытерли и одѣли престолъ, вышли изъ алтаря и начали часы. Обѣдня была окончена рукоположеніемъ священника и діакона.

Послѣ этого мы вышли въ нарѳексъ для совершенія обряда омовенія ногъ. Здѣсь уже раньше была поставлена длинная скамейка на лѣвой сторонѣ хороса, покрытая большимъ ковромъ, для священнослужителей, представлявшихъ учениковъ Господа. На первомъ мѣстѣ было приготовлено высокое сѣдалище, покрытое также ковромъ; на него посадили нашего владыку на мѣстѣ св. Петра, основателя его престола. Замѣть это совпаденіе — да благословенъ будетъ Творецъ! Ниже, по лѣвую руку, былъ поставленъ стулъ, на который посадили архіепископа сербскаго. Архидіаконъ и другой діаконъ вошли въ алтарь, вывели первымъ лицо, изображавшее Іуду, и посадили его на высокое сѣдалище подлѣ подсвѣчника, затѣмъ входили и выходили изъ алтаря, ведя попарно архіереевъ и настоятелей монастырей. Начиная отъ царскихъ вратъ, діаконы, держа ихъ подъ руки, дѣлали вмѣстѣ съ ними легкій поклонъ патріархамъ; пройдя шагъ, они наклоняли имъ голову во второй, а пройдя еще, въ третій разъ. Затѣмъ они сажали ихъ на приготовленную скамью. Поставленъ былъ аналой для архидіакона противъ патріарха, внизу, на который тотъ положилъ Евангеліе. Затѣмъ архидіаконъ кадилъ кругомъ, а другой діаконъ произнесъ: „премудрость прости“ и т. д. Архидіаконъ началъ читать Евангеліе и дочелъ до мѣста: „Воставъ съ вечери и положи ризы“. Тогда съ Никона сняли митру и саккосъ, а когда діаконъ дошелъ до мѣста: „И пріемъ лентіонъ, препояеася“, подали ему полотняный передникъ, съ длинными завязками, и привязали ему ихъ крѣпко подъ мышками, крестообразно спереди и сзади Затѣмъ надѣли ему поручи изъ бѣлаго льна, также съ завязками. Далѣе, при словахъ: „потомъ влія воду въ умывальницу“, поднесли патріарху большой серебряный кувшинъ, взявъ который, онъ отлилъ воды въ другой маленькій прекрасвый кувшинъ. Предъ нимъ понесли тазъ и онъ началъ умывать ноги сначала лицу, которое изображало Іуду; кончивъ, облобызалъ его ноги и благословилъ его; то же сдѣлалъ съ остальными: омылъ и облобызалъ имъ ноги, и благословилъ ихъ самихъ, пока не дошелъ до нашего владыки патріарха; при этомъ онъ произнесъ извѣстныя слова къ Петру, а переводчикъ переводилъ ихъ слова. Затѣмъ патріархъ взошелъ на свое мѣсто, а архидіаконъ докончилъ чтеніе Евангелія, которое поднесъ патріарху, по обыкновенію. Затѣмъ патріархъ прочелъ другое Евангеліе съ непокрытою головой. Окончивъ чтеніе, онъ сошелъ на средину церкви и сталъ той водой (которой омывалъ ноги) кропить всѣхъ, вмѣстѣ съ нашимъ учителемъ, кропиломъ изъ свиной щетины, начиная съ архіереевъ и прочихъ священнослужителей, а также бояръ и всѣхъ присутствующихъ.

Народъ толпился около патріарховъ и они окропили издали всѣхъ до послѣдняго.

Послѣ этого патріархъ, взойдя на амвонъ, прочелъ поученіе, положенное на этотъ день, до того пространное, что мы не чувствовали подъ собой ногъ отъ усталости, потому что и безъ того съ ранней зари до сихъ поръ мы все время были на ногахъ. Затѣмъ онъ совершилъ отпустъ, и пѣвчіе пропѣли „многая лѣта“ сначала ему, а потомъ царю, какъ это принято.

Тогда вошли въ алтарь, разоблачились и поздравили другъ друга. Итакъ, мы могли выйти изъ церкви лишь послѣ того, какъ часы пробили одиннадцать. Мы не въ состояніи были придти въ себя отъ усталости и наши ноги подкашивались. Да поможетъ намъ Богъ докончить эту недѣлю! Повидимому, ноги у нихъ изъ желѣза, однако въ этой странѣ нѣтъ иной замѣтной болѣзни, какъ только подагра и неизлѣчимая боль въ ногахъ, начиная съ царей и кончая бѣдняками, — все это происходитъ отъ ихъ продолжительнаго стоянія въ церквахъ.

Большинство мірянъ, мужчинъ и женщинъ, исповѣдуются въ этотъ день въ своихъ приходахъ, гдѣ для нихъ совершается и чинъ освященія елея. Намъ разсказывали, что священникъ кладетъ на аналоѣ предъ исповѣдующимся крестъ, Евангеліе и образъ, чтобы устрашить его и заставить разсказывать по порядку всѣ свои грѣхи. У нихъ не дозволяется исповѣдоваться внѣ храма.

На этой недѣлѣ не открываютъ базаровъ, какъ мы говорили, потому что русскіе заняты исключительно говѣніемъ, безпрерывною молитвой и поклонами. Вечеромъ зазвонили въ колокола и народъ пошелъ слушать повечеріе.