Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава двенадцатая. – нас распределили по школам Тюмени«ХОЧУ К МАМЕ!»
Георгий Финогенов: – Нас распределили по школам Тюмени. Я попал в Коммерческое училище. Находилось оно очень далеко, в нескольких километрах от дома, где мы жили. Учился я плохо из‑за своей глухоты и отсутствия учебников. У меня была лишь одна тетрадь, в которую я и записывал все предметы. Когда наступила зима, стало еще хуже. В училище пришлось идти уже не по улице, а прямо по ледяной Туре. Одеты мы были плохо: полушубок без воротника, шапка на вате, рваные рукавицы… А на ногах – дырявые валенки. Однажды погода так ухудшилась, что идти было и вовсе невозможно. Поднялась метель. Усилился мороз. Я шел по замерзшей реке, закрыв лицо рукавицей, и чувствовал, что замерзаю. Навстречу мне попался мужик на дровнях. Он остановился, схватил меня в охапку, повалил в снег и начал растирать лицо. Когда я отошел, он сказал: «Скажи спасибо, хлопец, что меня встретил, а то было бы худо». Я отморозил себе нос, щеки и уши. Крестьянин посадил меня на дровни и повез обратно. Через несколько дней я снова пошел в училище, но уже вместе с товарищем. Нам встретились два человека в полувоенной форме. На ломаном русском языке они стали спрашивать, кто мы и откуда. А узнав, кто мы, незнакомцы сказали, что сегодня на учебу идти не надо, и повернули нас домой. На собрании объявили, что колонию берет под свое покровительство Американский Красный Крест. Нас будут кормить, одевать, а потом повезут в Петроград. Мы очень обрадовались. Вскоре приехали грузовые машины с продовольствием и одеждой… Жизнь в колонии стала другой. Нас стали хорошо кормить и одевать. Американцы к нам относились как к собственным детям. И даже не наказывали за проделки.
Валентина Скроботова: – Среди колонистов ходили слухи, что нас хотят раздать по семьям, так как содержать не на что. Наша администрация дала объявление в газете с просьбой о помощи. Но вот вскоре появились два иностранца из Красного Креста. Жизнь наша сразу изменилась в лучшую сторону – одели, обули и стали хорошо кормить. На Рождество устроили хороший, даже шикарный обед. Каждому дали чуть ли не по целому кролику и всякие сладости, от которых мы уже отвыкли. Девочек одели в длинные салопы на заячьем меху. На них было хорошо кататься с ледяной горки. Но, несмотря на такую веселую жизнь, мы часто вспоминали свой дом и своих родителей. Стоило сказать одной из нас: «Хочу к маме!» – и заплакать, как к ней присоединялись остальные. Поднимался такой рев, что сбегались встревоженные воспитатели и начинали утешать. Ничего не помогало. И только наплакавшись вволю, мы шли танцевать…
Юрий Заводчиков: – По воскресеньям мы толкались на петропавловском базаре среди людей и верблюдов. Там мы продавали или меняли остатки своего скудного имущества, стараясь приобрести хоть какую‑то зимнюю одежду. И очень радовались, если удавалось раздобыть старый полушубок или шапку. Очень многие, особенно старшие ребята, уже курили. Почувствовав явное безразличие к этому делу Христины Федоровны Вознесенской и ее мужа Павла Ивановича (а он был нашим воспитателем), мы обзавелись кисетами, которые нам сшили девочки. И стали крутить цигарки из старых газет, заправляя их местным самосадом. Тогда в Петропавловске некоторые узнали и вкус вина. Нашей колонии грозил постепенный развал. Но вот о нас, почти беспризорных, полуголодных и никому не нужных петроградских детях, узнали американцы. Они нас взяли под свою опеку. И с этого времени жизнь колонистов изменилась. Нас всем обеспечили. А еще мы были рады, что Американский Красный Крест освободил от работы Христину Федоровну Вознесенскую и ее мужа. Появились новые воспитатели.
Нина Рункевич: – К нам в Петропавловск неожиданно приехали мистер Сван и его жена миссис Сван Екатерина Владимировна. Приехали как предвестники весны и больших перемен в нашей жизни. Он – англичанин. Настоящий джентльмен. А она – русская, уралочка… Очень красивая женщина с длинными белокурыми косами ниже колен. Скромные, культурные люди, желающие добра всему живому.
Евгения Иткина: – Американцы собрали совет, в который вошли воспитатели и дети от каждой группы. Нам объявили, что колония переходит на самообслуживание. Выделяются дежурные, на обязанности которых – убирать комнаты, следить за порядком, приносить пищу и раздавать ее, мыть посуду. Несколько человек ежедневно работают и на кухне. В назначенный день было приказано убрать территорию колонии от мусора и вычистить уличную уборную: мальчики – свою половину, а девочки – свою. Пока эта работа не будет сделана, питания никто не получит. Этот жесткий приказ возымел свое действие. С тех пор соблюдалась чистота. А я благодаря такой психологической ломке на всю жизнь утеряла боязнь «черной работы». Что говорить, жизнь наша переменилась. И благодаря нашим покровителям‑американцам появилась надежда скорого возвращения в Петроград. Когда мы ложились спать, то начинались вечерние беседы. Каждый по очереди говорил о своем доме, о том дне и часе, когда приедет, как встретится с родителями и о чем будет рассказывать.
Иван Семенов: – С первой же встречи Альфред Альфредович Сван произвел на нас очень хорошее впечатление: и обликом своим, и манерой обращения с нами, колонистами. А для меня самого знакомство с ним стало знаменательным, так как отразилось на всей дальнейшей жизни, помогло мне стать музыкантом. Однажды, гуляя со мной, Сван спросил, увлекаюсь ли я музыкой. Я ответил, что очень. И могу играть по слуху на мандолине, гитаре и балалайке. Вдруг, неожиданно для меня, Сван стал напевать русскую песню. Тогда я невольно начал ему подпевать вторым голосом с различными украшающими подголосками, имитируя и бас, и аккомпанемент. Альфреду Альфредовичу это понравилось. И он посоветовал мне заняться музыкой. В дальнейшем, при каждой новой встрече, мы возвращались к нашей любимой теме. Я получил много полезных сведений о музыкальном искусстве. И вот у меня появилась мысль, а не является ли Сван профессиональным музыкантом. «Да, – ответил он, – я композитор»…
Виталий Запольский: – Когда было подписано соглашение с американцами, прямо сказка началась! В тот же день к нам пришли два повара из местного населения. Были наняты два десятка портных. Они принесли свои машинки, и весь наш дом превратился в швейное предприятие. Американцы доставили целые рулоны ситца, бязи и полотна. Нам стали шить платья, юбки, рубашки, кальсоны… Доставили и сукно. Мы, мальчики, были под влиянием моды моряков и требовали, чтобы женщины нам шили брюки клеш. Обеспечили колонистов и теплой зимней одеждой. О питании и говорить нечего. Нам сразу же дали суп с жирным мясом, котлеты с гречневой кашей. А на третье – ананасные консервы. На следующий день – какао, потом сгущенное молоко. И все время на третье что‑нибудь вкусненькое. Нам очень полюбились два представителя Красного Креста. Мистер Уэлч – спортивного сложения блондин, тип английского юноши. Второй – мистер Коллис, худощавый, высокий брюнет, похожий на южноамериканца. У него был физический недостаток – одна нога короче другой. И он волочил ее немножко. Вот почему мы его очень жалели. Они нам сказали, в первый же день сказали: – Мы вас будем учить английскому языку, а вы нас – русскому. Мы очень быстро подружились. В наших спальнях были широкие постели на двоих – два тюфячка и две подушки. И лежали на них соответственно двое мальчишек. И вот подходит кто‑нибудь из американцев, бухается между нами посередине, обнимает за шею… И начинается задушевная беседа. Такие они простые парни были! А еще помню, как они влюбились в одну и ту же женщину, нашу воспитательницу. Все колонисты разделились на две группы. Одни болели за Уэлча, другие – за Коллиса. Мы говорили: «Ой, она пошла с Уэлчем. Бедный, бедный Коллис…» Если же было наоборот, то точно так же переживала другая партия.
Зоя и Валентина Яковлевы: – Американцы нам подарили струнный оркестр. В свободное от учебы время мы танцевали. Танцы были старинные – вальс, краковяк, мазурка, полька… Любили также танго, падеспань и падепатинер. Танцевали все – и колонисты, и воспитатели, и американцы… Да и местные жители. На танцах действовала летучая почта. У каждого была уже первая любовь. Все это заполняло жизнь. И хоть как‑то уменьшало чувство тоски по дому.
* * * Дав слово доставить петроградских детей домой и передать их из рук в руки родителям, миссионеры Американского Красного Креста взяли на себя сверхтрудную задачу. Волею судьбы они оказались в огромной, почти необъятной стране с суровым климатом и суровыми нравами. Россия напоминала гигантское красно‑белое лоскутное покрывало, где линия фронта менялась день ото дня и нередко проходила по соседней улице, а то и внутри семьи. Стояла глубокая зима. Холодное сибирское солнце медленно и лениво катилось по небосклону, словно снежный шар. Бездорожье и стужа, тиф и недостаток еды, а главное, отсутствие какой бы то ни было связи с Петроградом заставляли воспитателей (а в основном это были женщины) находиться на грани отчаяния. Волонтеры поняли сразу – от них требуются не слова, а горячая пища и теплая одежда. Сам Господь послал их в наиболее трудное для колонии время. Первые волонтеры, которых увидели колонисты – Грегори Уэлч, Чарльз Коллис и Альфред Сван, – не были гражданами Соединенных Штатов. Но они явились детям под знаком Американского Красного Креста. И уже одного этого было достаточно.
|