Глава IV. Выход из церкви методистов

Семья моего отца все еще время от времени посещала методистскую церковь, а также встречи, которые проходили у кого-либо дома. Однажды вечером мой брат Роберт и я пошли на такую встречу. Возглавлял собрание один из пресвитеров. Когда подошла очередь моего брата, он с великим смирением и ясностью стал говорить о необходимости полной готовнос­ти встретить нашего Спасителя, когда Он придет на облаках небесных в силе и великой славе. Когда мой брат говорил, его обычно бледное лицо сияло неземным светом. Казалось, Дух возвышает его над окружающими его людьми, и говорит он так, как если бы находился в присутствии Иисуса. Когда пред­ложили говорить мне, я поднялась, мой дух ничто не тяготи­ло и сердце было исполнено любовью и миром. Я рассказала о своих сильных страданиях, когда находилась под осужде­нием греха, о том, как я получила долгожданное благослове­ние, о своих исканиях, о полном подчинении воле Божьей и выразила радость по поводу новости о скором пришествии моего Искупителя, Который возьмет с Собой детей Своих.

В простоте своей я надеялась, что мои методистские бра­тья и сестры поймут мои чувства и возрадуются вместе со мной. Но я была разочарована. Некоторые сестры заохали и, шумно двигая стульями, повернулись ко мне спиной. Я не [36] могла понять, что же так оскорбило их, и стала говорить очень кратко, чувствуя холод их неодобрения. Когда я закончила выступление, пресвитер В. спросил меня, а не лучше ли про­жить долгую жизнь с пользой, делая людям добро, чем ожи­дать скорого пришествия Иисуса, Который уничтожит бедных грешников. Я ответила, что жажду пришествия Иисуса, ибо тогда настал бы конец греху, а мы смогли бы вечно наслаж­даться освящением. Тогда не будет дьявола, чтобы искушать нас и вводить в заблуждение.

Затем пресвитер спросил, а не лучше ли мирно умереть в своей постели, чем живьем пройти через муки преображения из смертного состояния в бессмертное. Я отвечала ему, что всегда желала, чтобы Иисус пришел и взял Своих детей; что я хочу жить или умереть, как Богу будет угодно, а боль, кото­рую придется переносить, продлится лишь мгновенье; что я хотела бы, чтобы колесо времени завертелось быстрее и при­близило желанный день, когда эти ненавистные тела будут изменены и станут подобны прославленному телу Христову. Я также заявила, что чем теснее я общаюсь с Господом, тем сильнее желаю Его явления. Тут оказалось, что некоторые из присутствующих остались крайне недовольны.

Когда пресвитер, который вел эту встречу, обратился к группе, он выразил великую радость по поводу приближения тысячелетия, когда земля так наполнится знанием о Господе, как воды наполняют море. Он хотел, чтобы это славное время поскорее наступило. После окончания собрания я ощутила подчеркнуто холодное отношение к себе со стороны тех, кто прежде был добр и дружественен. Мы с братом вернулись домой, чувствуя досаду от того, что нас неправильно поняли наши братья и что вопрос о скором пришествии Иисуса воз­будил такое резкое сопротивление. Вместе с тем мы были бла­годарны Господу, что можем видеть драгоценный свет и радо­ваться, ожидая пришествия нашего Господа.

Через некоторое время после случившегося мы снова при­шли на такую встречу. Мы хотели использовать возможность, чтобы поговорить о драгоценной любви Божьей, которая оживотворила [37] наши души. В особенности я хотела рассказать о Господней доброте и милости, проявленной ко мне. Во мне произошли столь сильные перемены, что я считала своим дол­гом использовать каждую возможность, чтобы свидетельст­вовать о любви моего Спасителя.

Когда настала моя очередь говорить, я рассказала о том, как радуюсь любви Иисуса, а также сказала, что я с радостью гляжу в будущее, ожидая скорой встречи с моим Искупите­лем. Вера в то, что пришествие Христа близко, побудила мою душу сильнее стремиться к освящению Духом Божьим. На этом месте руководитель группы прервал меня, сказав: “Ты получила освящение через методизм, через методизм, сестра, а не через ошибочную теорию”. Я почувствовала, что вынуж­дена поведать правду, ибо не через методизм мое сердце по­лучило это новое благословение, а с помощью волнующей истины, касающейся личного явления Иисуса. Она принесла мне мир, радость и совершенную любовь. Этим завершилось мое свидетельство, последнее, которое мне суждено было дать в группе моих братьев-методистов.

Затем в своем обычном смиренном тоне говорил Роберт, говорил так ясно и трогательно, что некоторые из присутст­вовавших плакали и были очень взволнованы, но остальные несогласно покашливали и чувствовали себя неловко. Поки­дая собрание, мы вновь говорили о нашей вере и удивлялись, что наши братья-христиане так болезненно воспринимают слово, говорящее о пришествии нашего Спасителя. Мы дума­ли, что если бы они как следует любили Иисуса, для них не было бы так неприятно слышать о Его втором пришествии, но, напротив, они с радостью приветствовали бы эту весть.

Мы были убеждены, что впредь нам не следует посещать эти собрания. Надежда на славное явление Христа перепол­няла наши души и находила свое словесное выражение, когда мы начинали говорить. Оказалось, что среди присутствующих разгорается гнев против двух скромных детей, отваживших­ся, невзирая на враждебное к себе отношение, говорить о вере, [38] наполняющей их сердца покоем и счастьем. Было очевидно, что мы не сможем и дальше свободно говорить на этих встре­чах, так как наше свидетельство вызывало насмешки и язви­тельные замечания, долетавшие до нас после собраний, и при­том из уст братьев и сестер, которых мы уважали и любили.

В это же время в Бетховен-холле проводили свои собра­ния адвентисты. Мой отец со всей семьей достаточно регу­лярно посещал эти собрания. Адвентисты считали, что Вто­рое пришествие состоится в 1843 году. Казалось, остается очень мало времени для спасения душ, и я снова решила сде­лать все, что в моих силах, чтобы вывести грешников к све­ту истины. Однако одному человеку, столь юному и слабому здоровьем, такая грандиозная работа представлялась невы­полнимой.

У меня были две сестры — Сара, несколькими годами стар­ше меня, и сестра-близнец Элизабет. Мы обсудили между со­бой случившееся и решили заработать денег, кто сколько мо­жет, купить на них духовную литературу и начать ее безвоз­мездное распространение. Это было лучшее, что мы могли сделать, и мы с радостью стали трудиться. Я могла зарабаты­вать всего двадцать пять центов в день, но поскольку одева­лась я скромно и ничего не тратила на украшения, считая их пустыми и греховными, у меня появились средства, на кото­рые были приобретены нужные книги. Мы отдали их опыт­ным людям для пересылки за границу.

Каждый листок этих печатных материалов казался мне драгоценностью, ибо он был как бы посланником света на грешную землю, призывом приготовиться к великому гряду­щему событию. Дни напролет сидела я на кровати, обложив­шись подушками, и трясущимися пальцами выполняла воз­ложенную на меня работу. Как заботливо я складывала драго­ценные кружочки серебра, полученные за нее, ибо на них мож­но было купить литературу для просвещения и пробуждения тех, что ходят во тьме. Я не испытывала искушения истра­тить свой заработок на личные нужды — спасение душ было главным в моем сознании, а сердце мое болело за тех, кто льстит себе надеждой, будто живет в безопасности, в то вре­мя как миру возвещалась весть предостережения.

Однажды я услышала, как моя мать и сестра говорили по [39] поводу недавно прослушанной лекции о том, что душа по природе своей не бессмертна. Были прочитаны некоторые тексты из Библии, которыми служитель подтверждал свою мысль. Среди них я запомнила те, что произвели на меня на­иболее сильное впечатление: “Душа согрешающая, та умрет” (Иез. 18:4), “Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают” (Екк. 9:5), “Которое в свое время откроет блаженный и единый сильный Царь царствующих и Господь господству­ющих, единый имеющий бессмертие” (1 Тим. 6:15,16), “Тем, которые постоянством в добром деле ищут славы, чести и бес­смертия, жизнь вечную” (Рим. 2:7). “Почему они должны ис­кать то, что уже имеют?” — спросила моя мать, процитиро­вав последний текст.

Я слушала эти новые мысли, испытывая сильный и жгу­чий интерес. Оставшись наедине с матерью, я спросила, не­ужели она действительно верит в то, что душа не бессмертна. Она ответила, что мы заблуждаемся и в этой, и в некоторых других доктринах. Тогда я задала следующий вопрос: “Мама, ты и впрямь веришь, что душа спит в могиле до воскреше­ния? Неужели ты думаешь, что христианин после смерти не попадает сразу в рай, а грешник — в ад?”

Она сказала: “Библия не дает нам основания считать, что есть вечно горящий ад. Если бы это имело место, о нем было бы упомянуто в Священной Книге”.

Я в изумлении вскричала: “Почему, мама? Это довольно странно слышать от тебя! Если ты веришь этой странной тео­рии, то хотя бы не говори об этом никому, ибо я боюсь, что грешники из нее сделают вывод, что им ничего не грозит, и никогда не захотят искать Господа”.

Мать отвечала: “Если сказанное мною есть то, чему учит Библия, значит это учение будет приобретать грешников для Христа, а не препятствовать их спасению. Если любовь Бо­жья не побудит бунтаря покориться, никакой ужас вечного ада не приведет его к покаянию. Кроме того, мне кажется, что [40] приобретать души для Иисуса, обращаясь к одному из самых низменных качеств сознания — жалкому страху, это невер­ный путь. Любовь Иисуса привлекает, она покоряет даже са­мые жестокие сердца”.

Прошло несколько месяцев, прежде чем я вновь услыша­ла нечто об этом учении, но на протяжении всего этого време­ни я постоянно размышляла о нем. Поэтому, когда мысли о том, что душа не бессмертна, прозвучали в проповеди, я вос­приняла это учение как истинное. С того времени, как прояс­нилось мое понимание состояния спящих во гробе, тайна, скрывавшая в моем сознании процесс воскрешения, откры­лась, и это великое событие само по себе приобретало новое и величественное значение. Часто я находилась в растерян­ности, пытаясь согласовать немедленное воздаяние или нака­зание умерших с бесспорным фактом грядущего воскреше­ния и суда над ними. Если после смерти душа обречена на вечное счастье или вечные муки, для чего тогда нужно вос­крешение бренного тела?

Ответ на этот вопрос давала новая и прекрасная вера. Она открывала мне причину того, почему авторы богодухновенных Писаний так часто говорили о воскрешении тела: пото­му, что все умершие спят в могилах. Теперь я могла осознать всю ошибочность моих прежних представлений по этому во­просу. Для меня стала очевидна бессмысленность и бесполез­ность окончательного суда после того, как души умерших уже были подвергнуты суду, определившему их судьбу. Я поняла, что единственной надеждой для людей, потерявших близких, является ожидание славного дня, когда Жизнедатель разру­шит оковы могил и все праведные умершие восстанут и поки­нут свои темницы для того, чтобы облечься в славное бес­смертие.

Вся наша семья заинтересовалась учением о скором при­шествии Господа. Мой отец долго считался одним из столпов местной методистской церкви, а все мы были ее активными членами. Мы не скрывали наших новых верований, хотя и не навязывали их нашим братьям в неподходящее для таких раз­говоров время, и тем паче не проявляли никакой враждебнос­ти по отношению к церкви. Тем не менее нас специально по­сетил методистский служитель с тем, чтобы поставить в известность, [41] что наша новая вера и методизм не согласуются между собой. Его не интересовало, почему мы так верим, он ни разу не сослался на Библию, чтобы переубедить нас, но настаивал, что мы приняли новое и странное верование, не­приемлемое для методистской церкви.

Мой отец отвечал, что он, должно быть, ошибается, назы­вая наше верование новым и странным учением, ибо Сам Христос, наставляя Своих учеников, проповедовал о Своем Втором пришествии, говоря: “В доме Отца Моего обителей много; а если бы не так, Я сказал бы вам: "Я иду приготовить место вам”" И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтоб и вы были, где Я” (Ин. 14:2, 3). Когда Он был восхищен на Небеса на глазах у своих уче­ников и облако взяло Его из вида их, они как верные последо­ватели взирали туда, куда ушел их Господь. “Вдруг предстали им два мужа в белой одежде и сказали: мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, приидет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо” (Деян. 1:10,11).

Мой отец продолжал оживленно говорить, что апостол Павел под водительством Святого Духа писал, желая вооду­шевить братьев в Фессалониках: “А вам, оскорбляемым, от­радою вместе с нами, в явление Господа Иисуса с неба, с Ан­гелами силы Его, в пламенеющем огне совершающего отмще­ние не познавшим Бога и не покоряющимся благовествованию Господа нашего Иисуса Христа, которые подвергнутся наказанию, вечной погибели от лица Господа и от славы мо­гущества Его, когда Он приидет прославиться во святых Своих и явиться дивным в день оный во всех веровавших, так как вы поверили нашему свидетельству” (2 Фее. 1:7—10), “Пото­му что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены [42] будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем. Итак утешайте друг друга сими словами” (1 Фес. 4:16—18).

Дальше отец сказал: “Это наивысший авторитет для на­шей веры. Иисус и Его апостолы с радостью и торжеством говорят о Втором пришествии, а святые ангелы провозглаша­ют, что Христос, вознесенный на небо, снова придет. Наш “проступок” заключается в том, что мы верим Иисусу и Его ученикам. Это не новое учение, и оно не является ересью”.

Служитель, оправдываясь недостатком времени, даже не попытался привести какой-либо библейский текст, подтверж­дающий его мнение о том, что мы, дескать, ошибаемся. Он посоветовал нам во избежание публичного скандала без шума уйти из церкви. Нам было известно, что и другие братья на­шей общины, разделяющие наши убеждения, сталкиваются с подобными испытаниями, и нам не хотелось, чтобы люди ду­мали, будто мы стыдимся признаться, во что верим или что мы не в состоянии подтвердить это с помощью Священного Писания. Поэтому мои родители настоятельно просили разъ­яснить им причину такого требования служителя.

Единственным ответом на их просьбу было уклончивое заявление, что мы пошли против церковных правил и что на­илучшим выходом для нас был бы добровольный уход из об­щины во избежание разбирательств. Мы отвечали, что пред­почитаем разобраться во всем, и требовали высказать, какой же грех вменяется нам в вину, поскольку мы не видели ничего дурного в том, что с любовью ожидали явление Спасителя.

Вскоре после этого нам было предложено явиться на со­брание, проводимое в ризнице церкви. Народу, однако, при­шло немного. Влияние моего отца и его семьи было настоль­ко велико, что наши противники не пожелали представлять наше дело более широкому кругу верующих. Единственным выдвинутым против нас обвинением оказалось то, что мы пошли наперекор установленным ими правилам. На наш во­прос, какие же правила мы нарушили, после некоторых коле­баний было заявлено, что мы посещали другие собрания, пре­небрегая регулярными встречами со своей группой. Мы отве­чали, что одни члены нашей семьи некоторое время назад были [43] в деревне, а те, кто оставался в городе, не пропускали собра­ния в домашних группах более двух недель, причем они были фактически вынуждены оставлять эти собрания, так как их свидетельства встречали подчеркнутое неодобрение. Мы так­же напомнили присутствовавшим, что некоторые братья не посещают этих собраний по году и более и тем не менее оста­ются на хорошем счету в церкви.

Нас спросили, признаем ли мы, что нарушали церковные правила, и обязуемся ли мы соблюдать их впредь? Мы отве­чали, что не осмелимся отказаться от своей веры или отречь­ся от священной истины Господней; что мы не можем оста­вить надежду на скорое пришествие нашего Искупителя; что даже после того как братья назвали наши действия ересью, мы все равно продолжим служение Господу. Бог благословил моего отца в его защите от несправедливых обвинений, и мы покидали ризницу бодрые духом, счастливые от сознания сво­ей правоты и одобрения Иисуса.

В следующее воскресенье руководитель общины, совер­шая вечерю любви, вычеркнул наши семь имен из церковных списков и объявил об этом в собрании. Он заявил, что мы ис­ключены из церкви не за неправедные или аморальные по­ступки, ибо у нас безупречный характер и завидная репута­ция, но мы виноваты в том, что пошли против устава мето­дистской церкви. Он объявил также, что дверь открыта, и с теми, кто виновен в подобных нарушениях устава, церковь поступит так же, как и с нами.

В церкви было немало тех, кто ожидал явления Спасите­ля, и вышеописанная процедура проводилась для того, чтобы запугать их и удержать в повиновении. В некоторых случаях такая политика приносила желаемый результат, и милость Божью люди могли променять на место в церкви. Многие уве­ровали в скорое пришествие Христа, но не решались испове­дать свою веру, чтобы не быть изгнанными из общины. Вмес­те с тем вскоре после описанного случая некоторые люди по­кинули церковь и присоединились к группе ожидающих Спа­сителя.

В то время чрезвычайно ценны были слова пророка: “Ваши [44] братья, ненавидящие вас и изгоняющие вас за имя Мое, гово­рят: "пусть явит Себя в славе Господь, и мы посмотрим на веселие ваше". Но они будут постыжены” (Ис. 66:5).