Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Вареники на Масляну





 

– Ну и довго вы його так трыматы будете? – поинтересовалась бабка, без всякого стеснения тыча Федьку в живот половником. Несчастный вздрогнул – живот с недавних пор был у него больным местом – и мученически закатил глаза. Ничего больше он сделать не мог – стягивающие его ремни не позволяли шевелиться.

– А пока не разберемся, с какого перепугу он с катушек съехал, – лениво развалившись на стуле, сообщил Вук. – Вы, мадам, половничек-то, которым Федьку тыкать изволили, про всякий случай сполосните – неизвестно еще, вдруг оно заразное!

Бабка немного подумала – и обдала половник кипятком из чайника. Федька в ответ только тяжко вздохнул. Вел он себя вполне нормально – из пут не рвался, на начальство и сотоварищей смотрел виновато, на Ирку – еще виноватее, на бабку не решался глядеть вообще – от одного вида ее насупленных бровей перед глазами сразу вставал призрак порубленной черешни.

Кроме обычной компании богатырей присутствовали Танька и Богдан. Эти примчались, когда еще не рассвело, как всегда, почуяв неладное. Ирка не знала, как ребята объяснялись с родителями по поводу раннего подъема, но ровно в шесть утра они столкнулись у их калитки. Не глядя, Богдан открыл ее, пропуская Таньку вперед. Точно так же глядя только перед собой, Танька вплыла в калитку – будто ту распахнул ветер. Теперь эти двое, насупившись, сидели на разных концах стола и нагоняли тоску на окружающих. Хорошо хоть Дину бабка звать не стала! Видно, решила, что ужина с жилички достаточно, приглашать ее на завтрак, да еще такой ранний, – это уже чересчур. «Опять же, неизвестно, сколько та Дина вареников сожрет», – мысленно хихикнула Ирка.

Мало Таньки с Богданом, Еруслан тоже сидит нахохлившись и с раскаянием поглядывает на Федьку. Словно себя винит в его неожиданном ночном безумии. Невозмутимость сохраняли только весьма вовремя явившиеся ночью «близнецы», бабка и кот. Тот на правах пострадавшего в ночной баталии возлежал у Ирки на коленях, страдальчески вздыхал и время от времени теребил хозяйку лапой за штанину, требуя свою порцию вкусного.

Продезинфицированным половником бабка наваливала в миску одурительно пахнущие вареники из кастрюли, приговаривая:

– Варенички-мученички, бока вам сыром набивали, маслом заливали, в кипятке варили – щоб добри люды сыты были! Усим на гарну Масляну, та на Велесов день, на захист та порятунок, щасливе життя та добре здоровья! – И бабка с поклоном водрузила пузатую, курящуюся паром миску на стол.

Прежде чем Ирка успела хоть охнуть, ленивый, по-кошачьи вальяжный Вук подорвался со стула, как катапультой подброшенный, и склонился в ответ:

– А ласковой хозяйке щирое спасибо та низкий поклон! – И звучало это у него как нечто привычное, само собой разумеющееся – вроде пароля и отзыва.

Бабка окинула его долгим взглядом и вздернула бровь. Лицо ее выглядело непривычно, словно маленькими пронзительными бабкиными глазками сейчас смотрела совсем другая женщина: умная, насмешливая, ироничная…

– Надо же… Помнят еще… – сказала она, и голос ее тоже оказался непривычный, глубокий и чистый, как колокол.

Ирка изумленно уставилась на бабку… Та торопливо всплеснула руками и засуетилась.

– Ой, та що ж вы таке говорите, пане Вук, я аж стесняюся! – Она демонстративно завертела попой, раскачивая подол юбки, – наглядно изобразила, как сильно стесняется. – Та сидайте ж скорише, я вам за те спасибо вдвое больше вареничков навалю!

– Как говорится: спасибо – много, а «червонец» – в самый раз! Евров, конечно! – отпустил очередную дурацкую шуточку Вук, сам захохотал и нацелился вилкой в вареники.

Ирка вздохнула с облегчением – вроде все как всегда. Эхом отозвался новый тяжкий Федькин вздох – связанный богатырь голодными глазами пожирал вареники. Молчаливо сочувствующий ему Еруслан наколол один на вилку – мгновенно повеселевший Федька заглотил его целиком, не обращая внимания на падающие на подбородок капли сметаны.

– А може, його краще не кормить – вдруг вин сил набереться та знов всех крошить пойдет? – окуная свой вареник в сметану, опасливо предположил дядька Мыкола.

– Во-во! – невнятно поддержал его Вук – щеки распирали засунутые в рот вареники. – Не кормить – это правильно, нам больше достанется!

Федька принялся торопливо жевать – пока не отобрали.

– Точно ничего не помнишь? – подозрительно косясь на Федьку, спросил Вук.

Тоскливо поглядывая на вареники, тот отрицательно покрутил головой.

– Вчистую, как отрезало! Помню, это… – Федька засмущался – не как бабка, а по-настоящему. – Ну… В общем… Розочки… Букет, – выдохнул он едва слышным шепотом. – Я купил… Для Дины. – Слова выходили из горла с трудом, видно было, что Федька заставляет себя рассказывать – если бы не чувство долга, молчал бы, как партизан на допросе. – Она… она обрадовалась! Мы с ней… Она меня… – Он мучительно, до слез покраснел и умолк, уткнувшись взглядом в столешницу.

Ирка тихонько хмыкнула. Яа-асно, за ночь Дина успела поцеловаться не только с Ерусланом. Надо же, что новые джинсы с девушкой сделали! Она невольно посмотрела на чернявого богатыря…

Выражение лица у Змиуланова внука было по меньшей мере странным. В нем мешались смех, досада, но больше всего – откровенное облегчение. Лихо насадив вареник на вилку, он с таким энтузиазмом сунул его Федьке в рот, что у того аж веснушки пропали под белыми брызгами сметаны. Он принялся жевать, то и дело ошалело поглядывая на товарища – похоже, ждал совсем другой реакции.

– Потом мы еще немножко посидели… Под грушей, – прочавкал Федька. – Диночка сказала, ей на кухню надо, и ушла…

Ага, на кухню. «К Еруслану», – мысленно добавила Ирка, косясь на Змиуланова внука – теперь тот морщился, как лимон укусил. Да что он кривится – неужто целоваться не понравилось?

– А я остался… Потом будто проснулся – а вы мне уже руки крутите. – Он виновато покосился на «близнецов», будто извиняясь, что тем пришлось утруждаться.

«Близнецы», как всегда, молча и синхронно повели вилками, дескать, не стоит благодарности.

– Да-а, ни фига себе побудка! – с неожиданным сочувствием хмыкнул Вук.

– У него побудка, а у Ирки – вся ночь! – буркнула безжалостная Танька, напоминая, кому тут на самом деле следует сочувствовать.

Федька немедленно застыдился по новой.

– За что я заплатить должна, тоже не помнишь? – поинтересовалась Ирка. – Ты когда за мной гонялся, все орал – ты заплатишь, заплатишь…

– Ха! Так ты, Федюнь, выходит, долги выколачивал? – заржал Вук. – В рэкет подался или у вас личные счеты?

– Да говорю же, не помню я ничего! – Федор уже чуть не плакал.

– Это все пагубное воздействие бессонных ночей и мистических рассказов нашей глубокоуважаемой, но увы, не слишком умной соседки Анны. Федор Алексеевич юноша молодой, воображение у него живое… – возя вареником по тарелке, сказала бабка.

В кухне повисло молчание.

Бабка подняла голову и недоуменно оглядела собравшихся.

– Що? – несколько нервно спросила она.

– Бабушка… Ты вот что сейчас сказала? – осторожно поинтересовалась Ирка.

– Чи вам ухи позакладало? – возмутилась бабка. – Кажу, соседка наша, Анька, дурепа, як про змеюк своих понарасскажет – у кого завгодно мо́зги подвинутся!

