Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
ПрофессорКак‑то утром двое австрийских военнопленных (они выполняли в колонии подсобные работы) внесли в нашу комнату застланную койку. Затем поставили рядом тумбочку. Мы решили, что к нам подселяют новенького. А когда вернулись с купания, видим, сидит на койке старичок в темно‑зеленом байковом пиджаке. На одеяле разостлана газета, а на ней лежат табак и коробка с папиросными гильзами. Старичок ловко набивал гильзы табаком, и рядом с ним уже появилась внушительная горка готовых папирос. – Вы у нас будете жить? – спросили мы незнакомца. – Если не возражаете. – Мы не против. – А теперь давайте знакомиться. Мое полное имя – Жорж Шарль Альфред де Мюссе. Я профессор филологии Томского университета. Но лучше обращайтесь ко мне Альфред Густавович. Так меня зовут мои русские студенты. Кто он и откуда? Как оказался в России? Что привело его к нам? Мы с интересом и даже удовольствием наблюдали за действиями старика. Пальцы Альфреда Густавовича ловко ухватывали щепотки табака, а речь с легкой картавинкой текла плавно и доброжелательно: – Итак, мальчики, официально я уже вам представился. Пойдем дальше. По национальности я швейцарец. Но вся моя молодость прошла во Франции. Это чудесная страна очень разных людей и многих языков. И я с детства стал понемногу разговаривать на нескольких языках – в том числе и на русском, потому что во Франции много выходцев из России. Хочу вам сказать то, что обычно говорю своим студентам на первой лекции. Даже у самого примитивного животного есть язык. Но человеку он дан не только для того, чтобы отличить кислую капусту от сладких конфет. И не для того, чтобы облизываться от удовольствия или дразниться, показывая язык. Тогда для чего же он? Как вы думаете? – Чтобы разговаривать, – уверенно ответил кто‑то из нас. – Верно. Как дороги соединяют города и страны, так языки связывают людей и помогают им знакомиться, слышать и понимать друг друга. Хотя глухонемые разговаривают только жестами. Или, например, азбука Морзе… – Мы ее знаем, – не удержался я. – Ну, тогда считайте, что мы нашли общий язык, и прошу меня принять в вашу дружную семью. Старый профессор вскоре поразил нас тем, что совершенно свободно говорил с американцами на английском, с австрийскими пленными – на немецком, а со смуглым лавочником на городской улице – на греческом языке. А однажды на пристани мы стали свидетелями такой сцены. Японский солдат тщетно пытался столковаться с китайским торговцем. Раздраженные взаимным непониманием, они уже не говорили, а кричали друг на друга. В это самое время появился Альфред Густавович. Сначала он заговорил с японцем по‑японски, а затем перевел его слова на китайский язык. В другой раз мы увидели профессора сидящим на плоском валуне у берега и беседующим с корейским рыбаком. – А свой родной швейцарский вы еще не позабыли? – спросил я Альфреда Густавовича. – А такого языка нет, – улыбнулся он. – Как же нет?! – удивился Гоша Орлов. – На каком тогда языке говорят швейцары? – Ну, во‑первых, не швейцары, а швейцарцы. Швейцары – это те, кто двери в ресторанах открывает. А во‑вторых, в этой стране одна часть населения говорит на немецком, а другая – на французском… И еще в ходу итальянский.
В самый первый день нашего знакомства профессор сказал то, что каждому из нас было очень понятно: – Как и вы, я тоже соскучился по родине. Но вернуться домой так нелегко. И доктор Герберт Майкл Коултер любезно позволил мне пожить с вами, пока не наладится пароходное сообщение с Европой. Он мало отвечал нашим представлениям о профессоре. Был совсем простым и каким‑то домашним. Играл с нами в лапту и городки, ходил к морю купаться, а в лес – собирать грибы. Кроме того, Альфред Густавович никогда не подчеркивал превосходства в возрасте, знаниях, отличался неунывающим и веселым нравом. Утром, когда так хочется подольше поваляться в постели, он вскакивал первым и по‑петушиному кричал: «Ку‑ка‑ре‑ку!» Или трубил побудку, очень похоже подражая солдатскому горну. Старый профессор не читал нам нравоучений, не вел назидательных бесед. Но общение с ним заражало желанием больше знать и уметь. …С первой же оказией чудак профессор отбыл в свою далекую Швейцарию, признавшись нам, что ему очень грустно покидать Россию. Но так сложились обстоятельства. Революция и Гражданская война мешали его работе и надеждам на спокойную старость. Как его встретила родная Швейцария, покинутая еще в далеком детстве? Нашел ли он своих друзей и близких после долгой разлуки? Но еще большую грусть вызвало прощание с нашим любимым наставником – Вячеславом Вихрой. Он отбыл из России на том же пароходе, что и профессор.
|