Философские проблемы общества

Избрав мудрость в качестве предмета своего мышления, античные философы с необходимостью вышли на проблему мира как единого целого, его устройства, закономерности и бытия. На чем основано бытие природы и ее многообразие? Какое место занимает человек в мире и что он может ожидать от мировых событий?

Для становления философской проблематики много сделали Гераклит, Демокрит, Платон и Аристотель

Для их времени характерно мнение, что мудростью обладают лишь боги. В глазах философов они — воплощение разума, который устроил космос как закономерно функционирующее целое с привилегированным положением человека-микрокосма в природе. Разумные первоначала бытия постигаются с помощью понятий, и раз понятые, они становятся опорой для мышления. Разумные первоначала неизменны, вечны, и их знание делает философию царицей наук.

Постепенно понятие «боги» как образное выражение разумности и закономерности бытия заменяются понятиями «закон», «логос», «сущее» и т.д.

С точки зрения Демокрита, космос – воплощение атомов и пустоты. Порядок и закономерность царят в природе. Душа тоже состоит из атомов, которые распространены по всему телу. Но органом мышления является мозг.

Платон разделил тело и душу, материальное и духовное и сформулировал понятие Демиурга. Демиург превращает хаос в космос, реализуя программу, заложенную в идеях, образующих сверхъестественный мир. Но Демиург у Платона – сложное и безличное начало, входящее в иерархию первосущностей.

В годы Средневековья на место Бога как демиурга (устроителя космоса) выдвигается Бог как Креатор, Творец мира. Фома Аквинский требует подчинения философии христианским догматам, но полагает, что у природы имеются и свои собственные закономерности, которые полезно изучать. Задача философии – быть посредницей между религией и научными изысканиями.

В преддверии индустриальной цивилизации, идущей на смену традиционному обществу, философия восстанавливает свои права на самостоятельность и в ней смещается акцент в понимании своего предмета. Декарт писал: «Вполне мудр в действительности один Бог, ибо ему свойственно совершенное звание всего; но и люди могут быть названы более или менее мудрыми, сообразно тому, как много или как мало они знают истин о важнейших предметах».

На первый взгляд Декарт не меняет традиционного представления о предмете философии, но, в сущности, он открывает новую эру в трактовке философских проблем. В его сочинениях на первый план выдвигаются человек как субъект познания, разум человека, его способности превратить природные процессы в полезные для людей средства.

Отдавая дань Богу, Декарт занимается анализом исходных принципов познания. «Я мыслю, значит, существую». Таков исходный его принцип. Не божественные первоначала, а организация человеческого разума – вот что интересует французского мыслителя. И он полагает, что человек вполне способен и познать природу, и поставить ее под свой контроль. В природе Декарта интересует не ее мнимая божественность, а практическая полезность.

В XVIII в. французские материалисты, переведя Бога в разряд мнимой величины и объявив природу единственно реальным предметом своих размышлений, акцент делали на человеке и его разумных свойствах. Зная разумные начала людей, полагали они, можно обеспечить становление царства просвещения, нравственности, искусства и науки.

Продолжая эту линию, выдающийся немецкий мыслитель Фейербах говорил: «Новая философия превращает человека, включая и природу как базис человека, в единственный, универсальный и высший предмет философии».

Выделяя человека в качестве субъекта деятельности, предшественник Фейербаха Кант полагал, что философия обязана ответить на ряд вопросов: «Что я могу знать?», «Что я должен делать?» и «На что я могу надеяться?» и тем самым разгадать тайну человека.

Та же проблематика звучит и в философии Гегеля. Только к проблеме субъекта деятельности он подходит с несколько иной стороны. Человек — воплощение мирового разума. Его разум результат развития абсолютной идеи, которая в умственном раз витии человека достигает своей полноты. Все разумное действительно, все действительное разумно.

Математически реинтерпретируя наследие Гегеля, К.Маркс и Ф.Энгельс выделяют так называемые законы диалектики, т.е. такие законы, которые лежат в основе развития природы, общества и человеческого мышления. Все меняется в действительности, но только не законы диалектики, которые в принципе не могут не быть – по определению – абсолютно разумными. Неразумному (иррациональному) нет места в философской проблематике.

В последнем тезисе и крылось главное противоречие марксизма: исключая иррациональное и находясь в русле традиции рационализма, Маркс из идеалистической (мистической) философии заимствовал причины иррациональные и мистические, которые невозможно было материалистически реинтерпретировать.

Впрочем жизнь грубо поправила рационалистические утопии и марксистов и позитивистов. В XX в. социокультурная обстановка круто меняется. Две мировые войны, атомная угроза человечеству, жестокий опыт тоталитарных режимов и разграбление и истощение природных ресурсов, и экологический кризис – все это поставило под сомнение абсолютную разумность человека, рациональность его действии, внесло новые мотивы в философские раздумья о сущности бытия и природе человека.

Выделившись из природы, человек ставит перед собой цели и во имя собственного блага, на свою ответственность вносит изменения в природную среду. Его интересы и цели своим источником имеют не состояние природы, а собственные потребности, социально- экономические заботы. Но нет ли здесь риска для самого человека? Да и является ли подлинным бытие человека в качестве субъекта, активного творческого начала? Не лучше ли ему отказаться от дерзости самореализации? Создавая социально-культурные объекты, т.е. объективируя свой внутренний мир, может ли человек сохранить контроль над собственной деятельностью или же он становится заложником неведомо куда мчавшегося локомотива?

Философия XX в. круто поворачивает к проблеме рационального и иррационального в деятельности человека, к соотношению социально-культурных ценностей и научно- технических средств достижения целей. Немецкий философ М. Хайдеггер и его последователи (экзистенциалисты) заявляют, что человек включен в бытие и может его знать, лишь испытывая реальность на опыте. Жизненный опыт людей своим началом имеет страх, который они испытывают, когда начинают сознавать свою конечность и хрупкость своего брошенного в чуждый им мир и приготовленного к смерти бытия. «Метафизика говорит о сущем как таковом в целом, т.е. о бытии сущего; тем самым в ней правит отношение человека к бытию сущего»

Итак, философия знает три главные темы: мир, человек и отношение к миру.

Естественно, что обсуждение каждой темы порождает свои проблемы. Как определить границы мира и что составляет его основу, существует ли что-либо за пределами бытия и как понимать небытие? Интерес к человеку связан с проблемами его природы и сущности: каково соотношение духовного и материального (души и тела, сознания и мозга), природного и социального, сознательного и бессознательного? Отношение человека к миру конкретизируется в оценке значимости для жизни людей практической деятельности и познания. В чем мудрость в созерцательном отношении к природе, или же в гордом стремлении не ждать милостыней от природы, а взять их у нее, или же в мужественной озабоченности выжить, сохраниться в условиях рискованной в своей сущности деятельности? И могут люди в своем отношении к миру надеяться на его познание?

Само собой разумеется, что философское знание о мире, человеке и его отношении к миру изменяется от одной исторической эпохи к другой и всегда находится под определяющим влиянием со стороны социально-экономических, научных, художественных и нравственных запросов общества. Философские проблемы — это постоянный поиск того, что собой представляет социокультурная эпоха, чем характеризуется отношении

человека к миру в данную эпоху и какими переживаниями и заботами охвачена его душа и живет его пульсирующая мысль. Только таким образом философия приближается к содержательному раскрытию фундаментальных принципов бытия, практической и познавательной деятельности человека.

3. Можно ли утверждать, что человека человеком делает свободный выбор? Объясните смысл высказывания Т.Т. Сартра: «Свобода начинается тогда, когда я говорю «нет»

Начнем с того, что любое состояние есть действие. Любое действие возможно только при наличии ориентиров. Верны они или нет – другой вопрос. С исчезновением ориентиров человек теряет возможность действовать, а с нею саму возможность существовать. Человек без ориентиров превращается в абсолютное ничто, безвольную биомассу, т.е. перестает быть человеком.

Ориентирами служат два источника – страсти человеческие и заповеди Божьи. Чтобы выбирать, нужно иметь варианты выбора. Верующий в Бога может выбирать между верой в Бога и отказом от Бога. У неверующего выбора нет. Он не знает Бога и потому всегда следует своим страстям. Следовать чему-то другому он просто не может, потому что этого другого в его сознании нет. У него один путь. Он раб инстинктов, источник которых в нем самом, и ничего другого не знает. Верующий есть Божий раб, то есть источник, осуществляющий над ним власть, находится вне человека. Человек всегда имеет два варианта – один внутри себя (свои страсти) и другой вне себя (воля Бога).

Возможность выбирать означает свободу. Я свободно выбираю, кому покориться, своему внутреннему источнику или внешнему, и этим я свободен. Я выбираю, потому что есть из чего выбирать. Из двух возможных источников, Бог или инстинкт, я выбираю один вариант и иду по выбранному пути.

Если я не верю в Бога, вместо двух направлений у меня остается единственный вариант. Я не могу покориться тому, чего для меня нет. Если я считаю, что Бога нет, у меня нет второго варианта.

Если вариант один, это не выбор. Выбор - это минимум два варианта. Где человеку взять второй вариант, если весь мир сводится к нему самому? Поэтому без Бога нет глобального выбора. Вне выбора нет свободы. Свобода существует только в момент выбора. Человека делает свободным именно это мгновение выбора. Вся жизнь свободного состоит из бесчисленных мгновений выбора. Когда выбор совершен, у верующего, помимо относительной свободы в рамках заданного направления, есть свобода остаться в этом направлении, или не остаться. Он каждую секунду выбирает волю Бога, имея свободу в любой момент выбрать свои желания, т.е. совершить грех. Постоянно выбирая Бога, он всю жизнь свободен и одновременно раб Божий. Неверующий всегда раб и только раб, поскольку у него нет мгновения выбора.

Человек всегда раб. Его сущность такова, что не быть рабом он не может. Он или раб Божий, или раб страсти. Сказано в Писании: «Не можете служить Богу и мамоне»; «Не в воле человека путь его… не во власти идущего давать направление стопам своим» (Мф.6.24; Иер.10.23).

Безграничная вседозволенность невозможна даже теоретически. Человек всегда во власти тех или иных законов, ограничивающих и направляющих его. Выход за рамки одних законов приводит его в рамки других. Если где-то и есть абсолютная свобода, она за рамками трехмерного, видимого нам мира. В нашем земном мире максимум свободы – момент выбора.

«Свобода начинается со слова «Нет».

1. Я понимаю свободу, как абсолютную категорию. То есть, либо она есть и она является свободой от всего, что требует абсолютного саморазотождествления, либо можно говорить только о переходе в другие области несвободы, и только. Например, свобода от стереотипов, навязываемых родителями - к стереотипам, навязанным социальной средой/любимыми книгами/жизненным опытом/etc. Иллюзию свободы здесь создает то, что человеку кажется, что он этот выбор сделал добровольно. Меж тем, если всмотреться в цепочку причин, обусловивших его, о свободе можно перестать говорить.

И лучше о ней не говорить. В сущности, ИМХО, будет более точным вместо слова «освобождение» употреблять слова «смена дискурса».

Но формат задан и поэтому поговорим о любимых иллюзиях.

2. Свобода начинается со слова «нет!», когда подросток впервые сталкивается с необходимостью сказать «нет!» стереотипам, навязываемым родителями; и это «нет!» полностью оправдано. Поскольку человек существует, развиваясь, и надо же с чего-то начинать. С отшелушивания того, что препятствует разнообразным преображениям и метаморфозам. Когда подросток говорит «нет!» - он берет на себя ответственность за свою судьбу; хороший шаг. Нередко - с плохими последствиями, но это тоже один из эрзацев вполне естественного отбора. Человек, не умеющий отказывать - раб собственной слабости, и выглядит он всегда довольно отвратительно. Даже если в других своих проявлениях - обаятелен.

3. Свобода начинается со слова «нет!», когда ты говоришь «нет!» тем или иным собственным слабостям, когда ты отказываешь себе в праве не соответствовать своим эталонам силы и достоинства. Любой эрзац иллюзии свободы начинается с «я могу». И не раньше.

4. Свобода начинается со слова «нет!», когда ты отказываешь себе в безопасности. Так или иначе. Когда отпадает необходимость жить по определенным правилам оглядки на то, что может причинить тебе боль и доставить те или иные неудобства. Но осмысленно оно только тогда, когда этого требует реализация твоих жизненных принципов. Т.е. очередной эрзац несвободы. «Свобода в служении».

5. Свобода начинается со слова «нет!», когда «сковано сердце, свободен ум. - Если крепко заковать свое сердце и держать его в плену, то можно дать много свободы своему уму» (с) Ницше.

6. Свобода начинается со слова «нет!», когда ты сам определяешь, в какой мере ты готов оправдывать ожидания окружающих, и чем готов за это расплачиваться. Это та область, в которой иллюзорность нашего понимания свободы становится почти очевидной.

7. Наконец, та самая, абсолютная свобода начинается тогда, когда человек говорит «нет!» желанию жить дальше. И делает шаг в смерть.