– Ты уверена, что сказала именно так? – подозрительно прищурилась Ирка.

– А як? – вздергивая крашеную бровь, спросила бабка. – Та мэнэ саму трясет, як вспомню, що вона про тих побитых змеюк рассказывала, та як воны ей кажуть человеческим голосом… – и почему-то понизив голос до глубокого, почти оперного баса, бабка провыла: – «Скажи кужевой, шо померли межевые!»

Раздался грохот. Вилки «близнецов», как всегда, одновременно со звоном упали на стол. Так и оставшиеся для Ирки безымянными чернявые богатыри уставились на девчонку с откровенным ужасом. Ну конечно, их же вчера весь день не было, явились, только когда Федька взбесился! Вот и не знают, что на Ирку медяницы напали. Она торопливо покивала и еще немножко покорчила рожи и позакатывала глаза, пытаясь дать понять, что да – было нападение, ужас как много змей, но она со всеми героически расправилась. Видно, общение без слов давалось ей хуже, чем самим «близнецам» – теперь они смотрели на Ирку с опаской, явно подозревая, что она рехнулась, иначе чего ее так корчит?

– Хто б ще знав, шо то за страсть – те «межевые» та «кужевые»? – развела руками бабка.

– Межевые – волшебные змеи, живут на границах между мирами. А «кужевая», похоже, какое-то их начальство. Во всяком случае, если кто из межевых гибнет, кужевая должна отомстить, – рассеянно пояснила Ирка.

– О, дывысь, ще одна на говорящих змеюках мо́згами подвинулась! – возмутилась бабка.

– Я… Я вчера, после теть-Аниного рассказа в Интернет слазила, почитала… – кляня свой длинный язык, заторопилась Ирка. На самом деле не вчера, информация о змеях у нее скоро полвинта на ноуте займет, но бабке об этом знать не обязательно. Заторопилась и осеклась, потому что теперь на нее уставились все – не только «близнецы», но и остальные богатыри, и Танька с Богданом.

– А ведь Федька на тебя напал сразу, как эта тетка-соседка домой убралась, – задумчиво процедил Вук.

– Так то выходит, Федя и есть «кужевая»? – явно считая Вуковы слова шуткой, захихикала бабка.

– Да я… да ни в жисть… да знать не знаю… – потерянно забормотал Федор, попытался прижать к сердцу связанные руки, но только дернулся в путах.

– Може, ты вчера виделся с кем или подходил к тебе хто? – насел дядька Мыкола.

– Или выпить предлагал? – подхватил Вук.

– Ой, пане Вук! – испуганно закрывая рот ладошкой, охнула бабка. – Це вы шо ж думаете – гипнотизер какой преступный в городе завелся? Це вин Федьку заставил кинуться на мою биднесеньку… черешню?! – чуть не со слезой в голосе взвыла она.

Вук аж вареником поперхнулся.

– По спинке похлопать, пане Вук? – прервав плач о погубленной черешне, осведомилась бабка.

– Спасибо, перетопчусь как-нибудь, – прохрипел тот. – Не думаю я, мадам, что Федьку натравили именно на черешню, – выразительно глядя на Ирку, сказал он.

У дядьки Мыколы лицо стало как у человека, только что совершившего великое – и неожиданное – открытие! Но сказать он ничего не успел – бабка снова охнула, испуганно схватилась за щеки, распахнула глаза широко-широко и выпалила:

– Так вин и на мэнэ кинуться мог? – И недобро косясь на Федьку, на всякий случай схватилась за сковородку.

Кот со сдавленным мявом свалился у Ирки с колен и гибкой лентой прополз под стол.

Физиономия Вука сделалась совершенно мученической. Он огляделся по сторонам и вдруг прогудел:

– Что-то после волнениев аппетит разыгрался. Хозяюшка, вареники – первый сорт, а нет ли чего посущественнее, навроде сальца?

– Са-ало-о… – мгновенно позабыв о покушающихся на ее жизнь преступных гипнотизерах, протянула бабка – поедание запасов сала с утра явно не входило в ее планы. – А чи в вас влезет? – обвела она сидящих за столом долгим взглядом и остановилась почему-то на Богдане.

– В меня, наверное, нет, я уже пять штук слопал, – неловко ерзая на табуретке, пробормотал мальчишка.

– Не пять, а восемь, та хиба ж я их считаю? – ласково откликнулась бабка.

Вук засмеялся, показывая крупные желтоватые зубы. Воздействие этой улыбки на бабку оказалось неотразимым!

– А шо – мужики вы все здоровые, вам есть много надо! – покладисто согласилась она. – Зараз принесу! Оно у меня в погребе… – Бабка подорвалась с места и исчезла в коридоре.

– Вук-то дело говорит! – едва она скрылась за дверью, взвыл дядька Мыкола. – Змий, як в наш мир вырвався, никого не трогает – тильки Ирку! Та ще ее хлопца!

– Выходит, знаешь ты этого змея, коза. К тебе он с самого начала летел! А нам голову морочишь, как я и подозревал! – страшно довольный объявил Вук и в честь собственной правоты кинул на тарелку еще пару вареников.

– Я его не приглашала! – отчаянно выпалила Ирка.

Вук осклабился еще радостней и добавил к паре вареников третий.

– Значит, тот самый змеюка, который к тебе перед Новым годом приходил. Интересно у вас – ты у него бабла не берешь, а он тебя замочить пытается. Правду базарят – мочат всегда за бабло! – глубокомысленно заключил Вук.

– Нет никаких доказательств, что это тот самый змей! – тревожно косясь на красную, как бабкин борщ, Ирку, вмешалась Танька.

«Близнецы» неожиданно закивали так старательно, что Ирка испугалась – они сейчас в собственные тарелки нырнут.

– Вот! – подпрыгнула Танька. – Видите! Они тоже так думают!

– Та шо воны там можуть думать чи не думать, якщо ни вы, ведьмы кляти, змия найти не можете, ни информации з иншой стороны як не було, так и нема! А ведь Велесова ночь уже прошла – Велесов день зачинается да на Змиевой неделе! Когда проходу и открыться, як не сегодня! Вы на связь-то выйти пыталися? – насел на «близнецов» дядька Мыкола.

Те дружно кивнули.

– И як?

«Близнецы» сожалеюще развели руками.

– Старались плохо чи помешал хто? – с иронией осведомился дядька.

«Близнецы» снова кивнули.

– Помеша-ал? – аж подскочил дядька, похоже, такого ответа он не ожидал. – Хто?

«Близнецы» выразительно пожали плечами – но при этом быстро и как-то недоверчиво мазнули взглядами по остальным богатырям.

– Но вы ведь догадываетесь? – наклоняясь через стол и внимательно вглядываясь в худые лица «близнецов», вдруг тихо сказала Ирка. – И про змея тоже… Раньше – нет, раньше не знали, а вот прямо сейчас начали догадываться… И вам почему-то очень страшно. Раньше страшно не было – а сейчас стало!

«Близнецы» растерянно вскинули глаза на пристально изучающую их ведьму – и тут же потупились, лишь бы не смотреть в мерцающие колдовской зеленью глаза.

Дядька Мыкола, Еруслан и даже связанный Федька вопросительно уставились на них, ожидая ответа.

– А с чего ты взяла, видьмочка, що воны про щось здогадуються? – разглядывая «близнецов», словно те были экспонатами в музее, с глубоким научным интересом спросил дядька Мыкола.

Ирка пожала плечами – она и сама толком не знала, откуда. Просто физиономии у молчаливых «близнецов» стали уж очень выразительные.

– Разве не видно? – кивая на них, выпалила Ирка. – Я с ними последнее время часто общаюсь – то посуду моем, то картошку чистим… Между прочим, они единственные люди, кто мне помогает!

Выражение лиц у «близнецов» стало, мягко говоря, странным. Будто Ирка им не комплимент сказала, а в лучшем бабкином стиле с размаху сковородкой по головам прошлась. Сзади звучно поперхнулся Вук.

– Что? – переспросила Ирка, недоуменно уставившись на богатырей. Все четверо старательно смотрели в разные стороны, словно ни за что на свете не хотели встретиться с Иркой взглядом. И без того унылая физиономия дядьки Мыколы вытянулась еще больше, фуражка сдвинулась на затылок, выдавая крайнюю степень растерянности. Щеки Вука раздулись, как два шара, словно он изо всех сил старался не захохотать, а Федька и Еруслан выглядели так, точно Ирка грязно выругалась.

– Что? – повторила она.

– Я тебе вчера предлагал помочь! – влез Богдан.

– Ключевое слово – предлагал, – в пустоту сообщила Танька.

Точно ужаленный, Богдан повернулся к ней и тихим, но оттого не менее грозным тоном поинтересовался:

– У тебя ко мне какие-то претензии?

– Ну что ты! – с ласковостью, ядовитой, как все медяницы, вместе взятые, пропела Танька. – Какие у меня … – тон подразумевал «у меня, такой клевой и потрясающей» – к тебе … – явно имелось в виду «такому козлу» – …могут быть претензии?

– Ну если у тебя … – на этот раз голосом играл уже Богдан – это «у тебя» звучало откровенным ругательством, – …ко мне … – «оскорбленному до глубины души», – претензий нет… Так и помалкивай! – приподнимаясь над табуретом, гаркнул он.

– Я буду говорить когда хочу, что хочу и где хочу! И кому хочу! – тоже вскакивая, гневно выпалила Танька. – А если тебе что-то не нравится… – Она на миг остановилась. В глазах ее мелькнуло отчаяние, похоже, она понимала, что сейчас, вот прямо сейчас надо остановиться или будет совсем худо, но ярость и боль туманили голову, сносили прочь все тормоза. – Не нравится – иди к своей новой подружке! Мотай отсюда! – уже в истерике взвизгнула Танька. – И не суйся больше к нам – ни ко мне, ни к Ирке!

– Тань… ты с дуба рухнула? – очень тихо спросил Богдан. Но посмотрел на Ирку – словно требуя, чтобы она вмешалась.

Ирка растерялась напрочь. Вскочила и замерла молча! Ну вот что говорить, когда твои лучшие друзья ссорятся? Да еще насмерть, изо всех сил стараясь сделать больно другому… и себе. Растерялась – и упустила момент.

– Действительно… почему бы мне не пойти… – процедил Богдан и дальше открытым текстом сообщил куда. Поднялся, резко отпихнув табуретку, какое-то время смотрел на Таньку – повернулся и вышел.

– Вот-вот! – дрожащим то ли от ярости, то ли от слез голосом крикнула ему вслед Танька. – Там тебе самое место… – Она явно хотела прибавить что-то еще…

Иркина ладонь запечатала ей рот.

– Кое в чем он таки прав, – глядя в бешеные Танькины глаза, процедила Ирка. – Ты, подруга, похоже, и впрямь с дуба рухнула!

Ну да – теперь-то слова нашлись, только немножко поздно!

– Богдан! Богдан, стой! – Ирка кинулась за ним, выскочила на крыльцо. Никого!

Она сбежала вниз, огляделась… Цепочка следов по свежевыпавшему снегу уводила прочь от дорожки. Медленно и осторожно, словно нехотя, Ирка дошла до угла дома, выглянула…

Богдан стоял перед дверью Дининой пристройки. Постучать уже успел, поскольку дверь практически сразу распахнулась – и золотые волосы Дины засияли в слабеньком зимнем рассвете.

– Богдан! Ой, как хорошо, что ты пришел! Ой, ты же гость! Тебя же надо накормить? Ой, а у меня совсем ничего нет, даже чаю, и нагреть не на чем! Но ты заходи, я сейчас что-нибудь придумаю!

– Я уже все придумал, – тоном взрослого, разговаривающего с ребенком, сказал Богдан. – Одевайся и пойдем куда-нибудь… в кафе, наверное…

– В кафе-е? Я в кафе никогда не была! – радостно подпрыгнула Дина, и тут же ее темные бровки страдальчески сдвинулись. – А в кафе ведь нарядные ходят?

– Да какая разница! – отмахнулся Богдан.

– Это тебе нет разницы, потому что ты мужчина. А я – девушка, для меня разница есть, – наставительно сказала Дина.

«Ну конечно, если она в каждой второй фразе напоминает Богдану, что он мужчина, неудивительно, что он за ней хвостом бегает!» – подумала Ирка.

Но Богдан как-то совершенно не возгордился, наоборот, стоял понурый, нахохлившийся, огорченный и злой одновременно и, кажется, даже не особенно слушал, что щебетала Дина. Только искоса на окна кухни поглядывал, точно проверял – не смотрит ли кто.

– …у меня теперь есть джинсы, и блузка… и даже лифчик! – провозгласила Дина. – Только туфли плохие и куртка, это все обязательно надо купить, деньги у меня есть, а вот где магазины, я не знаю, хотела, чтоб Ирочка со мной пошла, но она, по-моему, не очень расположена…

Надо же, а Ирка думала, что Дина ничего не понимает и не замечает!

– Тогда идем в «Мост-Сити-Центр», – мгновенно разрешил все проблемы Богдан – оказывается, он все-таки слушал Дину. – Это большой торговый комплекс возле моста через Днепр, там куча разных магазинов, и кафе тоже есть.

– «Мост-Сити-Центр», – распевно, будто стихи, протянула Дина, – я сейчас! Сейчас! Ты подожди, Богдан! Я быстро! – И только дверь хлопнула.

– Куда ж я денусь, – тоскливо пробормотал Богдан в закрытую створку, а сам снова покосился на окно кухни.

– Ревнуешь? – не оглядываясь, спросила Ирка.

– Еще не хватало! – испугался тот, кто уже давненько сопел у нее за спиной, – и прозвучало это настолько искренне, что Ирка обернулась и удивленно уставилась на Еруслана.

– А чего тогда подслушиваешь? – резонно поинтересовалась она.

– Не подслушиваю я! – досадливо мотнул головой Змиуланыч. – Я… совсем за другим делом! Вы не могли бы, Ирина Симуран… то есть Ирина… Не могли бы, пока наши друзьям там… А мы с вами тут, – он вздохнул, точно в прорубь прыгать собирался, и выпалил: – Не могли бы вы меня поцеловать?!

– Чего? – Ирка чуть не поскользнулась на снегу, пришлось ухватиться за крыльцо. – Ты что, не нацеловался еще?

– В том-то и дело! – выдохнул Еруслан и провел ладонью по губам, будто стирая грязь. – Уж так мне Дина нравилась – фигурка, личико, волосы золотые… А вчера, представляете, сама меня поцеловала! Сама!

– Ну и хорошо, – рассеянно кивнула Ирка.

Рядом захрустел снег, из-за дома вышли мрачный Богдан и веселая Дина. Богдан протопал не глядя, как мимо столба. Дина рассиялась при виде них, попыталась остановиться, но спутник дернул ее за руку и поволок прочь. Она послушно пошла, только все время оглядывалась с извиняющейся улыбкой, пока оба не скрылись за калиткой.

Ирка вздохнула вслед: нет, лезть к Богдану сейчас – последнее дело, он себя так накрутил, что все назло сделает, может, даже у Таньки на глазах к Дине целоваться полезет.

– Да где ж хорошо-то! Где хорошо! – жарко забормотал у Ирки над ухом Змиуланыч. – Девушка меня целует, а мне неловко как-то… будто девчонку целую, а это не девчонка вовсе, а, скажем… ее бабушка! – И расстроенный Змиуланыч сплюнул в снег. – Вот я и прошу вас, Ирина, поцелуйте меня, пожалуйста! Чтоб я точно знал – это со мной что-то не так… или с ней?

 

Date: 2015-11-14; view: 241; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию