Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Между красными и белыми





 

Мы молча выпили по чашке кофе, а затем Запольский продолжил свой рассказ:

– В центре Тюмени стояла церковь. Кажется, построенная во времена Бориса Годунова. В воскресенье нас отпустили на прогулку. Погода стояла жаркая. И мы с Леней Дейбнером устроились в тени церкви, с интересом наблюдая за происходящим вокруг.

Здесь собралось много людей, в том числе и женщины, будто сошедшие с малявинских полотен. Все в цветистой одежде. Огромные яркие шали спускались с плеч ниже пояса. Очень красиво. Настоящий праздник красок.

Крестьянки громко смеялись. Но с приближением к церковной двери смех угасал, и в церковь они входили с другими лицами, покорными и благостными.

Неожиданно мы увидели картину, показавшуюся нам нереальной. Из‑за угла улицы вышла колонна солдат. Они шли строем. Одеты в форму царской армии. Кокарды. Скатки через плечо. И песня «Соловей‑пташечка». В Петрограде уже давно такого не было. Мы отвыкли. И смотрели во все глаза.

Сначала подумали – это парад, чтобы сделать соборный праздник еще торжественней. Но нет. Солдаты были при оружии. И мы с Леней решили, что перед нами воинская часть. И что она делает переход от казармы к боевому расположению.

Наверно, многие в эту минуту, смотря на марширующую колонну, любовались ее стройным шагом и бравым видом солдат. А у нас появилось чувство тревоги. И совсем не случайно. Вскоре стало известно, что армия генерала Пепеляева отступает под напором красных и что Тюмень в ближайшие дни будет им сдана.

Но случилось так, что белая армия отступила, а красные все еще были на подходе, где‑то на севере. А что может быть хуже безвластия!

Абсолютной пустоты, как известно, не бывает. Преступники, бежавшие из тюрем… Дезертиры с той и другой стороны… Беженцы, гонимые страхом и голодом… Авантюристы, которых всегда было достаточно за Уральским хребтом… И наконец; потерявшие человеческий облик люди, бродившие, как медведи‑шатуны, по сибирским лесам…

Встреча с ними грозила бедой.

Было, было от кого оберегать немногочисленным американцам сотни и сотни детей, среди которых находились не только подростки, но и парни, чьих щек уже коснулась бритва, а также и вполне зрелые девицы. Одних из нас могли поставить под ружье. Другим грозило насилие.

Вскоре мы увидели, что происходит, когда власть покидает город.

Невдалеке от дома, где мы жили, находились купеческие склады. Владельцы их, не без основания опасаясь прихода красных, бежали. И склады стали громить.

Кто‑то сорвал увесистые замки. Одна за другой подъезжали телеги. Бабы тащили рулоны ситца и бязи, круги сыра и ведра с вареньем. Мужики выкатывали бочки с медом, грузили на телеги листы кровельного железа… И делали это с удалью, без всякого чувства неловкости за грабеж чужого добра.

Наблюдая за происходящим, я неожиданно подумал, что слышу смех и узнаю лица тех самых женщин в ярких шалях, что встретились нам недавно возле церкви. Но разбой и набожность – разве их можно совместить? В голове шестнадцатилетнего мальчишки это не укладывалось. Нет, наверное, я обознался…

А воспитатели наши меж тем находились в смятении. Они разделились на две части. Первые говорили: «Война перемещается на восток. Надо остаться в Тюмени и выждать. Немного терпения – и мы окажемся в тылу у красных. Это откроет нам путь в Петроград». Другие возражали: «Да, мы окажемся за линией фронта. Но в одиночестве и без поддержки Красного Креста… Нет, уж лучше разделить судьбу всей колонии. Вместе – оно надежнее». Доводы этой, второй партии были убедительнее…

 

И снова, в который раз, мы начали собираться в дорогу. Но теперь нас ожидали не вагоны, а палуба речного судна.

Судно оказалось очень маленьким, даже на наш детский взгляд. Не пароход, а пароходик. Название «Святой ключ» никак не вязалось с его помятыми, давно не крашенными бортами, ветхой надстройкой и запущенной, кое‑как прибранной палубой…

Нам предстояло путешествовать на обыкновенном буксире, таскавшем по сибирским рекам всяческие грузы, чаще всего соль. Но другого выбора колонистам никто не предоставил.

Когда мы поднимались по шаткому трапу на борт «Святого ключа», нас провожали уже недалекие раскаты артиллерийской канонады. Вещи наши погрузили на прицепную баржу.

Капитан торопил с посадкой. Кто знает, вдруг шальной снаряд долетит до пристани.

…В Сибири целая россыпь больших и малых рек, сплетающихся в замысловатую сеть. Сначала мы плыли по Туре. Она впадает в Тобол. Тобол соединяется с Енисеем. А Енисей – с Обью, которая течет широко и неудержимо к Ледовитому океану.

Нам, конечно, не было нужды отправляться в полярное путешествие к океану, только от одного названия которого мурашки бегают по коже. Из Оби мы должны были войти в ее притоку Томь, давшую название городу Томску. А там нам предстояло соединиться с другими группами.

Но до Томска еще плыть и плыть…

Конечно, на искушенный взгляд, «Святой ключ» был стареньким тихоходом, напоминавшим колесные пароходы из книг Марка Твена. Но для нас, зачитывавшихся пиратскими похождениями Дрейка и Моргана, «Святой ключ» был осенен ореолом романтики. Юношеское воображение дорисовывало потрепанному речному буксиру мачты и паруса. Бортовые иллюминаторы казались пушечными портами, из которых вот‑вот покажутся грозные орудийные стволы. Повод для флибустьерских аналогий давала и разномастная команда «Святого ключа». Ну как, к примеру, если не пиратским промыслом, мог быть сюда заброшен этот молодой китаец? Впрочем, достаточно смиренный и улыбчивый. И задачу этот узкоглазый матрос решал вполне мирную. Длинным шестом он делал частые промеры глубины, чтобы удержать судно на фарватере, а то можно и угодить на мель. Уткнув шест в речное дно, китаец распевно сообщал:

– Тили!.. Чи‑ти‑ли! Чи‑ти‑ли с палавина!..

За что мы его и прозвали Чили и завидовали его важной миссии отслеживать глубину речного пути. Вот бы хоть ненадолго заполучить этот шест и зычно кричать капитану об этих самых трех и четырех с половиной метрах по фарватеру…

Самая заурядная работа, но исполняемая вдохновенно, привлекательна. Помните, как хитро сыграл в эту игру марктвеновский Том Сойер? Ему до чертиков надоело красить забор. Но он так увлеченно представил однообразное помахивание кистью своим сверстникам, что сумел извлечь из тягостной рутины немало пользы…

А молодой китаец энтузиазма не разыгрывал и с шестом расставался крайне редко. Ему нравилась эта большая русская река. Нравилось направлять на ее стремнину судно. И то, как внимательно прислушивается к его «тили – читили» капитан. А главное, он замечал завистливый блеск в глазах мальчишек, которые были немногим старше… И живой интерес к нему девушек‑колонисток… Во всяком случае, так ему казалось.

Одна из них – белокурая красавица с голубыми глазами – особенно тронула его сердце. Это была Люсьена Круазье, швейцарка по национальности. Действительно прехорошенькая.

Однажды, незадолго до наступления темноты, пароход пристал к берегу. Нужно было пополнить запас дров для судовой топки. Совсем рядом с нашей стоянкой обильно росла брусника. Мы бросились ее собирать. Но сумерки сгущались, и пришлось с неполными ведерками возвращаться на пароход, Неожиданно мы увидели – кто‑то с большой зажженной свечой в руке шагает навстречу. Это был Чили. Он подошел к Люсьене Круазье, что‑то сказал. Наверно, она поняла его, потому что улыбнулась.

Белокурая швейцарская девушка и китайский юноша начали при свете свечи собирать ягоды. А мы стояли на палубе, превратившись в немых зрителей. Ни одного грубого слова, насмешки или двусмысленности, что свойственно подросткам.

Колеблется слабое пламя, освещая два таких разных лица. Сцена неразделенной любви, поставленная великим режиссером – самой жизнью.

 

«Святой ключ» вошел в Обь. Впервые нам предстояло идти против течения. Это оказалось не под силу маленькому буксиру, тащившему за собой две тяжелые баржи. И нас пересадили на другое судно со звучным и очень обнадеживающим названием – «Фортуна».

Чили просился на новое судно. Но молодому китайцу недоставало слов объяснить русскому капитану, как важно для него оказаться на борту «Фортуны». Да и вряд ли его романтические аргументы были бы вполне убедительными. И Чили еще долго стоял на берегу, провожая взглядом нашу «Фортуну», грустный и безутешный.

 

Date: 2015-11-14; view: 341; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.007 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию